Мауриц Корнелис Эшер. Метаморфозы II (фрагмент). 1940 г.

Эрдоган и не только
Сергей Кургинян

Аналитический доклад. Александровское, 5 августа 2016 года

Часть I. Наш ответ на вызов упрощенчества

Всё чаще происходят события, смысл которых не может быть раскрыт с достаточной адекватностью в рамках той стратегии, которую проводят современные средства массовой информации. Ни телевидение, ни интернет, ни радио в целом не склонны обсуждать происходящее сколь-нибудь капитально. Под капитальностью я имею в виду глубину, временную развертку и многофакторность обсуждения. Обсуждение становится привычно сжатым, безапелляционно бездоказательным и узким, то есть посвященным той событийной буквальности, которую необходимо раскрыть.

Если вам необходимо раскрыть смысл такого события, как неудавшийся переворот в Турции 15–16 июля 2016 года, то вы и будете говорить об этом временном интервале, в лучшем случае добавляя к этому какие-то сведения о структурах, стоящих за произошедшими событиями, о столкновении конкретных сил, породившем эти события. Впрочем, даже обсуждение структур и сил, порождающих события, уже считается в чем-то старомодно капитальным.

Обсуждение чего-либо считается современным, если оно сводится к совокупности неких ярких пятен под названием «высказывания». Такой-то участник обсуждения высказал такую-то точку зрения на произошедшее, а такой-то — такую-то. Спор между участниками сводится к достаточно безапелляционному высказыванию собственной точки зрения на произошедшее и опровержению точки зрения оппонентов. Такова стратегия российского, да и международного телевидения. При том, что в России телевидение всё еще задает тон при обсуждении событий.

Газетные статьи, по преимуществу, вторят задающему тон телевидению. То есть стараются всё обсудить как можно емче и доходчивее. Понимая при этом, что приоритет емкости и доходчивости в обсуждении сложных проблем не может не сказаться на качестве этого обсуждения.

Что же касается интернета, который постепенно начинает в России конкурировать с телевидением, то если мы хотим, чтобы он не превратился просто в бредовую самодовольную болтовню, по отношению к которой и телевидение, и радио, и газеты окажутся поставщиками неизмеримо более капитальных обсуждений происходящего, этот интернет надо расколоть. В России пока еще не поздно это сделать.

При таком расколе возникнет два интернета.

Один будет наполнен обсуждениями, лишенными какой-либо, даже свойственным современным газетам, радио и телевидению объемности и полноты обсуждения.

А второй может оказаться единственным средством обсуждения, удовлетворяющим в полной мере запрос какой-то части общества на полноту, широту, глубину и системность раскрытия смысла тех или иных событий. И не надо бояться, что этот второй интернет окажется мало востребованным российским обществом. Сегодня в России нет более важной задачи, чем спасение какой-то части общества от обыдливающего дурдома, в который превращаются почти все форматы обсуждения тех или иных событий.

Конечно, нельзя увлекаться сложностью ради сложности. Конечно, надо всегда стремиться обсуждать всё с той предельной емкостью и доходчивостью, которые адекватны сути обсуждаемого события. Но тогда, когда событие требует для своего адекватного раскрытия сколь угодно сложного обсуждения, надо, плывя против течения под названием «упрощенчество», предъявлять необходимую сложность. Сознательно противопоставляя ее всему тому, что, гордясь своим упрощенчеством, подменяет раскрытие смысла события набором ярких высказываний, по определению способных обеспечить только скольжение по поверхности происходящего, а, значит, вопиющим образом не соответствует запросу тех, кто всерьез желает в чем-то по-настоящему разобраться.

Предлагаю аудитории осмыслить феномен упрощенчества, с которым все мы во всё большей степени сталкиваемся. Слово «регресс» происходит от латинского слова regressus, что означает возвращение, обратное движение. Речь идет о движении от уже сформировавшейся структурной, системной эффективной сложности к более низкой, упрощенной организации чего бы то ни было — какого-то организма, какой-то структуры, общества в целом.

Например, морфофизиологический регресс — это термин, предложенный выдающимся русским биологом Алексеем Николаевичем Северцовым (1866–1936) — создателем русской школы морфологов-эволюционистов, академиком, чьим именем был назван Институт эволюционной морфологии и экологии животных Академии наук СССР.

По Северцову, морфофизиологический регресс порождает общую дегенерацию, то есть упрощение организмов. Например, в процессе общей дегенерации двустворчатых моллюсков произошло исчезновение головы, а ленточные черви при такой общей дегенерации утратили пищеварительную систему.

Социальный, культурный регресс — это упрощение, при котором общество движется от высоких и эффективных форм организации к формам организации более низким, находящимся на предыдущем уровне развития.

Если развитие происходит по принципу «от менее эффективной простоты к более эффективной сложности» (неэффективная сложность просто ликвидируется в силу ее нежизнеспособности), то регресс — это движение от эффективной сложности к менее эффективной упрощенности, это способ выживания, основанный на выбрасывании сложностей как ненужного балласта. В конце концов, можно представить себе такие изменения среды — природной или социальной, — при которых наиболее востребованным окажется выживание за счет сколь угодно глубокого упрощенчества.

Если выживут в определенных условиях только бактерии или только крысы, то назовем ли мы бактерий и крыс существами более совершенными, чем люди или сложноорганизованные животные? Нет, конечно! Мы всего лишь признаем, что обитатели определенной среды стали спасаться за счет отбрасывания сложности как балласта и превратились в нечто достаточно простое и неэффективное, но как-то выжившее, как-то приспособившееся к новой среде.

Всё, что произошло в России после распада СССР, представляет собой именно регресс — культурный, социальный, производственный и так далее. Декультурация, десоциализация, деиндустриализация, демодернизация являются характерными чертами не только для Туркмении или Киргизии, но и для России. К сожалению, есть все основания говорить и об общемировом регрессивном тренде. А также о том, что кому-то этот тренд нужен. Кто-то его сознательно навязывает через моделирование потребительских ценностей, определенных форм поведения, определенных форм обучения, социализации, воспитания. Налицо не стихийный, а управляемый регресс. То есть не стихийное, а управляемое упрощенчество. Оно же, если развивать термин Северцова, — социокультурная дегенерация.

Поэтому антиупрощенческая стратегия в СМИ вообще и прежде всего в интернете, этом оплоте упрощенчества, — это и есть антирегрессивная стратегия, точнее, одно из ее конкретных проявлений.

Коль скоро мы имеем дело с сознательным осуществлением далеко идущей регрессивности, то есть социальной и культурной дегенерации, то сознательная антирегрессивность, она же — антиупрощенчество, должна стать долговременной стратегией определенных российских идеолого-интеллектуальных информационных групп и структур, формирующих некий политический интернет-2. А впоследствии, возможно, и СМИ-2 в целом.

 

Хотелось бы, чтобы таких групп и структур было много, ибо сегодня спасение России от губительного регресса во многом определяется наличием или отсутствием политического интернета-2, антиупрощенческих СМИ в целом. Но если найдется мало желающих идти таким путем, то есть плыть против регрессивного течения, влекущего общество в глубокую социально-культурную и общесистемную дегенерацию, то это не значит, что мы должны уклоняться от выполнения подобной роли, мало привлекательной для очень многих.

Я не знаю, сколь часто будут повторяться события, требующие той антиупрощенческой формы реагирования, которую я использую для обсуждения неудачного переворота в Турции. Иногда нужна такая антиупрощенческая форма. А иногда более эффективно смысл раскрывают формы несколько более простые. Тут главное — раскрытие смысла. Но если российский и мировой процесс будет развиваться в ту сторону, которая задается, в том числе, и турецкими событиями, то форма, которую я предлагаю собравшимся, будет нами применяться всё чаще. И потому, что без этого никто ничего по-настоящему не поймет, и потому, что нам надо будет всё в большей степени давать всё более сосредоточенный ответ на вызов всё более свирепого упрощенчества.

Оговорив всё это во вступительной части доклада, я перехожу к существу дела.

Часть II. О прагматическом
и стратегическом отношении к неудавшемуся
турецкому военному перевороту

Я вовсе не намерен противопоставлять стратегию прагматике в том смысле, что прагматика — это нечто несущественное, а единственно существенна только стратегия. На мой взгляд, прагматика очень существенна вообще, и она особо существенна в том, что касается рассматриваемой темы.

Турция — крупное государство, входящее в НАТО. По ряду причин Турция может серьезно повлиять на определенные сегменты российского общества, проживающие на определенных территориях. Поэтому любой позитивный сдвиг в российско-турецких отношениях, сдвиг, открывающий дорогу к большему доброжелательству или, по крайней мере, препятствующий большему недоброжелательству, следует оценивать как крайне важный успех. И даже если этот успех носит прагматический, а не стратегический характер, он всё равно заслуживает самой высокой оценки.

Президент Турции Реджеп Тайип Эрдоган выразил глубокое сожаление по поводу действий Турции, приведших к гибели российского самолета Су-24М. Этим он содействовал нормализации прагматических политических отношений между Турцией и Россией. И этим же он воспрепятствовал эскалации конфликта между Турцией и Россией. А эта эскалация была возможна и для кого-то была, безусловно, желательна.

Эти важнейшие и очень нужные нам сожаления Эрдоган обнародовал 27 июня 2016 года, то есть за 18 дней до военного переворота, имевшего своей целью свержение Эрдогана. Есть все основания считать, что именно это заявление Эрдогана, равносильное его отказу от эскалации конфликта между Россией и Турцией, отказу от перевода этого конфликта в заказанную кем-то военную плоскость (а для чего еще сбивать российские военные самолеты?) побудило некие силы к попытке свержения Эрдогана.

Прагматический подход настоятельно требовал поддержки Эрдогана в этих условиях. И Россия блестяще реализовала этот подход — роль России в спасении Эрдогана очень велика.

Во многом благодаря России Эрдоган, во-первых, был предупрежден о подготовке переворота, во-вторых, избежал физической ликвидации в самом начале переворота, в-третьих, получил возможность выдержать хотя и короткую, но очень необходимую для него паузу, не оказавшись на время этой паузы под ударом своих противников из числа турецких военных. По имеющейся в нашем распоряжении информации, ни одна страна мира не оказала Эрдогану такой помощи, которую оказала Россия.

Конечно, далеко не все политики склонны проявлять в ответ на подобную поддержку способность существенной коррекции проводимого курса. Но Эрдоган эту способность явным образом проявляет.

Он возлагает вину за сбитый самолет на военных, пытавшихся его свергнуть.

Он, что ничуть не менее важно, вполне выгодным для нас образом интерпретирует переворот, указывая на прозападность организовавших его злых сил.

Верна или нет эта интерпретация — отдельный вопрос, который нам предстоит обсудить. Но в политике направленность интерпретации иногда важнее ее правильности. Да у нас и нет пока абсолютных оснований для того, чтобы считать интерпретацию Эрдогана неправильной. Уж кому, как не ему, в принципе знать о том, кто затеял его политическую и физическую ликвидацию.

Разговоры о том, что неудачный переворот является провокацией самого Эрдогана, нам не представляются убедительными. Эрдоган — сильный политик, способный рисковать. Но, по нашим сведениям, он подвергался такому риску, на который никакой серьезный политик сознательно не пойдет. А Эрдоган — безусловно серьезный политик.

Считать, что «русские спасли абсолютно беспомощного Эрдогана», — значит искажать существо дела. Эрдогана спасли турецкие массы, вышедшие на улицы, турецкие военные, не присоединившиеся к путчу, турецкие элитные группы, не пожелавшие замены Эрдогана на его конкурентов, готовых привести Турцию в состояние войны с Россией.

Есть предположения, что Эрдоган после случившегося поведет Турцию стратегическим курсом, полностью отвечающим интересам России. То, что Эрдоган постарается смягчить отношения между Россией и Турцией и наладить в этих отношениях те или иные механизмы взаимного доброжелательства и взаимного интереса, — это уже очень много. Именно это надо приветствовать в качестве огромного успеха русской проэрдогановской политики. Но для того, чтобы от этого «очень много» перейти к утверждению о фундаментально пророссийской стратегической роли Эрдогана, надо, как мне представляется, начать выдавать желаемое за действительное.

В подтверждение этой своей оценки задам несколько вопросов.

Вопрос № 1. Что такое — в принципе — стратегический фундаментально пророссийский курс Турции?

Вопрос № 2. Как в принципе такой курс может осуществляться?

Вопрос № 3. Какую смену фундаментальных мировоззренческих вех должен для этого произвести Эрдоган?

Вопрос № 4. Захочет ли он произвести такую смену фундаментальных мировоззренческих вех?

Вопрос № 5. Отвечает ли такая смена фундаментальных мировоззренческих вех ценностям Эрдогана (притом что у него эти ценности очевидным образом есть), эрдогановской политической философии, эрдогановскому видению блага Турции, эрдогановскому видению своей роли капитана, ведущего в определенную сторону турецкий мировоззренческий и политический корабль, который он же, Эрдоган, определенным образом оснащает мировоззренческими и политическими орудиями, мировоззренческой и политической навигацией и пр.?

Вопрос № 6. Поскольку для такой смены фундаментальных мировоззренческих вех очевидным образом недостаточно усилий одного лишь политического лидера Турции, сколь бы этот лидер ни был силен и популярен в турецком обществе, то есть ли в Турции достаточно мощные группы, способные и поддержать Эрдогана, если он и впрямь затеет фундаментальную смену турецких мировоззренческих и стратегических вех, и обеспечить преемственность этой смены? Последнее очень важно как минимум потому, что все люди смертны и Эрдоган здесь не исключение. А также потому, что без поддержки очень мощных турецких элитных групп никакой политический лидер Турции не сможет обеспечить фундаментальную смену турецких мировоззренческих и стратегических вех.

Вопрос № 7. Захочет ли Россия строить с Эрдоганом отношения в расчете на такую фундаментальную смену турецких мировоззренческих и политических вех? Или же Россия будет вести себя прагматически, предполагая, что нынешнее прагматическое сближение России и Турции может впоследствии обернуться прагматическим отдалением России и Турции, которое опять-таки может еще позже обернуться новым прагматическим сближением и так далее? Ведь тут речь идет не о произнесении взаимно комплиментарных тостов, не об отдельных жестах или даже бизнес-контрактах. Фундаментальная пророссийская смена турецких мировоззренческих и стратегических вех — для нас, конечно, крайне желательная — потребует от нас определенных, далекоидущих жертв на алтарь этой проблематичной смены вех. Причем, жертвы придется приносить раньше, чем смена вех будет осуществлена. Их придется приносить, не зная наверняка, осуществится ли успешно такая смена, станет ли она по-настоящему долговременным инвариантом турецкой стратегии, будет ли она в должной мере подкреплена очень крупными конкретными турецкими действиями, вне которых все разговоры о смене турецких вех носят сугубо пустопорожний характер.

 

Вопрос № 8. Каковы сегодняшние турецкие мировоззренческие и стратегические вехи? Каковы возможные варианты смены этих вех? Что тут в принципе возможно, исходя из турецкого менталитета, турецкой традиции, турецких чаяний и так далее?

Ни на один из этих вопросов нельзя ответить без отказа от упрощенчества, о котором я только что говорил, и порожденного этим отказом другого — антиупрощенческого — формата обсуждения турецкой стратегической проблематики.

Ангажированные эксперты, склонные к конспирологическому подходу, конечно, могут заявить, что такие вопросы задаются для того, чтобы помешать свершиться чуду российско-турецкого слияния навек в неких объятьях. Помните, у Пастернака: «И дольше века длится день, И не кончается объятье». Подобные заявления зачастую подкрепляются пошлейшими отсылками к якобы имеющей место и этнически объяснимой туркофобии и т. п.

Видимо, меня с кем-то путают — то ли по неграмотности, то ли по совершенно иным причинам. Потому что я-то в самый разгар конфликта между Россией и Турцией, когда всё было насыщено вполне оправданной туркофобией, неоднократно настойчиво заявлял на нескольких российских телепередачах, что Россия заинтересована в укреплении отношений с Турцией. Понимаете? — в укреплении этих отношений, а не в наращивании российско-турецкой напряженности.

Я заявлял также в тот печальный период, что всё зависит от Турции. Причем, не только от конкретных действий ее конкретного руководства, но и от того, каким будет содержание новой турецкой стратегии, которую всё чаще называют посткемалистской. Будет ли эта стратегия всерьез неоосманистской или же на самом деле всё ограничится успокоительными неоосманистскими декларациями?

Уже тогда я настолько внятно и определенно, насколько это возможно в рамках телевидения, тяготеющего, увы, к прискорбному упрощенчеству, задавал те вопросы, которые я задаю сегодня. Потому что неоосманизм, кемализм, пантюркизм, другие варианты турецкого будущего — это и есть фундаментальные мировоззренческие и политические турецкие вехи, которые Эрдоган не может менять произвольным образом. Прагматику он может менять — если не произвольным образом, то в достаточной степени. А эти вехи — другое дело. И они для современной турецкой элиты и современного турецкого общества очень значимы. В сущности, на этой значимости вех и зиждется народная поддержка Эрдогана.

Нельзя, повторяю, ответить на сформулированные мною выше вопросы, не обсудив достаточно глубоким образом турецкую историю, турецкие смыслы, различные виды турецкой идентичности, турецкие чаяния, наконец. Такое обсуждение не имеет никакого отношения ни к туркофобии, ни к туркофилии. Оно всего лишь представляет собой отказ от упрощенчества во имя адекватного построения российско-турецких отношений, коль скоро эти отношения кто-то хочет превратить из прагматических (тут чем больше мы сближаемся, тем лучше) в стратегические. Последнее категорически несовместимо с выдачей желаемого за действительное с ничем не обоснованной уверенностью в том, что Эрдоган может совершать любые стратегические повороты, любые смены вех, не учитывая при этом фундаментальных констант, определяющих, что такое меняющаяся и исторически преемственная турецкость.

Все эти вопросы нам придется обсудить в данном докладе. Но еще до начала такого серьезного обсуждения я напомню о том, что в тех же телевизионных передачах эпохи предельного охлаждения отношений между Россией и Турцией, я говорил о мировоззренческих вехах так называемого кемализма. Подчеркивая при этом, что Россия стратегически заинтересована в том, чтобы Турция твердо стояла именно на позициях кемализма, то есть светскости (а, значит, просто по факту — войны с радикальной исламизацией, да и с исламизацией вообще), нерасширения современных турецких границ, турецкой модернизации и так далее. Только тогда будут исключены на стратегическом уровне все те обстоятельства, которые приводили к ряду русско-турецких войн, включая знаменитую Крымскую войну.

Какими могут быть иные вехи — я тоже говорил, противопоставляя кемализм неоосманизму, который — и это легко проверить — предлагал своему народу и миру в качестве новых посткемалистских вех лично президент Эрдоган.

Насколько это важно, что за этим стоит — всё это нам придется обсудить сейчас. Почему сейчас? Потому что в эпоху предельного русско-турецкого охлаждения всё это можно было обсуждать, только абстрагируясь от этого охлаждения. А теперь охлаждения нет, а есть потепление. И у кого-то может возникнуть желание авантюрно сыграть на повышение турецких мировоззренческо-стратегических акций на русском мировоззренчески-стратегическом рынке. О рынке, конечно, говорю условно, метафорически, но мне кажется, что такая метафора вполне допустима в качестве рабочего инструмента.

Оговорив необходимость обсуждения самых глубоких вопросов турецкой (шире — тюркской) идентификации и стратегической мировоззренческой заданности, оговорив также, что никакая такая заданность не может быть абсолютно жесткой, но всегда является достаточно жесткой, я мог бы сразу перейти к рассмотрению исторической или даже более глубокой обусловленности турецких идеалов и мировоззренческих векторов. Но я для начала всё же поговорю об определенных собственно политических, а также спецполитических обстоятельствах. Которые тоже важны для адекватного понимания вопроса русско-турецких отношений. Притом, что при рассмотрении этих отношений, оторванном от исторической и фундаментально мировоззренческой проблематики, могут сейчас возникнуть некие перекосы, некие неадекватно оптимистические, мировоззренчески обусловленные соблазны.

Часть III. Нынешний неудачный переворот
и его предтечи

В своем заявлении, сделанном 16 июля 2016 года, то есть в разгар неудачного переворота, Эрдоган обратился к турецкому народу со следующими словами: «Я обращаюсь к общественности: выходите на площади, ответим им лучшим образом. Не верю в то, что попытка переворота окажется успешной. Организаторы военных переворотов в течение всей истории не добивались успехов».

Никоим образом не собираюсь подвергать какой-либо критике политического лидера Турции, способного обеспечить очень необходимое нам прагматическое русско-турецкое сближение. Но не могу не зафиксировать некий совершенно объективный разрыв между его утверждением о том, что организаторы военных переворотов в течение всей истории не добивались успехов, и реальной историей Турции. Конечно, такие разрывы в речах политиков, организующих народное сопротивление, вполне допустимы. Но я же не об этой допустимости говорю, а о реалиях турецкой истории. А эти реалии неопровержимо свидетельствуют о том, что Турция является страной, где военные перевороты осуществлялись очень часто и очень часто были успешными. Причем это касается не только османской Турции с ее преторианско-янычарскими эксцессами, но и Турции вполне современной. В республиканской Турции, которую основал в 1923 году Кемаль Ататюрк, за относительно недолгое время ее существования произошло четыре более или менее успешных военных государственных переворота.

Первый в истории немонархической Турции военный переворот, получивший в турецкой историографии название «переворот 27 мая», произошел 27 мая 1960 года. Переворот был осуществлен группой из 27 офицеров, которые взяли на себя всю политическую ответственность, перестали исполнять приказы верховного главнокомандующего и свергли демократически избранное правительство Аднана Мендереса, видного турецкого умеренного политика, неоднократно выигрывавшего выборы.

Стратегическое руководство переворотом взял на себя лидер организации «Серые волки», стремящейся заменить кемализм пантюркизмом, полковник турецкой армии Алпарслан Тюркеш, чью роль в турецкой политике мы чуть позже обсудим подробнее.

Роль политического лидера путчистов взял на себя Джемаль Гюрсель (1895–1966). Ранее, в начале мая 1960 года, он ушел в отставку с поста командующего сухопутными силами Турции ввиду несогласия с приказами премьер-министра Мендереса об использовании армии для подавления антиправительственных студенческих демонстраций в Анкаре. После свержения Мендереса (его потом повесили) Гюрсель возглавил Комитет национального единства (КНЕ).

28 мая 1960 года, на следующий день после переворота, под контролем КНЕ было сформировано временное правительство. Став премьер-министром и министром национальной обороны, а одновременно командующим вооруженными силами страны, Гюрсель объявил о намерении провести новые выборы и принять новую конституцию, о своей верности принципам Кемаля Ататюрка, о своей верности обязательствам по блоку НАТО. Пост премьер-министра Турции Гюрсель занимал с 1960 по 1961 год, а затем с 1961 по 1966 год был президентом страны. Он ушел в отставку по состоянию здоровья в 1966 году и в том же году умер.

 

В ходе переворота 27 мая был свергнут не только премьер-министр Турции Аднан Мендерес, но и президент Турции Махмуд Джелал Баяр, который, в отличие от Мендереса, не был повешен и всего лишь подвергся тюремному заключению вместе с двенадцатью соратниками Мендереса (всем им смертная казнь была заменена пожизненным заключением).

Никто не сомневался в том, что переворот проводился с одобрения и при поддержке США, обеспокоенных сближением турецкого руководства и руководства СССР. Притом, что турецкое руководство отрицательно относилось к коммунизму. Все понимали, что переворот произошел перед тем, как Мендерес поехал в Москву договариваться об экономической помощи. О перевороте по радио объявил, давая идеологические разъяснения, тот самый Тюркеш, которого нам еще придется обсуждать детально. Переворот сопровождался чистками: 325 генералов были отправлены в отставку, 3000 офицеров утратили свои должности, 500 судей и судебных исполнителей были смещены и заменены чиновниками, лояльными к новой путчистской власти.

Согласитесь, что говорить о том, что перевороты не проходят в Турции, и при этом в условиях неудачного переворота действовать по лекалу путчистов можно только будучи сильно вписанным в определенную традицию турецких переворотов.

Второй переворот произошел в Турции 12 марта 1971 года. В турецкой историографии он называется «Меморандумным переворотом» или Военным меморандумом 12 марта.

Именно тогда военная турецкая хунта сместила премьер-министра страны Сулеймана Демиреля (1924–2015). Демирель — выдающийся турецкий политик сугубо консервативной ориентации. Он был 14-м премьер-министром Турции с 1965 года и вплоть до переворота. Позже он стал 20-м премьер-министром Турции (с 1975 по 1977 год), 22-м премьер-министром Турции (с 1977 по 1978 год), 24-м премьер-министром Турции (с 1979 по 1980 год) и 29-м премьер-министром Турции (с 1991 по 1993 год). Еще позже, в 1993 году, Демирель стал 9-м президентом Турции и пробыл им до 2000 года.

Перечисленный мною список говорит, насколько велика была народная поддержка Демиреля, свергнутого военными в 1971 году в ходе второго успешного турецкого военного переворота.

В результате переворота организация «Серые волки» всё того же Тюркеша очень упрочила свои позиции и получила возможность осуществлять классический вариант дестабилизации страны, именуемый стратегией напряженности.

«Серые волки», набравшие силу в 1960-е годы, публично отвергали культурно-нравственные ценности кемализма, поносили священного для светской Турции Кемаля Ататюрка, препятствовали весьма условному сближению между Турцией и СССР. Именно тогда начала активно действовать новая радикальная антикемалистская по своей сути «Партия национального порядка», основанная 26 января 1970 года Неджметтином Эрбаканом (1926–2011), турецким политиком, являвшегося наставником нынешнего президента Реджепа Тайипа Эрдогана.

Эта партия (вновь напомню, что ее основатель был наставником нынешнего президента Турции) сочетала антикоммунистические заявления с заявлениями радикально антикемалистскими, крайне националистическими и, по сути, неофашистскими. Военные воспользовались тем, что Сулейман Демирель был скован по рукам и ногам конфликтом между неофашистами и леваками (организация подобных конфликтов и составляет суть стратегии напряженности).

12 марта 1971 года начальник генерального штаба Турции Мемдух Таджмач вручил премьер-министру Турции Сулейману Демирелю ультимативный меморандум. Меморандум был представлен в качестве обращения к Демирелю вооруженных сил республики. Невыполнение его ультимативных условий означало отстранение от власти Демиреля. Одним из условий было наведение порядка, пресечение всего, что противоречит взглядам Ататюрка. После трехчасового обсуждения меморандума с членами своего кабинета Демирель отказался выполнять ультимативный меморандум и был отстранен от власти.

Антидемирелевский переворот осуществила кемалистская военная элита, обеспокоенная сочетанием исламизации, того, что она называла либеральным бардаком, и роста марксистских умонастроений.

Считается, что авторы меморандума стремились к осуществлению авторитарного модернизационного сценария реформ, главным сторонником которых был командующий ВВС Турции Мухсин Батур, накануне переворота побывавший с визитом в США.

Переворот сопровождался уголовным преследованием Турецкой рабочей партии, Революционной молодежной федерации Турции, исповедовавшей марксизм-ленинизм, политическими репрессиями в вузах. «Серые волки» всё того же Тюркеша, являвшиеся — обратите внимание! — молодежной боевой организацией «Партии националистического движения», основанной Тюркешем в 1969 году, именовали себя еще и идеалистами. Они-то и добавили к официальным политическим репрессиям против коммунистов и других левых сил погромы, осуществляемые при негласной поддержке новых властей.

Военные выступили как серые кардиналы, сформировав 19 марта 1971 года гражданское правительство Измаила Нихат Эрима. Кабинет Эрима был фактически техническим и проводил в действие распоряжения военных.

После переворота 1971 года страну начали сотрясать акции радикальных левых сил, таких как «Турецкая партия народного освобождения» (лидер — Махир Чаян, которого иногда называют турецким Че Геварой). Люди Тюркеша, действуя под управлением оперативной системы «Контргерилья» (считается, что Тюркеш стоял во главе «Контргерильи»), являвшейся турецким подразделением закрытой натовской антисоветской операции «Гладио», допрашивали левых активистов, конкурируя в зверствах с многочисленными сотрудниками ЦРУ, наводнившими Турцию после переворота 1971 года. Местом пыток, проводимых силами, осуществившими переворот, была печально известная Вилла Чивербей.

К 1973 году военные, действуя под прикрытием нескольких марионеточных правительств, при участии ЦРУ подавили всех тех, кто их беспокоил, осуществили продиктованные Западом экономические реформы, внесли изменения в конституцию.

Такова история второго военного турецкого переворота, знакомого, как и первый переворот, всем туркам, обращаясь к которым, Эрдоган говорил, что военные перевороты в Турции в принципе не проходят.

Третьим военным переворотом в истории Турции был государственный переворот 1980 года, осуществленный главой генерального штаба генералом Кенаном Эвреном (1917–2015). Эврен командовал сухопутными войсками Турции с 1977 по 1978 год, был начальником генерального штаба с 1978 по 1983 год и президентом Турции с 1982 по 1989 год.

В 2012 году, за три года до своей смерти, Эврен и его соратник, генерал Тахсин Шахинкая, бывший командующий ВВС Турции, были осуждены по обвинению в перевороте 1980 года. В 2014 году десятый уголовный суд Анкары признал их виновными в совершении преступления против государственной власти и приговорил к пожизненному заключению, а также разжаловал Эврена и Шахинкая в рядовые.

Но вернемся к тому, что породило в 1980 году переворот Эврена.

В начале 1970-х годов страна продолжает дестабилизироваться загадочной для многих стратегией напряженности.

В июле 1974 года к этому добавляется так называемый кипрский кризис, когда на исходе своего правления греческие «черные полковники» начинают фактическую войну с Турцией. В результате остров Кипр оказывается разделен на Север и Юг. Турки осуществляют очередную этническую чистку, воспользовавшись тем, что «черные полковники» отстранили сдерживавшего этнические конфликты архиепископа Макариоса III — президента Республики Кипр.

В этих условиях Турция оказывается заложницей борьбы между сторонниками уже обсужденного нами Сулеймана Демиреля и сторонниками Мустафы Бюлента Эджевита (1925–2006), турецкого политика социал-демократической ориентации. Эджевит в условиях кризиса в Народно-республиканской партии, являющейся оплотом кемализма, получил поддержку левого крыла партии, а в 1966 году, выступая под лозунгом «левее центра», был избран генеральным секретарем партии. Когда партия в 1971 году поддержала военную хунту, Эджевит подал в отставку, но к 1972 году он снова становится лидером Народно-республиканской партии.

 

Эджевит не может сформировать однопартийное правительство. Он нуждается в коалиции. В условиях борьбы с Сулейманом Демирелем Эджевит рискует — и создает коалиционное правительство вместе с силами, находящимися резко справа не только от его партии, но и от структур его консервативного конкурента Демиреля. Для левого политика это — абсолютно запрещенный ход. Но Эджевит этот ход осуществляет, объединяясь, прежде всего, с партийными структурами («Партией национального спасения») уже обсуждавшегося нами Неджметтина Эрбакана, которого часто называют создателем политического ислама, наставника нынешнего президента Турции. (Впоследствии, в 1994 году, Эджевит пошел еще дальше, объединившись и с фундаменталистской «Партией национального благополучия» и с совсем праворадикальной, пантюркистской «Партией национального движения», возглавляемой всё тем же Арпасланом Тюркешем, стоящим, как мы видим, за многими переворотами.)

В конце 1970-х годов в Турции началась беспрецедентная эскалация политического насилия, она же — стратегия напряженности. Каждый день происходили десятки убийств. Тюркешевские «Серые волки» стали фактически погромным крылом турецких сил безопасности. Известны несколько крупных эксцессов, именуемых в турецкой историографии не иначе как бойней или резней. 1977 год ознаменовался бойней на площади Таксим и Бахчелиэвлерской резней. 1978 год — резней в Кахраманмараше. В результате непосредственно перед переворотом, являющимся третьим по счету, военное положение было объявлено в 20-ти турецких провинциях.

В сентябре 1979 года военные первый раз обсуждают некий доклад, в котором говорится о необходимости переворота. Но предпочитают оказывать давление на правительство.

В декабре того же года они снова обсуждают необходимость переворота. И вручают президенту письменный меморандум с требованиями обеспечить стабильность, которую, на самом деле, подрывают их друзья из «Гладио».

В марте 1980 года военные обсуждают второй доклад о необходимости незамедлительного переворота.

Переворот планировалось осуществлять 11 июля, но осуществлен был он только 7 сентября 1980 года. Именно тогда уже обсужденный нами Эврен и четыре высших военных командира (главкомы сухопутных войск, ВМС, ВВС и глава жандармерии) принимают решение о смещении гражданского правительства.

12 сентября возглавляемый Эвреном Совет национальной безопасности объявил по национальному телеканалу о государственном перевороте. Упразднил правительство, которое в то время возглавлял Демирель, и парламент, временно приостановил действие конституции, запретил все политические партии и профсоюзы, провозгласил всё тот же возврат к кемализму.

Тургут Озал, начавший в Турции еще в январе 1980 года жесткие экономические реформы, продиктованные Международным валютным фондом, был сохранен военными в качестве реформатора (значительно позже, в 1993 году, Озал был отправлен в отставку турецкими правыми в связи с попыткой нахождения турецко-курдского компромисса). Он всецело поддерживает Международный валютный фонд, вынуждает уйти в отставку директора Центрального банка, не согласного с политикой Международного валютного фонда, обеспечивает так называемую открытость турецкой экономики, резко снижает уровень государственного контроля за экономикой.

Международные структуры восхваляют реформы Озала. Для нас здесь важно, что эти реформы осуществляются в условиях военного переворота, что в тюрьмах оказывается больше полумиллиона человек, в черные списки заносится более полутора миллионов людей.

Эврен, обеспокоенный ростом активности «Серых волков» Тюркеша и реальной возможностью прихода к власти этой организации (к тому времени в Турции было около 1700 организаций «Серых волков» с 200 тысячами зарегистрированных членов и миллион симпатизирующих им), осуществляет умеренные репрессии и против своих вчерашних ультраправых союзников. Но главные, кого военные стремятся подавить, — это левые и левоцентристы.

Военные разрабатывают новую конституцию.

7 ноября 1982 года она получает подавляющую поддержку на референдуме.

А 9 ноября 1982 года Эврен назначается на пост президента на следующие 7 лет.

После принятия конституции назначаются выборы. Ни о какой свободе голосования на выборах говорить не приходится хотя бы потому, что все основные политики, способные составить конкуренцию людям Эврена, находятся в тюрьме.

Американская поддержка рассматриваемого военного переворота общеизвестна.

В 1997 году военные осуществили так называемый мягкий или постмодернистский переворот, отстранив от власти всё того же Неджметтина Эрбакана и членов его коалиционного правительства.

17 января 1997 года президент страны Сулейман Демирель, уже смещавшийся с должности премьер-министра в ходе военного переворота, посетил турецкий генеральный штаб. Генеральный штаб выдвинул Демирелю ультиматум из 55-ти пунктов.

Демирель призвал военных к сотрудничеству с гражданским правительством. Военные, в свою очередь, выразили серьезную озабоченность последовательной исламизацией турецкого общества и предложили премьер-министру Эрбакану ряд мер, способствующих сдерживанию исламизации и возвращению к традиции кемализма.

Эрбакан ушел в отставку. Ему запретили заниматься политической деятельностью в течение 5 лет.

Возмущенные действиями военных Неджметтин Эрбакан и другие политики право-исламистского толка создали Партию справедливости и развития. Тогдашний мэр Стамбула и нынешний президент Турции Реджеп Тайип Эрдоган тоже являлся членом Партии справедливости и развития и был приговорен к тюремному заключению за публичное прочтение исламистского радикального стихотворения. Ему тоже было запрещено заниматься политической деятельностью в течение 5 лет.

В 2012 году организаторы данного переворота, за спиной которых стояла совсем закрытая тайная военная организация «Западная рабочая группа», были арестованы. Вина была возложена на одного из высших военных Чевика Бира, являвшегося на момент переворота заместителем начальника генерального штаба и фактическим создателем военного меморандума, приведшего к отставке Эрбакана. Вместе с Чевиком Биром были арестованы 30 военных, принимавших участие в смещении Эрбакана.

Решение наказать военных путчистов принимал тогдашний премьер-министр Турции и нынешний ее президент Реджеп Тайип Эрдоган. Он был премьер-министром Турции с 2003 по 2014 год, после чего в 2014 году стал ее президентом.

Эрдоган не забыл ни преследований своего кумира Эрбакана, ни своих злоключений.

Вполне успешный военный переворот 1997 года специалисты считают в чем-то аналогичным неуспешному военному перевороту 2016 года.

Мы же, рассмотрев некие этапы успешной деятельности военных Турции по свержению турецкой законной власти, всего лишь убеждаемся в том, что заявление Эрдогана о невозможности осуществления в Турции успешных военных переворотов, являясь риторически ярким, вряд ли может быть названо отвечающим исторической реальности.

Всмотревшись в череду вполне успешных военных переворотов, мы имеем право утверждать, что провалившийся военный переворот июля 2016 года, имевший целью свержение Эрдогана, является не чем-то проходным и второстепенным.

Убедившись в этом, мы начинаем всматриваться во внутреннюю структуру этого переворота, осуществляя это с оглядкой на перевороты предшествующие.

 

Часть IV. Переворот 2016

Для начала рассмотрим обстоятельства, не только предшествующие перевороту хронологически, но и тесно связанные с ним политически.

Обстоятельство № 1. Турция сбила российский самолет Су-24М 24 ноября 2015 года. С этого момента началось резкое обострение российско-турецких отношений.

27 июня 2016 года мы узнали о том, что президент Турции Реджеп Тайип Эрдоган принес извинения за гибель пилота российского самолета Су-24М.

Между моментом, когда самолет был сбит, и моментом принесения извинений прошло примерно 7 месяцев.

Обстоятельство № 2. Неудавшийся военный переворот в Турции произошел 15–16 июля 2016 года. То есть Эрдоган извинился за 18 дней до этого переворота. И через 7 месяцев после совершения того, за что он принес свои извинения.

Обстоятельство № 3. Основные сведения о том, кто именно сбил самолет 24 ноября 2015 года, нам были сообщены 16 июля 2016 года, то есть в момент, когда неудача переворота уже была достаточно очевидной. В этот момент, если верить агентству РИА Новости, мэр Анкары Мелих Гекчек обнародовал данные о том, что летчик, который сбил российский Су-24М, был членом организации проповедника Фетхуллаха Гюлена.

Обсуждая связь между организацией Гюлена и летчиком, сбившим российский самолет, мэр Анкары сказал в эфире канала CNN Turk: «Именно параллельное государство испортило наши отношения с Россией. Это был инцидент (с российским самолетом — С.Е.), в котором участвовал один из пилотов этой структуры. Сто процентов говорю. Он был одним из участников путча. До сегодняшнего дня мы это не озвучивали, держали в себе. Но я, Мелих Гекчек, говорю, что наши отношения с Россией испортили эти негодяи».

Итак, официальная Анкара возложила всю ответственность за неудавшийся переворот на организацию Фетхуллаха Гюлена, именуемую параллельным государством.

Обстоятельство № 4. Ответственность за неудавшийся переворот возложена на эту организацию и ее лидера не только мэром Анкары, но прежде всего самим президентом Турции Реджепом Эрдоганом.

16 июля 2016 года Эрдоган в своем видеообращении сказал: «Сегодняшняя попытка переворота, к сожалению, является инициативой небольшой группы в составе вооруженных сил Турции. И эта группа связана с известной структурой, именуемой «параллельным государством»... Турция не та страна, которая преклонится перед дешевыми восстаниями, и не государство, которым можно управлять из Пенсильвании».

Поскольку в Пенсильвании проживает Фетхуллах Гюлен — непримиримый противник Эрдогана, выдачи которого Турция добивается, поскольку именно он является главой организации, названной «параллельным государством», то никаких разночтений относительно смысла высказывания Эрдогана нет и не может быть. Тем более, что обвинения в адрес Фетхуллаха Гюлена были высказаны за время, прошедшее после несостоявшегося переворота, много раз. Можно сказать, что в данном случае мы черпаем информацию из разных и равно официальных источников.

Итак, после провала антиэрдогановского переворота, то есть во второй половине июля 2016 года, Эрдоган и его сподвижники обвинили в попытке переворота Гюлена и его структуры, именуемые «параллельным государством».

Обстоятельство № 5. 16 июля прозвучали главные обвинения.

19 июля агентство Блумберг, ссылаясь на высокопоставленного турецкого чиновника, заявило, что турецкие власти взяли под стражу двух пилотов, сбивших в ноябре 2015 года российский самолет Су-24М. Было также сказано, что эти летчики участвовали в попытке госпереворота и что зачинщиками мятежа считаются представители турецких ВВС, по-видимому приказавшие этим летчикам сбить самолет с далекоидущими целями. Информацию об аресте летчиков подтвердил министр юстиции Турции Бекир Боздаг. А поскольку ответственность за неудавшийся переворот возлагается на организацию Гюлена, то вполне естественно, что подчеркивается принадлежность одного из летчиков, сбивших самолет, к организации Гюлена.

Обстоятельство № 6. Это всё осуществляется в июле 2016 года в связи с вышеописанными обстоятельствами. А в ноябре 2015 года было сказано, что российский пилот, который катапультировался из сбитого бомбардировщика Су-24М, был убит Алпарсланом Челиком, боевиком турецкой ультраправой националистической организации «Серые волки».

Вначале говорилось, в том числе и представителями госдепа США, о том, что этот Челик — чуть ли не сирийский туркмен, который реализовал свое право на самооборону.

Потом выяснилось, что он — гражданин Турции, родившийся в городе Кебан. И что он является сыном бывшего мэра города Кебан Рамазана Челика.

До своего появления в Сирии Челик поработал в Ираке. Фотографии Челика, на которых этот персонаж демонстрирует сжатую ладонь с вытянутыми вверх указательным пальцем и мизинцем, не оставляют никаких сомнений в том, что Челик — это представитель организации «Серые волки». Впрочем, Челик и сам этого не отрицает.

Так кто же стоит за расправой над Су-24М, которая могла иметь очень далекоидущие последствия? Структуры Фетхуллаха Гюлена? Или «Серые волки»? И кто такие Тюркеш и его «Серые волки»? Ведь мы сталкиваемся с ними в ходе рассмотрения всех успешных турецких военных переворотов.

Часть V. Тюркеш и «Серые волки»

«Серые волки» (по-турецки Бозкурт) — это турецкая молодежная организация ультраправых националистов. Ее официальное название — «Идеалисты». Она была создана в конце 60-х годов XX века в качестве молодежного крыла ультраправой Партии националистического движения.

Партия националистического движения была сформирована на основе Турецкой консервативно-националистической партии. И Партия националистического движения, и ее молодежное крыло являются детищами полковника Алпарслана Тюркеша (1917–1997).

Тюркеш, будучи капитаном турецкой армии в годы Второй мировой войны, был привлечен к суду в 1944 году вместе с другими двадцатью двумя пантюркистскими активистами по обвинению в радикальной националистической деятельности.

7 сентября 1944 г. в Суде чрезвычайного положения Стамбула началось судебное расследование по делу о 23 обвиняемых в «расизме-туранизме». 29 марта 1945 г. 13 подсудимых были оправданы, а 10 человек (в том числе Альпарслан Тюркеш) осуждены к тюремному заключению на 10 лет каждый. Но через семь месяцев, в октябре 1945 года, Тюркеш и его подельники были выпущены из тюрьмы. А в 1947 году они все были оправданы Военным Апелляционным судом. Причем очевидным образом это оправдание было связано с крайним национализмом и антикоммунизмом Тюркеша.

В 1949 году Тюркеш вернулся на военную службу.

В 1959-м — получил звание полковника.

Тюркеш стажировался в США. Одной из сфер занятий Тюркеша была организация взаимодействия турецкого генерального штаба и командования НАТО.

В 1960 году Тюркеш участвовал в свержении правительства Аднана Мендереса, возглавлявшего оппозиционную кемалистам Демократическую партию, являющуюся по сути вторым, более либеральным изданием того же кемализма.

Мы уже обсуждали Мендереса в связи с чередой военных переворотов и помним, что он был премьер-министром Турции в течение целых 10 лет с 1950 по 1960 годы, что военная хунта свергла Мендереса и что он был повешен в 1961 году. Мы помним и об участии Тюркеша в этой операции.

 

Обсудим это участие чуть-чуть подробнее.

Тюркеш состоял в свергнувшей Мендереса хунте, названной «Комитет национального единства». Он зачитывал обращение хунты к нации. Однако его позиция была слишком ультранационалистической даже для хунты. Тюркеша ненадолго отправили с миссией в Индию, но в 1963 году он вернулся, возглавил право-популистскую «Республиканскую крестьянскую национальную партию», преобразованную в 1969 году в «Партию национального действия». Тюркеш в этой партии именовался не иначе как «вождь». Особо рьяно его почитали «Серые волки», называвшие себя корпусом идеалистов или идеалистическими очагами и по сути бывшие штурмовым отрядом радикального турецкого национализма.

Еще на суде в 1944–45 гг. Тюркеш заявлял: «Поскольку самая большая масса тюркского населения проживает в России (так Тюркеш называл СССР — С.К.)... самый наш большой враг — Россия. Россия нас привела к нынешнему состоянию, Россия точила на нас зубы, Россия разрушила нашу империю. И опять же Россия обречена грызться и возиться с нами из-за нашего географического положения. Поэтому я считаю, что самый наш большой враг — Россия».

А вот цитата из так называемой клятвы идеалистов, которую дают вступающие в организацию «Серые волки»: «Наша борьба будет продолжаться, пока национальная Турция не создаст Великий Туран. Мы никогда не отступим. Мы победим. Да хранит Аллах турок и возвеличит их».

«Серые волки» входили в тайную сеть «Гладио», созданную НАТО. Они активно участвовали в турецкой стратегии напряженности. В ходе террористической войны, которая велась в 70-е годы и, по сути, являлась именно стратегией напряженности, «Серые волки» убили более 2000 человек. Сама организация потеряла за это время убитыми около 1300 членов.

Самым резонансным делом «Серых волков» было покушение на Папу римского Иоанна Павла II. Покушение состоялось 13 мая 1981 года. Его осуществил член «Серых волков» Мехмет Али Агджа.

Возглавляя отряды уличных боевиков, Тюркеш одновременно в течение многих лет был депутатом турецкого парламента. Более того, с 1975 по 1978 годы он был вице-премьером в правительстве лидера «Партии справедливости» Сулеймана Демиреля.

В 1980 году в Турции произошел очередной государственный переворот. К власти пришли военные во главе с Кенаном Эвреном. Генерал Эврен не любил ни левых, ни ультраправых. Тюркеш был арестован и провел 4 года в тюрьме. Освобожден он был в 1985 году.

После выхода из тюрьмы Тюркеш переориентировал своих боевиков на войну с курдами. Партия Тюркеша пыталась укорениться в истеблишменте через выборы. Но этому препятствовали военные, не поощрявшие крайний национализм и пантюркизм.

Успешными для сторонников Тюркеша стали выборы 1999 года, на которых эти сторонники взяли почти 18 % голосов и получили второе место. Но к этому моменту Тюркеш умер.

Тюркеш и его сторонники активно участвовали в азербайджанских политических распрях. При Эльчибее лидер азербайджанских «Серых волков» Искандер Гамидов был назначен министром внутренних дел. Позже, в связи с приходом к власти сторонников Гейдара Алиева и самого Гейдара Алиева, Гамидов был арестован.

Продолжателем дела Тюркеша, скончавшегося в апреле 1997 года, является новый председатель партии сторонников Тюркеша Девлет Бахчели.

Что же касается Тюркеша, то его сторонники после смерти этого политика превратили его в священную культовую фигуру.

«Серые волки» находятся в оппозиции к режиму Реджепа Тайипа Эрдогана. Для них Эрдоган и слишком мягок, и слишком исламистски настроен. Что же касается «Серых волков», то они, отдавая в некоторой степени дань исламу, всё же преимущественно ориентируются на пантюркизм и пантуранизм. То есть на превращение малой национальной Турции в Великий Туран, сплоченный не исламским, а тюркским или туранским единством. Идеалом «Серых волков» является не Османская империя и неоосманизм, а построение великого государства тюрок, включающего в себя, естественно, части российского государства.

Когда надо, пантюркисты из «Серых волков» поддерживают исламистов в войнах против явных врагов пантюркизма. Но, повторяю, ползучую исламизацию Эрдогана «Серые волки» не слишком поддерживают.

Так кто же организовал переворот против Эрдогана? «Серые волки» или сторонники Фетхуллаха Гюлена?

Нам важно установить, во-первых, что это две разные силы.

И, во-вторых, что в разное время в разной степени акцентировалось участие этих двух разных сил в уничтожении российского Су-24М.

В начальный период акцентировалось участие представителей «Серых волков». После неудавшегося переворота акцентируется участие сторонников Фетхуллаха Гюлена.

Обсудив «Серых волков», мы просто должны обсудить и сторонников Гюлена, тоже находящихся в оппозиции к Эрдогану, но в целом исповедующих отличное от «Серых волков» мировоззрение.

Часть VI. Фетхуллах Гюлен и те, кто за ним стоят

Фетхуллах Гюлен родился 27 апреля 1941 года в турецкой деревне Коруджук, находящейся неподалеку от города Эрзурум.

Отец Фетхуллаха Рамиз Гюлен был имамом. Фетхуллах Гюлен получил классическое исламское образование. Он выучил наизусть Коран в 10 лет, впервые прочитал проповедь в 14 лет. Учился он в двух медресе у нескольких известных турецких суфиев. Вот имена этих суфиев: Алварлы Эфе, Осман Бекташ Ходжа, Хаджи Сыткы Эфэнди.

Итак, Фетхуллах Гюлен принадлежит к богословской суфийской турецкой семье и учится у суфиев. Берем это на заметку и фиксируем следующие элементарные сведения.

Фетхуллах Гюлен — турецкий писатель, бывший имам и проповедник, исламский общественный деятель, инициатор и основатель общественного движения «Хизмет». Он проживает в США (штат Пенсильвания) и... И почему-то этого турецкого писателя и общественного деятеля в 2008 году избирают аж самым влиятельным интеллектуалом планеты. Причем, это осуществляется на очень авторитетных американских сайтах.

А еще Гюлен с 2009 года входит в число пятисот самых влиятельных мусульман мира. Причем по итогам 2013 года он оказался на 11-м месте среди таких мусульман.

В том же 2013 году Гюлен включен в число ста самых влиятельных людей мира аж самим журналом Time, а также в список пятисот самых влиятельных людей мира, составленный журналом Foreign Policy.

Из Турции Гюлен уехал в США на лечение в 1999 году. Он и вправду болен, пережил операцию на сердце, много оперативных вмешательств в связи с сахарным диабетом и другими болезнями. Но отъезд в США был вызван не только тем, что Гюлен нуждался в лечении.

Еще в 1971 году Гюлен, будучи проповедником в одной из мечетей Измира, был осужден на 3 года за деятельность, направленную на создание в Турции исламского религиозного государства. По данным полиции, он осуществлял эту деятельность через некий суфийский орден «Нурджу», причем было сказано, что одна из целей нурджизма — дискредитировать Кемаля Ататюрка в глазах турецкой молодежи, представив его как врага религии. А другая цель того же нурджизма — создать режим, опирающийся на религию.

13 сентября 1980 года была вновь предпринята попытка арестовать Гюлена, но он бежал из Измира, где был проповедником, в свой родной Эрзурум.

В феврале 1985 года Гюлен вновь упомянут в списке разыскиваемых.

В 1986 году Гюлена арестовывают турецкие силы безопасности. И тут же освобождают по инициативе высших должностных лиц.

 

К этому моменту Гюлен уже сильно интегрирован в ЦРУ. Освобождение Гюлена было осуществлено по ходатайству Тургута Озала, премьер-министра Турции с 1983 по 1989, президента Турции с 1989 по 1993 год. Это тот самый Тургут Озал, которого мы разбирали в связи с военным переворотом и реформами, отвечающими интересам МВФ.

При Тургуте Озале по-настоящему взошла звезда Гюлена. Тургут Озал стал лоббировать сделки Гюлена, содействовать тому, что у Гюлена появлялись всё большие и большие денежные средства. Всё это происходило при прямом покровительстве ЦРУ.

Турецкий исследователь Сара Гюль Туран, автор книги «Религиозный террор в Турции», утверждает, что Фетхуллах Гюлен ― преемник крупного суфийского деятеля Саида Нурси. Этого деятеля надо обсуждать особо.

Другой турецкий исследователь Эрбиль Тушальп в своей работе «В ожидании шариата» подробно обсуждает роль Фетхуллаха Гюлена.

На поклон к Гюлену шли такие выдающиеся турецкие политики, как уже обсуждавшийся нами Сулейман Демирель и премьер-министр Турции с 1993 по 1996 год Тансу Чиллер.

Приведенные мною турецкие авторы пользуются в основном данными, заимствованными из открытых источников. Видный турецкий политический обозреватель Четинкая явным образом пользуется также данными турецких военных, спецслужб, Совета национальной безопасности. Он утверждает, что Гюлена используют в своих целях весьма влиятельные структуры. Об игре подобных структур сообщает, опираясь на закрытые данные, турецкий исследователь Фаик Булут, автор книги «Армия и ислам». Булут тоже говорит об особой роли орденского суфийского ислама во вторичной исламизации Турции.

Считается, что Гюлен используется суфийскими тарикатами, не желающими засвечиваться напрямую. В другой своей книге, «Возвышение капиталов тарикатов», Фаик Булут говорит о том, что эти капиталы постепенно берут под контроль все турецкие партии, готовые содействовать исламизации Турции.

Так что дело не в Гюлене как таковом, а в могучих процессах вторичной исламизации Турции, осуществляемых с помощью суфийских тарикатов. А еще речь идет об американской поддержке этой деятельности.

О том, что США колеблются, пытаясь понять, кто лучше может содействовать удержанию их позиций — «Серые волки» или представители суфийских тарикатов. Видимо, разные силы в США делают ставку на «Волков» и тарикаты. Как бы там ни было, Гюлена из Турции на спецсамолете вывозило ЦРУ, спасая этого исламизатора Турции от ареста за агитацию против светского характера турецкого государства.

В США возможности структуры Гюлена стали стремительно приумножаться после того, как Гюлен до конца укоренился в штате Пенсильвания. И если верить американским исследователям, опирающимся на свои конфиденциальные базы, созданные во время работы в ЦРУ, то приумножению капиталов Гюлена содействовали очень крупные американские теневые дельцы, такие как Грэм Фуллер, востоковед и идеолог ЦРУ в деле переориентации на политический ислам, Мортон Абрамовиц. Речь идет о людях, опекавших сеть «Гладио», притом что крупнейшим региональным отделением этой сети было, конечно, турецкое отделение. «Серым волкам» очень не нравится ориентация определенных американских сил на политический ислам. Так что налицо весьма далеко идущая конкуренция.

Связь Гюлена с суфизмом вообще и особенно с движением исламского богослова Саида Нурси (1876–1960) достаточно очевидна.

Нурси — курд по национальности, сын члена суфийского ордена, сам являющийся мягким исламизатором, создателем религиозного ордена «Нурджулар» («Люди Света»), находился в сложнейших отношениях с Ататюрком и его системой. Согласно постановления Коптевского суда города Москвы нурсизм объявлен экстремистской идеологией. Это вызвало протесты в США и породило протесты у нашей либеральной общественности.

Весной 2011 года в Турции была опубликована книга бывшего сотрудника национальной разведывательной организации Османа Нури Гюндеша. Эта книга называлась «Свидетель анархии и революций». В книге так характеризуется роль нурсизма в эпоху советской перестройки: «В 1990-е годы движение [«Нурджулар»] активно предоставляло «крышу» ЦРУ в странах Центральной Азии. А в лицеях «Нурджулара» только на территории Киргизии и Узбекистана работали под прикрытием 130 сотрудников ЦРУ. Хотя внешне эти люди и воспринимались как преподаватели, на самом деле они работали под руководством американских спецслужб...»

Разветвленная сеть гюленистов и нурсистов работает и в России, обладая очень большими возможностями.

Совершенно ясно, что капиталы Гюлена и его структур существенным образом связаны с криминальными турецкими и международными капиталами.

Отношения между Гюленом и Эрдоганом резко обострил коррупционный скандал, апогей которого приходится на 17 декабря 2013 года.

Напоминаю, что президентом Турции Реджеп Эрдоган является с 28 августа 2014 года. До этого он был премьер-министром.

Так вот, 17 декабря 2013 года турецкая полиция провела крупномасштабную антикоррупционную операцию «Большая взятка». По обвинению в махинациях были задержаны десятки бизнесменов, чиновников и их родственники. Тогда же в соцсетях появились записи телефонных переговоров, которые премьер Эрдоган вел со своим сыном Билялем Эрдоганом.

В ответ на появление записей правительство Турции заявило, что «размещенные в интернете записи якобы разговора нашего премьер-министра Реджепа Тайипа Эрдогана с его сыном являются коварным шантажом и абсолютно не соответствуют действительности. Те, кто создал этот грязный заговор, порочащий премьера турецкой республики, ответят за это по закону».

Эрдоган чувствовал, что за действиями полиции стоят Гюлен и его структуры. Гюлен это отрицает. Но Эрдоган уверен в том, что его главным врагом является Гюлен, который в начальный период карьеры Эрдогана имел прямое отношение к возвышению нынешнего президента Турции, отнюдь не считающего, например, того же суфия Нурси отрицательным персонажем турецкой истории.

Отношения между Эрдоганом и Гюленом запутанные. В них сложным образом переплетаются практические мотивы и мотивы совсем иные — суфийские в том числе.

Как бы то ни было, 14 декабря 2014 года, то есть уже после того, как Эрдоган был избран президентом Турции, турецкая полиция арестовала 23 сотрудника гюленовской газеты «Заман» и гюленовской телекомпании, якобы поддерживающих прочные связи с гюленовским движением «Хизмет». Журналистам было предъявлено обвинение в создании нелегальной организации и попытке захвата власти в стране. После этого официальные представители Евросоюза опубликовали заявление, в котором было сказано о том, что такие аресты несовместимы со свободой средств массовой информации.

19 декабря 2014 года стамбульский суд выдал ордер на арест Гюлена. Прокурор Хасан Йылмаз ходатайствовал перед Минюстом Турции о подготовке документов на включение Гюлена в «Красный бюллетень» Интерпола — чтобы Гюлен был объявлен в международный розыск и был выдан орден на его арест. Интерпол не принял решение о розыске Гюлена.

Прагматические обстоятельства, обстоятельства психологического характера и, наконец, так называемые специальные обстоятельства конечно же играют серьезную роль в том, что касается взаимоотношений между Эрдоганом и Гюленом. Но хотелось бы оговорить два еще более серьезных обстоятельства.

Первое — суфийское. Есть самое серьезное основание считать, что не только Гюлен, но и Реджеп Эрдоган является или поклонником, или прямым последователем суфийского тариката. И в силу этого перевод Турции на рельсы так называемого политического ислама является задачей и Гюлена, и Эрдогана. Они могут очень остро конфликтовать по серьезнейшим прагматическим и иным частным вопросам. Но в том, что касается стратегической смены вех в Турции, Эрдоган и Гюлен едины. И их единство обеспечивается не только общностью мировоззрения, но и наличием весьма авторитетных структур, благодаря вписанности в которые общность взглядов Эрдогана и Гюлена, сколь бы прагматичными эти люди ни были, надежнейшим образом гарантирована.

 

А раз так, необходимо обсудить роль суфийских тарикатов в жизни Османской империи и постосманской Турции.

Из документов известно, что сын основателя династии Османов Орхан подарил в 1324 году землю к востоку от турецкого города Изника суфийским дервишам. И это не единственное свидетельство благоволения султанов к суфиям. Все султаны эпохи восхода империи принадлежали к тем или иным суфийским орденам. А суфийский орден Бекташи был по сути своей ядром движения янычар. Движения очень важного для определенного этапа существования Османской империи.

Причиной запрета ордена Бекташи стал роспуск янычарского корпуса в 1826 году. Но другие суфийские ордена при этом не пострадали.

В 1902 году министр иностранных дел Франции пишет французскому консулу в Джиде о значении суфийского тариката Шазели. Министр очень интересуется этим тарикатом, подчеркивает его мощь, сравнивает эту мощь с мощью шерифа Мекки, обсуждает, как можно ослабить тарикат в интересах Франции. В Анатолии, являющейся ядром османской Турции и уж тем более ядром Турции постосманской, наиболее влиятельны были суфийские ордена Накшибандия и Кадирия. Эти ордена также были очень влиятельными на Северном Кавказе и в Средней Азии, да и в Поволжье тоже.

Суфии помогали Кемалю Ататюрку в его действиях по отстаиванию турецких национальных интересов. Но Ататюрк был очень решителен в борьбе с исламом, в том числе и с суфийскими тарикатами.

В 1924 году он отменил халифат и закрыл исламские медресе.

В 1925 году он закрыл суфийские обители теке и суфийские учебные центры завийе.

Суфии отреагировали на это мягким и деликатным уходом в подполье.

В 1928 году из конституции кемалистской Турции было изъято положение о том, что государственной религией в Турции является ислам.

В 1937 году в конституцию было добавлено положение о том, что Турция — это светское государство. Чтение исламских религиозных текстов постепенно пытались перевести на турецкий язык. Последовали религиозные протесты. Суфийские в том числе. В ответ Ататюрк заявил о том, что суфии, прежде всего накшибандийские, должны быть уничтожены.

Но можно уничтожить структуры. Уничтожить же глубоко укорененные мировоззрения практически невозможно.

Суфийские тарикаты никуда не исчезли. Они просто ушли в подполье, оставаясь в Турции влиятельной силой.

Возникли невидимые колледжи суфийских братств.

Суфии мягко встраивались в государственные структуры и одновременно активно разворачивали подпольную деятельность.

Именно этим занимались активно поддержанные турецким народом выдающиеся суфии, такие как Алварлы Эфе, Саид Нурси, Сулейман Хилми Танухан, Абдульазиз Беккине и другие.

Уже ко второй половине 40-х годов гонения кемализма на ислам вообще и суфиев в частности существенно выдохлось.

Вместо авторитарных модернизаторов к власти стали приходить демократы.

В 1945 году была учреждена происламская «Партия национального развития».

В 1946 году возникла многопартийность. Стало ясно, что Турция понемногу вступает в новую эру — эру официального возврата ислама в политику и общественную жизнь. Этому способствовали создаваемые суфиями партии, средства массовой информации, фонды и другие организации.

Нельзя понять ничего в нынешней турецкой политике, в отношениях между Эрдоганом и Гюленом, в возможности или невозможности фундаментальной смены турецких мировоззренческих и стратегических вех без учета этого первого особого обстоятельства.

Второе особое обстоятельство — это наличие в Турции и не только в ней так называемого глубинного государства, которое не надо путать с параллельным государством Гюлена, о котором в запальчивости заявлял Эрдоган 16 июля 2016 года и в последующие горячие дни.

Бывший президент Турции Сулейман Демирель, которого мы уже обсудили, говорил о том, что глубинное государство — это перспективы и поведение (прошу вдуматься в каждое слово!) турецких элит, преимущественно военных и спецслужбистских. И что глубинное государство работает над сохранением национальных интересов со времен падения Османской империи.

О глубинном государстве говорил и обсужденный нами ранее бывший премьер-министр Турции Бюлент Эджевит. Он связывал глубинное государство с такими структурами, как «Гладио», «Гладио-2», «Контргерилья».

О глубинном государстве как важнейшей структуре Египта стали говорить уже после того, как эта тема была обсуждена в Турции. Потому что Турция, причем не только постосманская, но и османская, очень сильно замешана на дрожжах этой самой глубинной государственности. Тайные структуры, обладающие огромным влиянием и находящиеся только под властью самих султанов, создавали многие правители Османской империи. Наиболее известен тайный комитет султана Селима III, правившего с 1789 по 1807 год. Про эти структуры не знал даже великий визирь султана.

Такое же глубинное государство было создано младотурками в эпоху их партии «Единение и прогресс».

С помощью глубинного государства младотурки планировали всё те же военные государственные перевороты, причем вполне удачные.

Считается, что после падения Османской империи (внимание!) настоящее глубинное турецкое государство занималось исключительно утверждением в турецком обществе различных вариантов тюркской идентичности. И в этом смысле у антиисламского Ататюрка и его происламских оппонентов была одна задача — любым способом сохранить и укрепить тюркский дух, понимаемый разными представителями постосманской элиты по-разному, но одинаково лелеемый всеми.

Как именно ЦРУ использует глубинное государство — достаточно очевидно. Но это вовсе не значит, что глубинное государство не использует ЦРУ. Или что это глубинное государство может быть сведено к структурам Гюлена, «Серым волкам» и другим частностям.

Предлагаю для начала рассмотреть обсужденные обстоятельства № 1 и № 2 как фактор, указывающий на наличие действительно глубинного турецкого, тюркского, прототюркского государственного духа, по-разному воспроизводимого на разных этапах истории. Для того чтобы ознакомиться с этими разными проявлениями чего-то единого более серьезно, нам нужно уйти от современности на достаточные исторические глубины с тем, чтобы потом вернуться опять в современность.

Часть VII. Османы и Византия

В 27 году до нашей эры Октавиан Август стал первым императором Римской империи, единственного государства в истории человечества, которому принадлежало всё побережье Средиземного моря.

Римская империя возникла как новая форма правления государством, которое вошло в историю под именем Древний Рим.

Вначале Древний Рим был государством с республиканской формой правления. Потом он стал империей.

В 395 году нашей эры после смерти римского императора Феодосия I Римская империя была разделена на две части — Западную с центром в Риме и Восточную с центром в Константинополе.

В 480 году нашей эры умирает Юлий Непот, последний император Западной Римской империи.

 

Восточная Римская империя, известная в истории под именем Византия, просуществовала еще почти тысячу лет после того, как завершила свое существование Западная Римская империя. Византия рухнула под натиском турок-османов в 1453 году нашей эры, когда султаном Мехмедом II был взят последний оплот Византии — город Константинополь.

29 мая 1453 года последний император Византии Константин Драгаш погиб в бою, отражая натиск янычар Мехмеда II.

30 мая 1453 года в 8 часов утра Мехмед II торжественно вступил в Константинополь и приказал переделать центральный собор города — собор святой Софии — в мечеть.

Крохотные остатки Византии Морея и Трапезунд попали под власть османов соответственно в 1460 и в 1461 году. Но крахом Византии считается падение Константинополя.

С момента падения Константинополя Османское государство, созданное тюркскими племенами Османа I в северо-западной Анатолии в 1299 году, стало именоваться империей.

Эта империя достигла своего наибольшего возвышения при десятом султане Сулеймане I Великолепном, сыне Селима I, продолжившим завоевательную политику своего отца и добившимся предельного расширения границ Османской империи в Европе, Азии и Африке.

В августе 1529 года войска Сулеймана I, уже завоевав Венгрию, Боснию, Герцеговину, Славонию и Трансильванию, осадили столицу Австрии город Вену. А передовые турецкие отряды вторглись в Баварию.

И хотя войска Сулеймана, терзаемые эпидемиями, нехваткой продовольствия, несущие большие потери, в итоге отступили от стен города Вена, Австрия признала господство Османской империи над частью своей территории и обязалась платить османам ежегодную дань.

Необходимо отдавать себе отчет в том, что в сознании почитателей Османской империи этот факт завоевания их государством существенной части Европы продолжает обладать огромной притягательной силой. Ведь это произошло менее пятисот лет назад.

Османская империя была последним халифатом. Халифат — это правление под властью халифа. Слово «халиф» происходит от арабского слова, означающего «преемник Мухаммеда» (то есть пророка Магомета, создателя исламского вероучения).

Халиф объединяет политические и религиозные функции. Будучи главой государства, он одновременно считался духовным лидером мусульман всего мира.

Халифат стал создаваться еще при Мухаммеде и сильно укрепился при следующих четырех халифах правильного Халифата: Абу Бакре, Умаре, Усмане и Али. Происходило это всё в VII веке нашей эры и продолжалось при правлении династий Омейядов и Аббасидов вплоть до 1258 года. Именно тогда монгольское вторжение привело к резкому ослаблению того Халифата, который именуется арабским.

Со времен пророка Мухаммеда и четырех праведных халифов сменили друг друга многие халифаты, арабские по сути своей. К числу таких халифатов относятся: Праведный, Омейядский, Кордовский, Аббасидский, Фатимидский и другие.

Наиболее наступательно вел себя Омейядский халифат. Халифы, принадлежавшие к Омейядской династии, правили с 661-го по 750 годы нашей эры. В этот период арабы захватили Среднюю Азию, дошли до Пенджаба в Индии, захватили Малую Азию, большую часть Северной Африки, Кавказ, Испанию и южную Францию. С трудом удалось тогда отстоять от арабов Константинополь и избежать покорения арабами всей Франции.

Францию, да и Европу в целом, спас от арабского завоевания Карл Мартелл, дед Карла Великого. Он разгромил арабскую армию Абд ар-Рахмана в битве при Пуатье 10 октября 732 года. После этого продвижение арабов в Западную Европу действительно оказалось остановленным. Начали отвоевываться покоренные ранее арабами части южной Франции. Но Испанию арабы контролировали очень долго.

Завоевав большую часть Пиренейского полуострова за короткий период с 711 по 718 годы нашей эры, арабы полностью вернули полуостров христианам только в 1492 году при падении Гренады, последнего прибежища ислама в Испании. Таким образом, Арабский халифат, или точнее халифаты, в существенной части контролировали Испанию на протяжении семи с лишним столетий, в течение которых христиане, конечно же, вели Реконкисту, то есть войну, имеющую своей целью изгнание из Испании арабов-мусульман, именуемых маврами. Но поначалу эта Реконкиста носила достаточно слабый, хотя и упорный характер. И о настоящем полноценном вытеснении мавров из Испании вначале речи быть не могло. Несколько веков Реконкиста носила оборонительно-собирательный характер. Другой характер она получила примерно за пару столетий до взятия Гренады. Но это означает, что значительная часть Испании находилась под существенным контролем арабов-мусульман, то есть входила в их халифаты на протяжении более чем половины тысячелетия.

Ревнители халифатизма это помнят, и для них одинаково священными являются и арабские завоевания в Западной Европе, и османские завоевания в Восточной и Центральной Европе.

Теперь необходимо хотя бы вкратце обсудить проблему столкновения арабского и тюркского халифатизма.

Часть VIII. Хунну

К сожалению, история тюрок, к которой всё чаще обращаются современные турецкие национал-радикалы, не может опираться на собственно тюркскую древнюю письменную историческую традицию. Причем по понятной причине — кочевые тюркские племена подобной истории не создавали, да, в общем-то, и не могли создать. Поэтому опорного достоверного материала слишком мало. И всегда, когда такого материала мало, возникает масса разнонаправленных интерпретаций, зачастую граничащих со спекуляцией. Разбирать все такие интерпретации, отделять их от спекуляций — дело многотрудное и явно не сочетаемое с нашей заявкой на создание актуального аналитического доклада. Но вообще не обсуждать тюркскую тему, делая заявку на исследование современного политического тюркизма и его различных слагаемых, тоже нельзя.

Поэтому всё, что можно сделать — это вчитываться в древние документы исторического или околоисторического характера, созданные не самими древними кочевыми тюрками, а теми древними народами, которые по причине своей оседлости формировали определенные банки исторических сведений и включали в эти банки, кроме сведений о самих себе, еще и сведения о тех, кто их в той или иной степени беспокоил.

Самый древний оседлый высококультурный народ, который беспокоили кочевые тюрки, — это китайцы.

Великий китайский император Цинь Шихуанди (это имя означает «Первый император Цинь», настоящее имя этого государственного деятеля — Ин Чжэн), как известно, не только прекратил многовековую междоусобицу, именуемую эпохой Воюющих царств, не только централизовал власть в раздробленном до него Китае, но и провел огромные строительные работы с целью отделить Великой Китайской стеной созданное им государство от варваров-кочевников. Но и до Цинь Шихуанди, родившегося в 259 году до нашей эры, умершего в 210 году до нашей эры, правившего Китаем с 246 по 210 годы до нашей эры, существовали разрозненные сегменты этой самой Великой Китайской стены, которая была призвана защитить китайцев с севера — от кого? От набегов кочевых племен хунну, угрожавших Китаю, и описанных китайцами потому, что эти племена им угрожали.

Защита от хунну нужна была китайцам и в эпоху Воюющих царств, под которой подвел черту Цинь Шихуанди. Цинь Шихуанди просто придал этой защите от кочевников невиданный масштаб. Кочевники, по словам китайцев, нападали на китайское цивилизованное оседлое государство из-за Иншаня. Иншань — это горная система во внутренней Монголии. Она состоит из нескольких хребтов. Ее общая протяженность 650 километров, высота гор достигает двух с лишним километров.

Итак, дикие хунну грозили китайскому цивилизованному обществу из-за Иншаня. Китайцам грозили не только хунну, но и другие кочевые племена: жуны (рыжеволосые дьяволы), ди и прочие. Древние китайские источники подробно описывают разного рода варваров, угрожавших и китайской империи Чжоу, существовавшей с 1123 по 254 годы до нашей эры, и более поздней империи Хань. Все эти народы подробно обсуждались и китайскими хронистами и различного рода исследователями, включая нашего великого путешественника Пржевальского, а также Козлова, Обручева и других. Мы, к сожалению, здесь не можем на этом останавливаться. Скажем только, что среди этих кочевых народов, угрожавших с севера великому оседлому Китаю, были и некие прахуннские племена ханьюнь и хуньюй. Эти племена обитали в степи, примыкающей к южной окраине пустыни Гоби.

 

В китайской историографии хунну впервые появляются в XVII веке до нашей эры. В XIII веке до нашей эры хунну начали переселяться с южной окраины Гоби на северную. В конце III века до нашей эры их кочевые набеги стали представлять для Китая весьма существенную угрозу. А значит, к этому моменту хуннская полукочевая держава стала достаточно мощной. Правили хуннской монархией правители Шаньюи. Китайские хронисты описывают этих шаньюев, именуя их «властителями, обладающими императорским статусом».

По летописным китайским источникам, предком хунну был принц Ся Чунвей. В традиции китайской историографии принято связывать правителей соседних народов с собственными древнейшими правителями. А историю этих народов — с историей своего народа. Вот почему предок хунну называется принцем Ся Чунвейем. Тут важно это самое «Ся», потому что эпоха Ся — одна из древнейших, по сути, мифологических эпох китайской истории, которая начинается неким желтым императором Хуанди, собравшим в XXVII веке до нашей эры китайское государство. Далее китайцы отслеживают путь от этого Хуанди к мудрому Яо, добродетельному Шуню и дальше к императору ЮЮ из рода Ся. Кстати, последнее хуннское государство тоже именовалось Ся. Оно существовало с 407 по 431 годы нашей эры. Последним правителем Ся был некий Хэлянь Дин.

Итак, китайцы воспринимают неких хунну как огромную опасность, они огораживаются от них мощнейшими укреплениями, с трудом их отбивают и, как говорят в таких случаях, отирают пот со лба.

Часть IX. От хунну к гуннам

К 431 году нашей эры для Китая уже нет опасности под названием хунну. Но значит ли это, что исчезают хунну как таковые? Народ, именовавшийся «гуннами» — это те же хунну. По-латыни гунны пишутся Hunni, то есть хунну. И дело не в созвучиях, а в том, что гипотеза о происхождении гуннов от центрально-азиатского народа хунну, упоминаемого в китайских источниках, принимается большинством ученых.

Итак, примерно к тому моменту, как китайцы отшвырнули хунну от своих северных границ, эти же хунну, именуемые гуннами, появляются на Западе. Ученые в целом согласны в том, что гунны — это кочевой народ, вторгшийся из Азии в Восточную Европу в 70-х годах IV века нашей эры. Шестьюдесятью годами позже хуннское государство Ся, конфликтующее с Китаем, исчезает. Значит, речь идет о том, что хунну гонят из Китая, а они в виде гуннов оказываются на Западе. Причем логика временных соответствий при этом полностью выдерживается. Да и логика иных соответствий тоже.

Подчеркнем еще раз, что в научном сообществе существует согласие по поводу того, что гунны произошли от тех самых хунну, которых мы только что обсудили. Я не зря говорю о том, что речь тут идет о согласии в научном сообществе. Мне важно подчеркнуть, что это не сверхценная идея автора доклада, это достаточно общепризнанные представления о передаче некоей эстафеты. Эстафету эту можно называть тюркской, потому что гуннский язык относится к тюркской группе. И это тоже признается большинством исследователей.

А вот еще одно общепризнанное причинно-следственное отношение: именно вторжение гуннов положило начало знаменитому Великому переселению народов. Так считают многие исследователи.

Считается, что к великому переселению народов имеет отношение так называемый климатический пессимум раннего Средневековья, то есть понижение среднегодичных температур (среднегодичные температуры были на один-полтора градуса ниже нынешних). Климат стал более холодным. В Северном Средиземноморье это породило повышенную влажность. Началось наступление ледников, которое в ряде мест Европы привело к непроходимости великолепных римских дорог.

В VI веке мощные извержения вулканов привели к еще большему похолоданию, имевшему катастрофический характер. Похолодание резко повлияло на сельское хозяйство, а, значит, на экономику в целом. Но нас прежде всего интересует роль гуннов в великом переселении народов, которое нельзя сводить только к давлению новых климатических обстоятельств.

Китай давил на хунну ничуть не менее мощно, чем климатические обстоятельства. И хунну, став гуннами, запустили это самое великое переселение народов, усугубленное климатическими обстоятельствами. Подчеркиваю, усугубленное, но не более того.

В 70-е годы IV века нашей эры в Европу с востока вторгаются эти самые гунны, именуемые «народом всадников».

В 375 году гунны уничтожают государство остготов, расположенное между Балтийским и Черным морями.

В 410 году — это к гуннам отношения не имеет, но существенно для общей картины — вестготы разграбили Рим.

В 434 году единовластным правителем державы гуннов становится знаменитый Атилла, царствовавший с 434 по 453 годы.

В 440-е годы Атилла опустошает владения Византии на севере Балкан.

В 448 году он заключает мир с императором Феодосием. Византия обязуется платить Атилле дань. Необходимо указать, что не только Византия, но и то, что осталось от Западного Рима, заигрывает с гуннами, пытается использовать их в войне против других своих противников, например, бургундов или Тулузского королевства вестготов.

Весной 451 года Атилла форсирует средний Рейн и начинает разорять Галлию. Ему пытаются дать отпор западные римляне, объединяясь для этого с вестготами.

В какой-то степени это удается сделать. В битве на Каталаунских полях Атилла и его противники терпят взаимный большой ущерб, который иногда выдается за поражение Атиллы. Но уже в 452 году Атилла вторгается в Италию. Он захватывает Милан, грабит многие крупные города.

В 453 году Атилла умирает.

По поводу Атиллы Исидор Севильский (560–636), архиепископ Севильи сказал свои знаменитые слова: «Они были гневом Господним. Так часто, как его возмущение вырастает против верующих, он наказывает их Гуннами, чтобы очистившись в страданиях, верующие отвергли соблазны мира и его грехи и вошли в небесное королевство».

После смерти Атиллы империя гуннов достаточно резко сворачивается, но, конечно, не исчезает.

Часть X. Хазарский каганат

Начиная с 630 года хунну, входившие в состав разваливающегося Западно-тюркского каганата, появились в степях Восточной Европы. Там возникло два одинаково связанных с этими хунну политических образования. Одно из них — Великая Болгария, основанная в 632 году ханом Кубратом. Другое — Хазарский каганат. После смерти хана Кубрата часть булгар, возглавляемая ханом Аспарухом, откочевала за Дунай и положила начало современной Болгарии. А другая часть признала власть Хазарского каганата. Хазарский каганат начал расширяться.

К концу VII века нашей эры хазары контролировали большую часть степного Крыма, Приазовья и Северного Кавказа.

Нет полной ясности в вопросе о том, как далеко распространялось их влияние к востоку от Волги. Отсутствуют надежные документальные источники, позволяющие четко очертить восточную границу этого каганата. Зато известно о том, что хазарский каганат вторгался в Закавказье. И что в ряде восточных языков Каспийское море получило название Хазарского.

В 684 году хазары разгромили войска Грузии, Армении и кавказской провинции Албании (не путать с Албанией, находящейся на Балканах). При этом погиб правитель Армении Григорий Мамиконян, а также другие грузинские и албанские князья и вельможи.

В VIII веке хазары воюют с арабами. В 737 году хазарский каган, потерпев поражение от арабов, принял ислам вместе с семьей. Но только арабы ушли, как об исламе было немедленно забыто.

Хазары потом еще осуществляют несколько набегов на Кавказ. Но со временем принимают решение дислоцироваться вдали от опасного кавказского пограничья.

 

Находящаяся в низовьях Волги новая хазарская столица Итиль вскоре превращается в очень крупный торговый центр.

Хазары активно участвуют в контроле над Крымом, строя с этой целью дружественные отношения с Византией. Контроль хазар над Крымом сохраняется до середины IX века, а контроль над Таманью и вокруг Керченского пролива каганат сохраняет вплоть до своей политической кончины.

Последние русские летописные упоминания Хазарского каганата датированы периодом с 1070 по 1083 годы. Упоминания связаны с действиями князя Олега Святославовича, которого хазары пленили и выдали Византии. В общем-то, можно считать, что Хазарский каганат исчезает как самостоятельное политическое образование еще до 1000 года нашей эры. Но вплоть до этого времени он играл существенную роль. То, что хазары приняли иудаизм — общеизвестно. Принято считать, что это произошло в середине VIII века нашей эры.

Есть попытки протянуть линию между хазарами и ашкеназийской ветвью еврейского этноса. Но эти попытки достаточно одиозных авторов не находят серьезного подтверждения. Впрочем, эта тема для нас не имеет существенного значения. Мы всего лишь рассматриваем все очаги государственности, образованные сообществом хунну, — и обнаружили пока что два таких серьезных очага: гуннов и хазар.

Часть XI. Чингизиды

Образование империи чингизидов могло бы обсуждаться отдельно, но эту тему надо обсуждать или очень подробно, или никак. Скажу лишь, что весной 1206 года на курултае у истоков реки Онон будущий Чингисхан, которого до этого курултая именовали Тэмуджин, был провозглашен великим ханом и принял имя Чингиз (дословно –повелитель воды или повелитель чего-то бескрайнего, как море).

Для нас важна одна деталь, которая иногда ускользает. Какой именно титул получил Тэмуджин, став Чингисханом? Он получил титул всё тот же — кагана.

Мы опять имеем дело с собиранием некоего многоплеменного моря, клубящегося с севера от Китая, и с превращением собранного в огромное государство. На этот раз не в Тюркский каганат, а в Монгольскую империю, но всё равно — в каганат.

Часть XII. Тимуриды

Еще один, безусловно, тюркский политический деятель и завоеватель — Тамерлан, он же — Тимур (1336–1405). Кем именно считать Чингиза — это открытый вопрос. Но то, что Тамерлан — это именно тюркский полководец и завоеватель, не вызывает никаких сомнений.

Предлагая короткие адресации касательно Чингиза и Тамерлана в качестве заметок на полях, я перехожу теперь к основному историческому сюжету под названием «род Ашина».

Часть XIII. Род Ашина

В ряде китайских летописей, прежде всего в летописи «Тан шу», называемой иначе «Книга Тан» и являющейся исторической хроникой династии Тан, правившей в Китае с 618 по 907 год нашей эры, упоминается некий род Ашина. Указывается, что этот род подчинялся хуннским властителям. А после того как эти властители были потеснены соседями, род ушел на территорию, находившуюся по южную сторону Алтайских гор. Там этот род дооформился, оказавшись к 546 году нашей эры древнетюркской народностью ашина.

Итак, по мнению достаточно многих исследователей, опирающихся на древнекитайские источники, древние хунны Ашина стали племенем-гегемоном тюркского каганата. Иначе это племя называют тюркюты (соединение тюркского слова «тюрк» и монгольского суффикса множественного числа «ют»). Так может быть прослежена, конечно же, не безусловная, но высоковероятная связь между древнейшими хунну и теми тюрками, которые сформировали государство под названием Тюркский каганат.

Это было огромное полукочевое государство, расположенное к северу от Китая, — одно из крупнейших в истории человечества древних государств Азии. Тюркский каганат создан племенами тюрок во главе с правителями из рода Ашина. Он просуществовал в качестве гигантского целого с 552 года по 603 год нашей эры.

В данном случае интерес представляют не только китайские сведения по поводу данного государства и его предтеч, опасных для Китая. И не только археологические, а также иные сведения, которые, конечно, тоже существуют. Как-никак, тюркский каганат — это государство, причем огромное. И определенные сведения по его поводу имеются. Известно, что в этом государстве говорили на древнетюркском языке, исповедовали шаманизм, тенгрианство и буддизм.

Но кроме этих сведений существуют легенды. И они тоже достаточно важны. Одна из этих легенд гласит, что род Ашина, создавший тюркский каганат, происходил от хуннского царевича и волчицы. Кстати, на знаменах рода Ашина была вышита золотом волчья голова. Воины, входившие в гвардию каганата, назывались волками.

Все это далеко не сводится к сведениям из разряда «прошлое человечества». И волчица — прародительница тюркского каганата, и тюркские воины-гвардейцы, именуемые волками, и золотая волчья голова на знамени тюркского рода Ашина — всё это жило в последующие века и тысячелетия и продолжает жить сейчас. Налицо достаточно очевидная связь между всем, что здесь описано и принадлежит «делам давно минувших дней, преданьям старины глубокой», и современностью.

В XX веке нашей эры возникает радикальная националистическая организация «Серые волки».

Яростный идеологический напор, отличающий именно эту организацию, во многом опирается на мифологию, которую я только что изложил.

Но вернемся к делам давно минувших дней, которые мы начали обсуждать. Если вкратце излагать тюркское слагаемое тогдашней истории, то возникает следующая схема.

1. Китайская империя страдает от воинственных хуннов. И с трудом справляется с ними. После чего на северных границах Китая наступает относительный мир, и китайцы, так сказать, переводят дыхание, отирая пот со лба.

2. Но их противники хунны не вымерли и не удовольствовались ассимиляцией, вхождением в те или иные оседлые народы. Хунны раздробились на мелкие группы, конкурирующие за пастбища. Китайцы всячески поощряли конкуренцию между этими мелкими группами, понимая, что в этом залог спокойствия их северных границ.

3. Часть хуннов поддавалась, так сказать, на китайские провокации и соглашалась с мелкотравчато-кочевым существованием. Но внутри хуннского многоликого сообщества появилась группа, которая прониклась мечтой о повторении подвигов великого хуннского народа. Эта небольшая группа именовалась «голубые тюрки» (казахские авторы, разрабатывающие излагаемую мною полуисторическую, полуидеологическую тематику, благоговейно называют их — көк түркілер, что значит «синие тюрки»). Неважно, синие или голубые, важно, что эти тюрки считали себя небесными, то есть сыновьями синего неба, оно же — Gök tanrı, «Небесный бог». Кстати, впервые о таком боге говорится в китайских летописях, где описываются хунны. Там говорится о том, что эти самые хунны называют небо (по-китайски, «тянь»)«тенгри». Именно на благословении Тенгри основывали правители тюркютов свою легитимность.

4. Легендарным предком голубых тюрок, решивших повторить подвиги своих предков хунну и создать огромные проблемы для Китая, был некий Ашина, что означает «благородный волк». Напоминаю читателю уже приведенные сведения о легендарных прародителях рода Ашина, хуннском царевиче и волчице, а также обо всем, что из этого следует.

5. Объединив своих бесстрашных и честолюбивых соратников под голубым знаменем с золотой головой волка, род Ашина начал всеми возможными способами сплачивать воедино остатки хунну, а также другие мелкие племена. Для этого одних (сговорчивых) обласкивали, других (несговорчивых) вырезали на корню. Возникла некая крупная общность, в ядре которой находились голубые или синие тюрки-ашины.

6. Сформировав эту общность, ее создатели, мечтавшие о повторении подвигов хунну, начали новую серию набегов на Китай, причем такую, от которой китайская империя задрожала и чуть было не погибла.

7. Одновременно эти же голубые или синие тюрки решили не повторять ошибок своих предшественников хунну, ушедших на запад, и стали покорять земли, через которые проходил Великий шелковый путь.

 

8. В итоге, за исторически короткий срок небольшое тюркское племя, став ядром огромной общности, сформировало гигантский каганат. И добилось всеобщего признания. Известно, например, что в 627 году нашей эры при осаде города Тбилиси тюркютами, то есть этими самыми голубыми тюрками, произошла встреча между каганом тюркютов ябгу-каганом и византийским императором Ираклием I. Дело в том, что тюркюты, как и император Ираклий I, воевали с персидской империей Сасанидов. Ираклию I помогал Тон-ябгу-каган, который вторгся в Закавказье в 627–628 годах. Этот каган встретился с Ираклием под стенами Тбилиси. Византийские писатели описывают, как именно вели себя при этом тюрки и как Ираклий возложил на голову кагана свою корону и пообещал выдать за него свою единственную дочь от первой жены, принцессу Евдокию. Ираклий оговорил, что выполнит свое обещание в случае, если тюрки помогут в войне с персами. Обещание было выполнено, но Евдокия, уже выехавшая к тюркам, была возвращена с дороги в 631 году по причине смерти жениха. Для нас в данном случае важно и то, сколь сильно укрепились к этому времени тюрки, именуемые голубыми или синими, и то, в какой степени закрученными были уже тогда взаимоотношения между Византией, Персией и тюркскими каганатами.

9. Утверждается, что голубые или синие тюрки могли создать огромную империю и эффективно грабить могучих соседей потому, что ими была создана мощная конница, одетая в латы из железа, которое эти тюрки научились добывать и особо эффективно выплавлять на Алтае. В результате одетые в железные латы волки, эти самые тюркские фули, считавшие себя прямыми потомками голубой волчицы, якобы спасшей искалеченного и брошенного умирать хуннского принца и родившей ему несколько сыновей — создателей тюркского племени, рвали ряды китайских, иранских и иных вооруженных формирований, дробили чужие армии на части бронированными клиньями своей тяжелой конницы и уничтожали раздробленного противника.

10. Данные тюрки-фули заставили трепетать регулярную китайскую армию, растянутую по всей линии Великой Китайской стены, беспощадно грабили богатеющие китайские провинции. Китайцам пришлось задабривать тюркских грабителей. Китайский хронист писал в середине VIII века нашей эры: «Никогда еще западные варвары не были столь могущественны».

11. Тюрки той эпохи (Западно-тюркский каганат и Восточно-тюркский каганат) рискнули атаковать одновременно Иран и Китай. Первый же их поход в Вос­точный Иран принес победу над персами, потому что персидская пехота не могла противостоять тяжелой коннице тюрок. Тюркский военачальник Янг Савэ, младший брат (по другим источникам — сын) хана Кара Чурина отправляет шаху Хормизду следующее письмо: «Исправьте мосты на ручьях и реках, чтобы по ним я мог въехать в вашу страну, и постройте мосты на реках, которые не имеют их. То же самое сделайте с реками и ручьями, через которые ведет моя дорога из вашей страны к румийцам (то есть византийцам — С. К.), так как я намереваюсь через вашу страну туда пройти». Персы не поддались шантажу и дали бой тюркам. Тюрки задействовали в этом бою даже боевых слонов. В итоге персы победили благодаря качеству своих лучников. Но тюрки ушли, подобно волкам, зализывать раны в свои кочевые опорные территории.

12. Китай пытался построить прочные отношения с тюрками. Но как их построишь, если тюркам нужен грабеж? Поняв, что задабривать тюрков бессмысленно, Китай стал их истреблять. Но тут в Китае случилось одно за другим пять восстаний доведенного поборами до отчаяния населения. Этим воспользовались тюрки. В 617 году нашей эры их правитель Шибир-хан пообещал помощь восставшим, послал им лошадей и знамя с золотой головой волка.

13. Беспощадная война китайцев с тюрками длилась два столетия. Китайцы обладали очевидным перевесом и сумели в итоге страшных столкновений отбить очередную угрозу, аналогичную той, которую составляли в прежние времена хунну.

14. В то время как западные тюрки были отброшены и разгромлены китайцами, восточные тюрки двинулись на запад. В 628 году они взяли Тифлис, покорили Грузию. Началась беспощадная война между тюрками и армянами, поддержанными персидским государством.

15. Взаимоотношениями между тюрками, персами, Византией и Китаем не исчерпывается содержание противоречий той эпохи. Потому что на мировой сцене появились арабы.

16. Арабы вступили с тюрками в войну за Среднюю Азию в целом и прежде всего — за Бухару и Самарканд. Борьба Тюргешского каганата с арабским нашествием в 720–741 годах нашей эры включала в себя несколько крупных сражений, в большинстве из которых побеждали тюрки. Вот что пишет о тюрках арабский сочинитель Абу Усман Амр ибн Бахр аль-Джахиз (775–868): «Тюрки — народ, для которых оседлая жизнь, неподвижное состояние, длительность пребывания и нахождения в одном месте, малочисленность передвижений и перемен невыносимы. Сущность их сложения основана на движении, и нет у них предназначения к покою... Они не занимаются ремеслами, торговлей, медициной, земледелием, посадкой деревьев, строительством, проведением каналов и сбором урожая. И нет у них иных промыслов, кроме набега, грабежа, охоты, верховой езды, сражений витязей, поисков добычи и завоевания стран. Помыслы их направлены только на это, подчинены лишь этим целям и мотивам, ограничены ими и связаны только с ними. Они овладели этими делами в совершенстве и достигли в них предела. Это стало их ремеслом, торговлей, наслаждением, гордостью, предметом их разговоров и ночных бесед».

17. Наиболее показательно в плане древних взаимоотношений тюркизма и исламизма следующее воспоминание посла халифа Хишама (Хишам ибн Абдул-Малик [691–743 гг.], халиф из династии Омейядов), отправленного халифом в ставку тюркского кагана. Имя этого посла неизвестно, а история известна нам в пересказе историка Ибн ал-Факиха (начало X в.). Халиф Хишам поручил своему послу постараться убедить кагана перейти в мусульманскую веру. Тот попытался это сделать. Вот, что он рассказывает о результате: «Я получил аудиенцию, когда тот своею рукой делал седло. Каган спросил толмача: кто это? Тот ответил: посол царя арабов. Каган спросил: мой подданный? Толмач ответил: да. Тогда он велел отвести меня в шатер, где было много мяса, но мало хлеба. Потом он велел позвать меня и спросил: что тебе нужно? Я стал льстить, говоря: мой господин видит, что ты находишься в заблуждении, и хочет дать искренний совет — он желает тебе принять ислам. Каган спросил: а что такое ислам? Я рассказал ему о правилах, о том, что ислам запрещает и что поощряет, о религиозных обязанностях и о службе богу. Каган спросил: кто мусульмане? Я ответил, что они — жители городов, и есть среди них банщики, портные, сапожники. Тогда каган велел мне подождать несколько дней.

Однажды каган сел на коня и его сопровождали 10 человек, каждый из которых держал знамя (с золотой головой волка — С. К.). Он велел мне ехать с ним. [Вскоре] мы достигли окруженного рощей холма. Как только взошло солнце, он приказал одному из десяти сопровождавших его людей развернуть свое знамя, и оно засверкало... И появились десять тысяч вооруженных всадников, которые закричали: чах! Чах! И они выстроились под холмом. Их командир выехал перед каганом. Один за другим все знаменосцы разворачивали свои знамена, и каждый раз под холмом выстраивались десять тысяч всадников. И когда были развернуты все десять знамен, под холмом стояли сто тысяч вооруженных с головы до ног всадников.

Тогда каган приказал толмачу: скажи этому послу и пусть он передаст своему господину — среди [моих воинов] нет ни банщика, ни сапожника, ни портного. Если же они примут ислам и будут выполнять все его предписания, то что же они будут есть?»

Если кто-то думает, что этот текст имеет только историческое значение, то, как мне кажется, этот «кто-то» сильно заблуждается.

Часть XIV. Единство доосманского сжатия
и османского расширения

Пора переходить к сведениям, касающимся формирования самой Османской империи.

У ее истоков стоит два племени: сельджуки и огузы.

Огузы, они же — гузы или тюрки-огузы — это средневековые тюркские племена, жившие до XI века в степях Центральной Азии и Монголии, то есть на той же самой территории хунну и Тюркского каганата.

На историческую сцену огузы выходят как восточные вассалы Хазарского каганата. Одна часть огузов вытесняет печенегов из Западного Казахстана в донские степи в конце VIII века. Эту часть огузов иногда называют торками. В «Повести временных лет» описано, как эти торки в 1060 году испугались соединенных сил русских князей: «В год 6568 (1060). Преставился Игорь, сын Ярослава. В том же году Изяслав, и Святослав, и Всеволод, и Всеслав собрали воинов бесчисленных и пошли походом на торков, на конях и в ладьях, без числа много. Прослышав об этом, торки испугались, и обратились в бегство, и не вернулись до сих пор — так и перемерли в бегах. Божиим гневом гонимые, кто от стужи, кто от голода, иные от мора и судом Божиим. Так избавил Бог христиан от поганых».

Нам важнее другая часть огузов, которая в X веке мигрирует на юго-восток, там принимает ислам и нанимается на военную службу.

 

Кое-кто из них нанимается на службу к правителям некоего государства саманидов, а кое-кто — к правителям караханидского государства, находившегося на территории Центральной Азии. Это государство возникло в результате разгрома еще одного каганата — Уйгурского. Уйгурский каганат в свою очередь возник на месте Восточно-тюркского каганата, который мы подробно рассмотрели.

Уйгуры славились как отличные лучники. Многие из них служили Тюркскому каганату. Китайские источники утверждают, что «тюрки силами уйгуров геройствовали в пустынях севера».

Но в 605 году году нашей эры несколько сотен уйгурских старшин были казнены тюрками. Уйгуры вышли из Тюркского каганата и сплотились вокруг своего ханского рода, начав при этом воевать с Тюркским каганатом.

Самостоятельно они воевать с ним не могли, в какой-то момент они стали строить отношения с китайцами, которых беспокоил Тюркский каганат. А когда Тюркский каганат рассыпался под давлением китайцев, уйгуры признали власть китайской династии Тан.

Попытка Уйгурского каганата сохраниться в условиях конфликта Китая и Тюркского каганата не могла не закончиться крахом этой структуры. Крах произошел в 840 году нашей эры. После этого краха на месте Уйгурского каганата образовалось в целом преемственное по отношению к нему Караханидское государство. Это государство начинает конфликтовать с Саманидским.

В начале X века нашей эры вождем племени ягма, входящего в это государство, становится некий Сатук — знаковая фигура для турецкой истории.

В 930-х годах этот Сатук принимает ислам и меняет свое имя на мусульманское Абд ал-Карим. Османские историки утверждали, что Абд ал-Карим — это первый тюрк, принявший ислам.

Примерно в 940 году Абд ал-Карим получает обязывающее распоряжение своей исламской общины, так называемую фетву. Согласно этой фетве он должен убить своего дядю, который отказывался принимать ислам. Абд ал-Карим исполняет фетву и завоевывает дополнительные политические возможности, становясь ханом Караханидского государства.

При его последователях верховный титул правителя Караханидского государства именуется по-арабски «султан ас-салатин», то есть султан над султанами. Но все тюркские титулы, такие как каган, не теряют своего значения.

Во второй половине X века нашей эры всё население Караханидского государства обращают в ислам. Арабы ликуют по этому поводу, сообщая, что 200 тысяч шатров неверных, то есть тюрок, приняли ислам. С этого момента для арабов слова «тюрки» и «караханиды» становятся чуть ли не синонимами.

К концу X века слабеет Саманидское государство. При этом тюрки, пришедшие на службу к саманидам, начинают подыгрывать караханидам. В итоге в последний год X века саманидская власть рушится окончательно под натиском караханидских войск.

В середине XI века караханиды сталкиваются с сельджуками.

Сельджукиды — это еще одна тюркская династия, создавшая крупную империю в XI веке нашей эры.

Великая Сельджукская империя после недолгого периода централизованной власти превратилась в конгломерат султанатов. Начались междоусобицы. Последний султан великой империи Сельджуков Тугрула III умер в 1194 году.

Казалось бы, Сельджукская империя окончательно уходит в небытие. Но не тут-то было. Внутри большой Сельджукской империи особое место занимал один из султанатов — Конийский или Румский султанат. Этот султанат сложился в результате того, что турки-сельджуки сумели отвоевать у Византии некие территории в Малой Азии. Фактически к 1090-м годам, то есть к концу XI века турки-сельджуки завоевали все византийские города в Малой Азии и вышли к проливам Дарданеллы и Босфор.

Сельджуков теснили и монголы, и первые крестоносцы. Они плавно стягивались в Анатолии и укрепляли возможности Румского или Конийского султаната. Одновременно этот султанат отвоевывал всё новые земли у Византии.

Как я уже сказал, последний султан Великой империи сельджуков, Тугрул III, умер в 1194 году. И именно тогда румские султаны стали держателями некоего независимого небольшого государства.

Потеряв великую империю, сельджуки и огузы сконцентрировали все свои возможности в Малой Азии на территории одного единственного Румского султаната. В каком-то смысле это повторяет историю XX века, когда потеряв Османскую империю некое тюркское ядро сконцентрировалось всё в той же Анатолии.

Румский султанат пережил свой расцвет и свое дробление на мелкие княжества. Эти княжества назывались бейликами. Бейлик — это небольшое феодальное владение, управляемое беем. Бейликами назывались такие владения в Анатолии, возникшие после сельджукского завоевания. В ходе распада Румского или Конийского султаната во второй половине XIII века Малая Азия столкнулась с двумя обстоятельствами.

С одной стороны — сельджуки и огузы (в сущности, сельджуки — это одна из ветвей огузов) почти полностью захватили Анатолию, ключевую территорию Малой Азии.

С другой стороны — вторжение монголов с востока привело к ослаблению даже того огрызка великой империи сельджуков, которым являлся Румский или Конийский султанат.

Это означало автономизацию бейликов. Казалось бы, что толку в автономизации малюсеньких княжеств? Но один из десяти бейликов, на которые распался Румский или Конийский султанат, оказался под управлением Османа I, сына Эртогрула.

Согласно турецким хронистам, Эртогрул (1198–1281)– это тюрок, представитель огузского племени кайи, одного из двадцати четырех племен огузов. Часть историков считает, что кайи — это тюркизированные монголы. В любом случае речь идет о всё той же ниточке, тянущейся от хунну через голубых или синих тюрков в рассматриваемый нами сюжет.

С 1227 года Эртогрул правил на территории, которая называлась Османский бейлик. Это был небольшой бейлик с центром в городе Сегют, который фактически оказался самостоятельным после сокрушительного монгольского нашествия. Почему он оказался самостоятельным? Потому что Конийский султанат рушился под ударами Великой Монгольской империи.

В первой трети XIII века Монгольская империя вторглась на территорию Великой Армении, находившейся под управлением этого самого Конийского султаната.

В 1241 году преемник Чингисхана, великий каган Угэдэй, умер.

Конийский султан, он же — султан Рума Гийас ад-Дин Кей-Хосров II, правил султанатом с 1236 по 1246 годы. Он решил, что смерть Угэдэя и начавшаяся после этого борьба за наследство Чингиза позволяет конийской армии дать отпор армии монгольской империи.

Монгольский военачальник Байджу, которому было поручено умерить конийский порыв к освобождению от монголов, призвал конийского султана признать зависимость от Монголии, лично посетить Монголию и оставить заложников, как свидетельство своего смирения перед монголами. Конийский султан отказался. Тогда Байджу объявил войну конийцам, а конийская армия турок-сельджуков вторглась в ответ в Грузинское царство, которое находилось под контролем Монгольской империи.

В итоге Байджу разгромил сельджуков, конийский султанат был обложен данью, часть его территории присоединена к Монгольской империи... Одним словом, султанат приказал долго жить. И он бы мирно скончался, не оставив после себя новых точек роста, если бы не Эртогрул и его сын Осман.

Эртогрул сделал ставку на свое племя кайи, которое, как многие считают, имеет восточно-тюркский, то есть хуннский генезис. В сущности, кайи должны были стать тем, чем стали голубые или синие волки — ядром нового тюркского каганата, возникающего на месте ослабевших и размытых тюркских государственных образований.

Сделав ставку на это племя, Эртогрул получил удел и начал укреплять племя кайи, а укрепляя племя, расширять возможности полученного удела.

 

Сын Эртогрула Осман I продолжил дело отца и, резко расширив территорию своего бейлика, начал захватывать у стремительно слабеющей Византии всё новые и новые территории. Так началось формирование Османской империи.

Потомки Османа I расширили это образование. Мрачным эпизодом в истории становления Османской империи является вторжение Тимура в Анатолию и его победа в Ангорской битве. Битва состоялась в 1402 году. Тимуром был пленен османский султан Баязид I. Начался развал османской армии. Началась внутриосманская смута. Она продолжалась с 1402 по 1413 год, после чего султан Мехмед I продолжил дело своих предшественников по созданию великой Османской империи.

29 мая 1453 года пала столица Византии город Константинополь. Начался рост Османской империи. Он достиг максимума при Сулеймане Великолепном, захватившем Белград и всю Венгрию и осадившем Вену (правда, под Веной Сулейман Великолепный потерял треть своей армии и вынужден был снять осаду и отступить).

К концу жизни Сулеймана Великолепного Османскую империю сравнивали с Великой Римской империей.

Продвижение турок в Европу завершилось после битвы за Вену в 1683 году. С этого момента становится ясно, что расцвет Османской империи позади. В 1697 году турки начали контрнаступление в Венгрии, но потерпели поражение в битве при Зенте.

Мы не любим вспоминать, что после поражения в Полтавской битве в 1709 году шведский король Карл XII стал союзником турок и склонил османского султана Ахмета III объявить войну России. И что в 1711 году османские войска разгромили русскую армию на реке Прут.

Далее началась эпоха русско-турецких войн. Османы пытались закрепить свои позиции. Но эти позиции постоянно ослабевали.

Ко второй половине XIX века начался фактический дележ османского наследства. Он происходил при живом и в чем-то даже активном хозяине, которому принадлежало это наследство. И, тем не менее, он происходил.

К концу XIX века Османскую империю уже называли больным человеком Европы. К 1914 году она потеряла почти все свои территории в Европе и Северной Африке. Пытаясь каким-то образом обновиться и укрепить за счет этого государство, Османская империя шарахалась из крайности в крайность.

Одно из важных для нас шараханий — младотурецкая революция 3 июля 1908 года. Поскольку обычно путают младотурков и кемализм, то необходимо добиться минимальной ясности в этом непростом вопросе.

Часть XV. Противоречия между младотурками
и кемалистами

Младотурки — это сторонники обновления Османской империи за счет ее форсированной модернизации, вестернизации, политической демократизации.

Кемалисты — это политики, самым решительным образом разрывающие с Османской империей, отрицающие все принципы, на которых она была построена, и противопоставляющие ей как империи и халифату некое современное турецкое национальное государство, построенное по лекалам западных национальных государств и на основе соответствующих территориальных, политических, культурных и иных принципов. Помимо того, что, собственно, представляют собой эти принципы в качестве утверждений нового турецкого бытия, нужно понимать, что эти принципы связаны с отрицанием предшествующего турецкого бытия. Это отрицание — неотъемлемое и важнейшее слагаемое кемализма.

Кемализм отрицает любой несветский характер турецкого государства, любое поползновение к какому-нибудь восстановлению государственных и общественных норм османской имперской жизни. Кемализм основан на яростном стремлении представителей этого политического течения пресекать любые выходы за рамки, заданные превращением Османской империи в современное национальное государство, во всем как бы похожее на другие национальные государства Европы.

Самое кощунственное для кемализма — это любое поползновение превратить Турцию из светского государства в государство исламское, осуществить какую-нибудь неоосманизацию страны даже в самом скромном варианте и уж тем более — предъявить претензию на восстановление халифата с опорой на Турцию — а именно в этом состоит главное содержание любого неоосманизма, основанного на превращении светской Турции в исламское турецкое государство, а исламского турецкого государства — в халифат.

Как бы либерально и реформаторски ни были настроены младотурки, стремившиеся преобразовать Османскую империю на либеральных основах, между их либеральными проосманскими порывами и антиосманской яростной политикой Кемаля и его последователей — пропасть.

Этот факт очевиден для специалистов, но их не так много, и они не склонны предъявлять широкой общественности сведения, касающиеся кемалистского, младотурецкого и иных элитогенезов. Эти сведения обсуждаются в основном в очень немногочисленных квазиакадемических изданиях. Придется восполнять в данном докладе и этот пробел. Тем более что существенная часть специалистов, способных сообщить объективные сведения, не впадая в ту или иную страстность, так или иначе вовлечена в острейшую полемику между турками и теми народами, которые обвиняют Турцию в совершении военных преступлений.

Дело тут не в желании специалистов к кому-то примкнуть, а в остроте спора. Достаточно тому или иному специалисту сформулировать позицию, чтобы его причислили к туркофилам или туркофобам и, соответственно, вовлекли в длящуюся политическую полемику.

И, наконец, определенные аспекты постосманского турецкого элитогенеза слишком явным образом сопряжены с тематикой, автоматически почему-то относимой к теории еврейского заговора.

Специалистов, не желающих быть причисленными к сторонникам этой крайне сомнительной теории, можно понять. Между тем, выведение за скобки тематики, хотя и близкой к теории заговора, но на деле не имеющей к ней никакого отношения, препятствует адекватному пониманию существа дела. Тем более, что те, кто уклоняются от обсуждения этой тематики, сразу обвиняются в трусливости: «Вот ведь, знаете, что к чему, а молчите».

Кемаль Ататюрк, он же — Гази Мустафа Кемаль-паша, родился в 1881 году и умер в 1938 году. Он был первым лидером Народно-республиканской партии Турции, первым президентом Турецкой Республики, основателем современного турецкого государства.

Мустафа Кемаль родился в Салониках. Этот греческий город, входивший, как и вся Греция, в состав Османской империи и вошедший вновь в Грецию после краха Османской империи, являлся одним из центров иудейской секты денме.

Эта секта была основана в Салониках в 1683 году. Она ориентировалась на каббалистический иудаизм. Ее основатель — Якоб Кверидо, известный еврейский религиозный деятель XVII века. Он — брат последней жены Шабтая Цви, одного из самых известных еврейских лжемессий, лидера массового мессианского еврейского движения XVII века.

Существуют две основные еврейские субэтнические группы.

Первая субэтническая группа — сефарды. Это потомки тех евреев, которых изгнали из Испании и Португалии в XVI–XVII веках. Сефарды традиционно пользовались языком ладино, близким к испанскому.

Вторая субэтническая группа — ашкенази. Эта субэтническая группа сформировалась в Центральной Европе. Исторически бытовым языком для этой группы чаще всего был идиш. Ашкеназ — это семитское название средневековой Германии, которая воспринималась евреями как место расселения потомков Аскеназа, внука Иафета, одного из трех сыновей библейского патриарха Ноя. В Книге Бытия об Аскеназе сказано следующее: «Вот родословие сынов Ноевых: Сима, Хама и Иафета. После потопа родились у них дети. Сыны Иафета: Гомер, Магог, Мадай, Иаван [Елиса], Фувал, Мешех и Фирас. Сыны Гомера: Аскеназ, Рифат и Фогарма» (Быт. 10:1–3).

Здесь я не имею возможности остановиться подробнее на интереснейшем вопросе об исторических корнях и основных характеристиках этих двух нередко конфликтовавших еврейских субэтносов. Потому что в рамках рассматриваемой темы важно констатировать, что семья Шабтая Цви не относилась ни к ашкеназийской, ни к сефардской субэтническим группам. Относилась она, скорее всего, к довольно немногочисленной субэтнической группе византийских евреев — романиотов, живших в Греции со времен Вавилонского изгнания и пополнявшейся евреями, бежавшими от персидских преследований, преследований со стороны западных римлян.

 

Отец Шабтая Цви был торговцем. Торговцами стали и два брата Шабтая Цви. Сам же Шабтай Цви увлекся так называемой лурианской каббалой. Это одна из школ каббалы, основанная в XVI веке еврейским средневековым богословом Ицхаком Лурией (1534–1572), создавшим внутри каббалы свою собственную школу, родившимся в Иерусалиме и похороненным в каббалистическом городе Цфате, находящемся на территории современного Израиля.

Шабтай Цви еще в юности собрал вокруг себя кружок глубоко религиозной еврейской молодежи. К двадцати годам он успел уже дважды жениться, причем по аскетическим причинам он отказывался прикасаться к своим женам и возвращал их родителям.

Уже упомянутый мной Якоб Кверидо, создатель секты денме, — брат последней жены Шабтая Цви.

Еврейские погромы на Украине, осуществлявшиеся Богданом Хмельницким, и напряженное ожидание великих изменений в 1666 году, плюс особый тип психики Шабтая Цви — вот причины, породившие лжемессианские демарши этого оригинального религиозного общественного деятеля. В результате Шабтай Цви был сначала изгнан из еврейской общины своего родного города Измира, а потом он был изгнан и из общины Салоников, куда перебрался после изгнания из Измира.

Шабтай Цви был подвержен приступам отчаяния, которые чередовались с состояниями глубокого психологического подъема.

Путешествуя по территории Османской империи Шабтай в итоге встретился с молодым раввином Натаном из Газы, который уверовал в мессианское предназначение Шабтая и поддержал этого лжемессию.

Шабтай публично провозгласил себя мессией весной или осенью (данные источников расходятся относительно даты и места объявления — С.Е.) 1665 года, непосредственно перед посещением Иерусалима или уже после него. Иерусалимские раввины отнеслись к Шабтаю Цви с недоверием, пожаловались на него султану и изгнали его из города.

В итоге Шабтай вернулся в свой родной город. Начались конфликты между его сторонниками и его противниками. Очевидцы сообщают в написанных ими хрониках, что евреев охватил какой-то неслыханный энтузиазм, что еврейская община многих городов мира поделилась на сабатианцев — сторонников Шабтая Цви — и антисабатианцев.

В 1666 году Шабтай вознамерился встретиться с султаном Мехмедом IV, но был арестован и заточен в крепость.

Поначалу с ним обращались очень бережно, но после конфликта с львовским евреем-каббалистом Нехемией Коганом, тоже считавшим себя мессией и очень быстро перешедшим в ислам, султан, получивший доносы от Когана, предложил Шабтаю Цви на выбор обращение в ислам или смертную казнь. Шабтай и его, по-видимому, третья жена Сара приняли ислам 16 сентября 1666 года. После чего султан пожаловал Шабтаю дополнительных жен для гарема, личного охранника, должность камергера и большое жалование.

Евреи были сильно потрясены произошедшим. Шабтай Цви был слишком вознесен султаном Мехмедом IV, приставлен в качестве учителя к сыну султана, будущему султану Мустафе II, но в итоге, в результате интриг в окружении султана был заточен в крепость.

Он умер в 1676 году, но секты его последователей продолжали активно функционировать. Секта сабатианцев денме, веровавшая в то, что Шабтай Цви принял ислам, дабы собрать внутри него последние непогибшие души и представить их в момент конца света, состоит из сабатианцев, принявших ислам, как и Шабтай Цви.

Предшественники Кемаля именовали себя младотурками или же «новыми османами» (созвучно с нашими «новыми русскими»).

30 мая 1876 года примкнувший к этим «новым османам» турецкий государственный деятель Мидхат-паша организовал государственный переворот и сверг султана Абдул-Азиза. Власть де-юре перешла к султану Мураду V. Недееспособность Мурада V привела к новому заговору. «Новые османы» поставили на пост султана Абдул-Хамида II. Считалось, что он находится у власти как бы де-юре, а де-факто власть находится в руках у Мидхата-паши и группы «новых османов».

Но не тут-то было. Поначалу (в 1876 году) султан Абдул-Хамид действительно принял конституцию, предложенную Мидхатом-пашой. Но вскоре, в 1877 году, он сместил Мидхат-пашу с поста великого визиря и подверг репрессиям «новых османов». Был установлен самодержавный деспотический режим, именуемый зулюм.

Этот самый зулюм был установлен во многом благодаря поражению Османской империи в войне с Россией 1877–1878 годов. Абдул-Хамид II возложил вину за поражение на «новых османов». Объявил их вне закона. Установил жесткий военно-полицейский режим. Превратил конституционный султанат в абсолютистскую деспотию. Провозгласил новую государственную идеологию панисламизма. Именно тогда начались преследования христианских этнических меньшинств, прежде всего армян. «Новые османы», преследуемые Абдул-Хамидом II, ушли в подполье и свергли султана в результате Младотурецкой революции 1908 года.

Революцию возглавила младотурецкая организация «Единение и прогресс». Вождем революции стал османский военный политический деятель Энвер-паша (1881–1922), один из руководителей басмаческого движения, идеолог и практик пантюркизма.

Чтобы понять, что собой представляет пантюркизм и почему необходимо было так углубляться в тюркскую историю, я приведу некоторые яркие цитаты.

Пантюркизм — это очень поздняя вещь. Он стремительно расцвел в самом начале XX века, в предвоенные годы. Это покажется странным, но до того момента турки вообще никак свою идентичность не строили. Они не только не были националистическими, они вообще растворились в этом халифатистском имперстве.

Но когда их по-настоящему задели, стали оскорблять, сгонять и так далее, тогда проснулось ретивое, тогда стало ясно, что в XX веке на чисто религиозном фундаменте ничего не создашь и нужно как-то комбинировать национализм с религиозностью. Тогда и начался пантюркизм. Возникла тоска по Великому Турану, по пробуждению оскорбляемого всеми и лишаемого державы тюркского спящего мира. И тогда начали раздаваться самые разные призывы.

«Тосковавший по Великому Турану новый, пробужденный тюркский мир заложил основу здания монархии, на троне которой должна была сиять золотая корона Турана. Столпами этого здания стали Тюркское научное общество, общества «Родина тюрок», «Тюркский очаг» и «Тюркская мощь», — пишет современный исследователь.

«Тюркская мощь» («Тюрк гюджю») — это основное общество, созданное для усиления тюркизации. Оно в своем программном заявлении утверждает нечто, что заслуживает пристального внимания. В заявлении говорится:

«Тюрк гюджю» призвано возродить былую мощь тюрок, которая, вспыхнув в песках Каракорума, в наступательном порыве распространилась по всему миру, разгромила всех, захватила все крепости, а сегодня разрознена и ослаблена. Общество «Тюркская мощь» вновь позволит туркам смотреть на весь мир свысока. Члены общества станут Хранителями очага, защитниками родины, бойцами Турана.

Железный кулак турка вновь опустится на планету и весь мир будет дрожать перед ним».

Я бы мог сказать: «Вот, смотрите, какие они». Но я же не об этом говорю. Они такими стали в момент, когда у них всё рушилось, в момент, когда им нужно было как-то сжаться, когда их все оплевывали, когда они вдруг обнаружили себя гонимым народом и когда они начали наверстывать упущенное. Если какой-нибудь французский национализм, немецкий национализм — штука давняя, то у них на это — считанные годы, они чувствуют, что могут всего лишиться. И это не пустые слова. К чему они адресуют, говоря «завоевали все крепости», «все дрожали», «железный кулак опустится на мир»? К тому, о чем я так долго говорил, — к этим самым хунну, гуннам.

Откуда это все? Кто за этим стоит? Не за османизмом — с ним всё понятно, а за пантюркизмом. За ним, конечно, стоят немцы. Это немецкое детище. Там взаимный диалог немцев и тюрок очень велик.

Я давно напряженно думаю над тем, почему так сильно педалируется еврейское участие в резне армян и других народов, в том, что происходило в Турции. Откуда это педалирование с денме?

 

Ведь все, в сущности, понимают, что с точки зрения классического иудаизма ничего страшнее, чем объявить себя мессией, потом собрать людей и увести их из иудаизма в ислам, не может быть. В каноническом иудейском плане это просто чудовищное вероотступничество. С такой точки зрения что значит, что денме — иудейский заговор? В каком смысле? Тогда все, кто находился у иезуитов или где-нибудь еще, принадлежа к еврейскому этносу, являются еврейскими заговорщиками? Это же бред! Но ведь этот бред очень популярен. Почему? В ходе подготовки к этому докладу у меня возникла некая гипотеза по этому поводу.

Что значит «не думать о белом медведе»? Это значит думать о черном. Что значит объявить, что некая сила осуществила резню? Это значит скрыть, что была другая сила. Если первая сила — это, так сказать, «черный медведь», о котором надо думать, то другая — это «белый медведь», о котором думать не надо.

Вы строите какую-нибудь, пусть даже бредовую в своей основе концепцию просто для того, чтобы вытеснить другую концепцию, чтобы все говорили об этом, а не о чем-то другом. А что при этом вскрывается? Нечто совершенно очевидное — что за всей этой резней, за всем, что происходило в тот период, которым так ужасаются, стоял генералитет немецкой армии. Это германский замысел. Назовите его еврейским — и он уже перестает быть германским. Немецкая вина уходит, хотя, по-моему, она и признана несколько косвенно Германией, которая подтвердила наличие геноцида.

Но это сейчас уже ничего не меняет. Колоссальное немецкое присутствие, генеральный штаб, армия, разведка, инструкторы, консультанты. Это же всё и осуществляло резню. Каждый шаг управлялся оттуда. По крайней мере, до разгрома Германии. А в каком-то смысле и после. Потому что, как мы знаем, правая военная Германия никуда не ушла, а потом вернулась в 1933 году. Вот что реально стоит за резней.

Не за всеми погромами и не за всеми геноцидами, потому что часть из них осуществлялась османами просто «по зову сердца». Но вот этот период, на котором так педалируют внимание, — это немецкий период. Так вот, не должно быть ничего про немецкий период. А значит, всё должно быть про еврейский.

Но почему? Потому что в какой-то период Гитлеру надо было объединить некие фашистские армянские силы с некими фашистскими силами турецкими, азербайджанскими и так далее. И на кого-то надо было возложить кровь — не на немцев же! И не на турок. А на кого? На евреев. Это устраивало фашистов всех мастей. На этом можно было договориться. Главное, что надо было выложить на стол, — вот этот еврейский заговор. И тогда немцы — беленькие, пушистые, отмытые.

Пантюркисты преклонялись перед германистами и пангерманистами. Все теоретики пантюркизма признавались, что для них примером является немецкое понятие нации и культуры, что именно оно отвечает чаяниям турок, ищущих свое национальное Я и стремящихся в этом поиске повторить успешный немецкий опыт.

В эти предвоенные годы, когда «Тюркская мощь» набирала силу, молодежным крылом этой организации руководил немецкий офицер фон Хофф, служивший в османской армии, которая была начинена немецкими офицерами. Фон Хофф всячески подталкивал в сторону Германии этот пантюркизм, объединял пантюркизм с пангерманизмом, строил всевозможные оси диалога и настаивал на том, что немецкий опыт есть основное, а туркам нужен именно пантюркизм.

А Энвер-паша был ярым германофилом. Он всячески пытался укрепить отношения Турции и Германии, но в 1911 году началась итало-турецкая война. Османская империя проиграла войну в 1912 году. На смену партии младотурков «Единение и прогресс» к власти пришла в результате переворота партия «Свобода и согласие».

Но в 1913 году Энвер-паша совершил очередной переворот. Он образовал триумвират вместе с Талаат-пашой и Джемаль-пашой — двумя другими радикально настроенными военно-политическими турецкими деятелями. Энвер стал продвигать идеологию пантюркизма и панисламизма и планировать искоренение христианского населения Османской империи, в основном — армян и ливанцев.

Поскольку основные репрессии против христианского населения Османской империи приурочены к периоду Первой мировой войны и последовавшим за нею событиям столь же военного характера (я имею в виду войну между Турцией и Грецией), как-то забывается, что массовые убийства Османская империя практиковала на всех этапах своего существования. Это для нее было нормой. В виде наиболее яркого примера можно привести массовые убийства армян в османской империи в 1894–1896 годах. Число убитых исчислялось сотнями тысяч (а ведь никакой мировой войны не было). И дело не в армянах, а в том, что аналогичное понимание политики укрепления государства было проявлено на Балканах и в других регионах по отношению к самым разным этническим группам — грекам, ливанцам и так далее.

Но вернемся к Энвер-паше и его соратникам.

В 1914 году Энвер, будучи вторым лицом после султана, сделал всё возможное для вовлечения Османской империи в войну на стороне Германии. Младотурки начали разрабатывать пантюркистский проект «Дорога в Туран». Проект курировал Энвер-паша и его близкие соратники (такие, как Талаат-паша и Джемаль-паша).

Поражение Германии и ее союзников в Первой мировой войне привело к подписанию в 1918 году Мудросского перемирия, по которому Турция фактически капитулировала перед Антантой.

После этой капитуляции Энвер-паша и его соратники, организовав перед этим геноцид армян, греков и ассирийцев, бежали в Германию на немецкой подводной лодке. Послевоенный трибунал в Стамбуле заочно приговорил Энвер-пашу к смертной казни.

Энвер-паша вскоре стал заигрывать с большевиками, борясь с Мустафой Кемалем. В рамках этого заигрывания имела место достаточно бесславная история по использованию басмачей против англичан по согласованию с советским правительством.

После подписания Мудросского перемирия начался фактический раздел Османской империи. При этом один из проектов этого раздела предполагал восстановление Византийской империи. Для Греции такой исторический реванш был крайне важен. Греки шли к этому реваншу с момента освобождения от османского ига и построения в 1830 году в результате этого освобождения нового, поначалу крохотного, греческого государства, находившегося под боком у огромной Османской империи.

В 1844 году один из выдающихся греческих политиков Иоаннис Коллетис заявил следующее: «Есть два великих центра эллинизма. Афины являются столицей Королевства. Константинополь является городом мечты и надежды всех греков». Эта «мечта и надежда» называлась «построение Великой Греции» в которую должна была войти и часть Македонии, и часть Болгарии и, главное, существенная часть турецкой Анатолии.

В ноябре 1918 года Антанта оккупировала Константинополь — столицу Османской империи. С этого момента продолжающий существовать де-юре и марионеточный по своей сути султанат является всего лишь инстанцией, оформляющей беспредельную турецкую капитуляцию.

Это становится особо очевидным в связи с греческим наступлением на Турцию.

Оно началось 15 мая 1919 года, когда греческие войска в соответствии с 7-м параграфом Мудросского перемирия высадились в Смирне. Греки пытались воспользоваться стремлением Италии включить Смирну в зону своего контроля, чему сопротивлялись Англия и Франция.

19 мая 1919 года итальянцы спровоцировали беспорядки в Смирне.

Уже в июне 1919 года началось движение турецкого гражданского сопротивления под руководством бывшего османского офицера Мустафы Кемаль-паши. Кемаль был осужден султанским правительством, но поддержан турецким народом.

Энвер-паша, будучи в изгнании, в этот момент является противником и султанского правительства, и Кемаля.

Летом 1919 года греки развивают наступление. Кемаль в этот период может лишь подвергать наступающие греческие войска отдельным партизанским атакам.

Понимая, что султанат Мехмеда VI, последнего султана Османской империи, бессилен и двусмыслен, и стремясь спасти Турцию от угрожавшего ей полного исторического небытия, Кемаль 23 апреля 1920 года создает в Анкаре некое правительство Великого национального собрания, являющееся фактической альтернативой марионеточному ликвидационному султанату.

Фактически с этого момента начинает формироваться современная Турция.

Великое национальное собрание Турции (ВНСТ) — это новый меджлис, который с тех пор функционирует непрерывно.

 

23 апреля 1920 года в Великом национальном собрании Турции огласили декларацию новой Турции, депутаты принесли присягу на верность «Национальному Обету». Был избран президиум ВНСТ. Председателем президиума стал Мустафа Кемаль.

25 апреля 1920 года было сформировано временное правительство Турции. Оно объявило себя единственной законной властью в стране. Временное правительство Турции постановило, что все приказы султана и его правительства не подлежат исполнению.

Султанский режим в ответ вынес 7 заочных смертных приговоров Кемалю и его ближайшим соратникам.

В стране установилось двоевластие — марионеточная султанская власть в Стамбуле и власть ВНСТ в Анкаре.

Война между Грецией и Турцией продолжалась. Первые скромные победы были одержаны Кемалем и его сторонниками в начале 1921 года. Однако вскоре греки взяли реванш.

