Екатерина Кондаурова: «В интересной работе гонорар – не главное»

18 сентября Мариинский театр открывает 230-й сезон оперой Модеста Мусоргского «Хованщина». А спустя два дня назначен вечер одноактных балетов, в котором примут участие Ульяна Лопаткина и Екатерина Кондаурова. Если Лопаткина – давно признанная звезда Мариинки, то для Кондауровой нынешний сезон, по сути, первый, когда она выходит на легендарную сцену в статусе прима-балерины.

Спи­сок от­ли­чий Ека­те­ри­ны Кон­да­у­ро­вой (ла­у­ре­ат пре­мий Benois de la Danse, «Зо­ло­той со­фит», «Зо­ло­тая мас­ка», «Ду­ша тан­ца»), ко­неч­но, впе­чат­ля­ет, но важ­нее наг­рад – осо­бая пред­на­чер­тан­ность судь­бы, ко­то­рая прев­ра­ща­ет по­кор­ных слу­жи­те­лей ба­ле­та в изб­ран­ниц Терп­си­хо­ры, ее глав­ных жриц. К сон­му осо­бых и изб­ран­ных Ека­те­ри­ну Кон­да­у­ро­ву за осо­бое чувство сти­ля, со­вер­ше­н­ство клас­си­чес­ко­го тан­ца и ост­рое чувство сов­ре­мен­ной плас­ти­ки при­чис­ля­ют дав­но. И те­перь офи­ци­аль­ное приз­на­ние ба­ле­ри­ны впол­не со­от­ве­т­ству­ет той вы­со­кой оцен­ке, ка­кую ей да­ют прос­ве­щен­ные те­ат­ра­лы. А они срав­ни­ва­ют Кон­да­у­ро­ву с Майей Пли­сец­кой и про­чат ей не ме­нее звезд­ную судь­бу.

куль­ту­ра: Вы – моск­вич­ка, жи­ве­те в Пе­тер­бур­ге. Ка­кой го­род счи­та­е­те род­ным? Есть раз­ни­ца меж­ду мос­ко­вс­ким и пе­тер­бу­р­гским ха­рак­те­ра­ми?

Кон­да­у­ро­ва: Моск­ву, чест­но го­во­ря, не­до­люб­ли­ваю. Кра­си­вее Пе­тер­бур­га го­ро­да не встре­ча­ла.

Го­во­рят, что в Пе­тер­бур­ге лю­ди спо­кой­нее, хо­лод­нее. Не ду­маю. Есть эмо­ци­о­наль­ные и отк­ры­тые, есть раз­ме­рен­ные и зак­ры­тые – все раз­ные. Дру­гое де­ло, что в Моск­ве все­го боль­ше, вклю­чая на­се­ле­ние, и на­до силь­нее ра­бо­тать лок­тя­ми.

куль­ту­ра: Как Вы ока­за­лись в Пе­тер­бур­ге?

Кон­да­у­ро­ва: За­ни­ма­лась му­зы­кой и хо­ре­ог­ра­фи­ей. По­том сов­ме­щать ста­ло труд­но, и я выб­ра­ла хо­ре­ог­ра­фию. Мне ка­за­лось, тан­це­вать лег­че, чем ча­са­ми си­деть за ро­я­лем. К то­му же, пе­да­го­ги го­во­ри­ли о неп­ло­хих дан­ных, и я по­пы­та­лась пос­ту­пить в мос­ко­вс­кое хо­ре­ог­ра­фи­чес­кое учи­ли­ще. Ме­ня не при­ня­ли, ска­за­ли, что толь­ко зря по­те­ряю вре­мя. Год про­ве­ла в ба­лет­ном клас­се шко­лы Лав­ро­вс­ко­го. По­том, по со­ве­ту пе­да­го­гов, по­е­ха­ла пос­ту­пать в Ва­га­но­вс­кое в Пе­тер­бур­ге. Прав­да, пре­дос­те­ре­га­ли: не факт, что возь­мут моск­вич­ку. Не очень дру­жи­ли эти два го­ро­да, про­ти­вос­то­я­ние бы­ло по­яр­че, чем сей­час. Действи­тель­но, пе­ред прос­мот­ром ус­лы­ша­ла: «Кон­да­у­ро­ва? Из Моск­вы? Выг­на­ли, зна­чит». Та­кая ло­ги­ка. Но пос­ту­пи­ла я без вся­ких проб­лем.

куль­ту­ра: Есть ли раз­ли­чия в ис­пол­ни­тельс­кой ма­не­ре – мос­ко­вс­кой и пе­тер­бу­р­гской?

Кон­да­у­ро­ва: В Пе­тер­бур­ге и шко­ла, и ма­не­ра ис­пол­не­ния всег­да счи­та­лись бо­лее сдер­жан­ны­ми, ин­тел­ли­ге­нт­ны­ми. Ни в ко­ем слу­чае не хо­чу ска­зать, что мос­ко­вс­кий ба­лет по­хож на ры­ноч­ную пло­щадь. Нет, но в Моск­ве бо­лее сме­лая, отк­ры­тая трак­тов­ка об­ра­зов.

куль­ту­ра: Как чувство­ва­ли се­бя в кор­де­ба­ле­те – ведь там на­чи­на­ли? Ну­жен был этот этап?

Кон­да­у­ро­ва: Кор­де­ба­лет тре­ни­ру­ет на вы­нос­ли­вость, и ар­тист уз­на­ет спек­такль в це­лом. Ес­ли ты тан­цу­ешь сра­зу и толь­ко соль­ные пар­тии, то ими и ог­ра­ни­чи­ва­ет­ся зна­ние спек­так­ля. А пос­ле шко­лы кор­де­ба­ле­та в со­ло нам­но­го уют­нее и уве­рен­нее се­бя чувству­ешь. Мне ка­жет­ся, что мно­гие соль­ные пар­тии фи­зи­чес­ки и эмо­ци­о­наль­но лег­че, чем кор­де­ба­лет­ные, ког­да ты дол­жен быть за­мет­ным, но не вы­де­лять­ся. Это са­мое слож­ное, по­верь­те.

куль­ту­ра: Ва­шим пе­да­го­гом в те­ат­ре бы­ла за­ме­ча­тель­ная ба­ле­ри­на Оль­га Чен­чи­ко­ва, сей­час она пре­по­да­ет в Ла Ска­ла. При­хо­ди­лось слы­шать, что она нес­го­вор­чи­ва и стро­га...

Кон­да­у­ро­ва: Мы ра­бо­та­ли с Оль­гой Ива­нов­ной до­воль­но дол­го – пять или шесть лет. Она да­ла ту ос­но­ву, что не­об­хо­ди­ма не прос­то тан­цов­щи­це, но ба­ле­ри­не, ког­да нуж­но, по­ми­мо тех­ни­ки, пре­под­нес­ти, на­пол­нить смыс­лом да­же прос­той шаг. Да, ее от­ли­ча­ла стро­гость. Иног­да слы­шу от кол­лег, что они с тру­дом ла­ди­ли с Оль­гой Ива­нов­ной. Мы же наш­ли об­щий язык и по­ни­ма­ли друг дру­га. Сей­час ра­бо­таю с Эл­лой Та­ра­со­вой. Ког­да мы на­чи­на­ли, она де­ла­ла пер­вые ша­ги в пе­да­го­ги­ке. Се­год­ня я не предс­тав­ляю для се­бя дру­го­го нас­тав­ни­ка, с кем бы­ло бы так ком­фо­рт­но.

куль­ту­ра: На сце­не имп­ро­ви­зи­ру­е­те? Или – ни­ка­ких воль­нос­тей?

Кон­да­у­ро­ва: В клас­си­чес­ких спек­так­лях от текс­та не от­хо­жу – как пос­тав­ле­но, так и ста­ра­юсь ис­пол­нять. Мно­гое за­ви­сит от парт­не­ра. Нель­зя же оди­на­ко­во с каж­дым тан­це­вать. Ста­ра­юсь на сце­не быть жи­вой, не люб­лю схе­мы.

