Печать




Человек-солнце: к 90-летию со дня рождения
Александра Зиновьева

Александр Александрович Зиновьев, как человек и как ученый, всегда и во всем был предельно ответственным и беспощадно честным. Одаренный многогранным талантом, был личностью монолитно цельной. Логик и философ, социолог и писатель оставил нам десятки книг, сотни статей, стихи и рисунки.

В преддверии юбилея мы встретились с вдовой Зиновьева Ольгой Мироновной. С 2006 года она возглавляет Российско-Баварский исследовательский центр им. А.А. Зиновьева (РГТЭУ и университет г. Аугсбурга) и является главным редактором журнала «Зиновьев».

Судь­бо­нос­ная встре­ча

 

– Алек­сандр Алек­са­нд­ро­вич ро­дил­ся меж­ду Чух­ло­мой и стан­ци­ей Ант­ро­по­во в ма­лень­кой кост­ро­мс­кой де­рев­не Пах­ти­но. У его ро­ди­те­лей Алек­са­нд­ра Яков­ле­ви­ча и Ап­по­ли­на­рии Ва­силь­ев­ны он был сред­ним ре­бен­ком – шес­тым. Имел пять стар­ших брать­ев и сес­тер и столь­ко же млад­ших. Кро­ме мно­го­чис­лен­нос­ти, семья Зи­новь­е­вых чем-то еще вы­де­ля­лась?

 

– Из­дав­на Зи­новь­е­вы сла­ви­лись проч­ны­ми се­мей­ны­ми тра­ди­ци­я­ми. В де­тях вос­пи­ты­ва­ли та­кие ка­че­ст­ва, как пат­ри­о­тизм, тру­до­лю­бие, бес­стра­шие, стой­кость, чест­ность, вер­ность. Еще в детстве Алек­сандр восп­ри­нял ту сис­те­му цен­нос­тей, ко­то­рую при­ви­ва­ла со­ве­тс­кая шко­ла. Вмес­те с тем он очень ра­но столк­нул­ся со все­ми те­ми невз­го­да­ми, труд­нос­тя­ми и несп­ра­вед­ли­востью, ко­то­рые нес с со­бой ре­аль­ный ком­му­низм. Как и мно­гие в то вре­мя, жи­ли Зи­новь­е­вы бед­но.

 

– Ког­да и при ка­ких обс­то­я­тель­ствах вы поз­на­ко­ми­лись с Алек­са­нд­ром Алек­са­нд­ро­ви­чем?

 

– Это про­и­зош­ло 1 ок­тяб­ря 1965 го­да, ког­да я толь­ко на­ча­ла ра­бо­тать в Инс­ти­ту­те фи­ло­со­фии Ака­де­мии на­ук СССР. Си­де­ла на пя­том эта­же в ма­лень­кой ком­нат­ке, ко­то­рая име­но­ва­лась меж­ду­на­род­ным от­де­лом. Вдруг кто-то ре­ши­тель­но рас­па­хи­ва­ет дверь – да так, что она уда­ря­ет­ся о ря­дом сто­я­щий шкаф. В ком­на­ту вих­рем вры­ва­ет­ся маг­ма­ти­чес­кий, плаз­мен­ный столб све­та. Им был Алек­сандр Алек­са­нд­ро­вич.

Я предс­та­ви­лась. Зи­новь­ев ска­зал, что ему на­до офор­мить снос­ки к ра­бо­те. Пе­ча­та­ние сно­сок на иност­ран­ных язы­ках бы­ло од­ной из мо­их обя­зан­нос­тей. И да­лее я, на­ив­ный двад­ца­ти­лет­ний ре­бе­нок, по­ин­те­ре­со­ва­лась: «Вам снос­ки нуж­ны для кур­со­вой ра­бо­ты?» От­ве­ча­ет: «Нет». Спра­ши­ваю: «Для дип­ло­ма?» Опять от­ве­ча­ет: «Нет». Даль­ше моя фан­та­зия прос­то не пош­ла. Пе­ре­до мной сто­ял мо­ло­дой, до не­ве­ро­ят­нос­ти кра­си­вый че­ло­век. Бы­ло ощу­ще­ние уп­ру­гой све­жес­ти и прив­ле­ка­тель­нос­ти, ис­хо­див­шей от не­го.

