«Исламский банкинг надо в качестве пилотного эксперимента запустить в Татарстане»
– Что вы думаете об исламском банкинге и о перспективах исламских инвестиций в Россию?
– Во-первых, очевидно, что исламский банкинг состоялся как огромное направление глобальной деятельности, он очень успешен. В частности, малайзийский опыт и опыт арабских стран показывает, что специфические особенности исламского банкинга обеспечивают ему высокую устойчивость от разного рода колебаний конъюнктуры. Глобальный кризис исламские банки прошли без потерь.
Во-вторых, он обеспечивает высокую эффективность инвестиций, потому что основан на принципе солидарной ответственности. В-третьих, является очень хорошим генератором экономического роста не только потому, что это способ получить деньги без процентов, но это еще и очень важный механизм организации совместной деятельности людьми. Эти преимущества исламского банкинга, думаю, будут делать его все более привлекательным. А эти принципы выходят все больше за пределы исламского мира.
Замечу, что в Российской империи существовали ссудосберегающие товарищества, которые работали на аналогичных принципах, то есть предоставление денег без процентов, солидарная ответственность за инвестиционный проект, когда получатель кредита и банкир вместе разделяют риски, а это высокие этические требования друг к другу, обман и коррупция фактически невозможны в этих институтах. И это совместное целеполагание, работа над инвестпроектами дают очень важный синергетический эффект, когда кредитор и заемщики вместе заинтересованы в успехе. Это объединяет общество. Я считаю, что принципы исламского банкинга должны быть инкорпорированы во все наше банковское законодательство.
Посмотрите, чем у нас отличаются банки от исламских и тех же российских ссудосберегающих товариществ? У нас банкир вообще не думает о заемщике, он дал денег, ободрал его как липку, взял залогов в 10 раз больше, чем дал кредит, и ему уже наплевать – вернет заемщик кредит или нет. Залоговая масса такова, что хватит покрыть все убытки с лихвой. Плюс гигантские проценты. В нашей финансовой системе все риски ложатся на реальный сектор. Ведь экономику делают производители товаров, а те, кто финансируют, вообще-то, должны помогать производителю добиваться материальных результатов хозяйственной деятельности. Вместо этого финансовое посредничество у нас превратилось в чисто паразитическую прослойку сверхбогатых людей, практически олигархов, включая и госбанки, которые паразитируют на дефиците денег, а этот дефицит искусственно создается в стране в их интересах. Они накручивают ростовщические проценты, которые в Европе в свое время заканчивались войнами, и никакой ответственности не несут за использование этих денег.
А сколько банков оказались мошенническими… Посмотрите список банков в 90-е годы и сейчас – редко встретишь одни и те же названия. Российское государство доверило банковскую деятельность кому попало. Это, я считаю, была одна из стратегических ошибок в начале реформ, когда банк мог создать кто угодно. И до сих пор есть банки, непонятно кому принадлежащие, зарегистрированные в офшорах, собственники этих банков особой ответственности не несут за сохранность денег клиентов. Я убежден, что банкиры, как люди, учреждающие банки, должны брать личную имущественную ответственность за сохранение вкладов граждан. Почему государство сейчас должно тратить сотни миллиардов рублей на оплату долгов проворовавшихся банкиров? Если общество доверяет какому-то человеку создание банка, ЦБ выдает лицензию, то почему я, как гражданин, должен думать, надежен банк или нет? Если у него есть лицензия, то он по определению должен быть надежен. А механизма обеспечения этой надежности никакого нет. В итоге государство латает дыры, люди теряют деньги при банкротстве банков, а их собственники спокойно гуляют в Майами и прочих теплых местах и радуются жизни, обокрав миллионы людей. Я считаю, что в этом вина прежде всего нашего банковского регулятора, наших денежных властей. Нельзя в банковский сектор пропускать кого попало, тем более лиц, у которых нет никакой репутации, в особенности нельзя пропускать лиц, которые прячутся в офшорах, до которых вообще не дотянутся в случае банкротства банка.
Что касается исламского банкинга, то принципы, заложенные в его основу, являются универсальными. По-современному это можно назвать разновидностью проектного финансирования, когда банк выдает деньги под конкретные проекты и следит за целевым использованием денег, не позволяет заемщику тратить деньги как попало, вплоть до того, что заемщик не получает деньги физически, он только имеет право распоряжения, куда их потратить.