куль­ту­ра: Парт­нер лю­би­мый есть?

Кон­да­у­ро­ва: С му­жем, Ис­ло­мом Бай­му­ра­до­вым, ни­ког­да не от­ка­жусь тан­це­вать, у нас осо­бое вза­и­мо­по­ни­ма­ние на сце­не, и это всег­да вид­но. Не встре­ча­ла та­ко­го парт­не­ра в род­ном Ма­ри­инс­ком, что­бы, тан­цуя, ду­ма­ла: быст­рее бы спек­такль за­кон­чил­ся. Дваж­ды тан­це­ва­ла с Дэ­ви­дом Хол­бер­гом. Знаю, что мно­гим не­у­доб­но с ним, го­во­рят, что – хо­лод­ный. Нет, я это­го не по­чу­в­ство­ва­ла. Он не­о­бы­чен и выст­ра­и­ва­ет на сце­не свой мир, мне в та­ком ми­ре при­ят­но. Пот­ря­са­ю­щий парт­нер Мар­се­ло Го­мес, ду­эт­ный та­нец у не­го в кро­ви. Мы не­дав­но ис­пол­ня­ли с ним чер­ное па-де-де из «Ле­бе­ди­но­го озе­ра». Я ус­та­ла, не­важ­но се­бя чувство­ва­ла, и он по­нял, что дол­жен по­мочь: под­дер­жи­вал, под­бад­ри­вал ме­ня вся­чес­ки на сце­не, и наст­ро­е­ние улуч­ши­лось, сил при­ба­ви­лось.

В пос­лед­ней по вре­ме­ни ра­бо­те – «Пар­ке» Прель­жо­ка­жа – у ме­ня ока­за­лось два парт­не­ра: сна­ча­ла тан­це­ва­ла с Юри­ем Сме­ка­ло­вым, но он по­лу­чил трав­му, и сле­ду­ю­щий спек­такль я ве­ла с Конс­тан­ти­ном Зве­ре­вым. «Пар­ки» по­лу­чи­лись аб­со­лют­но раз­ные.

куль­ту­ра: В ноч­ном ду­э­те в «Пар­ке» есть эф­фе­кт­ное и зна­ме­ни­тое дви­же­ние, ког­да ар­тис­ты со­е­ди­не­ны толь­ко гу­ба­ми: не раз­мы­кая по­це­луя, ка­ва­лер кру­жит­ся, рас­пах­нув ру­ки, а да­ма под­ни­ма­ет­ся го­ри­зон­таль­но. Очень слож­но вы­пол­нять?

Кон­да­у­ро­ва: В этом спек­так­ле есть и бо­лее слож­ные ве­щи. А в «по­це­луе» ба­ле­ри­на об­ни­ма­ет парт­не­ра, это объ­я­тие – опо­ра, и труд­нее все­го – об­нять ес­те­ст­вен­но – так, что­бы не выг­ля­де­ло, что ты по­вис­ла на нем. В ми­ну­ты вра­ще­ния ощу­ща­ешь пол­ный по­лет.

куль­ту­ра: Что ин­те­рес­нее – сов­ре­мен­ная хо­ре­ог­ра­фия или клас­си­ка?

Кон­да­у­ро­ва: Клас­си­ка есть клас­си­ка, она со­вер­шен­на и слож­на, в ней вид­но все: где уже нем­нож­ко не гнет­ся, где уже не та фор­ма ру­ки или но­ги. Клас­си­ку хо­чу тан­це­вать как мож­но доль­ше – нас­коль­ко поз­во­лит фор­ма. А в сов­ре­мен­ной хо­ре­ог­ра­фии я от­ры­ва­юсь по пол­ной прог­рам­ме.

куль­ту­ра: Мы уз­на­ли Вас по спек­так­лям Фор­сай­та, один из кри­ти­ков наз­вал Вас ры­же­во­ло­сым чу­дом. Как сос­то­я­лась встре­ча с этим хо­ре­ог­ра­фом?

Кон­да­у­ро­ва: В 2003-м го­ду на гаст­ро­лях во Франк­фур­те я тан­це­ва­ла ва­ри­а­цию в «Па­хи­те». Пос­ле спек­так­ля по­до­шел нез­на­ко­мец: «Здо­ро­во тан­це­ва­ла, хо­те­лось бы ара­беск длин­нее сде­лать, ру­ки про­тя­нуть еще даль­ше»... Стран­ные та­кие за­ме­ча­ния, пе­да­го­ги го­во­рят ина­че. Ока­за­лось, это был Фор­сайт. В то вре­мя те­атр вел пе­ре­го­во­ры о пос­та­нов­ке в Ма­ри­ин­ке его спек­так­лей, а он сом­не­вал­ся, что его хо­ре­ог­ра­фия под си­лу клас­си­чес­кой труп­пе. Бук­валь­но че­рез ме­сяц уз­на­ли, что до­го­во­рен­нос­ти дос­тиг­ну­ты. Са­мым не­о­жи­дан­ным ока­за­лось, что я по­лу­чи­ла ро­ли в ба­ле­тах Фор­сай­та. Мы на­ча­ли ра­бо­тать с Кэт­рин Бен­нетс – его ас­сис­те­нт­кой, и она су­ме­ла вы­та­щить из ме­ня то, о чем я и не до­га­ды­ва­лась. В спек­так­ле «Там, где ви­сят зо­ло­тые виш­ни» (In the Middle, Somewhat Elevated) – пер­вый за­по­ми­на­ю­щий­ся ус­пех.

куль­ту­ра: Су­ще­ст­ву­ет ли ба­лет, о ко­то­ром Вы меч­та­е­те?

Кон­да­у­ро­ва: Меч­таю обо всем, что еще не стан­це­ва­ла. «Юно­ша и Смерть» – один из тех ба­ле­тов, ко­то­рый я меч­та­ла тан­це­вать, ког­да еще учи­лась в шко­ле, а спек­так­ли смот­ре­ла со сту­пе­нек треть­е­го яру­са. Этот ба­лет Ро­ла­на Пе­ти про­из­во­дил на ме­ня ма­ги­чес­кое впе­чат­ле­ние. Ког­да мы приш­ли в те­атр, он уже был снят с ре­пер­ту­а­ра. В этом го­ду «Юно­шу и Смерть» во­зоб­но­ви­ли, и я счаст­ли­ва, что его стан­це­ва­ла – спек­такль, где от ма­лей­ше­го взгля­да мо­жет по­ме­нять­ся весь ход со­бы­тий.

куль­ту­ра: Ма­лень­кая де­воч­ка меч­та­ла о ро­ли Смер­ти, а о чем меч­та­ет приз­нан­ная ба­ле­ри­на?

Кон­да­у­ро­ва: И тог­да это бы­ла не един­ствен­ная моя меч­та, я и о «Ле­ген­де о люб­ви», и о «Ба­я­дер­ке» ду­ма­ла. Из то­го, что не сде­ла­но? Ко­неч­но, Ма­нон. Близ­ка мне Джуль­ет­та, но вряд ли я ее стан­цую – сло­жил­ся сте­ре­о­тип, что Джуль­ет­та ми­ни­а­тюр­на. Как и Жи­зель, – ее я ра­ди од­ной сце­ны су­мас­ше­ст­вия го­то­ва стан­це­вать.

куль­ту­ра: Ка­кой же у Вас рост?

Кон­да­у­ро­ва: 177 см.

куль­ту­ра: Вы­ше Уль­я­ны Ло­пат­ки­ной?

Кон­да­у­ро­ва: Нет, не вы­ше.

