Последовательность была именно такова. Сэмюэль Хантингтон работал себе спокойно, развивая идеи предшественников по тематике истории цивилизаций... Но наступил момент, когда эти его идеи оказались востребованы в виде нового концептуального оружия. И именно тогда заурядный профессор превратился в прославляемого супермудреца, гуру современного человечества.
Первый вброс концепта произошел летом 1993 г. Через четыре года после «Конца истории?» Фукуямы и тоже с вопросительным знаком в заглавии, в очень статусном американском журнале Foreign Affairs выходит статья Сэмюэля Хантингтона The Clash of Civilizations? («Столкновение цивилизаций?»). Которая сразу начинает оживленно обсуждаться во всем мире. И опять-таки, как и статья Фукуямы, через полгода выходит в переводе в России. Точно так же, как Фукуяма, Хантингтон вскоре развивает скромную статью в объемную книгу, где в заглавии The Clash of Civilizations and Remaking of the World Order («Столкновение цивилизаций и преобразование мирового порядка») вопросительного знака уже нет.
Согласитесь, структурное подобие концептуальных вбросов о «конце истории» и «столкновении цивилизаций» слишком уж демонстративно, чтобы быть случайным. Скромная статья с вопросительным знаком в заглавии... раскрутка... увесистая шестисотстраничная книга уже без вопросительного знака, но с множеством восклицательных...
А потому возникает осторожная гипотеза – не из одного ли и того же «концептуального штаба» исходят столь полярные, но, одновременно, похожие «продукты»? И не слишком ли упрощены модели, которые приписывают эти «продукты» американским политическим штабам либералов из Демократической партии (Фукуяма) и консерваторов из Республиканской партии (Хантингтон)?
Хантингтон, между тем, поведал, обстоятельно ссылаясь на предшественников – от Макса Вебера, Освальда Шпенглера и Питирима Сорокина до Арнольда Тойнби, Фернана Броделя и Иммануила Валлерстайна – о том, что мир всегда был разделен на части (конгломераты стран, иногда отдельные страны, как Япония), которые возникают, живут и угасают на основе своей религиозно-культурной особости, и которые называются цивилизациями.
Далее он поведал, что долгая эпоха безусловного доминирования Западной цивилизации завершается, поскольку другие цивилизации (Исламская, Индуистская, Синская-конфуцианская, Японская, Латиноамериканская, Православная, Буддистская, Африканская) быстро наращивают свои доли в совокупных глобальных ресурсах (территория, население, валовый производимый продукт, военная мощь и т.д.). И что эти цивилизации по мере своей технологической модернизации индигенизируются (букв. «отуземливаются»). То есть отказываются от копирования западной культуры и западных ценностей (вестернизации), а также проводят последовательную «десекуляризацию», то есть наращивание роли религии в социальном, культурном и даже государственном регулировании. И далее – развиваются на базе собственной культуры и ценностей, принципиально отличных от западных (и, более того, все активнее подчеркивающих эти отличия). И в результате оказываются готовы вступать с западными ценностями во все более острый конфликт.
А значит, по Хантингтону, история вовсе не кончилась: «Уже не являясь просто объектами создаваемой Западом истории, незападные сообщества быстро становились движущимися силами и создателями как своей собственной, так и западной истории». И далее (со ссылкой на Шпенглера): «Каждая цивилизация видит себя центром мира и пишет свою историю как центральный сюжет истории человечества».
А значит, по Хантингтону, нам предстоит продолжение истории как множества столкновений все более мощных и амбициозных конфликтующих цивилизаций. Хотя в конце Хантингтон вдруг «пришивает» к своему опусу наивно-оптимистический хвост: мол, с завершением своей модернизации незападные цивилизации успокоятся, и будет благостный полицивилизационный (многополярный и многокультурный) мир.
Отметим, что «раскрутка» концепта «столкновения цивилизаций» Хантингтона в момент его появления была слабее, чем «конца истории» Фукуямы. Хотя Хантингтон и его сторонники имели все основания ссылаться в качестве подтверждения своего концепта, например, на войну в Югославии, где было отчетливое противостояние между православными сербами, католиками хорватами и босняками-мусульманами, – время Хантингтона тогда еще не пришло.
Первой, «антиисторической», команде «концептуалистов» нужно было последовательно поедать (либерализовать, приучать к «универсальной культуре потребления» и отучать «дергаться») свои постсоветские приобретения от Польши до Болгарии и от России до Грузии и Киргизии.
А одновременно второй, «конфликтно-цивилизаторской» команде «концептуалистов» требовалось время для того, чтобы приучать к той же западной культуре потребления – но вприглядку, через телеэкран, чтобы особенно обидно было (то есть активизировать, злить и разогревать) – будущего Большого Врага.
Однако на рубеже XXI века стало ясно, что общество Запада – и в Америке, и в Европе – без понятного и грозного Антизападного Врага начинает затекать жиром и засыпать. И что даже беспрецедентно агрессивно «раскрученная» СМИ война НАТО с Сербией за Косово – его, по большому счету, разбудить не может: конечно, ужас-ужас, но это ведь всего-навсего крохотное пятнышко карте, которое и найти-то непросто.
Ну, вбомбили Сербию в средневековье, как обещал президент Клинтон, да и то не до конца – пожалели... А дальше опять нет врага, и все почти хорошо. С экономикой, правда, вовсе даже не хорошо: кризис, безработица, сокращение доходов, «пахать» приходится все больше. Но раз Врага нет – западное общество отказывается понимать, для чего «пахать» изо всех сил – и платить налоги на гонку вооружений. «Советского супостата» уже нет, до Китая далеко, да и слаб он против Запада – какие тогда враги, и зачем столько оружия и НАТО?
Вот тогда-то, в сентябре 2001 г., и происходит теракт Nine Eleven в Нью-Йорке и Вашингтоне. И возникает, как чертик из табакерки, новый Большой Враг – радикальный террористический ислам. Который чуть ли не везде – даже в самом сердце Америки, – и против которого президент США Джордж Буш-младший тут же объявил крестовый поход. Тогда и наступает время Хантингтона с его «столкновением цивилизаций».
И с этого момента опять-таки концептуальная война под флагом «конфликта цивилизаций» резко переходит в войну за реальное переустройство мира. Ведь именно ради такого переустройства и создавался концепт. И потому-то он является оружием, а не отражением объективной реальности.
Сейчас уже слишком много данных, свидетельствующих о том, что атака на Всемирный торговый центр была срежиссирована очень мощными силами, не только использовавшими, но в действительности взрастившими радикальный исламизм Бен Ладена и его сподвижников. А мы с близкого расстояния наблюдали, как – еще до атаки в Нью-Йорке и Вашингтоне – нарастала «раскрутка» Хантингтона. Как его привозили в Москву. Как американцы, занимавшие крайне высокое политическое положение, водили Хантингтона за ручку, представляли его всем и нам в том числе. И представляя, предупреждали: «Запомните, очень скоро мир будет жить по той концептуальной прописи, которая изложена этим выдающимся американским мыслителем».
После 2001 года тему войны цивилизаций вводили в дискуссии участники едва ли не всех международных семинаров, в которых участвовал наш Центр. Чуть не каждый международный или внутристрановый конфликт обсуждался через призму этой «войны». Тем более что подтверждения телевизор преподносил каждый день: в виде войн США и НАТО в Афганистане и Ираке, охоты на «Аль-Каеду» и т.д.
Конечно, концепт Хантингтона все это время обоснованно критиковали, в том числе серьезные западные исследователи. Однако возражения почти полностью глушил барабанный бой воинствующего «цивилизационизма».
Источник:
