Русский Нобель?
Владимир Бондаренко

О том, когда дадут нам

Сей­час, пос­ле при­суж­де­ния Но­бе­ле­вс­кой пре­мии по ли­те­ра­ту­ре ки­тайс­ко­му пи­са­те­лю Мо Яню, всем ста­ло ин­те­рес­но, а что же рус­ские-то пи­са­те­ли по­лу­чат ког­да-ни­будь свой оче­ред­ной Но­бель? Ведь с 1987 го­да, ког­да да­ли Но­бе­ле­вс­кую пре­мию Ио­си­фу Бродс­ко­му, прош­ло 25 лет. Что же у нас ли­те­ра­ту­ры не бы­ло сто­я­щей? Я ду­маю, в эти го­ды зас­лу­жен­но мог­ли по­лу­чить свою Но­бе­ле­вс­кую пре­мию и Юрий Ка­за­ков, и Юрий Куз­не­цов, и Юрий Бон­да­рев, и Глеб Гор­бо­вс­кий, и Ва­си­лий Бе­лов, и Ва­лен­тин Рас­пу­тин, и Фа­зиль Ис­кан­дер и да­же Ев­ге­ний Ев­ту­шен­ко или Анд­рей Воз­не­се­нс­кий. Я мно­го чи­тал книг но­бе­ле­вс­ких ла­у­ре­а­тов пос­лед­них лет, от лю­би­мо­го мною тур­ка Ор­ха­на Па­му­ка до прек­рас­ней­ше­го мек­си­ка­нс­ко­го по­э­та Ок­та­вио Па­са, от Ма­рио Вар­га­са Ль­о­сы до Га­роль­да Пин­те­ра, от пош­лей­шей Гер­ты Мюл­лер до та­кой же Эльф­ри­ды Ели­нек, от скуч­ней­ше­го и ни­ко­му не ин­те­рес­но­го Жан-Ма­ри Лек­ле­зио до эли­тар­но­го То­ма­са Тран­стре­ме­ра. Сре­ди мо­их лю­би­мых - ир­лан­дец Шей­мус Хи­ни, бе­се­ду с ко­то­рым я пуб­ли­ко­вал, не­мец Гюн­тер Грасс. Но боль­шая по­ло­ви­на этих ла­у­ре­а­тов из треть­е­го слоя ев­ро­пейс­кой ли­те­ра­ту­ры. Ря­дом с ни­ми и на­ши Воз­не­се­нс­кий или Ев­ту­шен­ко ка­жут­ся ве­ли­ка­на­ми. Не по­ни­маю, за­чем на­до бы­ло да­вать Но­бе­ле­вс­кую пре­мию 87-лет­ней бри­тан­ке До­рис Лес­синг?

Я за­ме­тил, в сво­ей Ев­ро­пе шве­ды да­ют пре­мию толь­ко са­мой эли­тар­ной и ма­ло­чи­та­е­мой ли­те­ра­ту­ре. И час­тень­ко про­ма­хи­ва­ют­ся. Го­раз­до бо­лее точ­ны они в оцен­ке ли­те­ра­ту­ры дру­гих, не­ев­ро­пейс­ких на­ро­дов. Там они ищут вы­ра­же­ние иной на­ци­о­наль­ной жиз­ни. Японс­кой ли, у Кэн­за­бу­ро Оэ, ту­рец­кой – у Ор­ха­на Па­му­ка, или ки­тайс­кой – у са­мо­го на­ци­о­наль­но наст­ро­ен­но­го Мо Яня. Дмит­рий Бы­ков в сво­ем отк­ли­ке на пре­мию Мо Яню пи­шет: «Из на­ших, нас­коль­ко мо­гу ра­зоб­рать­ся, на Мо Яня по­хож Рас­пу­тин, но Рас­пу­тин так и не соз­дал собствен­но­го эпо­са: подс­ту­пы бы­ли — це­лое не сос­то­я­лось…» Во-пер­вых, не так час­то Но­бе­ле­вс­кие пре­мии при­суж­да­ют за эпи­чес­кие про­из­ве­де­ния. Их нет ни у Па­му­ка, ни у Пин­те­ра, ни у Ль­о­сы. Во-вто­рых, а раз­ве не эпи­чен и од­нов­ре­мен­но не мис­ти­чен «Рас­кол» Вла­ди­ми­ра Ли­чу­ти­на? Раз­ве не эпич­ны «Ка­ну­ны» Ва­си­лия Бе­ло­ва? Раз­ве не был эпи­чен Дмит­рий Ба­ла­шов? Впро­чем, это уже обыч­ное от­ри­ца­тель­но-ли­бе­раль­ное от­но­ше­ние к на­шей на­ци­о­наль­ной про­зе. Но – не нуж­на бы­ла Рос­сия за­пад­но­му ми­ру.

О ней на 25 лет, на всю пе­ре­ст­рой­ку нап­рочь за­бы­ли шведс­кие ака­де­ми­ки. Как ни па­ра­док­саль­но, с ужес­то­че­ни­ем на­ци­о­наль­ной по­ли­ти­ки на­ши шан­сы под­ня­лись.

Но­бе­ле­вс­кая пре­мия всег­да ос­та­ет­ся по­ли­ти­чес­кой пре­ми­ей. Рос­сии еще по­вез­ло, все пять ее ла­у­ре­а­тов – при всей по­ли­тич­нос­ти вы­бо­ра пре­мий, та­ла­нт­ли­вые лю­ди, мог­ло быть и ху­же. И все-та­ки, как же наг­раж­да­ли со­ве­тс­ких и рус­ских пи­са­те­лей Но­бе­ле­вс­кой пре­ми­ей? Ну не да­ли ее Ль­ву Толс­то­му и Ан­то­ну Че­хо­ву, не да­ли бы и Дос­то­е­вс­ко­му. Наш­лись бы при­чи­ны.

Пос­ле ре­во­лю­ции над всем ми­ром воз­вы­ша­лась глы­ба Мак­си­ма Горь­ко­го. Де­сят­ки ми­ро­вых пи­са­те­лей, ор­га­ни­за­ций об­ра­ща­лись в Шведс­кую ака­де­мию с прось­бой на­ко­нец-то дать Мак­си­му Горь­ко­му Но­бе­ле­вс­кую пре­мию. Но дать Горь­ко­му – это дать со­ве­тс­кой Рос­сии? На это ни­как шведс­кие ака­де­ми­ки не мог­ли пой­ти. В про­ти­во­вес со­ве­тс­ко­му все­мир­но из­ве­ст­но­му пи­са­те­лю ста­ли ис­кать фи­гу­ру из эмиг­ра­ции. Я рад, что пре­мию вру­чи­ли Ива­ну Бу­ни­ну. Но мог­ли бы дать не ему, а Ме­реж­ко­вс­ко­му, ко­то­ро­го то­же вы­со­ко по­чи­таю, вы­би­ра­ли из них дво­их. Тем бо­лее, иност­ран­цы не чи­та­ли ни то­го, ни дру­го­го. Пред­ла­га­лись еще фи­гу­ры Шме­ле­ва, Зай­це­ва. То­же бы­ло бы неп­ло­хо. Но, глав­ное, на­до бы­ло не дать со­ве­тс­ко­му ав­то­ру. В 1933 Иван Алек­се­евич Бу­нин (1870–1953) стал пер­вым рус­ским ла­у­ре­а­том Но­бе­ле­вс­кой пре­мии по ли­те­ра­ту­ре – «за прав­ди­вый ар­тис­ти­чес­кий та­лант, с ко­то­рым он вос­соз­дал в про­зе ти­пич­ный рус­ский ха­рак­тер».

Прош­ло 25 лет, ми­нуя го­ды вой­ны, пре­мию при­суж­да­ли, но о рус­ских пи­са­те­лях уже вновь дол­го не вспо­ми­на­ли, ни о Ле­о­но­ве, ни о Бул­га­ко­ве, ни о Пла­то­но­ве, ни о Ва­ги­но­ве, ни о Ман­дельш­та­ме, ни о Цве­та­е­вой, ни о Шо­ло­хо­ве.

И вдруг в 1958 го­ду за гра­ни­цей был опуб­ли­ко­ван ро­ман Бо­ри­са Пас­тер­на­ка «Док­тор Жи­ва­го». Пи­са­те­ля иск­лю­чи­ли из Со­ю­за пи­са­те­лей, его гро­ми­ли во всех со­ве­тс­ких из­да­ни­ях. Как не дать ему за это Но­бе­ле­вс­кую пре­мию? Но и здесь, ко­неч­но же, ум­ные шве­ды мог­ли бы пос­ту­пить спра­вед­ли­вее. Бо­рис Пас­тер­нак – один из круп­ней­ших рус­ских по­э­тов. Вот и пос­ту­пи­ли бы, как сде­лал уверт­ли­вый глав­ный ре­дак­тор «Зна­ме­ни», ко­то­рый опуб­ли­ко­вал не сам пред­ло­жен­ный ему ро­ман, а сти­хи из ро­ма­на. Да­ли бы Пас­тер­на­ку Но­бе­ле­вс­кую пре­мию за сти­хи из ро­ма­на. Сам-то ро­ман у Пас­тер­на­ка по­лу­чил­ся сред­нень­кий, ни­как на пре­мию не тя­нет. Ка­кой-то пе­ре­пев из горь­ко­вс­кой эпо­пеи «Жизнь Кли­ма Сам­ги­на». Нель­зя же да­вать пре­мию толь­ко за то, что ро­ман рез­ко кри­ти­ку­ют на его ро­ди­не. Все-та­ки да­ли. По­ли­ти­ка!

В 1958 Бо­рис Ле­о­ни­до­вич Пас­тер­нак(1890–1960) был удос­то­ен Но­бе­ле­вс­кой пре­мии – «за вы­да­ю­щи­е­ся зас­лу­ги в сов­ре­мен­ной ли­ри­чес­кой по­э­зии и на тра­ди­ци­он­ном поп­ри­ще ве­ли­кой рус­ской про­зы». А конк­рет­но за ро­ман «Док­тор Жи­ва­го». Со­ве­тс­кое пра­ви­тель­ство рва­ло и ме­та­ло: «При­суж­де­ние наг­ра­ды за ху­до­же­ст­вен­но убо­гое, злоб­ное, ис­пол­нен­ное не­на­вис­ти к со­ци­а­лиз­му про­из­ве­де­ние – это враж­деб­ный по­ли­ти­чес­кий акт, нап­рав­лен­ный про­тив Со­ве­тс­ко­го го­су­да­р­ства».

Сам по­эт от Но­бе­ля от­ка­зал­ся. Вы­ез­жать за пре­ми­ей не стал. Не хо­тел быть дис­си­ден­том и эмиг­ран­том. В Рос­сии «Док­тор Жи­ва­го» был на­пе­ча­тал лишь в 1988-м, спус­тя поч­ти 30 лет пос­ле смер­ти ав­то­ра 30 мая 1960 в Пе­ре­дел­ки­не, у се­бя на пи­са­тельс­кой да­че, вы­де­лен­ной ему пра­ви­тель­ством. Ле­жит се­бе ро­ман на книж­ных пол­ках, ред­ко вост­ре­бу­е­мый.

Как и в слу­чае с ны­неш­ним ки­тайс­ким ла­у­ре­а­том Мо Янем, ко­то­ро­му Но­бе­ля да­ли пос­ле пре­ды­ду­ще­го при­суж­де­ния пре­мии двум дис­си­ден­там Гао Синц­зя­ню, про­жи­ва­ю­ще­му в Па­ри­же, и Лю Ся­о­бо, си­дя­ще­му в тюрь­ме, как бы за­ма­ли­вая свою ви­ну пе­ред ве­ли­кой дер­жа­вой. Так и в Со­ве­тс­ком Со­ю­зе в 1965 го­ду, спус­тя семь лет пос­ле Пас­тер­на­ка, Но­бе­ле­вс­кую пре­мию на­ко­нец-то вру­чи­ли со­ве­тс­ко­му пи­са­те­лю Ми­ха­и­лу Шо­ло­хо­ву за его ве­ли­кий «Ти­хий Дон». Как бы­ло ска­за­но: В 1965 Ми­ха­ил Алек­са­нд­ро­вич Шо­ло­хов был удос­то­ен Но­бе­ле­вс­кой пре­мии «за ху­до­же­ст­вен­ную си­лу и цель­ность эпо­са о рус­ском ка­за­че­ст­ве в пе­ре­лом­ное для Рос­сии вре­мя».

Прош­ло все­го пять лет, и уже в 1970 го­ду Алек­сандр Иса­е­вич Сол­же­ни­цын по­лу­чил Но­бе­ле­вс­кую пре­мию «за нрав­ствен­ную си­лу, по­че­рп­ну­тую в тра­ди­ции ве­ли­кой рус­ской ли­те­ра­ту­ры». Сол­же­ни­цын наг­ра­ду при­нял, но за пре­ми­ей не по­е­хал, знал, что об­рат­но не пус­тят. Ес­ли чест­но, то и Сол­же­ни­цы­ну Но­бе­ля на­до бы­ло да­вать не за до­ку­мен­таль­ный «Ар­хи­пе­лаг ГУ­ЛАГ», а за его «Один день Ива­на Де­ни­со­ви­ча». Плох он или хо­рош, «Ар­хи­пе­лаг ГУ­ЛАГ», - это сбор­ник до­ку­мен­тов, хро­ни­ка фак­тов, а не ли­те­ра­ту­ра. Чис­тая по­ли­ти­ка. На­ру­ше­ние всех пра­вил Но­бе­ле­вс­кой пре­мии.

Спус­тя сем­над­цать лет, в 1987 го­ду про­и­зош­ла ис­то­рия уже близ­кая к бу­ни­нс­кой. По­го­ва­ри­ва­ли о вру­че­нии Но­бе­ле­вс­кой пре­мии Чин­ги­зу Айт­ма­то­ву, са­мо­му из­ве­ст­но­му и та­ла­нт­ли­во­му со­ве­тс­ко­му пи­са­те­лю. В про­ти­во­вес Айт­ма­то­ву шве­ды быст­рень­ко вру­чи­ли пре­мию уже про­жи­ва­ю­ще­му в США Ио­си­фу Бродс­ко­му. И пра­виль­но сде­ла­ли.

В де­каб­ре 1987 Ио­сиф Алек­са­нд­ро­вич Бродс­кий(1940–1996) ста­но­вит­ся пи­са­те­лем-ла­у­ре­а­том Но­бе­ле­вс­кой пре­мии по ли­те­ра­ту­ре – «за все­ох­ват­ное ав­то­р­ство, ис­пол­нен­ное яс­нос­ти мыс­ли и по­э­ти­чес­кой глу­би­ны», как бы­ло ска­за­но в офи­ци­аль­ном пос­та­нов­ле­нии Но­бе­ле­вс­ко­го ко­ми­те­та. В лю­бом слу­чае рус­ские толь­ко вы­иг­ра­ли, Ио­сиф Бродс­кий был, есть и бу­дет рус­ским по­э­том, «хо­тя и ев­рей­цем», как он сам о се­бе пи­сал. А кем стал пос­ле пе­ре­ст­рой­ки Чин­гиз Айт­ма­тов?

Во-пер­вых, пос­ле раз­ва­ла Со­ю­за Чин­гиз Айт­ма­тов стал прок­ли­нать рус­ских и Рос­сию на всех уг­лах, так же как до это­го ла­кей­ство­вал пе­ред со­ве­тс­ки­ми влас­тя­ми. Во-вто­рых, да­ли бы Айт­ма­то­ву, а не Бродс­ко­му, мы бы име­ли лишь че­ты­рех но­бе­ле­вс­ких ла­у­ре­а­тов. Айт­ма­тов к Рос­сии уже не имел бы ни­ка­ко­го от­но­ше­ния. Да и пи­сать, став гло­ба­ли­с­тским кос­мо­по­ли­ти­чес­ким пи­са­те­лем, он на­чал все ху­же и ху­же. Пе­рес­тал быть пи­са­те­лем.

Но вот прош­ло но­вых 25 лет, а у шведс­ких ака­де­ми­ков есть и чис­то со­ве­тс­кая пла­ни­ро­воч­ка по го­дам и пя­ти­лет­кам: как расп­ре­де­лять Но­бе­ле­вс­кие пре­мии. Не ху­же, чем в об­ко­ме пар­тии в свое вре­мя: да­дим сей­час ки­тай­цам, за­тем аф­ри­кан­цам, сво­ей Ев­ро­пе, но по­ра бы уже дать и Рос­сии? Мы в ожи­да­нии… В со­ве­тс­кое вре­мя с про­ме­жут­ком в семь-во­семь лет, но обя­за­тель­но да­ва­ли бы пре­мию то про­со­ве­тс­ким, то ан­ти­со­ве­тс­ким ав­то­рам. Уже бы за это вре­мя пре­мий 5 бы по­лу­чи­ли. По­оче­ред­но, от Шук­ши­на до Дов­ла­то­ва.

Бы­ло­го ува­же­ния и за­ви­си­мос­ти от ве­ли­кой дер­жа­вы нет, но где-то ря­дом с Аф­ри­кой сто­им в спи­соч­ке и мы. Ко­му же в бли­жай­шие го­ды мо­гут из рус­ских дать Но­бе­ле­вс­кую пре­мию по ли­те­ра­ту­ре? И, уве­рен, в бли­жай­шие го­ды точ­но да­дут!

Как ни па­ра­док­саль­но зву­чит, про­за­пад­ным, кос­мо­по­ли­ти­чес­ким, ев­ро­пе­и­зи­ро­ван­ным пи­са­те­лям ни­че­го не све­тит. Ни Анд­рею Би­то­ву, ни Вла­ди­ми­ру Ма­ка­ни­ну, ни Люд­ми­ле Пет­ру­ше­вс­кой. На­зы­ваю са­мых яр­ких и та­ла­нт­ли­вых из на­ших ли­бе­ра­лов, под­хо­дя­щих к пре­мии по воз­рас­ту. Ибо рань­ше 55-60 лет на Но­бе­ля да­же не рас­смат­ри­ва­ют. У них в Ев­ро­пе та­ких ев­ро­пе­и­зи­ро­ван­ных пи­са­те­лей сво­их хва­та­ет, а Рос­сию они Ев­ро­пой не счи­та­ют. На­шим за­пад­ни­кам ни­че­го и ни­ког­да не све­тит. По­то­му не да­ва­ли и рань­ше ни Вла­ди­ми­ру На­бо­ко­ву, ни Ев­ге­нию За­мя­ти­ну, ев­ро­пейс­ких рус­ских им не на­до. Сре­ди сво­их ев­ро­пей­цев они вы­би­ра­ют все ча­ще та­кое труд­но чи­та­е­мое ин­тел­лек­ту­аль­ное чти­во, ко­то­рое са­ми же за­бы­ва­ют на дру­гой день. А вот из аф­ри­кан­цев, ази­а­тов, рус­ских – они вы­би­ра­ют тех, кто отк­ры­ва­ет ду­шу чу­жих им на­ро­дов. И час­то очень удач­но. Жаль, не до­жил Вик­тор Ас­тафь­ев, впол­не по­до­шел бы на роль Но­бе­ле­вс­ко­го ла­у­ре­а­та. В от­ли­чие от Ва­си­лия Ак­се­но­ва, ко­то­ро­му бы не да­ли пре­мии ни­ког­да. Че­рес­чур свой.

По­э­то­му зря су­е­тит­ся Ев­ге­ний Алек­са­нд­ро­вич Ев­ту­шен­ко, уже пя­тый год выд­ви­га­е­мый друзь­я­ми на Но­бе­ля. Ни за что не да­дут. Жи­вет в Аме­ри­ке, пре­по­да­ет в ка­ком-то тех­ни­ку­ме. Ка­кой он рус­ский по­эт? К то­му же лоб­би, ко­то­рое в свое вре­мя мощ­но под­дер­жа­ло Ио­си­фа Бродс­ко­го, от­ри­цать не бу­дем, под­дер­жи­вать Ев­ту­шен­ко не же­ла­ет. Нес­мот­ря на все его «Бабьи Яры». Сво­их кан­ди­да­тов у них хва­та­ет. Ев­ту­шен­ко бы под ко­нец жиз­ни по Рос­сии по­шу­меть, тут па­ру скан­да­лов гром­ких учи­нить, по­э­ти­чес­ких воз­зва­ний на­пи­сать, а он по­лез в аме­ри­ка­нс­кую глушь. Ко­му он там ну­жен?