Поз­же я бы­ла пот­ря­се­на, ког­да уз­на­ла, что мо­им со­бе­сед­ни­ком был про­фес­сор, док­тор фи­ло­со­фс­ких на­ук, ко­то­рый про­шел всю вой­ну и ко­то­ро­му на днях долж­но бы­ло ис­пол­нить­ся 43 го­да.

Та­ким бы­ло на­ча­ло на­шей друж­бы, а по­том и сов­ме­ст­ной жиз­ни – пе­ре­жи­ва­тель­ной, тра­ги­чес­кой и пре­дель­но на­сы­щен­ной. На­ша встре­ча не мог­ла быть ни­кем и ни­чем предс­ка­зан­ной. Но это, бе­зус­лов­но, бы­ла ВСТРЕ­ЧА. В пер­вый же мо­мент нам ста­ло яс­но, что это на­ша судь­ба.

– Ка­кие чер­ты ха­рак­те­ра вас осо­бен­но по­ра­зи­ли в Зи­новь­е­ве?

– Бе­зуп­реч­ность, стро­гий стиль, куль­ту­ра ре­чи, ак­ку­рат­ность и пунк­ту­аль­ность. Он был че­ло­ве­ком, ко­то­рый со­бой оли­цет­во­рял чис­то­ту – внеш­нюю и внут­рен­нюю. В на­шей су­ет­ной жиз­ни встре­тить со­че­та­ние та­ких уди­ви­тель­ных ка­честв в од­ном че­ло­ве­ке ка­за­лось прос­то не­ве­ро­ят­ным.

Что же ка­са­ет­ся со­дер­жа­тель­ных черт ха­рак­те­ра, то Алек­са­нд­ра Алек­са­нд­ро­ви­ча от­ли­ча­ли иск­лю­чи­тель­ный ум и про­ду­ман­ность в суж­де­ни­ях. Его ут­ве­рж­де­ния бы­ли не по­ве­рх­но­ст­ной конъ­ю­нк­тур­ной фра­зой по со­бы­тию, а тем, что вы­на­ши­ва­лось внут­ри. Алек­са­нд­ра Алек­са­нд­ро­ви­ча от­ли­ча­ли обя­за­тель­ность, скром­ность, жерт­вен­ность, тре­пет­ная за­бо­та о ма­те­ри и де­тях. Он – ве­ли­ко­леп­ный отец. Умел слу­шать. Под­дер­жи­вал мо­ло­дых и та­ла­нт­ли­вых. Лю­бил при­ро­ду. Его лю­би­мой пти­цей был во­ро­бей – ма­лень­кий, взъ­е­ро­шен­ный и от­важ­ный.



– У вас есть лю­би­мая кни­га Зи­новь­е­ва?

– Как это ни па­ра­док­саль­но, но до по­яв­ле­ния «Зи­я­ю­щих вы­сот» та­кой кни­гой бы­ла «Мно­гоз­нач­ная ло­ги­ка». По­на­ча­лу я в ней ни­че­го не по­ни­ма­ла. Со вре­ме­нем ста­ла чи­тать с упо­е­ни­ем. А по­том по­я­ви­лись «Зи­я­ю­щие вы­со­ты» и «Ком­му­низм как ре­аль­ность». На кни­ге «Ком­му­низм как ре­аль­ность» он ос­та­вил мне по­ра­зи­тель­ную, до­ро­гую мне над­пись. Я на­пи­са­ла об этом в вы­хо­дя­щем к юби­лею сбор­ни­ке «Кол­лек­тив­ный порт­рет Алек­са­нд­ра Зи­новь­е­ва».

Не мо­гу не наз­вать та­кие кни­ги, как «Иди на Гол­го­фу», «Жи­ви», «Го­мо со­ве­ти­кус», «За­пад», «Ис­по­ведь от­ще­пен­ца». Впро­чем, нуж­но бы­ло бы пе­ре­чис­лить все кни­ги му­жа.

– Ра­бо­тал Алек­сандр Алек­са­нд­ро­вич фан­тас­ти­чес­ки мно­го и пло­дот­вор­но. А как он сни­мал нап­ря­же­ние?

– При­ни­мал го­ря­чен­ные ван­ны, пог­ру­жа­ясь в поч­ти что ки­пя­ток. Я до сих пор не по­ни­маю, как он это вы­дер­жи­вал. Мы про­жи­ли вмес­те 40 лет, и все эти го­ды он ос­та­вал­ся ве­рен этой сво­ей при­выч­ке. Го­во­рил, что та­кая бру­таль­но го­ря­чая во­да по­мо­га­ет ему «рас­ши­рить моз­го­вые па­зу­хи».

Гра­ни та­лан­та

– В чем, на ваш взгляд, сос­то­ит тай­на Зи­новь­е­ва как лич­нос­ти?

– Его тай­на ле­жит на по­ве­рх­нос­ти. Зи­новь­ев был че­ло­ве­ком с бе­зу­ко­риз­нен­ной со­вестью и иск­лю­чи­тель­ных ду­хов­ных ка­честв. В сво­ей жиз­ни он не со­вер­шил ни од­но­го пос­туп­ка, за ко­то­рый ему приш­лось бы как-то тер­зать­ся и пе­ре­жи­вать. Сме­лый, от­важ­ный, бе­зу­ко­риз­нен­ный и пос­ле­до­ва­тель­ный. В этом и сос­то­ит его тай­на.

Мно­гим лю­дям, ко­то­рым не свой­ствен­на да­же мил­ли­он­ная часть тех ка­честв, ко­то­рые бы­ли у Зи­новь­е­ва, бы­ло с ним очень труд­но. Он был слиш­ком яр­ким, пря­мым и бес­по­щад­ным. Он был аб­со­лют­ным со­вер­ше­н­ством. Труд­но смот­реть на солн­це. Алек­сандр Алек­са­нд­ро­вич был воп­ло­ще­ни­ем жи­вой плаз­мы.

– Как вы оце­ни­ва­е­те роль Зи­новь­е­ва в ис­то­рии на­шей стра­ны?

– Рос­сии круп­но по­вез­ло, что в ее нед­рах ро­дил­ся че­ло­век, ко­то­рый пре­дель­но стро­го, ана­ли­ти­чес­ки был в сос­то­я­нии с по­лус­ло­ва и по­лу­в­згля­да да­вать оце­ноч­ные ха­рак­те­рис­ти­ки со­бы­ти­ям эпо­хи. Это наг­ра­да для Рос­сии и на­ка­за­ние для са­мо­го Зи­новь­е­ва: он все по­ни­мал и все знал. Ве­ри­ги это­го глу­бо­чен­но­го по­ни­ма­ния и со­пе­ре­жи­ва­ния он нес всю свою жизнь. Его са­мое глав­ное дос­то­и­н­ство зак­лю­ча­лось в том, что он яв­лял­ся че­ло­ве­ком аб­со­лют­но­го ума. Как че­ло­век с аб­со­лют­ным слу­хом стра­да­ет от то­го, что слы­шит все, так стра­дал и Зи­новь­ев с его пот­ря­са­ю­щим да­ром по­ни­ма­ния.

Алек­са­нд­ру Алек­са­нд­ро­ви­чу бы­ло мно­го да­но и ге­не­ти­чес­ки, и са­мо­вос­пи­та­ни­ем, и об­ра­зо­ва­ни­ем. Эта его по­ли­та­ла­нт­ность мно­гих разд­ра­жа­ла. Его ги­га­н­тская фи­гу­ра зас­ло­ня­ла все мел­кое, су­ет­ное, тщес­лав­ное и си­ю­ми­нут­ное. То, что он был на­шим сов­ре­мен­ни­ком, мас­се лю­дей ме­ша­ло, разд­ра­жа­ло по зна­ко­мо­му всем прин­ци­пу «ишь, ум­ник на­шел­ся!». А рав­но­го Зи­новь­е­ву в сов­ре­мен­ной Рос­сии не бы­ло.

Алек­сандр Алек­са­нд­ро­вич знал, что и че­рез мно­го лет его тру­ды бу­дут вост­ре­бо­ва­ны. Имен­но по ним чест­ные и не­рав­но­душ­ные лю­ди ста­нут све­рять пра­виль­ность сво­их пос­туп­ков.

– Как вы оце­ни­ва­е­те вклад Зи­новь­е­ва в ми­ро­вую на­у­ку и куль­ту­ру?

