Владимир Мединский: Единый подход к истории задается либо государством, либо кем ни попадя

Единство отечественной истории, ее нравственный стержень – важнейшая составляющая культурной политики. Об этом говорит историк, политик и писатель Владимир МЕДИНСКИЙ в интервью Андрею Сорокину.

В од­ной из сво­их пред­вы­бор­ных ста­тей Пу­тин ле­га­ли­зо­вал та­кие по­ня­тия, как «об­щие куль­тур­ные ко­ды», «един­ство ис­то­рии», «куль­тур­ная по­ли­ти­ка». Впро­чем, вы в сво­их ра­бо­тах и без вся­ко­го Пу­ти­на эти­ми по­ня­ти­я­ми ру­ко­во­д­ство­ва­лись. У этих по­ня­тий в це­лом ка­кое прик­лад­ное зна­че­ние?

– Собствен­но, го­су­да­р­ство мо­жет сто­ять ли­бо на на­си­лии, ли­бо на доб­ро­воль­ном объ­е­ди­не­нии об­ще­ст­ва вок­руг сис­те­мы об­щеп­ри­ня­тых и об­ще­по­нят­ных абстра­кт­ных цен­нос­тей. По­нят­но, что мы го­во­рим не в ка­те­го­ри­ях «или – или», а в ка­те­го­ри­ях со­че­та­ния этих прин­ци­пов с те­ми или ины­ми при­о­ри­те­та­ми. В мир­ное вре­мя это, мо­жет быть, про­яв­ля­ет­ся не так яр­ко, но в мо­мен­ты кри­зи­сов, войн име­ет ре­ша­ю­щее зна­че­ние. Си­ла ре­жи­ма оп­ре­де­ля­ет­ся не ко­ли­че­ст­вом шты­ков, го­то­вых уби­вать за день­ги, а ко­ли­че­ст­вом лю­дей, го­то­вых уме­реть за этот ре­жим бесп­лат­но. А го­тов­ность уме­реть за абстра­кт­ную идею – что, кста­ти, яв­ля­ет­ся глав­ным от­ли­чи­ем че­ло­ве­ка от жи­вот­но­го – оп­ре­де­ля­ет­ся толь­ко иде­о­ло­ги­ей. Как фор­ми­ру­ет­ся иде­о­ло­гия? Она сто­ит на мно­гих ки­тах, глав­ный из ко­то­рых – куль­тур­ный код, а в его рам­ках – ис­то­ри­чес­кий код.

Мож­но ска­зать, что ис­то­ри­чес­кий код – это часть куль­тур­но­го ко­да. Куль­ту­ра – это прос­то бо­лее ши­ро­кое по­ня­тие, мож­но наз­вать это ци­ви­ли­за­ци­он­ны­ми цен­нос­тя­ми.

Как, по-ва­ше­му, долж­на стро­ить­ся ис­то­рия в свя­зи с иде­о­ло­ги­ей? Не за­у­зит ли иде­о­ло­гия ис­то­ри­чес­кий спектр?

– Ис­то­рия – са­мая по­ли­ти­зи­ро­ван­ная из гу­ма­ни­тар­ных на­ук. Ис­то­рия – по­ли­ти­ка, оп­ро­ки­ну­тая в прош­лое, как го­во­рил ака­де­мик Пок­ро­вс­кий, ос­но­во­по­лож­ник боль­ше­ви­с­тской ис­то­ри­ог­ра­фии. Она объ­ек­тив­но по­ли­ти­зи­ро­ва­на.

Ко­неч­но, го­су­да­р­ство мо­жет ей прос­то не за­ни­мать­ся – тог­да ис­то­ри­ей бу­дет за­ни­мать­ся кто угод­но под лю­бым уг­лом. А у школь­ни­ка бу­дет в го­ло­ве ли­бо ва­ку­ум, ли­бо му­сор. По­то­му что ког­да те­бе в од­но ухо го­во­рят, что Алек­сандр Невс­кий – ге­рой, а в дру­гое – что он кол­ла­бо­ра­ци­о­нист, то, учась в 6-м клас­се, очень труд­но сде­лать соз­на­тель­ный вы­вод.

Так что луч­ше уж го­су­да­р­ство по­ли­ти­зи­ру­ет ис­то­рию, чем кто по­па­ло или чу­жое го­су­да­р­ство. Нель­зя это пус­кать на са­мо­тек. По­ни­ма­е­те, ведь рус­ско­му язы­ку то­же мож­но не учить – как-ни­будь, мол, на ули­це на­у­чат­ся. Или ли­те­ра­ту­ра. Вот мы учим сей­час в шко­ле Толс­то­го, Пуш­ки­на, Шо­ло­хо­ва, но не учим Бар­ко­ва, Ве­нич­ку Еро­фе­ева, Ли­мо­но­ва… Это цен­зу­ра? В ка­кой-то сте­пе­ни да: приз­на­но, что вот этих пи­са­те­лей школь­ни­кам знать по­лез­но, а ос­таль­ных – как по­ве­зет. Это и есть прог­рам­ма.

Я счи­таю, что и с ис­то­ри­ей под­ход дол­жен быть та­кой. Долж­на быть прог­рам­ма – пан­те­он ге­ро­ев, ре­пер­ные точ­ки, ак­си­о­мы, ко­то­рые вы долж­ны знать. При­чем знать не по да­там – в чем по­роч­ность прин­ци­па ЕГЭ, ко­то­рый сво­дит­ся к за­у­чи­ва­нию цифр, дат, фа­ми­лий, – а знать и по­ни­мать ло­ги­ку со­бы­тий, их за­ко­но­мер­нос­ти, нрав­ствен­ные ос­но­вы. Ведь не страш­но пу­тать­ся в точ­ной да­те Ле­до­во­го по­бо­и­ща, но важ­но по­ни­мать, чем оно важ­но для на­шей ис­то­рии, для на­ше­го на­ро­да, в чем был ис­то­ри­чес­кий вы­бор Алек­са­нд­ра Невс­ко­го. И в та­ких ве­щах ЕГЭ не обой­дешь­ся.