Кемаль не сдавался. Он проявил себя и как выдающийся военачальник, и как выдающийся политический деятель. Он добился подписания с Францией договора о перемирии. И — поддержки русских большевиков, считавшихся основным инструментом сдерживания британского наступления.

Энвер-паша пытается заручиться помощью большевиков против Кемаля, но проваливается.

Британия, обеспокоенная усилением Кемаля и связью между Кемалем и большевиками, помогает грекам, разворачивающим против Турции новое наступление и продвигающимся вглубь Анатолии.

Летом 1920 года греки захватывают важные турецкие города.

10 августа 1920 года подписывается Севрский договор между странами Антанты и марионеточным султанатом. Кемаль, естественно, не признает Севрского договора. Сразу же после подписания Севрского договора в Греции разворачивается острейшая политическая борьба.

В декабре 1920 года к власти в Греции приходит ставленник Германии король Константин I из династии Глюксбургов.

Британия реагирует на это снижением уровня поддержки Греции.

К 1921 году Кемалю удается создать достаточно регулярную армию и замедлить греческое наступление. Победы Кемаля и его соратников имеют два важных внешнеполитических следствия: первое — признание Советской Россией правительства Кемаль-паши, второе — эвакуация войск Италии из Анатолии.

Летом 1921 года Греция вновь переходит в решительное наступление. Греческие войска приближаются к Анкаре.

С 23 августа по 13 сентября 1921 года разворачивается одно из основных сражений греко-турецкой войны — битва при Сакарье. В этой битве Кемаль сумел разгромить греческие войска. Анкара была спасена. Кемаль получил титул Гази (непобедимый). Наступательная инициатива после битвы при Сакарье окончательно перешла к турецкой армии. Но война длилась еще больше года.

В 1922 году Франция, Британия и Италия предложили развернуть постепенный вывод греческих войск из Малой Азии, но Кемаль это предложение отверг.

Греческое коалиционное правительство стало готовиться к взятию Стамбула. Но союзники — Франция и Италия — уже обеспечили свои интересы в результате тайного соглашения с Кемалем. Греческая армия была лишена существенной части материально-технического снабжения и ослаблена политическими интригами.

К сентябрю 1922 года турки необратимо перехватили инициативу.

9 сентября 1922 года турки вошли в город Смирну, где началась жесточайшая резня. И поныне обсуждается, кто именно благословил эту резню. Турки утверждают, что Кемаль этого не делал.

1 ноября 1922 года турецкая армия установила контроль над Стамбулом и упразднила власть султана, бежавшего из Стамбула на английском корабле.

В сентябре 1922 года в греческой армии произошло восстание, и король Константин I был вынужден отречься от престола.

В октябре 1922 года чрезвычайный трибунал Греции приговорил к смерти бывшего премьер-министра Димитриоса Гунариса, четырех его министров и главнокомандующего греческой армией Хадзианестиса.

Все эти высокопоставленные фигуры были приговорены к смерти по обвинению в поражении в войне с Турцией.

15 ноября 1922 года все они были расстреляны.

24 июля 1923 года Лозаннский мирный договор, один из основных итоговых документов Лозаннской конференции 1923–24 годов по сути отменил Севрский мирный договор 1920 года, установил новые границы Турции, юридически оформил распад Османской империи и закрепил территорию Турции в ее современных границах.

Большое значение для нормализации ситуации имело урегулирование вопроса об обмене населением с Грецией. Из Турции было принудительно выселено около 1,5 миллионов греков в обмен на принудительное выселение 600 тысяч мусульман из Греции. «Двухсторонний обмен был завершен (в основном) к концу 1924 г. К этому времени из Турции было выселено около 200 тыс. греков, а из Греции — свыше 300 тыс. турок. Кроме того, свыше 1 млн греков покинули Турцию как беженцы в дни контрнаступления турецкой армии в 1922 г.».

Греческая армия понесла огромные потери (лишь одной трети более чем двухсоттысячной греческой армии удалось спастись). Погибли сотни тысяч мирных жителей. Греки и поныне называют события, которые мы только что обсудили, Малоазийской катастрофой.

Одним из организаторов этой катастрофы считается прусский дворянин, потомственный военный, немецкий советник в Османской империи во время Первой мировой войны генерал Отто Лиман фон Сандерс (1855–1929).

Фон Сандерс сначала просто наблюдал за бездарными действиями Энвер-паши и членов его команды. Потом ему это надоело, и он вместе со своими коллегами, такими как немецкий генерал Фридрих фон Крессенштейн (1870–1948), стал руководить действиями турецкой армии, чему способствовала трусливость Энвер-паши, передавшего фон Сандерсу командование турецкими войсками, защищавшими Константинополь.

Фон Сандерс назначил Кемаля командующим 19-й пехотной дивизией, что, как считают специалисты, спасло ситуацию.

Фон Сандерса обвиняли в военных преступлениях. Но, пробыв в 1919 году полгода под арестом, он вышел на свободу.

Еще в преддверии Первой мировой войны фон Сандерс советовал туркам приступить к гонениям греческого населения, проживающего на малоазийском побережье Эгейского моря.

Гонения (в Фокее, Смирне и других городах) начались еще до начала Первой мировой войны. Первые приказы по сгону греческого населения и его физическому истреблению давали люди Энвер-паши, прежде всего Талаат-паша.

Приказы осуществляли некие как бы иррегулярные турецкие формирования. В состав этих формирований входили десятки тысяч вооруженных иррегулярных полубандитов — башибузуков.

В течение 1914 года было согнано 154 тысячи представителей греческого населения, проживавшего в турецкой Малой Азии.

К этому следует добавить геноцид понтийских греков (согласно многим источникам, погибло около 350 тыс. понтийских греков), осуществлявшийся на протяжении всей Первой мировой войны и продолженный в ходе греко-турецкой войны.

 

Историки утверждают, что распоряжения по геноциду греков в ходе Первой мировой войны отдавались из Берлина. Талаат-паша для удобства истребления греков создавал так называемые рабочие батальоны, «Амеле Тамбуру», куда в обязательном порядке призывались греческие мужчины, начиная с подросткового возраста. Талаат-паша называл их «батальонами цивилизованной смерти» не зря: по разным источникам в них погибло от 300 до 400 тыс. греков.

Все это многие историки называют именно катастрофой и утверждают, что в результате осуществленных действий 1922 год стал, по сути, концом малоазийского эллинизма.

Часть XVI. Промежуточный итог

Мы начали с современности. С события, произошедшего меньше месяца назад. Достаточно широко обсуждаемого, но, к сожалению, отрываемого в этом обсуждении от очень многих важнейших обстоятельств и факторов.

Мы обсудили эти обстоятельства и факторы с той минимальной подробностью, которая допустима при выбранных нами форматах обсуждения. Мы обсудили также сами эти форматы, их ограничения, их воздействие на определенные общественные группы.

В чем мы убедились, обсудив эти факторы и обстоятельства? Мы убедились в том, что новая, прорусская, пропутинская и так далее позиция Эрдогана очень важна. И является важнейшим прагматическим завоеванием российской политики. Но между таким завоеванием и фундаментальной мировоззренческой сменой турецких вех, позволяющей обеспечить глубочайшее и прочнейшее взаимодействие России и Турции, — пропасть.

Прежде всего — потому что сам Эрдоган не может да и не хочет отказаться от того главного, что в сущности и составляет его фундаментальный политический, да и сущностно-мировоззренческий капитал.

Наставником Реджепа Тайипа Эрдогана является выдающийся турецкий политик Неджметтин Эрбакан. Эрдоган не может и не хочет отказываться от того, что ему завещано Эрбаканом. А завещан ему решительный, беспощадный и окончательный разрыв со светским кемализмом, рассматривающим Турцию как азиатский вариант нормального европейского национального государства. Нельзя ограничиться лозунгом «Долой кемализм!», соединенным с репрессиями против сторонников кемализма. Разорвать с кемализмом по-настоящему можно, только добавив к лозунгу «Долой кемализм!» лозунг «Да здравствует то-то и то-то!».

И Эрбакан, и Эрдоган, и другие выдающиеся антикемалистские турецкие лидеры прекрасно понимали и понимают, что лозунг «Долой!» без лозунга «Да здравствует!» не работает. Эрдоган не может сказать своему народу и своей элите: «Да здравствует антиамериканская пророссийская Турция!». Он может только сказать народу и элите: «Да здравствует исламское турецкое государство, да здравствует возврат к турецко-османским традициям, да здравствует тюркское или исламо-тюркское величие, во имя которого мы демонтируем кемализм!».

Проклятье Реджепа Эрдогана в адрес Фетхуллаха Гюлена, конечно же, важны с прагматической точки зрения. Тем более что Эрдоган, называя Гюлена изменником, заговорщиком, утверждает также, что этот изменник и заговорщик является младшим партнером США. И адресует США проклятья, обвиняя их в том, что они сделали ставку на этого изменника и заговорщика.

Но и Реджеп Эрдоган, и Фетхуллах Гюлен очевидным образом укоренены в одной и той же турецкой суфийской — и потому происламской и антикемалистской — среде.

За беспощадной борьбой Эрдогана и Гюлена стоит даже не борьба суфийских тарикатов, а конкуренция за право быть главным ставленником этих тарикатов, которые не могут слишком сильно враждовать в Турции, имея столь живого и мощного врага как кемализм.

У Гюлена больше денег, международных связей. Он имеет хорошо законспирированные сети своих сторонников в военной и спецслужбистской среде, в бизнесе, в среде исламских учителей и прочих интеллектуалов.

У Эрдогана шире народная поддержка, несравнимо больший улично-харизматический потенциал и, наконец, несравнимо больший пакет собственно политических возможностей, вытекающих из его статуса. Он — высокоавторитетный президент Турции, а Гюлен — эмигрант, обладающий вышеперечисленными международными возможностями, но лишенный возможности столкнуться с Эрдоганом на поле собственно турецкой политической конкуренции.

Гюлен не может сказать: «Я хочу быть конкурентом Эрдогана на следующих выборах». И в этом его очевидная слабость. Но он будет искать, чем ее восполнить. Но главное — что проамериканский суфий, живущий в Пенсильвании и суфий, заявивший 16 июля о своем антиамериканизме, обитающий в турецком президентском дворце, — это два суфия. Два конкурента за право осуществить суфийский проект по мягкой исламизации Турции.

Эрдоган может начать осуществлять другой проект? Какой?

После проведенного нами обсуждения, мы понимаем, что проектов не так много.

Первый — мягкая исламизация по-суфийски. В этот проект интегрированы и Эрдоган, и Гюлен, и их предшественники. А, значит, Эрдоган не может сменить свой проект на проект суфийской мягкой исламизации, потому что его проект и есть эта суфийская мягкая исламизация.

Второй проект — кемалистский. И Эрдоган, и Гюлен, и другие посвятили свои жизни окончательному, беспощадному демонтажу этого проекта. Он им враждебен, они его враги. Перейти на рельсы этого проекта и перевести на них Турцию Эрдоган не может. И вряд ли кто-то может сделать это в современных условиях, поскольку сам Запад сделал ставку на демонтаж с помощью исламизации всего, что хоть отдаленно напоминает светский кемализм. Где бы ни находилось это напоминающее — в Ливии, Тунисе, Алжире, Марокко, Египте, Ираке, Пакистане. В любом случае, Эрдоган ненавидит кемализм, а кемализм ненавидит Эрдогана. Так что в этом втором проекте Эрдогану явно нет места.

Какие еще есть проекты?

Третий проект — радикально-исламистский в духе пресловутого Исламского государства (запрещено в России).

В принципе, Эрдоган может, а возможно даже и не прочь, в какой-то степени сдвинуться в сторону третьего проекта. Но ему крайне трудно разорвать с суфиями, люто ненавидящими этот третий проект. К тому же, такой проект носит существенно арабский характер. А сторонникам великого османского халифатистского прошлого очень трудно договориться со сторонниками великого арабского халифатистского прошлого. Эрдоган предпринимал попытки осуществления подобной договоренности. Но если бы он сильно сдвинулся в эту сторону, а он, повторяю, этого хотел, то против него выступили бы общим фронтом все партии мягкой турецкой исламизации, ориентированные на суфиев, все оставшиеся кемалистские силы и почти все турецкие радикальные националисты.

И, наконец, в рамках этого проекта Эрдоган, возможно, договорится с ИГ и мощными арабскими структурами. Возможно даже, что тут будет востребован антиамериканизм, по крайней мере, декларативный. Но в рамках этого третьего проекта очевидным образом не может быть глубоких стратегических отношений с Россией. Если только речь не идет о том, чтобы Россия стала частью халифата. Мы знаем, кто именно неоднократно к этому призывал.

Четвертый проект — неофашистский в духе «Серых волков». Сдвиг Эрдогана в эту сторону возможен, потому что «Серые волки» не исповедуют антиисламизма, накаленного так, как он накален в кемализме. Им, конечно, хочется тюркизма, туранизма, иных форм именно великотурецкой идентичности. Но они не против того, чтобы добавить в это чуточку ислама. То есть по большому счету они, конечно же, против такого добавления. Но они не будут сейчас не только жестко настаивать на таком «против», но и вообще предъявлять его достаточно активно. А, значит, они могут договориться и с какой-то частью суфиев, и с какой-то частью отчаявшихся кемалистов, и с какой-то частью исламских радикалов. Не потому ли выводится на первый план участие гюленовских суфиев в расстреле нашего самолета и замалчивается участие в этой операции «Серых волков»?

Я посвятил определенную часть доклада делам давно минувших дней, потому что важно было показать, что для людей, ориентирующихся на тюркскую идентичность, идея тюркского великого воскрешения очень важна.

Китайцы разгромили хунну.

А они воскресли и в виде гуннов, и в виде народа Ашина, и в других модификациях.

 

Едут каган и знаменосцы, несущие знамена с золотым волком на голубом фоне. Приказывает каган знаменосцам развернуть знамена, и собираются сотни тысяч верных рыцарей, не желающих прозябать, как это делают другие, и желающие скакать, рубить, завоевывать, грабить, растаптывать, утверждать свое величие.

Терпят поражение дружины, собирающиеся под голубое знамя с золотым волком. Но собираются дружины новые. И вот уже те, кто упивался поруганием этого великого знамени, лежат во прахе. А по их презренным телам проходят колонны всадников Атиллы, Тамерлана, других воскресителей величия этого, голубого с золотом, знамени.

Разгромили каганат и входящие в него султанаты. Осталась маленькая точка на карте, в которой собраны ревнители великого дела. И вот из этой точки, даже не из султаната, а из его малюсенького бейлика, начинает распространяться восстановительная волна. Во прахе лежат христиане Балкан и Кавказа. Склоняют свои головы не верившие в возможность такого восстановления арабы. Трепещет Вена, штурмуемая Сулейманом Великолепным. Трепещет пол-Европы.

И так ли давно это было? Какие-то 500 с лишним лет назад. Зато как часто всё стремительно расширялось, сжимаясь перед этим почти что в точку. Да и что такое какая-то тысяча лет? Подумаешь! Даже недоделанные арабы еще совсем недавно топтали копытами своих коней христианскую Испанию и заставляли трепетать Францию, а, значит, и всю Европу. И почему бы этому не повториться? Тем более, что главенство тюркского духа над духом арабским подтверждено самим существованием Османской империи. Ведь не арабы покорили тюрок тогда, а тюрки арабов.

Мне скажут, что современному турку гораздо дороже ценности общества потребления, что он готов, кланяясь, обеспечивать сервис для европейцев в своих гостиницах, ресторанах и шопингах. В чем-то это, конечно, так. Но лишь пока не прозвучало нечто, порождающее живое воспоминание такого турецкого потребителя о племени Ашина, о величии голубых или синих тюрок. Как только это звучит достаточно горячо и проникновенно, турецкий потребитель вздрагивает. Он сбрасывает с себя потребительскую оболочку и гордо смотрит в глаза тех, для кого потребительство — это не оболочка, а всеобъемлющее начало, подчинившее или сожравшее все другие начала, существовавшие у так называемого западного человека.

Совершенно не понимаю, почему такой подход надо называть тюркскофобческим. Лично я всегда относился с огромным уважением к турецкой (шире — тюркской) вере в возможность многократно сжиматься до состояния предельной малости. И сжавшись подобным образом, снова и снова начинать великое расширение.

Я только не понимаю одного — при чем тут Россия. И как воспаривший дух турецкого расширения, преодоления позора кемалистской презренной сжатости может по-братски слиться с нашими фундаментальными мировоззренческими основаниями — святорусскими, третьеримскими, то есть русско-византийскими, советско-универсалистскими или любыми иными.

Мне возразят, что существует ев­разийство и неоевразийство, описывающее какие-то варианты такого слияния. Извините, не стану обсуждать эти химеры, тем более, что настоящее евразийство всегда было русским, то есть исключающим утверждение чужой духовной и проектной гегемонии. Сжатие России и стремительный нагрев сегментов огромного исламского мира не оставляет шанса этому евразийству. А неоевразийство готово подчиниться любой духовно-проектной гегемонии — хоть гитлеровской, хоть гиммлеровской, хоть аттиловской, хоть чингисхановской. И в том смысле нет пятого евразийского проекта, а есть четвертый проект в духе «Серых волков» и всего, что я описал. Ради торжества этого варианта добивания еще недобитой России можно впаривать что угодно по поводу возможностей не прагматического, а фундаментально мировоззренческого слияния России и Турции, шанс на которое якобы дают события 16 июля 2016 года.

Радуйтесь, что 16 июля подарило России и Турции ценнейший шанс на прагматическое сближение и не дурите людям голову по поводу того, что такое прагматическое сближение может перерасти в сближение фундаментально-мировоззренческое.

В России, к сожалению, всё еще призывают русских кинуться из американских объятий в объятья хуннско-гуннские, тамерлановско-атилловские, золотоордынские или же объятья Сулеймана Великолепного. По другую сторону никто не призывает турок или другие народы кинуться в объятья неовизантийской России, Святой Руси или нового русского универсализма. Любой призыв к чему-то подобному оборачивается свирепой резней. Памятуя об этом, займемся собственным укреплением, использующим все прагматические возможности и не превращающим это использование в сокрушительный перестроечный компромисс. И собственной спокойной восстановительностью, то есть верой в то, что для любого сильного народа за сжатием и падением идет расширение и воскресение.

Мы ведь для того и всматривались в современность, уходили от нее на большие исторические глубины и возвращались назад, чтобы на чужом опыте постигнуть таинство подобного расширения и воскресения.

До встречи в СССР!

Источник: gazeta.eot.su