Ес­ли и да­дут в бли­жай­шие го­ды Но­бе­ля рус­ско­му пи­са­те­лю, толь­ко не ему. Как пи­сал еще Ва­дим Ко­жи­нов: «Од­на­ко Шведс­кая ака­де­мия из­би­ра­ла в Рос­сии толь­ко впол­не оче­вид­ных «дис­си­ден­тов» и прош­ла ми­мо, не­сом­нен­но, очень ве­со­мых (каж­дое по-сво­е­му) имен, не имев­ших та­кой ре­пу­та­ции: Ми­ха­ил Приш­вин, Мак­сим Горь­кий, Вла­ди­мир Ма­я­ко­вс­кий, Алек­сей Толс­той, Ле­о­нид Ле­о­нов, Алек­сандр Твар­до­вс­кий (ко­то­ро­го, кста­ти, еще в 1940-х го­дах иск­лю­чи­тель­но вы­со­ко оце­нил ла­у­ре­ат Иван Бу­нин) и др.». Упо­мя­нул о пре­неб­ре­же­нии слав­ных рус­ских имен и Ио­сиф Бродс­кий в сво­ей Но­бе­ле­вс­кой ре­чи, за­я­вив, что он ис­пы­ты­ва­ет чувство не­лов­кос­ти, выз­ван­ное «не столь­ко мыслью о тех, кто сто­ял здесь до ме­ня, сколь­ко па­мятью о тех, ко­го эта честь ми­но­ва­ла», и пе­ре­чис­лил нес­коль­ко имен, сре­ди них: «Осип Ман­дельш­там, Ма­ри­на Цве­та­е­ва, Ан­на Ах­ма­то­ва»…

Ес­ли сле­до­вать ки­тайс­ко­му ва­ри­ан­ту, ког­да пре­мию да­ли са­мо­му поч­вен­но­му, глу­бо­ко на­ци­о­наль­но­му пи­са­те­лю, то долж­ны бы сей­час дать пре­мию ко­му-то из чис­ла та­ких же на­род­ных рус­ских пи­са­те­лей, как Ва­си­лий Бе­лов, или Ва­лен­тин Рас­пу­тин, или Вла­ди­мир Ли­чу­тин. И ма­ги­чес­ко­го ре­а­лиз­ма у них хва­та­ет, и глу­бин на­род­ной жиз­ни. Но бе­да в том, что все свя­зи меж­ду Ев­ро­пой и Рос­си­ей жест­ко конт­ро­ли­ру­ет ли­бе­раль­ная ли­те­ра­тур­ная груп­пи­ров­ка, и она выс­тав­ля­ет на­ших ве­ду­щих на­род­ных пи­са­те­лей как чер­но­со­тен­цев и чуть ли не фа­шис­тов. Это чер­ная мет­ка для той же Шве­ции. Ни в Тур­ции, ни в Ин­дии, ни в Ки­тае та­кой гос­по­д­ству­ю­щей груп­пи­ров­ки нет и быть не мо­жет. И по­э­то­му ни тур­ка Па­му­ка, ни ки­тай­ца Мо Яня, ни япон­ца Кэнд­за­бу­ро Оэ ни­как в фа­шис­ты не воз­ве­дешь, они прос­то зна­то­ки на­ци­о­наль­ной жиз­ни сво­е­го на­ро­да. У нас же – на­ци­о­наль­ный рус­ский пи­са­тель-пат­ри­от, ав­то­ма­ти­чес­ки зна­чит фа­шист. Ще­пе­тиль­ны они и к рос­сийс­ким ле­вым. Это у се­бя они мо­гут поз­во­лить дать пре­мию Гюн­те­ру Грас­су, но в Рос­сии дать Эду­ар­ду Ли­мо­но­ву – это зна­чит под­дер­жать рос­сийс­кий экстре­мизм. Не ре­шат­ся. А ведь дав­но зас­лу­жи­ва­ет мой друг Эдич­ка боль­шой и ува­жа­е­мой ли­те­ра­тур­ной пре­мии. Что­бы шля­пу пе­ред ним сни­ма­ли чи­нов­ни­ки. По этой же при­чи­не не под­пус­тят и близ­ко к пре­мии яр­чай­ше­го ме­та­фо­рис­та ми­ро­во­го клас­са на­шей жут­кой жиз­ни Алек­са­нд­ра Про­ха­но­ва. Как чет­ко мне при встре­че ска­зал Алек­сандр Сол­же­ни­цын (меж­ду про­чим, блес­тя­щий кри­тик): «Алек­сандр Про­ха­нов – при­род­ный ме­та­фо­рист, а Вла­ди­мир Ли­чу­тин – зла­тос­лов». Не да­ли бы ее и пос­лед­не­му ве­ли­ко­му по­э­ту Рос­сии Юрию Куз­не­цо­ву. Его рус­ские уг­лы тор­ча­ли во все сто­ро­ны. За­пад­ни­ки дер­жа­ли жест­кую обо­ро­ну. Как в той по­го­вор­ке «сам - не гам и дру­го­му не дам». Не мне, но и не вам.