Что та­кое в ва­шем по­ни­ма­нии «един­ство оте­че­ст­вен­ной ис­то­рии»?

– У нас при­ня­то «ис­кать ис­то­ри­чес­кую прав­ду» толь­ко в чем-то од­ном, част­ном: то это вре­ме­на Алек­сея Ми­хай­ло­ви­ча Ти­шай­ше­го, то прав­да – это Петр Пер­вый, то прав­да – это боль­ше­ви­ки, ли­бо прав­да – это бе­лог­вар­дей­цы. Я скло­нен го­во­рить, что это все – прав­да в ка­кой-то сте­пе­ни. Где-то мы оши­ба­лись, где-то заб­луж­да­лись, где-то пош­ли не по то­му пу­ти… Но на­до пе­рес­тать оце­ни­вать ис­то­рию по иде­о­ло­ге­мам – на­до оце­ни­вать ис­то­рию по нрав­ствен­но­му кри­те­рию, по нрав­ствен­но­му слу­же­нию.

Мы не зна­ем, по­че­му Ми­ха­ил Фрун­зе, слу­жа крас­ным, про­яв­лял боль­шую по­ря­доч­ность, боль­ший гу­ма­низм, чем мно­гие дру­гие крас­ные ко­ман­ди­ры. Ну вот ре­шил он по­че­му-то, что слу­жить крас­ным – бла­гое де­ло, и в сво­их действи­ях при этом ру­ко­во­д­ство­вал­ся при­выч­ны­ми нрав­ствен­ны­ми цен­нос­тя­ми. А из та­ких действий ис­то­рия и скла­ды­ва­ет­ся. Точ­но так же мы мо­жем най­ти в тот же пе­ри­од ог­ром­ное ко­ли­че­ст­во из­вер­гов-бе­лог­вар­дей­цев, рав­но как и ог­ром­ное ко­ли­че­ст­во бе­лог­вар­дей­цев с вы­со­ки­ми нрав­ствен­ны­ми прин­ци­па­ми.

По­э­то­му на­до все-та­ки лю­дей раз­ли­чать не по иде­о­ло­ги­чес­ко­му, вре­мен­но­му, пре­хо­дя­ще­му прин­ци­пу, не по по­го­нам, а по то­му нрав­ствен­но­му стерж­ню, ко­то­рый ими дви­гал. И вот ес­ли мы с точ­ки зре­ния нрав­ствен­но­го стерж­ня бу­дем свою ис­то­рию оце­ни­вать, тог­да она бу­дет для нас еди­ной, а не рва­ной. Да, бу­дут ка­кие-то пог­ра­нич­ные си­ту­а­ции, но это бу­дет еди­ная Рос­сия.

То есть имен­но нрав­ствен­ный стер­жень? А, до­пус­тим, та­кой стер­жень, как ин­те­рес го­су­да­р­ства Рос­сийс­ко­го?

– Это про­из­вод­ная от нрав­ствен­но­го. Возь­мем ис­то­рию Оте­че­ст­вен­ной вой­ны 1812 го­да – она уже да­ле­ко, по­э­то­му про­ще уй­ти от пре­хо­дя­щих иде­о­ло­гем. Ка­ков был ин­те­рес пра­вя­щей, ска­жем так, эли­ты го­су­да­р­ства? По­бить На­по­ле­о­на, не от­дать власть и собствен­ность. Ин­те­рес ду­хо­ве­н­ства и по­дав­ля­ю­ще­го чис­ла ве­ру­ю­щих – сох­ра­нить пра­вос­ла­вие, по­то­му что ар­мия На­по­ле­о­на шла как ар­мия без­бож­ни­ков. Ну и из­вес­тен ло­зунг Фран­цу­зс­кой ре­во­лю­ции: по­ве­сить пос­лед­не­го ко­ро­ля на киш­ке пос­лед­не­го по­па. Вот с чем они шли к нам. И вот в этом от­но­ше­нии нрав­ствен­ные це­ли – за­щи­та сво­е­го ук­ла­да, Ро­ди­ны, ве­ры – сов­па­ли у на­ро­да и эли­ты, и по­лу­чи­лась си­нер­гия, по­лу­чи­лась Оте­че­ст­вен­ная вой­на.

Есть при­ме­ры, ког­да эти ве­щи идут в раз­ные сто­ро­ны. Ка­за­лось бы, есть го­су­да­р­ствен­ный ин­те­рес про­ло­жить же­лез­но­до­рож­ную вет­ку от Транс­си­ба до Порт-Ар­ту­ра че­рез Маньч­жу­рию, че­рез ки­тайс­кую тер­ри­то­рию.

И де­шев­ле, и эф­фек­тив­нее, и тор­го­вать так удоб­нее – оче­вид­ный го­су­да­р­ствен­ный ин­те­рес и ин­те­рес круп­но­го ка­пи­та­ла. Но ник­то не удо­су­жил­ся объ­яс­нить на­ро­ду, за­чем это нуж­но, че­го рус­ско­му му­жи­ку там де­лать, под Порт-Ар­ту­ром, и нас­коль­ко нрав­ствен­на эта вой­на с Япо­ни­ей. Япо­нец что – под Ря­занью сто­ит и ве­ре пра­вос­лав­ной уг­ро­жа­ет? Нет вро­де. Ага, мы тут, ока­зы­ва­ет­ся, го­су­да­р­ствен­ный ин­те­рес на чу­жой зем­ле за­щи­ща­ем. А на по­вер­ку да­же не го­су­да­р­ствен­ный, а ин­те­рес кон­цес­си­о­не­ров око­лоп­рид­вор­ных.