У нас сейчас идет кампания по укрупнению банков, а в Америке их тысячи, подавляющее большинство из них местные, которые знают своих клиентов, которые работают на рынке одного города или штата. Поэтому нам надо в целях устойчивости и экономического роста всячески эти принципы развивать, укреплять и поощрять. Я бы рекомендовал, например, в Татарстане провести пилотный эксперимент по работе одного-двух банков по принципам исламского банкинга, а на базе этого эксперимента подумать, какие нам надо внести нормативные изменения, чтобы эта сфера бурно развивалась.
Альтернатива «Свифт» в России есть
– России постоянно угрожают, что отключат от СВИФТ, тем более у нас нет даже своей национальной платежной системы. Каковы перспективы решения этого вопроса? Какие издержки можем понести в случае затягивания?
– Я бы не сказал, что у нас вообще ничего нет. Вы правы, что надо было давно, лет 10 назад, начинать эту работу по развитию системы обмена банковской информацией, альтернативной СВИФТ. Я этот вопрос ставил на национальном банковском совете, мы обсуждали риски банковской системы. Нам докладывал аудитор ЦБ. Я задал вопрос: как оценивается риск отключения СВИФТ? На что мне был дан ответ, что они не занимаются оценкой рисков того, если вдруг атомная бомба упадет на ЦБ. К сожалению, руководители денежных властей очень оторваны от реальности и плохо понимают угрозы, которые тогда были. Поскольку СВИФТ находится в бельгийской юрисдикции, то есть в ЕС, это означает, что Европейская комиссия может принять решение о введении санкций такого рода, и СВИФТ вынужден будет подчиниться, хотя это формально независимая организация. Поэтому риск отключения, безусловно, есть.
Технически альтернативу можно было бы построить уже давно. Технологически она даже уже сделана. ЦБ еще при прежнем руководстве была создана система межбанковских электронных финансовых сообщений, которой пользуются очень многие российские банки. Она автономна от СВИФТ и, в принципе, выполняет те же задачи, только делает дешевле, надежнее и находится в российской юрисдикции. Самый простой способ обезопасить себя от безобразий ЕС – это расширить использование этой системы хотя бы до уровня евразийской интеграции. Если мы ее выведем за пределы России и предложим нашим партнерам из разных государств, то будет готовый СВИФТ.
– Не все так плохо?
– Это технический вопрос. Если услуга будет востребована, она позволит очень быстро полностью заместить СВИФТ для поддержания платежей и расчетов.
– Вы уверены, что нашим партнерам по Евразийскому союзу это будет интересно?
– Если мы откроем эту систему для них – да. Но пока она находится внутри ЦБ, существуют, конечно, проблемы. Система кажется малопривлекательной для иностранных участников, потому что она фактически госмонополия, а СВИФТ – это монополия частно-банковская. Можно придумать разные механизмы эксплуатации этой системы. Теперь это вопрос больше политический, а не технологический.
«Стратегии развития делают не либеральные экономисты, а сами регионы»
– Как можно использовать нынешнюю ситуацию для перехода России к шестому технологическому циклу?
– Нужно разработать целевую программу интернализации на базе нового технологического уклада, надо под нее выстроить приоритеты финансирования, необходимо сосредоточить научно-технические ресурсы на освоение прорывных направлений нового технологического уклада и подкрепить государственное планирование и программирование развития этих отраслей соответствующими механизмами кредитования инвестиций через банки развития, венчурные институты. Вся наша поддержка инновационной и инвестиционной активности должна быть ориентирована на освоение новых технологий. В этом смысле если сейчас у нас создан теоретически механизм проектного финансирования, но он не работает, потому что плохо понятно, как сопоставить, например, целесообразность строительства птицефабрики или кирпичного завода. Нет критериев, как соизмерить перспективность тех или иных инвестиций. Предстоит выработать понимание технологического прогноза, того, что передовые направления развития дают колоссальный мультипликационный эффект, а для этого была бы как раз необходима система критериев для отбора проектов. Она бы позволила нам максимально эффективно использовать деньги бюджетные и кредитные механизмы ЦБ, увязанные в один механизм поддержки экономического роста. Сейчас ничего подобного нет, потому что нет механизма стратегического планирования.