Как пре­о­до­леть эту за­ве­су от­чуж­де­ния ми­ро­вой ли­те­ра­ту­ры от сов­ре­мен­ной рус­ской на­ци­о­наль­ной ли­те­ра­ту­ры, ког­да же гос­по­да ли­бе­ра­лы пой­мут, что в Рос­сии важ­нее все­го на­ци­о­наль­ная рус­ская ли­те­ра­ту­ра? Пи­са­ла же На­деж­да Ман­дельш­там о той сре­де чис­то рус­ской ин­тел­ли­ген­ции, с ко­то­рой она соп­ри­ка­са­лась, ко­то­рой она вос­хи­ща­лась, но ко­то­рая ис­чез­ла на ее гла­зах.

Ев­ро­пе­и­зи­ро­ван­ным рус­ским пи­са­те­лям шве­ды не да­дут пре­мию са­ми, за­чем им кло­ни­ро­ван­ные рус­ские? На­ци­о­наль­ным рус­ским пи­са­те­лям не поз­во­лят к пре­мии приб­ли­зить­ся на­ши ли­бе­ра­лы. Что де­лать? По­до­шел бы раз­ве что позд­ний ан­ти­со­ве­тс­кий Ас­тафь­ев. Вот кто был бы кан­ди­да­том но­мер один. Но умер.

Дать пре­мию ко­му-ни­будь из ста­рых та­лан­тов: Ев­ге­нию Рей­ну, Алек­са­нд­ру Куш­не­ру, Юн­не Мо­риц? Но Юн­на Мо­риц пу­га­ет всех ев­ро­пей­цев сво­ей ан­ти­на­то­востью и ан­ти­а­ме­ри­ка­низ­мом, Куш­нер че­рес­чур обык­но­ве­нен в сво­ем не­ок­лас­си­циз­ме, а Же­ня Рейн – друг Бродс­ко­го и его учи­тель. Тог­да на­до бы­ло сра­зу же ему и да­вать.

Но ес­ли не го­дят­ся ев­ро­пе­и­зи­ро­ван­ные рус­ские пи­са­те­ли ти­па Би­то­ва и Ма­ка­ни­на, ес­ли за­нес­ли в чер­ный спи­сок всех яр­чай­ших зна­то­ков рус­ской жиз­ни, от Ва­си­лия Бе­ло­ва до Алек­са­нд­ра Про­ха­но­ва, ес­ли не го­дят­ся ста­рые ли­бе­ра­лы, ес­ли мо­ло­дые еще не под­хо­дят по воз­рас­ту, ко­го же мож­но выд­ви­нуть в на­шей Рос­сии на Но­бе­ле­вс­кую пре­мию?

Мы слег­ка за­бы­ли, что жи­вем не в ев­ро­пейс­ком, а в ев­ро­а­зи­а­тс­ком прост­ра­н­стве, и ес­ли не ду­шу дру­гих на­ро­дов, то ду­шу ев­ра­зийс­ких прос­то­ров, сов­ме­ща­ю­щих и рус­ский, и мно­гие дру­гие на­ро­ды, на том же рус­ском язы­ке вы­ра­жа­ли и вы­ра­жа­ют и дру­гие на­ши та­ла­нт­ли­вей­шие пи­са­те­ли. Я бы вы­де­лил Фа­зи­ля Ис­кан­де­ра, Ана­то­лия Ки­ма и Ти­му­ра Зуль­фи­ка­ро­ва. Кста­ти, не по­ни­маю ра­си­с­тский наст­рой шведс­ких ака­де­ми­ков. Еще в со­ве­тс­кие вре­ме­на Но­бе­ле­вс­кой пре­мии яв­но зас­лу­жи­ва­ли гру­зи­ны Ча­буа Ами­ред­жи­би и Но­дар Дум­бад­зе, ар­мя­нин Грант Ма­те­во­сян, мол­да­ва­нин Ион Дру­це, ка­зах Ол­жас Су­лей­ме­нов, бе­ло­рус Ва­силь Бы­ков, та­та­рин Ра­виль Бу­ха­ра­ев. А их да­же ни­ког­да не рас­смат­ри­ва­ли как воз­мож­ных кан­ди­да­тов. Но сей­час, уже от име­ни Рос­сии, имен­но из рус­ско­я­зыч­ных ев­ра­зийс­ких пи­са­те­лей впол­не шве­ды мо­гут сде­лать свой вы­бор.