Так вот и го­су­да­р­ствен­ный ин­те­рес был ло­гич­ный и пра­виль­ный, и по­ли­ти­ка Ни­ко­лая Вто­ро­го в дви­же­нии на Вос­ток бы­ла со­вер­шен­но ра­зум­ной и от­ве­ча­ла го­су­да­р­ствен­ным ин­те­ре­сам. Но эта по­ли­ти­ка и по­рож­ден­ная ей вой­на не от­ве­ча­ли ин­те­ре­сам на­ро­да, не име­ли нрав­ствен­но­го стерж­ня, и вой­ну эту мы с трес­ком про­иг­ра­ли да­же не столь­ко в во­ен­ном, сколь­ко в нрав­ствен­ном смыс­ле. Во­ен­ный не­ус­пех сей­час во­об­ще ста­вит­ся под сом­не­ние, и в лю­бом слу­чае он был нез­на­чи­те­лен на фо­не нрав­ствен­но­го не­ус­пе­ха. Ког­да по­лу­рас­пу­щен­ная ар­мия пер­ла в эше­ло­нах об­рат­но на За­пад и сол­да­ты, мо­би­ли­зо­ван­ные кресть­я­не, де­мо­н­стра­тив­но не под­чи­ня­лись офи­це­рам и мог­ли да­же об офи­це­рс­кий ор­де­нок ци­гар­ку за­ту­шить на гла­зах у всех – вот ког­да Фев­раль на­чи­нал­ся, вот от­ку­да прес­ло­ву­тый «при­каз №1» Вре­мен­но­го пра­ви­тель­ства взял­ся. Это бы­ло го­раз­до страш­нее, чем усе­ян­ные тру­па­ми соп­ки Маньч­жу­рии и за­рос­ли кус­тар­ни­ка в ок­ре­ст­нос­тях Мук­де­на. Это бы­ло пред­вес­тие апо­ка­лип­си­са Рос­сийс­кой им­пе­рии.

Та кар­тин­ка рус­ской ис­то­рии, ко­то­рую вы прод­ви­га­е­те, пер­пен­ди­ку­ляр­на «ус­то­яв­ше­му­ся и об­ще­из­ве­ст­но­му», то есть тем са­мым рас­хо­жим ми­фам, ра­зоб­ла­че­нию ко­то­рых вы пос­вя­ща­е­те свои кни­ги. По су­ти, сей­час у на­ших сог­раж­дан моз­ги на­бек­рень с точ­ки зре­ния по­ни­ма­ния собствен­ной ис­то­рии. По­че­му? В чем проб­ле­ма: пло­хое об­ра­зо­ва­ние, не­до­ве­рие офи­ци­аль­ным вер­си­ям ис­то­рии – тем бо­лее что в них и за­пу­тать­ся не­дол­го – и, на­о­бо­рот, бе­зог­ляд­ное до­ве­рие все­му аль­тер­на­тив­но­му или прес­ло­ву­тое «прек­ло­не­ние пе­ред За­па­дом» как чер­та рус­ской ин­тел­ли­ген­ции, а то и во­об­ще рус­ско­го мен­та­ли­те­та?

– Нет у ме­ня от­ве­та на ваш воп­рос. Все­го по чуть-чуть, и все ока­зы­ва­ет свое воз­дей­ствие. Па­ру ме­ся­цев на­зад, ког­да толь­ко-толь­ко выш­ла книж­ка «Сте­на», я за­дал воп­рос треть­е­ку­рс­ни­кам МГИ­МО – ну ка­за­лось бы, не са­мая гу­ма­ни­тар­но не­об­ра­зо­ван­ная ау­ди­то­рия: как зва­ли трех муш­ке­те­ров, ну хо­тя бы «пар­тий­ные» клич­ки? Все, ес­те­ст­вен­но, в кур­се. Хо­ро­шо. А как зва­ли кар­ди­на­ла? А сле­ду­ю­ще­го за ним кар­ди­на­ла? А гер­цо­га, ко­то­рый пер­вый ми­нистр при ко­ро­ле­ве Анг­лии? А ко­ро­ле­ву Фран­ции? А ко­ро­ля? Ока­за­лось, бо­лее или ме­нее зна­ют, толь­ко в но­ме­ре Лю­до­ви­ка пу­та­ют­ся. Лад­но, прос­ти­тель­но. А те­перь сле­ду­ю­щий воп­рос: на­зо­ви­те имя и фа­ми­лию од­но­го рос­сийс­ко­го ис­то­ри­чес­ко­го де­я­те­ля – во­ен­но­го, цер­ков­но­го, го­су­да­р­ствен­но­го – той же эпо­хи. Сколь­ко пра­виль­ных от­ве­тов? Пра­виль­но – ноль. Да­же не то что пра­виль­ных – во­об­ще ноль по­ни­ма­ния, о ка­ком вре­ме­ни хо­тя бы идет речь. У нас же в шко­лах до сих пор ис­то­рия Рос­сии и ос­таль­но­го ми­ра идут па­рал­лель­ны­ми по­то­ка­ми, ко­то­рые не пе­ре­се­ка­ют­ся. Хо­ро­шо, даю подс­каз­ку: Ми-нин… Ах, да, ко­неч­но, тог­да еще и По­жа­рс­кий. Хо­ро­шо – еще од­ну фа­ми­лию? Все. Боль­ше ни­че­го. Ка­кой там Фи­ла­рет, Гер­мо­ген, Шуйс­кий, Лжед­мит­рий, Ско­пин…