– Это об­ще­из­ве­ст­но. Он соз­дал свою ло­ги­чес­кую шко­лу, ко­то­рая внес­ла не­ве­ро­ят­но све­жую струю в ло­ги­чес­кий сек­тор ми­ро­вой на­у­ки. Он стал един­ствен­ным от Со­ве­тс­ко­го Со­ю­за чле­ном Финс­кой ака­де­мии на­ук.

– За ка­кие зас­лу­ги?

– Пре­зи­дент Финс­кой ака­де­мии на­ук фон Вригт вы­де­лил шко­лу Зи­новь­е­ва за но­виз­ну, сме­лость и ре­зуль­та­тив­ность. И тог­да, и се­год­ня вклад Алек­са­нд­ра Алек­са­нд­ро­ви­ча в ло­ги­ку оче­ви­ден. Не слу­чай­но еще в со­ве­тс­кое вре­мя его при­чис­ля­ли к трой­ке ве­ду­щих ло­ги­ков ми­ра.

В со­ци­о­ло­гии он ока­зал­ся пер­вым и един­ствен­ным рос­сийс­ким спе­ци­а­лис­том, ко­то­рый по­лу­чил прес­тиж­ней­шую пре­мию име­ни фран­цу­зс­ко­го со­ци­о­ло­га ХIХ ве­ка Алек­си­са де Ток­ви­ля. Зи­новь­ев был удос­то­ен этой пре­мии за кни­гу «Ком­му­низм как ре­аль­ность». А это очень вы­со­кая план­ка. У не­го был серь­ез­ный по ми­ро­вым мер­кам кон­ку­рент – Карл Поп­пер. Но по­бе­дил Алек­сандр Алек­са­нд­ро­вич, пос­коль­ку, как ска­зал пред­се­да­тель жю­ри Рай­мон Арон, толь­ко Зи­новь­ев соз­дал нас­то­я­щее, ори­ги­наль­ное уче­ние о со­ве­тс­ком ком­му­низ­ме и ком­му­нис­ти­чес­ком об­ще­ст­ве.

В ли­те­ра­ту­ре он соз­дал но­вый жанр – со­ци­о­ло­ги­чес­кий ро­ман. Это – не со­ци­аль­ный ро­ман. Он, про­чи­тав­ший, по­жа­луй, та­кое ко­ли­че­ст­во книг, что на­ше­му сов­ре­мен­ни­ку, чи­та­ю­ще­му буль­вар­ные ро­ма­ны, и прис­нить­ся не мо­жет, соз­дал жанр со­ци­о­ло­ги­чес­ко­го ро­ма­на с ис­поль­зо­ва­ни­ем на­уч­ных ме­то­дов, глу­бо­ких поз­на­ний в ло­ги­ке, фи­ло­со­фии, ма­те­ма­ти­ке, ис­то­рии...

Он вез­де был пер­вым. Это мно­го для од­но­го че­ло­ве­ка. Та­кое про­ща­ют Ле­о­нар­до да Вин­чи и дру­гим глы­бам да­ле­ко­го прош­ло­го, по­то­му что их дав­но нет. А Зи­новь­ев был с на­ми. Я пос­то­ян­но возв­ра­ща­юсь к этой мыс­ли. Нель­зя за­бы­вать о том, что в 1970-е го­ды на Зи­новь­е­ва об­ру­ши­лась вся со­ве­тс­кая иде­о­ло­гия и фи­ло­со­фия, ко­то­рые не вы­дер­жа­ли яр­кос­ти его та­лан­та и ог­ром­но­го ума.

В свое вре­мя в кру­гу зна­ко­мых, меж­ду ко­фе и пи­рож­ка­ми, мы го­во­ри­ли о том, нас­коль­ко ве­лик или мал Инс­ти­тут фи­ло­со­фии. Алек­сандр Алек­са­нд­ро­вич ска­зал, что по по­лу­чен­ным ре­зуль­та­там вы­хо­дит так, что он ра­бо­тал за весь сек­тор. Мно­го пуб­ли­ко­вал­ся в СССР и за его пре­де­ла­ми. В со­ве­тс­кое вре­мя его ра­бо­ты сра­зу пе­ре­во­ди­лись на иност­ран­ные язы­ки. По тем вре­ме­нам это бы­ло нес­лы­хан­но. А да­лее Алек­сандр Алек­са­нд­ро­вич ска­зал, что от 420 сот­руд­ни­ков Инс­ти­ту­та фи­ло­со­фии он бы ос­та­вил 20, а ос­таль­ных, без­дель­ни­ков, уво­лил. При­су­т­ство­вав­шие встре­пе­ну­лись, и каж­дый стал за­да­вать воп­рос: «А ме­ня бы ты ос­та­вил?» Всем, прак­ти­чес­ки без иск­лю­че­ния, он ска­зал: «Нет». А это очень боль­но.

Нет про­ро­ка в сво­ем оте­че­ст­ве

– Ка­кие про­ро­че­ст­ва Зи­новь­е­ва сбы­лись?

– Алек­сандр Алек­са­нд­ро­вич пер­вым сре­а­ги­ро­вал на гор­ба­че­вс­кую «пе­ре­ст­рой­ку», аб­со­лют­но точ­но наз­вав ее «ка­та­ст­рой­кой». По­ра­зи­тель­но, но уже пер­вые ша­ги, ко­то­рые со­вер­ши­ла КПСС под ру­ко­во­д­ством Ми­ха­и­ла Гор­ба­че­ва, Зи­новь­ев оце­нил как на­ча­ло пре­да­тель­ства всей ис­то­рии Со­ве­тс­ко­го Со­ю­за. Кни­гу «Ка­та­ст­рой­ка» он на­пи­сал очень быст­ро, и все проз­ву­чав­шие в ней оцен­ки и предс­ка­за­ния ока­за­лись пра­виль­ны­ми. Же­ла­ю­щие мо­гут в этом убе­дить­ся – кни­га пе­ре­из­да­на.

А в те дни, ког­да бы­ла раз­ру­ше­на Бер­ли­нс­кая сте­на, Вос­точ­ная Гер­ма­ния бро­си­лась в объ­я­тия За­пад­ной Гер­ма­нии и все пи­ли шам­па­нс­кое, Алек­сандр Алек­са­нд­ро­вич предс­ка­зал, что Гер­ма­ния до­ро­го зап­ла­тит за это объ­е­ди­не­ние. Сов­сем не те 4 млрд ма­рок, о ко­то­рых тог­да го­во­ри­ли офи­ци­аль­ные ли­ца. Так и по­лу­чи­лось.




Для то­го что­бы оце­ни­вать предс­ка­за­ния Зи­новь­е­ва, на­до ид­ти по его кни­гам. Возь­ми­те «Фак­тор по­ни­ма­ния» – пос­лед­нюю кни­гу Алек­са­нд­ра Алек­са­нд­ро­ви­ча. В ней он дал од­но из са­мых страш­ных сво­их предс­ка­за­ний: че­ло­ве­че­ст­во по­гиб­нет от собствен­ной глу­пос­ти. Наб­лю­дая за про­ис­хо­дя­щим в ми­ре и при­ни­ма­е­мы­ми ре­ше­ни­я­ми, убеж­да­ешь­ся в его пра­во­те.

– Вы име­ете в ви­ду ре­ше­ния, ко­то­рые оп­ре­де­ля­ют судь­бы всей на­шей пла­не­ты, или ре­ше­ния о про­ис­хо­дя­щем на род­ных прос­то­рах?

– Все ре­ше­ния.

– Как на­ше го­су­да­р­ство со все­ми его вет­вя­ми влас­ти по­мо­га­ют ис­сле­до­ва­тельс­ко­му цент­ру име­ни Зи­новь­е­ва, ко­то­рым вы ру­ко­во­ди­те?

– По по­зи­ти­ву за­дан­но­го воп­ро­са я долж­на от­ве­тить, что Рос­сийс­кое го­су­да­р­ство мне так по­мо­га­ет, что го­ло­ву те­ря­ешь, как вос­поль­зо­вать­ся всей этой по­мощью. Увы, это не так.

Го­су­да­р­ство не су­ще­ст­ву­ет в абстра­кт­ной фор­ме. Го­су­да­р­ство – это лю­ди. Конк­рет­ные лю­ди оп­ре­де­ля­ют по­ли­ти­ку го­су­да­р­ства и за­ни­ма­ют­ся расп­ре­де­ле­ни­ем средств. Не еди­нож­ды я об­ра­ща­лась за гран­та­ми. Каж­дый раз мне в них от­ка­зы­ва­ли, да­же не ста­вя в из­ве­ст­ность.

– Оль­га Ми­ро­нов­на, а по­че­му вам от­ка­зы­ва­ли?

– При­чи­на прос­та: я от­ка­зы­ва­юсь иг­рать в кор­руп­цию, де­лать от­ка­ты. Кор­руп­ция и Зи­новь­ев – по­ня­тия аб­со­лют­но не­сов­мес­ти­мые.

Но по конт­рас­ту хо­чу вы­ра­зить сло­ва мо­ей глу­бо­кой бла­го­дар­нос­ти кол­ле­гам, друзь­ям и со­рат­ни­кам – Сер­гею Ба­бу­ри­ну, Алек­сею Бли­но­ву, Вла­ди­ми­ру Боль­ша­ко­ву, Аб­ду­са­ла­му Гу­сей­но­ву, Юрию Да­вы­до­ву, Ва­ле­рию Ижиц­ко­му, Иго­рю Иль­и­нс­ко­му, Вла­дис­ла­ву Лек­то­рс­ко­му, Аль­бер­ту Ли­ха­но­ву, Ва­ле­рию Лу­ко­ву, Ва­ди­му Ме­жу­е­ву, Сер­гею Ми­ро­но­ву, Иго­рю Ми­хай­ло­ву, Оле­гу На­за­ро­ву, Алек­сею Пиль­ко, Алек­са­нд­ру Ра­до­виц­ко­му, Ни­ко­лаю Рас­са­ди­ну, Пав­лу Родь­ки­ну, Вик­то­ру Са­дов­ни­че­му, Иго­рю Слю­ня­е­ву, Юрию Со­ло­ду­хи­ну, Вя­чес­ла­ву Сте­пи­ну, Ва­лен­ти­ну Толс­тых...

За пос­лед­ние го­ды бла­го­да­ря бес­ко­ры­ст­но­му – не­оп­ла­чи­ва­е­мо­му – и бла­го­род­но­му тру­ду мо­их дру­зей бы­ли триж­ды про­ве­де­ны Зи­новь­е­вс­кие чте­ния. Эн­ту­зи­ас­ты соз­да­ва­ли выс­тав­ки «Иди!», «Зи­новь­ев = Вре­мя = Впе­ред!», «Год Алек­са­нд­ра Зи­новь­е­ва – 2012». На­уч­ные кон­фе­рен­ции, пос­вя­щен­ные мыс­ли­те­лю ми­ро­во­го уров­ня, про­хо­дят и за пре­де­ла­ми Рос­сии: в До­нец­ке, Днеп­ро­пет­ро­вс­ке, Па­ри­же, Со­фии, Мюн­хе­не, Сток­голь­ме, Ма­ни­ле. Вот в Ма­ни­ле Зи­новь­е­вым ин­те­ре­су­ют­ся...

Еще в то вре­мя, ког­да мы на­хо­ди­лись в вы­нуж­ден­ной эмиг­ра­ции, Алек­сандр Алек­са­нд­ро­вич дру­жил со зна­ме­ни­тым швей­ца­рс­ким дра­ма­тур­гом и про­за­и­ком Фрид­ри­хом Дюр­рен­мат­том. Мы бы­ва­ли у не­го в Швей­ца­рии, а он – у нас в Мюн­хе­не. Од­наж­ды Дюр­рен­матт про­из­нес: «На­вер­ное, Рос­сия очень бо­га­тая стра­на, ес­ли мо­жет спо­кой­но разб­ра­сы­вать­ся та­ки­ми людь­ми, как ты, Алек­сандр».