куль­ту­ра: Сце­на пре­под­но­сит ба­ле­рин по-раз­но­му. Майя Пли­сец­кая ка­за­лась круп­ной на сце­не. Ког­да я впер­вые уви­де­ла ее в жиз­ни – рас­те­ря­лась.

Кон­да­у­ро­ва: Это по­то­му, что у нее мощь, раз­мах дви­же­ний, она уп­рав­ля­ет це­лым прост­ра­н­ством!

куль­ту­ра: Вы ведь встре­ча­лись с Пли­сец­кой в ра­бо­те?

Кон­да­у­ро­ва: По­лу­чи­лось так, что в те­ат­ре од­нов­ре­мен­но шли ре­пе­ти­ции двух спек­так­лей, свя­зан­ных с Майей Пли­сец­кой. Алек­сей Рат­ма­нс­кий пе­ре­но­сил «Ан­ну Ка­ре­ни­ну», а «Кар­мен-сю­и­ту» го­то­ви­ли для фес­ти­ва­ля. Майя Ми­хай­лов­на и Ро­ди­он Щед­рин участ­во­ва­ли в ре­пе­ти­ци­ях. Они го­во­ри­ли при­ят­ные сло­ва о мо­ей Ан­не пос­ле сце­ни­чес­кой ре­пе­ти­ции. Нес­коль­ко ре­пе­ти­ций Майя Ми­хай­лов­на про­ве­ла со мной по Кар­мен. Она – пер­вая ис­пол­ни­тель­ни­ца, рас­ска­за­ла то, что не мо­жет рас­ска­зать ник­то: о чем ду­ма­ет ге­ро­и­ня в каж­дый мо­мент пре­бы­ва­ния на сце­не. Го­во­ри­ла, что Кар­мен на­до тан­це­вать как бы в че­ты­рех сте­нах, не смот­реть на пуб­ли­ку, что­бы не за­ро­ди­лось да­же по­доз­ре­ния, что ты за­иг­ры­ва­ешь со зри­те­ля­ми.

куль­ту­ра: Кто из хо­ре­ог­ра­фов ока­зал на Вас осо­бое вли­я­ние?

Кон­да­у­ро­ва: Все, с кем ра­бо­та­ла. Не­час­тые встре­чи с Уиль­я­мом Фор­сай­том – в па­мя­ти нав­сег­да. Он – че­ло­век свет­лый и из­мен­чи­вый. На ре­пе­ти­ци­ях спо­кой­но раз­го­ва­ри­ва­ет, как сей­час мы с ва­ми. Но ес­ли за­во­дит­ся, то на­чи­на­ет по­ка­зы­вать сам – у не­го те­ло дви­жет­ся не­ре­аль­но, слов­но в нем нет кос­тей. На ре­пе­ти­ци­ях с Рат­ма­нс­ким сна­ча­ла я схо­ди­ла с ума и не по­ни­ма­ла, что на­до сде­лать. Иног­да хо­те­лось, что­бы он прик­рик­нул, а он го­лос ни­ког­да и на тон не по­вы­ша­ет. Пос­ле сов­ме­ст­ной с ним ра­бо­ты над «Ка­ре­ни­ной» по­ня­ла, как мно­го по­лу­чи­ла. Прель­жо­каж мо­жет дол­го си­деть мол­ча, наб­лю­дая, по­том вдруг пе­ре­ле­та­ет че­рез зал и прев­ра­ща­ет­ся в ка­ко­го-то ог­ром­но­го на­э­ле­кт­ри­зо­ван­но­го ко­та, хо­тя он ма­лень­кий, боль­ше по­хож на неп­ри­мет­но­го мы­шон­ка.

куль­ту­ра: В ба­лет­ной шко­ле Вы тан­це­ва­ли но­мер «Пав­ло­ва и Че­кет­ти» Джо­на Ной­майе­ра...

Кон­да­у­ро­ва: С Джо­ном сос­то­я­лась од­на ре­пе­ти­ция, ча­са три. Он по­ла­га­ет­ся на эмо­ции, го­во­рит не про пят­ки, подъ­е­мы или ко­лен­ки, а про по­лет ду­ши, взгля­ды, ды­ха­ние. Внут­рен­нее сос­то­я­ние мне се­год­ня бли­же, чем схе­ма тан­ца.