Это к ка­че­ст­ву об­ра­зо­ва­ния. А на та­ком ка­че­ст­ве об­ра­зо­ва­ния цве­тут буй­ным цве­том и восп­ро­из­во­дят­ся чу­до­вищ­ные фан­то­мы. Я не­дав­но в твит­те­ре вы­ло­жил за­ба­вы ра­ди ре­аль­ные циф­ры по­терь участ­ни­ков Вто­рой ми­ро­вой вой­ны – так там изум­ле­ние. Да не мо­жет быть! А как же «семь к од­но­му»? А как же «тру­па­ми за­ва­ли­ли»? А бы­ли и воз­му­щен­ные: да что вы, мол, тут агитп­роп раз­во­ди­те! Мы же зна­ем, что тру­па­ми за­ва­ли­ли, у Сол­же­ни­цы­на так на­пи­са­но, а вот у Бо­ри­са Со­ко­ло­ва на­пи­са­но, что мы во­об­ще 40 мил­ли­о­нов по­ло­жи­ли, а еще один са­мо­де­я­тель­ный ис­то­рик подс­чи­тал, что яко­бы боль­ши­н­ство мир­ных граж­дан по­гиб­ло не в на­ци­с­тской ок­ку­па­ции, не в конц­ла­ге­рях и Ха­ты­нях, а на на­шей тер­ри­то­рии, по­то­му что со­ве­тс­кие влас­ти их са­ми го­ло­дом за­мо­ри­ли.

Я да­же не хо­чу в этой ахи­нее раз­би­рать­ся, не хо­чу уточ­нять, от­ку­да что взя­лось, – я хо­чу эту ахи­нею сжечь. Да­же не по­то­му, что это ан­ти­на­уч­но, а по­то­му, что эта ложь об­ру­ши­ва­ет фун­да­мент, на ко­то­ром сто­ит на­ше го­су­да­р­ство: об­ру­ши­ва­ет на­шу уве­рен­ность в том, что пред­ки жи­ли и по­ги­ба­ли не зря. Есть ве­щи, ко­то­рые нель­зя ста­вить под сом­не­ние – прос­то в це­лях са­мо­сох­ра­не­ния. Тем бо­лее что эти ве­щи – прос­то прав­да.

Хо­ро­шо. Име­ем факт: моз­ги на­бек­рень, а нам нуж­но их еще раз на­бек­рень пос­та­вить – в дру­гую сто­ро­ну. Как вы се­бе это прак­ти­чес­ки предс­тав­ля­е­те?

– Тех­ни­чес­ки – го­су­да­р­ствен­ная по­ли­ти­ка в об­лас­ти куль­ту­ры и ис­то­рии. Я счи­таю, что ми­нис­те­р­ство куль­ту­ры долж­но быть од­ним из глав­ных в Рос­сии. По­то­му что со­от­но­ше­ние куль­ту­ры и эко­но­ми­ки – это со­от­но­ше­ние та­кое: что пер­вич­но, ма­те­рия или соз­на­ние? Мы долж­ны по­ни­мать, что они рав­но­пер­вич­ны. И ког­да мы ста­вим куль­ту­ру на 25-е мес­то, ког­да мы сво­дим на­шу куль­тур­ную по­ли­ти­ку к про­ве­де­нию «дней Фран­ции в Ита­лии», чем у нас лю­бит на­ша куль­тур­ная эли­та ус­пеш­но и эф­фек­тив­но по­ба­ло­вать­ся, это все, фи­ниш. У нас же сей­час Год рос­сийс­кой ис­то­рии, вы не за­бы­ли? Вот год про­во­зг­ла­шен, и ни­че­го не про­ис­хо­дит.

У нас же ис­то­ри­чес­кая по­ли­ти­ка в го­су­да­р­стве от­су­т­ству­ет как дан­ность. И куль­тур­ной по­ли­ти­ки нет – есть не­кие ак­ции в об­лас­ти куль­ту­ры, а по­ли­ти­ки нет. А ис­то­ри­чес­кая по­ли­ти­ка – слов та­ких не по­ни­ма­ют. Не по­ни­ма­ют, что ис­то­рия есть мощ­ней­ший фун­да­мент на­ци­о­наль­но­го са­мо­соз­на­ния, мощ­ней­ший ис­точ­ник пат­ри­о­тиз­ма. Вот как у нас бы­ла ис­то­ри­чес­кая по­ли­ти­ка при Ста­ли­не, так по­том про нее и за­бы­ли. Мож­но как угод­но оце­ни­вать ис­то­ри­чес­кую по­ли­ти­ку Ста­ли­на, но она бы­ла. Че­ло­век знал в этом толк. А мы к это­му от­но­сим­ся прос­то ни­как.

У нас в ито­ге вмес­то ис­то­ри­чес­кой по­ли­ти­ки од­на гос­ко­мис­сия по по­во­ду 200-ле­тия Оте­че­ст­вен­ной вой­ны – что-то там она де­ла­ет. И, по-мо­е­му, все ухо­дит на ре­монт Бо­ро­ди­нс­кой па­но­ра­мы и Три­ум­фаль­ной ар­ки. А что ее ре­мон­ти­ро­вать? 44 го­да все­го прос­то­я­ла на но­вом мес­те пос­ле вос­соз­да­ния – дос­та­точ­но бы­ло прос­то по­мыть. Дру­гая ко­мис­сия – 400-ле­тие пре­о­до­ле­ния Сму­ты, во­об­ще не знаю, чем она за­ни­ма­ет­ся. Третья ко­мис­сия бу­дет, оче­вид­но, к 400-ле­тию до­ма Ро­ма­но­вых, и то­же не по­ни­маю, что она бу­дет де­лать, как и за­чем. Еще есть 150-ле­тие Сто­лы­пи­на – его кое-как от­ме­ти­ли, да и то в пер­вую оче­редь за счет эн­ту­зи­аз­ма Ми­хал­ко­ва. Так у нас на каж­дую да­ту не на­бе­рет­ся Ми­хал­ко­вых с его та­ран­ны­ми спо­соб­нос­тя­ми. Вот Ста­ли­нг­ра­дс­кой бит­ве – 70 лет. Кто о ней вспо­ми­на­ет? Ну хо­тя бы Бон­дар­чук в фор­ма­те 3D…