В Рос­сии, ока­зы­ва­ет­ся, нет бюд­жет­ных де­нег ни на стро­и­тель­ство Муль­ти­ме­дий­но­го цент­ра «Зи­но­те­ка», ни на соз­да­ние Го­су­да­р­ствен­но­го на­уч­но-ху­до­же­ст­вен­но­го му­зея Алек­са­нд­ра Зи­новь­е­ва, ку­да я пла­ни­ро­ва­ла пе­ре­дать кар­ти­ны, ак­ва­ре­ли и ру­ко­пи­си Зи­новь­е­ва, ни на фи­нан­си­ро­ва­ние уни­каль­но­го про­ек­та «Мыс­ля­щий мир». За­то есть день­ги на­ло­гоп­ла­тель­щи­ков для мно­же­ст­ва пош­лых и гряз­ных те­ле­ви­зи­он­ных пе­ре­дач. И в то же вре­мя нет 800 ты­сяч руб­лей, что­бы зап­ла­тить за блес­тя­щий фильм к 90-ле­тию Зи­новь­е­ва, соз­дан­ный ве­ли­ко­леп­ным ре­жис­се­ром Мак­си­мом Ка­туш­ки­ным. И хо­тя он вы­иг­рал грант Гос­ки­но, это не по­ме­ша­ло но­во­му ми­ни­ст­ру куль­ту­ры Вла­ди­ми­ру Ме­ди­нс­ко­му ан­ну­ли­ро­вать ра­нее при­ня­тое ре­ше­ние.

За шесть с по­ло­ви­ной лет не бы­ло пе­ре­дач, пос­вя­щен­ных рус­ско­му ге­нию Алек­са­нд­ру Зи­новь­е­ву, на 1-м и 2-м ка­на­лах те­ле­ви­де­ния, а за этим, ко­неч­но же, сто­ят не­кие вла­дис­ла­вы юрь­е­ви­чи, ро­див­ши­е­ся пос­ле Ве­ли­кой Оте­че­ст­вен­ной вой­ны и ни­ког­да не быв­шие в сос­то­я­нии под­нять­ся на уро­вень че­ло­ве­чес­ко­го и граж­да­нс­ко­го под­ви­га, – они ни­ког­да не пой­мут ни Во­и­на, ни Мыс­ли­те­ля Алек­са­нд­ра Зи­новь­е­ва. Но эта бес­чис­лен­ная ар­мия чи­нов­ни­ков на­де­ле­на кноп­ка­ми по при­ня­тию зап­ре­ти­тель­но­го ре­ше­ния, по та­бу­и­зи­ро­ва­нию име­ни Алек­са­нд­ра Зи­новь­е­ва. Есть цен­зу­ра на те­ле­ви­де­нии, есть «чер­ный» спи­сок в га­зе­тах и жур­на­лах. Еще жи­ва и сос­та­рив­ша­я­ся горстка «шес­ти­де­сят­ни­ков»-фи­ло­со­фов, ге­ро­ев «Зи­я­ю­щих вы­сот», ко­то­рые по­пы­та­лись бы­ло сор­вать вы­ход «Кол­лек­тив­но­го порт­ре­та Алек­са­нд­ра Зи­новь­е­ва», по­ла­гая, что их не­у­час­тие в этой кни­ге дра­ма­ти­чес­ки ска­жет­ся на кол­лек­тив­ном тру­де, в ко­то­ром обош­лись без них бо­лее 80 че­ло­век, на­ших сов­ре­мен­ни­ков. А ведь го­то­вит­ся и 2-й том.

Мно­го мож­но при­вес­ти при­ме­ров то­го, что не сде­ла­ли на Ро­ди­не для рус­ско­го ге­ния ло­мо­но­со­вс­ко­го уров­ня.

По­э­то­му, наб­лю­дая де­мо­н­стра­тив­ное иг­но­ри­ро­ва­ние и от­су­т­ствие адек­ват­ной под­де­рж­ки со сто­ро­ны ру­ко­во­д­ства стра­ны в ве­ли­ком де­ле сох­ра­не­ния куль­тур­но­го и на­уч­но­го нас­ле­дия на­ше­го вы­да­ю­ще­го­ся сов­ре­мен­ни­ка, я, за­кон­ный нас­лед­ник Алек­са­нд­ра Зи­новь­е­ва, при­ня­ла твер­дое ре­ше­ние – до 2014 го­да вы­вез­ти на За­пад бес­цен­ные кар­ти­ны мо­е­го му­жа, что­бы они ук­ра­си­ли му­зеи Но­во­го и Ста­ро­го Све­та и бы­ли сох­ра­не­ны для ми­ро­вой ци­ви­ли­за­ции. На­ша стра­на по ста­рой при­выч­ке те­рять ог­ром­ные тер­ри­то­рии и бо­га­т­ства, су­дя по все­му, сей­час те­ря­ет ги­га­н­тское сок­ро­ви­ще – твор­чес­кое нас­ле­дие Алек­са­нд­ра Зи­новь­е­ва.