Мо­жет быть, я и вы­пус­тил ка­кую-ни­будь из ува­жа­е­мых фа­ми­лий, но все рав­но они де­ли­лись бы или на ев­ро­пе­и­зи­ро­ван­ных рус­ских, ев­рейс­ких пи­са­те­лей, на­ци­о­наль­ных рус­ских и ев­ра­зий­цев. Из них и вы­бе­рут шве­ды дос­той­но­го кан­ди­да­та.

На вся­кий слу­чай, пе­ре­ве­ду эту статью на шведс­кий язык и пош­лю в Шведс­кую ака­де­мию. Вдруг и прис­лу­ша­ют­ся к мне­нию рус­ско­го кри­ти­ка.

Я толь­ко что вни­ма­тель­но и с ув­ле­че­ни­ем про­чи­тал кни­гу Мо Яня «Стра­на ви­на», уве­ряю чи­та­те­лей, что «Бел­ка» или «Отец-лес» Ана­то­лия Ки­ма ни­чем не сла­бее и не ме­нее мис­тич­ны. «Санд­ро из Че­ге­ма» Фа­зи­ля Ис­кан­де­ра яв­но ин­те­рес­нее поч­ти всех пос­лед­них ев­ро­пейс­ких ла­у­ре­а­тов. Ска­зоч­ный и ле­ген­дар­ный мир ев­ра­зий­ца Ти­му­ра Зуль­фи­ка­ро­ва за­во­ра­жи­ва­ет бо­лее, чем сти­хи то­го же Тран­стре­ме­ра.

Как толь­ко по­я­вит­ся пер­вый слу­шок об этом ев­ра­зийс­ком вы­бо­ре, ес­те­ст­вен­но, ли­бе­ра­лы ки­нут­ся под­дер­жи­вать Фа­зи­ля Ис­кан­де­ра, ко­то­рый, ко­неч­но же, сво­им Че­ге­мом дав­но зас­лу­жил все пре­мии, но на­до учи­ты­вать и его дрях­ле­ю­щее сос­то­я­ние и дру­гие при­чи­ны, ко­то­рые не поз­во­лят ему ни по­е­хать в Сток­гольм, ни выс­ту­пить там с Но­бе­ле­вс­кой речью. Ис­кан­де­ру Но­бе­ля на­до бы­ло да­вать лет де­сять на­зад. На за­ре пе­ре­ст­рой­ки, вос­лед за Бродс­ким.

Хо­ро­шо мне зна­ко­мая про­за Ана­то­лия Ки­ма с од­ной сто­ро­ны пог­ру­жа­ет нас в ря­за­нс­кие ле­са, в рус­ские ре­ки и озе­ра, по­ка­зы­ва­ет чуд­ные рус­ские ха­рак­те­ры, но при этом, она, не­сом­нен­но, на­пол­не­на ду­хом древ­не­го Вос­то­ка, вос­точ­ны­ми пре­да­ни­я­ми, язы­чес­ки­ми пре­об­ра­же­ни­я­ми лю­дей в бе­лок, де­ревь­ев в на­ро­ды. Един­ствен­ный ми­нус, по­ка еще кни­ги Ана­то­лия Ки­ма не пе­ре­ве­ли на анг­лийс­кий и шведс­кий язы­ки, как спра­вят­ся с этим шведс­кие ака­де­ми­ки?

У Ти­му­ра Зуль­фи­ка­ро­ва и пе­ре­во­ды на все ев­ро­пейс­кие язы­ки есть, и да­же пре­мии ев­ро­пейс­кие, прав­да, я пло­хо предс­тав­ляю, как мож­но пе­ре­вес­ти его тя­гу­чие сла­до­ст­но-мис­ти­чес­кие бор­мо­та­ния на­ше­го дер­ви­ша на иные язы­ки? Он че­рес­чур ори­ги­на­лен в сво­ем сти­ле и не­под­ра­жа­ем. Раз­ве что его на­до пос­лать в са­му шведс­кую Ака­де­мию, пусть пос­лу­ша­ют его сти­хи в его ис­пол­не­нии. И пе­ре­во­да не по­на­до­бит­ся.

Источник: svpressa.ru