Ну и как ве­нец все­му – в свя­зи с Го­дом рос­сийс­кой ис­то­рии зак­ры­ли ко­мис­сию по про­ти­во­дей­ствию фаль­си­фи­ка­ции ис­то­рии. Не мо­гу ска­зать, что она как-то силь­но се­бя про­я­ви­ла, но это бы­ла чуть ли не един­ствен­ная инс­тан­ция, ко­то­рая хоть как-то за­ни­ма­лась иде­о­ло­ги­ей в го­су­да­р­стве в рам­ках сво­е­го участ­ка. У нее бы­ло не­у­дач­ное наз­ва­ние, и в ус­ло­ви­ях от­су­т­ствия ап­па­ра­та, без ко­пей­ки де­нег она ма­ло что мог­ла сде­лать. Но хо­тя бы как-то она за­да­ва­ла век­тор в об­суж­де­нии тех или иных тем. Сей­час нет и это­го. Пакт Мо­ло­то­ва – Риб­бе­нт­ро­па: бы­ла це­лая хо­ро­шо ор­га­ни­зо­ван­ная кам­па­ния на За­па­де, приз­ван­ная уза­ко­нить прин­цип рав­ной ви­нов­нос­ти на­ци­с­тской Гер­ма­нии и СССР, аб­со­лют­но по­ли­ти­чес­кая ак­ция, и вот здесь ко­мис­сия по­ра­бо­та­ла. И филь­мы бы­ли, и кни­ги, я сам ез­дил с лек­ци­я­ми по стра­нам СНГ, у ме­ня книж­ка выш­ла «Вой­на» как ре­зуль­тат всей этой ра­бо­ты. Вто­рой век­тор – Нюрн­бе­р­гский три­бу­нал: не так ши­ро­ко, но мно­гое бы­ло сде­ла­но, по край­ней ме­ре, в ака­де­ми­чес­ких кру­гах.

Сей­час все это за­тух­нет, и бу­дем вмес­то го­су­да­р­ствен­ной по­ли­ти­ки в об­лас­ти ис­то­рии Три­ум­фаль­ную ар­ку ре­мон­ти­ро­вать.

А что, на ваш взгляд, мож­но бы­ло бы сде­лать?

– На мес­те гос­ти­ни­цы «Рос­сия» в За­рядье, нас­коль­ко я знаю, пла­ни­ру­ет­ся раз­бить парк. Там бы­ло бы ло­гич­но отк­рыть па­мят­ник Гер­мо­ге­ну, о ко­то­ром сей­час го­во­рят. Но по­че­му бы на этом мес­те во­об­ще не сде­лать уни­каль­ный ис­то­ри­чес­кий парк? Эта пло­щад­ка ведь од­ним кра­ем упи­ра­ет­ся в уни­каль­ный, чу­дом сох­ра­нив­ший­ся ис­то­ри­ко-ар­хи­тек­тур­ный па­мят­ник – па­ла­ты Ро­ма­но­вых.

Но та­кой те­ма­ти­чес­кий парк в са­мом цент­ре мож­но бы­ло бы пос­вя­тить не толь­ко ди­нас­тии Ро­ма­но­вых, а во­об­ще ис­то­рии Рос­сии. Отк­рыть там па­мят­ни­ки ис­то­ри­чес­ким лич­нос­тям раз­ных эпох, про­во­дить там выс­тав­ки под отк­ры­тым не­бом, по­ка­зы­вать от­рыв­ки из филь­мов, да­вать спек­так­ли, про­во­дить ме­роп­ри­я­тия ис­то­ри­чес­ких клу­бов. Что­бы это бы­ло не прос­то, стан­да­рт­но го­во­ря, «лю­би­мое мес­то от­ды­ха моск­ви­чей», ку­да мож­но прий­ти и не­нап­ряж­но вы­пить па­ру ба­но­чек пи­ва, а что­бы это бы­ло та­кое мес­то от­ды­ха моск­ви­чей, где они са­ми и их де­ти мог­ли бы каж­дый раз уз­нать что-то но­вое об ис­то­рии Рос­сии, пос­мот­реть ее, при­кос­нуть­ся к ней. Я да­же не знаю, есть где-ни­будь еще та­кой те­ма­ти­чес­кий парк, но по­че­му бы нам не пе­ре­нять чей-то опыт, ес­ли есть, или не быть пер­вы­ми, ес­ли нет? Та­кая идея очень умест­на, я счи­таю, в Год ис­то­рии, раз уж мы его про­во­зг­ла­си­ли.

Вот, к при­ме­ру, предс­та­вим се­бе: отк­ры­тие пря­мо сей­час в Моск­ве па­мят­ни­ка Ста­ли­ну и премь­е­ра филь­ма про Бе­рию – про нас­то­я­ще­го Бе­рию, про «про­ра­ба им­пе­рии», – это ка­кой эф­фект бу­дет иметь? Вос­ста­нов­ле­ние спра­вед­ли­вос­ти, шаг к един­ству ис­то­рии, про­во­ка­ция рас­ко­ла в об­ще­ст­ве?

– Я не счи­таю, что лю­бая по­зи­ти­ви­за­ция тех или иных ис­то­ри­чес­ких де­я­те­лей мо­жет вес­ти к рас­ко­лу. Да­же ес­ли до это­го при­у­чи­ли ду­мать об этих де­я­те­лях пло­хое, а мы най­дем хо­ро­шее и вы­та­щим это на пер­вый план, ху­же не бу­дет. Го­раз­до ху­же, ког­да в че­ло­ве­ке, ко­то­рый уже ико­на, на­чи­на­ют ис­кать чер­во­то­чин­ку. Вот вы по­ре­за­лись. Есть два под­хо­да. Пер­вый – маз­нуть йо­дом, при­ле­пить плас­тырь и за­быть нав­сег­да. Вто­рой под­ход – взять ржа­вый гвоз­дик, на­чать се­бе по­рез рас­ко­вы­ри­вать и при­го­ва­ри­вать: «Как же это ме­ня уго­раз­ди­ло! Ка­кой же я не­ак­ку­рат­ный! Ка­кой я иди­от! Ка­кая я ско­ти­на! Вот ник­то не по­ре­зал­ся – один я по­ре­зал­ся, по­то­му что не­пол­но­цен­ный». Вот так и до­ко­вы­ря­ешь­ся до ам­пу­та­ции.

На­ше об­щеп­ри­ня­тое от­но­ше­ние к собствен­но­му прош­ло­му, к собствен­ным ге­ро­ям – ров­но по вто­ро­му сце­на­рию. Да за­кан­чи­вай­те вы в прош­лом ко­вы­рять­ся – оно уже про­жи­то. В нем не ко­вы­рять­ся на­до – им гор­дить­ся на­до. И не об­хо­дить стыд­ли­вым мол­ча­ни­ем оче­вид­ные ус­пе­хи и зас­лу­ги.

Я уже упо­ми­нал ис­то­рию с пак­том Мо­ло­то­ва – Риб­бе­нт­ро­па. Я тог­да по те­ле­ви­зо­ру отс­та­и­вал пер­пен­ди­ку­ляр­ное об­щеп­ри­ня­то­му мне­ние – ну вы зна­е­те, при­ня­то счи­тать, что это оче­ред­ное кро­ва­вое прес­туп­ле­ние кро­ва­во­го ста­ли­низ­ма. На са­мом де­ле, по­нят­но – на­о­бо­рот: это очень сво­ев­ре­мен­ное ре­ше­ние, бла­го­да­ря ко­то­ро­му мы обс­ка­ка­ли всех на пол­кор­пу­са на ви­ра­же. Сур­ков тог­да сме­ял­ся: мол, Ме­ди­нс­кий так за­щи­ща­ет пакт, буд­то сам его под­пи­сы­вал. Так вот как раз так оно и есть: имен­но мы, на­ша стра­на, его и под­пи­сы­ва­ли. Это на­ша стра­на и на­ша ис­то­рия.

Нет ли про­ти­во­ре­чия меж­ду един­ством ис­то­рии и про­ти­во­ре­чи­востью, не­од­ноз­нач­ностью тех или иных со­бы­тий и их оце­нок? Де­мок­ра­тич­но ли это – вес­ти дис­кус­сии в ака­де­ми­чес­ких кру­гах, а для ши­ро­ко­го поль­зо­ва­ния пре­дос­тав­лять ка­кую-то отоб­ран­ную вер­сию или трак­тов­ку?

– Ни­ка­кой тут нет не­де­мок­ра­тич­нос­ти.

Во-пер­вых, есть воп­рос об­ра­зо­ва­ния. На уров­не об­ра­зо­ва­ния обя­за­тель­но долж­ны пред­ла­гать­ся ка­но­ни­чес­кие вер­сии – мак­си­маль­но взве­шен­ные, мак­си­маль­но вы­ве­рен­ные, мак­си­маль­но бес­спор­ные. Не все вы­пу­ск­ни­ки об­ще­об­ра­зо­ва­тель­ной шко­лы ста­нут про­фес­си­о­наль­ны­ми ис­то­ри­ка­ми и бу­дут рыть­ся в де­та­лях. Но они долж­ны иметь ба­зо­вый на­бор зна­ний, ко­то­рый яв­ля­ет­ся са­мо­цен­ностью, тем са­мым нрав­ствен­ным стерж­нем. То же са­мое – рус­ский язык, ли­те­ра­ту­ра. Не все бу­дут пи­сать сти­хи и да­же не все бу­дут в даль­ней­шем чи­тать что-то, кро­ме Дон­цо­вой и Ма­ри­ни­ной. Но все долж­ны знать Пуш­ки­на и Го­го­ля. Это ка­нон, ко­то­рый да­ет­ся обя­за­тель­но. Этот гу­ма­ни­тар­ный ка­нон и зак­ла­ды­ва­ет обя­за­тель­ную сис­те­му цен­нос­тей, на ко­то­рых и ба­зи­ру­ет­ся куль­тур­ный код.

И вот, во-вто­рых, ког­да из та­ких ка­че­ст­вен­ных лю­дей пу­тем от­бо­ра фор­ми­ру­ет­ся на­уч­ное со­об­ще­ст­во – в на­шем слу­чае ис­то­ри­чес­кое, – то пус­кай внут­ри не­го и идут спо­ры, ищут­ся но­вые фак­ты. И ес­ли в ре­зуль­та­те этих спо­ров бу­дут убе­ди­тель­но ус­та­нов­ле­ны фак­ты, ко­то­рые про­ти­во­ре­чат ка­но­ну, – да, тог­да мы подп­ра­вим ка­нон.

Вот сей­час мы зна­ем, что за весь пе­ри­од ста­ли­нс­ких реп­рес­сий с 1921 по 1953 год бы­ло вы­не­се­но око­ло 800 ты­сяч смерт­ных при­го­во­ров. Пред­по­ло­жим, бу­дет на­уч­но ус­та­нов­ле­но, что их бы­ло боль­ше – толь­ко на­уч­но, по до­ку­мен­там, а не так, что «я про­чи­тал Сол­же­ни­цы­на и при­шел к вы­во­ду, что ни­как не мень­ше ста мил­ли­о­нов», – тог­да мы в ка­но­не к этой циф­ре до­ба­вим но­вую, до­ка­зан­ную, по­ни­ма­ние масш­та­ба тра­ге­дии у нас от это­го не из­ме­нит­ся. Но не на­до на этой тра­ге­дии спе­ку­ли­ро­вать и бес­ко­неч­но са­мо­ис­тя­зать­ся.

Ми­фы и контрми­фы. Так или ина­че, от­ра­же­ние ис­то­рии в про­из­ве­де­ни­ях ис­ку­с­ства – это воп­рос трак­то­вок и да­же до­мыс­лов. Есть же раз­ни­ца меж­ду ми­фом о 28 ге­ро­ях-пан­фи­лов­цах и ху­до­же­ст­вен­ным вы­мыс­лом о штур­ме не­кой «ци­та­де­ли» граж­да­нс­ки­ми ли­ца­ми с че­рен­ка­ми от ло­пат? Ка­кой вы здесь пред­ло­жи­те кри­те­рий – как от­ли­чить «по­лез­ный» миф от «вре­ди­тельс­ко­го»?

– Я ду­маю, по то­му же нрав­ствен­но­му стерж­ню, о ко­то­ром мы с ва­ми уже го­во­ри­ли.

Во-пер­вых, до­мы­сел или миф не долж­ны про­ти­во­ре­чить боль­шой ис­то­ри­чес­кой прав­де, ло­ги­ке со­бы­тий. Во-вто­рых, они не долж­ны про­ти­во­ре­чить ба­зо­вым ци­ви­ли­за­ци­он­ным цен­нос­тям, вклю­ча­ю­щим в се­бя и гор­дость за свою ис­то­рию, за свою стра­ну. С этой точ­ки зре­ния ка­кая раз­ни­ца – бы­ло ге­ро­ев-пан­фи­лов­цев 28, 50 или 130? Хо­тя, кста­ти, есть дан­ные, что тот пла­кат­ный об­раз, за­пу­щен­ный в со­ве­тс­кую про­па­ган­ду в 1941 го­ду, имел впол­не ре­аль­ные ос­но­ва­ния. Но, как бы то ни бы­ло, не­за­ви­си­мо от циф­ры об­раз 28 ге­ро­ев-пан­фи­лов­цев бо­лее чем прав­ди­во, объ­ек­тив­но и ис­то­рич­но от­ра­жа­ет ге­ро­изм на­ших во­и­нов в бит­ве за Моск­ву. Что ка­са­ет­ся «че­рен­ков от ло­пат», вы зна­е­те по это­му по­во­ду по­зи­цию Ми­хал­ко­ва: сни­мал не до­ку­мен­таль­ное ки­но, а «во­ен­ную сказ­ку-прит­чу». Здесь ра­бо­та­ют за­ко­ны дру­го­го жан­ра.

Но ме­ня с этой точ­ки зре­ния еще боль­ше ра­зо­ча­ро­вал не­дав­ний фильм «Шпи­он». Там то­же объ­яс­ня­ют, что сни­ма­ли «сказ­ку». Обид­но, ведь и ак­те­ры за­ме­ча­тель­ные, и от­ра­бо­та­ли хо­ро­шо, и ре­жис­се­рс­кие и тех­ни­чес­кие ре­ше­ния, на мой вкус, ин­те­рес­ные. Но все впе­чат­ле­ние пор­тит лож­ный «ис­то­ризм», ког­да в уго­ду «ска­зоч­но­му сю­же­ту» ис­ка­жа­ют­ся ре­аль­ные со­бы­тия, их ло­ги­ка, тем бо­лее та­кое тра­ги­чес­кое и оп­ре­де­ля­ю­щее для на­ше­го куль­тур­но­го ко­да со­бы­тие, как Ве­ли­кая Оте­че­ст­вен­ная вой­на.

Хо­чу об­ра­тить­ся к де­я­те­лям ис­кус­ств. Ес­ли вы де­ла­е­те «сказ­ку», то не при­вя­зы­вай­те ее к ре­аль­ным, но ис­ка­жен­ным ва­ми ис­то­ри­чес­ким лич­нос­тям, за­ме­ни­те их та­ки­ми же вы­мыш­лен­ны­ми пер­со­на­жа­ми, хо­тя бы как у Абу­лад­зе в «По­ка­я­нии» или у За­ха­ро­ва в «Убить дра­ко­на». По­верь­те, ва­ши ал­ле­го­рии выг­ля­дят го­раз­до бо­лее ор­га­нич­но, ког­да в них за­дей­ство­ва­ны ор­ки и гоб­ли­ны, эль­фы и гно­ми­ки или уж сов­сем ка­но­ни­чес­кие Че­ши­рс­кий кот и Мар­то­вс­кий за­яц. Во вся­ком слу­чае, это бо­лее ес­те­ст­вен­но, чем ког­да на сю­жет в сти­ле фэн­те­зи на­ло­же­ны конк­рет­ные ис­то­ри­чес­кие пер­со­на­жи, и впи­сан этот сю­жет в зна­ко­мый ис­то­ри­чес­кий кон­текст.

Как вам предс­тав­ля­ет­ся прак­ти­чес­кая ре­а­ли­за­ция куль­тур­ной по­ли­ти­ки? Ка­кие эф­фек­тив­ные по­ли­ти­чес­кие инстру­мен­ты вы ви­ди­те меж­ду цен­зу­рой сус­ло­вс­ко­го об­раз­ца и бе­зы­ни­ци­а­тив­ностью го­су­да­р­ства?

– Цен­зу­ра – ни в ко­ем слу­чае. Это омер­твля­ет куль­ту­ру. В кон­це кон­цов, мы это уже про­бо­ва­ли, и пло­хо за­кон­чи­лось. Го­су­да­р­ство долж­но сфор­ми­ро­вать иде­о­ло­гию, эли­ты долж­ны сфор­ми­ро­вать иде­о­ло­гию. И даль­ше в рам­ках этой иде­о­ло­гии ока­зы­вать сис­тем­ную под­де­рж­ку. Для это­го нуж­но сфор­му­ли­ро­вать свои стра­те­ги­чес­кие це­ли, а на­ше го­су­да­р­ство не хо­чет или прос­то бо­ит­ся свои стра­те­ги­чес­кие це­ли фор­му­ли­ро­вать.