Бе­се­до­вал Олег НА­ЗА­РОВ

 

 

 

СПРАВ­КА

За­щи­та Зи­новь­е­ва гла­за­ми оче­вид­ца

 

 

Близ­кий друг Зи­новь­е­ва фи­ло­соф Карл Кан­тор в 1954 го­ду стал сви­де­те­лем за­щи­ты его кан­ди­да­тс­кой дис­сер­та­ции на те­му «Вос­хож­де­ние от абстра­кт­но­го к конк­рет­но­му»:

«За­щи­та «Вос­хож­де­ния» бы­ла со­бы­ти­ем жиз­ни фи­ло­со­фс­ко­го фа­куль­те­та. Зал уче­но­го со­ве­та, где про­хо­ди­ла за­щи­та, не вме­щал всех же­ла­ю­щих. Мно­гие при­е­ха­ли из дру­гих го­ро­дов. Дис­сер­та­ция – «как ан­ти­ма­рк­си­с­тская» – бы­ла «за­ва­ле­на». Ее приш­лось за­щи­щать дваж­ды – еще раз на уче­ном со­ве­те фа­куль­те­та и за­тем в ВА­Ке, где Зи­новь­е­ву все-та­ки при­су­ди­ли кан­ди­да­тс­кую сте­пень. Вспо­ми­наю, что про­вал на уче­ном со­ве­те пе­ре­жи­вал­ся им и его уче­ни­ка­ми как три­умф. И это был три­умф. Ведь отк­ло­ня­ли «Вос­хож­де­ние» вя­ло, не­хо­тя, че­рез си­лу, а дис­кус­сия бы­ла обс­то­я­тель­ной, дли­тель­ной, неп­ри­ми­ри­мой и для Зи­новь­е­ва по­бед­ной. Зи­новь­ев дер­жал­ся спо­кой­но, с дос­то­и­н­ством, го­во­рил сво­им обыч­ным глу­хо­ва­тым го­ло­сом, не за­щи­щал­ся, а на­па­дал, вы­яв­ляя не­ве­же­ст­во пер­вос­вя­щен­ни­ков марк­сиз­ма-ле­ни­низ­ма, их нез­на­ние кра­е­у­голь­ных ме­то­до­ло­ги­чес­ких пост­ро­е­ний докт­ри­ны Марк­са. Чле­нов уче­но­го со­ве­та ох­ва­ти­ла па­ни­ка. Из су­дей за­щи­та прев­ра­ти­ла про­фес­су­ру в под­су­ди­мых, прив­ле­чен­ных по статье иде­о­ло­ги­чес­ко­го пус­тоз­во­н­ства, а для сту­ден­чес­кой ау­ди­то­рии за­щи­та бы­ла лик­бе­зом марк­си­с­тской ди­а­лек­ти­ки. Фи­ло­со­фс­кие нас­тав­ни­ки Зи­новь­е­ва ус­во­и­ли как «От­че наш» фор­му­лу Ле­ни­на – «от жи­во­го со­зер­ца­ния к абстра­кт­но­му мыш­ле­нию и от не­го к прак­ти­ке». Для них дви­же­ние мыш­ле­ния от жи­во­го со­зер­ца­ния оз­на­ча­ло дви­же­ние от конк­рет­но­го, а Зи­новь­ев все пе­ре­вер­нул. Док­то­рам фи­ло­со­фии бы­ло нев­до­мек, что у Зи­новь­е­ва речь идет о конк­рет­ном в мыш­ле­нии, а не в ре­аль­нос­ти.Что в мыш­ле­нии про­цесс поз­на­ния на­чи­на­ет­ся с вы­де­ле­ния ка­кой-то от­дель­ной чер­ты ре­аль­но­го объ­ек­та, ко­то­рый не мо­жет не выс­ту­пать в мыш­ле­нии как абстрак­ция».

Источник: solidarnost.org