Альманах РиЭ

Альманах №19

Альманах №18

Альманах №17

Альманах №16

Альманах №15

Семинары ИЦ «Аксиология»

Аксиология и онтология Зла

Манипуляция сознанием

Akashi

Эзотерика вчера и сегодня

Transhumanism

Аксиология трансгуманизма

 

То есть война, как бы ее ни называли, пока все еще предполагает использование силы как таковой. Гибридная же война представляется современной вариацией того, что обычно называют компаундной войной, в ходе которой регулярные вооруженные силы дополняют свои операции некоторыми иррегулярными возможностями. Например, в ходе Пиренейской войны герцог Веллингтон изгнал французов из Испании, воюя с ними не только с помощью регулярных войск, но и активно используя испанских партизан во французском тылу. Генерал-фельдмаршал Кутузов точно так же воевал с наполеоновской Великой армией в России. Подобным же образом действовали Мао Цзэдун и Хо Ши Мин.

В ходе гибридной войны нерегулярные формирования стремительно наращивают свою мощь за счет трофейного или приобретенного иными путями вооружения. И когда фанатизм таких нерегулярных формирований получает подкрепление в виде возможностей, которыми располагают обычные регулярные войска, то они оказываются способными вывести конфликт на совершенно новый уровень. Примером тому может быть борьба, которую Израиль вел против «Хезболлы» и в которой были задействованы как регулярные кадры, так и партизаны, способные адаптироваться к условиям ведения войны и терпеть лишения, действовать самостоятельно, без опоры на централизованное командование.

В ходе гибридной войны боевые действия могут осуществляться путем террористических, информационных, психологических и компьютерных атак, а также с помощью криминальных акций. В 2007 году Джон Аркилла – бывший советник министра обороны США Дональда Рамсфельда – отметил, что «даже сети продемонстрировали свою способность вести войну лицом к лицу с государствами – с некоторым успехом. <…> Доступные для сетей возможности, таким образом, охватывают все составляющие конфликта, создают перспективу значительного размывания границ между мятежом, террором и войной».

При этом иррегулярные формирования, использующие гибридную тактику, оказываются более эффективными и стойкими, нежели регулярные войсковые соединения. Так, израильский военный эксперт Рон Тира подчеркивает, что подобные иррегулярные субъекты, ведущие гибридные войны, часто невосприимчивы к традиционному применению силы со стороны государственных структур и вооруженных сил.

Действительная подоплека гибридных войн

Гибридные войны появились тогда, когда симметричные войны – то есть конфликты между эквивалентными по своим вооружениям и возможностям противниками – перестали быть эффективными. Одним из последних примеров симметричной войны стало противостояние Ирана и Ирака в 1980–1988 годах. Эта война продолжалась несколько лет, обе стороны понесли колоссальные потери, но при этом не получили практически никакого политического результата. И на смену симметричным войнам стали приходить войны несимметричные, вариантом которых и являются гибридные конфликты.

Как правило, гибридные войны происходят там и тогда, где и когда суверенная государственная власть была существенно ослаблена в результате воздействия на нее структур, проводящих политику глобализации. Осуществление такой политики упростилось в результате революции в сфере коммуникаций, прежде всего информационных. Новые коммуникационные сети выходят за пределы национальных границ и тем самым содействуют институтам, утверждающим принципы глобализации. За счет новых коммуникационных возможностей возросла способность таких институтов мобилизовывать общественность разных государств на отстаивание тех или иных гуманитарных проектов – типа защиты определенным образом преподнесенных прав человека или прав так или иначе пострадавших групп. Благодаря коммуникационной революции кардинальным образом упростилось проведение таких спецопераций, как распространение дезинформации и паники, а также других пропагандистских действий.

На этом фоне усиливается дискурсивная война против суверенной государственности, оформившейся в Новое время и насчитывающей уже несколько столетий. Сторонники постгосударственного тоталитарного прогрессизма и моралистического универсализма связали с концом этой суверенной государственности свои надежды на создание глобального управления – этого политкорректного эвфемизма в стиле Оруэлла для утверждения либерального империализма в планетарном масштабе.

Война с суверенной государственностью ведется сегодня на трех фронтах.

Первый фронт – политический. Здесь осуществляются непосредственные акции против принципа государственного суверенитета, явившегося колоссальным достижением цивилизации и фактором, создающим оптимальную среду для зарождения и развития подлинной демократии. Этот принцип и по сей день остается последним ремнем безопасности для всех суверенных государств при их столкновениях с планетарным либеральным империализмом.

Второй фронт – экономический. На нем ведет свое наступление глобализация – эта новая версия интернационализированного капитализма, которая является следующим шагом по сравнению с постиндустриальным казино-капитализмом, или «хищным капитализмом», или турбокапитализмом, по выражению бывших германских канцлеров Гельмута Шмидта и Герхарда Шредера.