Цель долж­на быть по­нят­на: до­пус­тим, вос­ста­нов­ле­ние еди­но­го со­юз­но­го прост­ра­н­ства хо­тя бы на ба­зе эко­но­ми­чес­ко­го со­ю­за с мак­си­маль­ной по­ли­ти­чес­кой ин­тег­ра­ци­ей РФ, Ук­ра­и­ны, Бе­ло­рус­сии и Ка­за­хс­та­на. Вот по­нят­ная цель хо­тя бы, до­пус­тим, на бли­жай­шие де­сять лет. Даль­ше прос­то. Все, что идет в рам­ках это­го, – еди­ная ис­то­рия, об­щие учеб­ни­ки, стро­и­тель­ство до­мов друж­бы, – все во бла­го. И так каж­дый день, ты­ся­чу раз по ты­ся­че раз­ных важ­ней­ших сис­те­мо­об­ра­зу­ю­щих воп­ро­сов.

Ина­че тог­да… за­чем? За­чем жить? От чем­пи­о­на­та до чем­пи­о­на­та Ев­ро­пы по фут­бо­лу? Это не масш­таб Рос­сии. Что­бы все­на­род­но меч­тать о вто­ром мес­те на ЧЕ пос­ле чет­вер­то­го, та­кая ог­ром­ная, слож­ная, мно­го­мер­ная стра­на не нуж­на. Тог­да луч­ше раз­де­лить­ся и су­ще­ст­во­вать в сво­их бель­ги­ях. Ина­че бу­дет не­со­от­ве­т­ствие фор­мы и со­дер­жа­ния. Стра­на та­кой фор­мы, как Рос­сия, долж­на иметь со­от­ве­т­ству­ю­щее со­дер­жа­ние.

«Сте­на», на ко­то­рой сши­ва­ет­ся рус­ская ис­то­рия

В на­ча­ле 2012 го­да Вла­ди­мир Ме­ди­нс­кий де­бю­ти­ро­вал в жан­ре ху­до­же­ст­вен­но­го ли­те­ра­тур­но­го про­из­ве­де­ния – вы­шел его ро­ман «Сте­на» об обо­ро­не Смо­ле­нс­ка во вре­мя пер­вой рус­ской Сму­ты. По су­ти, Ме­ди­нс­кий-пи­са­тель прос­то ис­пол­нил по­же­ла­ния Ме­ди­нс­ко­го­пуб­ли­цис­та: упа­ко­вал в ли­те­ра­тур­ный сю­жет свои предс­тав­ле­ния о по­зи­тив­ной ми­фо­ло­ги­за­ции рус­ской ис­то­рии.

Ро­ман ха­рак­те­ри­зу­ет­ся сло­вом «нор­маль­ность»: нор­маль­ность сю­же­та, нор­маль­ность ге­ро­ев, нор­маль­ность эмо­ций, ко­то­рые тре­бу­ют­ся от чи­та­те­ля. На нас идет враг, мы всем на­ро­дом с ним сра­жа­ем­ся за род­ную зем­лю – это нор­маль­но. Во­и­ны на кре­по­ст­ной сте­не – бес­спор­ные ге­рои, их вер­ные жен­щи­ны – бес­спор­ные ге­ро­и­ни, их вра­ги – бес­спор­но не­сим­па­тич­ные пер­со­на­жи, а пре­да­те­ли – во­об­ще отб­ро­сы. Это то­же нор­маль­но. Чи­та­тель пе­ре­жи­ва­ет за на­ших, ко­то­рые бь­ют­ся с чу­жи­ми, – это сов­сем уж нор­маль­но.

В кни­ге нет­руд­но най­ти иде­о­ло­ге­мы, пря­мо­ли­ней­но пе­ре­не­сен­ные из «Ми­фов», – о рус­ских на­ци­о­наль­ных нра­вах и цен­нос­тях, да еще в срав­не­нии с нра­ва­ми и цен­нос­тя­ми ев­ро­пейс­ки­ми; об оче­вид­ной вре­до­нос­нос­ти бе­за­ла­бер­но­го и нек­ри­тич­но­го сме­ше­ния од­но­го и дру­го­го, а так­же о смер­тель­ной опас­нос­ти под­ме­ны пер­вых вто­ры­ми (об­ра­ти­те вни­ма­ние на ти­па­жи смо­ле­нс­ких «оли­гар­хов»).

От­дель­ное ог­ром­ное спа­си­бо за ува­жи­тель­но вы­пи­сан­ный и без вся­ких по­лу­то­нов и ого­во­рок по­ло­жи­тель­ный об­раз Лав­рен­тия. Да, то­го са­мо­го – он у нас в ис­то­рии один та­кой. С этим об­ра­зом Ме­ди­нс­кий во­об­ще стал пер­воп­ро­ход­цем. На­ко­нец-то уже.

Ко­неч­но, да­же при всей масш­таб­нос­ти сво­ей фи­гу­ры Лав­рен­тий Бе­рия не слу­жил осо­бис­том-со­коль­ни­чим при во­е­во­де Ше­и­не и не участ­во­вал в обо­ро­не Смо­ле­нс­ка в на­ча­ле XVII ве­ка. Как не участ­во­ва­ли в ней гре­на­де­ры Ку­ту­зо­ва, крас­но­ар­мей­цы Бу­ден­но­го и Ро­кос­со­вс­ко­го. И пес­ню «…не­ру­ши­мой сте­ной, обо­ро­ной сталь­ной разг­ро­мим, унич­то­жим вра­га» смо­ле­нс­кие стрель­цы не слы­ха­ли. И не шли на Русь в войс­ке ко­ро­ля Си­гиз­мун­да III Ва­зы тан­ки Гу­де­ри­а­на и юн­кер­сы Ге­рин­га (а, к сло­ву, един­ствен­ный Фриц в ро­ма­не и вов­се по­ло­жи­тель­ный ге­рой).

Источник: odnako.org