куль­ту­ра: Са­мый за­по­ми­на­ю­щий­ся ус­пех?

Кон­да­у­ро­ва: Од­наж­ды все сош­лось в спек­так­ле «Блуд­ный сын» в Лон­до­не. Мы тан­це­ва­ли с Ми­ха­и­лом Ло­бу­хи­ным, за пуль­том сто­ял ма­эст­ро Гер­ги­ев. Му­зы­ка зву­ча­ла бо­же­ст­вен­но, сце­на Sadler’s Wells так под­хо­ди­ла хо­ре­ог­ра­фии Ба­лан­чи­на, мы бы­ли в уда­ре. Зри­те­ли и участ­ни­ки приз­на­ва­лись, что му­раш­ки бе­га­ли по ко­же во вре­мя спек­так­ля. А не­дав­но, в День не­за­ви­си­мос­ти Бра­зи­лии, на отк­ры­той пло­щад­ке пар­ка мы с Ев­ге­ни­ем Иван­чен­ко тан­це­ва­ли чер­ный акт «Ле­бе­ди­но­го озе­ра». Зри­те­лей – око­ло 70 ты­сяч, со сце­ны ви­дишь беск­рай­нее людс­кое мо­ре...

куль­ту­ра: Вас приг­ла­ша­ют как звез­ду на круп­ней­шие фес­ти­ва­ли. Ка­ко­вы долж­ны быть ус­ло­вия, что­бы Вы при­ня­ли приг­ла­ше­ние?

Кон­да­у­ро­ва: Спек­такль дол­жен вол­но­вать ме­ня в дан­ный мо­мент, парт­нер дол­жен быть мне ин­те­ре­сен. Прав­да, сей­час я ча­ще при­ез­жаю со сво­и­ми парт­не­ра­ми. Еще не­об­хо­ди­мо, что­бы спек­такль на фес­ти­ва­ле сов­пал со сво­бод­ным ве­че­ром в Ма­ри­ин­ке – ни­ког­да не от­ка­жусь от сво­е­го спек­так­ля до­ма ра­ди лич­ной по­езд­ки. Не мо­гу ска­зать, что го­но­рар не ва­жен, но в ин­те­рес­ной ра­бо­те это не глав­ное.

куль­ту­ра: Поч­ти всем тан­цов­щи­цам при­хо­ди­лось бо­роть­ся с лиш­ним ве­сом. А Вам?

Кон­да­у­ро­ва: В шко­ле – пос­то­ян­но. Си­де­ли на глу­пых ди­е­тах. Мог­ли го­ло­дать, есть толь­ко пет­руш­ку или од­ну шо­ко­лад­ку в день. Один раз мне сни­зи­ли от­мет­ку за внеш­ний вид. Удар! Все ле­то прак­ти­чес­ки ни­че­го не ела и вер­ну­лась к учеб­но­му го­ду ху­дю­щая. Жа­лею, что ис­пор­ти­ла се­бе же­лу­док.

куль­ту­ра: На сце­не Вы – ре­ши­тель­ность, огонь, страсть. А в жиз­ни?

Кон­да­у­ро­ва: По-мо­е­му, до­воль­но урав­но­ве­шен­ный че­ло­век, но от мно­гих слы­шу, что ха­рак­тер у ме­ня слож­ный. Что ме­ня уст­ра­и­ва­ет в мо­ем ха­рак­те­ре, так это уме­ние не па­ни­ко­вать, ког­да вок­руг все схо­дят с ума.

куль­ту­ра: Вы ве­ру­ю­щий че­ло­век?

Кон­да­у­ро­ва: Ве­ра ве­дет нас по жиз­ни. Все, что про­ис­хо­дит с на­ми, – это не прос­то так.

Источник: portal-kultura.ru