Третий фронт – культурно-идеологический. На этом фронте происходит уничтожение естественных коллективных традиций и ценностей, культурной самобытности, национальных идей, языков и символов. Здесь же наднациональная правящая элита предпринимает попытку насильственно навязать вместо этих маркеров цивилизационного многообразия принципы и кодексы так называемого глобального управления – то есть постмодернистского постнационального тоталитарного прогрессизма.

Одним из наиболее важных аспектов войны с суверенным государством является изменение роли последнего в отношении организованного насилия. Государственная монополия на насилие разрушается и сверху, так как все больше и больше государств вводят у себя различные международные нормы и подчиняют свои действия наднациональным институтам, и снизу – поскольку суверенная власть слабеет под натиском глобализации.

Действительно, можно подумать, что традиционных войн старого типа становится все меньше, особенно между государствами. Сокращается и количество конфликтов с высокой интенсивностью боевых действий, которые влекут за собой значительные боевые потери. Зато новые войны относительно низкой интенсивности чрезвычайно трудно завершить классическим образом, заключив перемирие. Складывается впечатление, что такие конфликты вообще не могут быть закончены, поскольку они, как правило, имеют тенденцию к разрастанию, расширению своего ареала.

Отдельного рассмотрения заслуживает лукавое исчисление потерь, которое создает впечатление, что конфликты нового типа приводят к меньшему количеству жертв, нежели классические войны. Лукавство здесь заключается в том, что при подсчете потерь преднамеренно запутываются показатели по гражданским лицам.

Данные о жертвах среди мирного населения всегда неточны. Существуют разные способы определения этого показателя – по данным СМИ, по соцопросам, по официальным свидетельствам о смерти и пр. И все они представляют свою собственную картину. Например, количество погибших в войне в Боснии варьируется от 40 тысяч (World Disasters Report, 2010 год) и до 260 тысяч (по данным Министерства информации Боснии), из которых 60 тысяч были военными (этот показатель использовался международными структурами для пропагандистской войны против Сербии). Широко обсуждались данные о жертвах среди гражданского населения Ирака в результате последней американской кампании против этой страны. Разброс был от 100 тысяч погибших (согласно статистике, основанной на сообщениях СМИ и официальных документах) до более миллиона (по результатам опроса общественного мнения, проведенного в 2007 году во всех 18 провинциях страны).

К тому же чрезвычайно сложно провести четкую границу между потерями среди гражданских и среди военных. Правда, потери среди военных всегда более точные, так как регистрируются соответствующими государственными структурами. Но в войнах нового типа широко используются полувоенные – или квазивоенные – формирования: отряды наемников, так называемые частные армии, наконец, различные правоохранительные структуры, являющиеся государственными, но при этом не входящие в состав вооруженных сил. Подобная разномастность лиц, вовлеченных в конфликт, значительно затрудняет их идентификацию как однозначно военных или гражданских лиц.

Наконец, всегда чрезвычайно сложно определить, что послужило причиной гибели гражданских лиц: побочные последствия боевых действий, умышленное насилие или же косвенные последствия войны – лишения и болезни. Принято считать, что смертность в результате косвенного влияния войны в последнее время сократилась в силу того, что современные конфликты, как правило, локализованы и протекают с низкой интенсивностью, что позволяет и во время войны поддерживать обеспечение населения медицинскими услугами на более или менее сносном уровне.

Узнаваемая классика

Burj Al Arab 370+

Музыка русских и зарубежных композиторов XIX и XX веков

Burj Al Arab 370+

Произведения Бетховена

Burj Al Arab 370+

Музыка разных столетий: от XVIII до XX

Burj Al Arab 370+

Балетная музыка Чайковского, Адана, Минкуса, Петрова

Календарь РиЭ.
26 октября

События

1815 – Основано литературное общество «Арзамас».

1824 – В Москве официально открылось здание Малого театра.

1930 – В Ленинграде состоялась премьера балета Дмитрия Шостаковича «Золотой век».

В этот день родились:

Доменико Скарлатти (1685–1757) – итальянский композитор и клавесинист.

Василий Васильевич Верещагин (1842–1904) – выдающийся русский живописец и литератор.

Андрей Белый (1880–1934) – русский писатель, поэт, критик.

Дмитрий Михайлович Карбышев (1880–1945) – российский и советский фортификатор, военный инженер.

Николай Леонидович Духов (1904–1964) – советский конструктор бронетехники, ядерного и термоядерного оружия.

 next

@2023 Развитие и экономика. Все права защищены
Свидетельство о регистрации ЭЛ № ФС 77 – 45891 от 15 июля 2011 года.

HELIX_NO_MODULE_OFFCANVAS