Первая исходная смысловая опора, свойственная философии хозяйства: хозяйство как жизнь и жизнь как хозяйство. Это самая важная онтологическая опора. Что касается первичной гносеологической опоры, то она скрыта в слове «философия», если под последним понимать в данном случае просто любовь к мудрости, т. е. к такого рода размышлениям и знаниям, которые тяготеют к обнаружению скрытых обобщающих смыслов, обычно игнорируемых наукой, или, обобщенно говоря, к мета-смыслам. Отсюда философия хозяйства стремится познавать метасмылы жизни-хозяйства, разумеется, не только это, но и это всё-таки в особенности.
Следующей важной онтологической и одновременно гносеологической опорой следует назвать трансцендентность (в широком и разнообразном смысло-трактовочном диапазоне). Трансцендентность – не открытие философии хозяйства, но ее необходимое достояние. Вне трансцендентности философии хозяйства быть не может, а может получиться в лучшем случае лишь какая-нибудь вымороченная теория экономики.
Нельзя не указать на еще одну смысловую опору философии хозяйства, которая прямо исходит из самого словосочетания «философия хозяйства», а именно, нравственную, ибо расположение рядом слов «любовь», «мудрость» и «хозяйство» сразу показывает, что философия хозяйства неравнодушна к вопросу о том, как, с каким нравственным мотивом, каким образом ведется человеком хозяйство, оно же и хозяйство-жизнь? Проблема добра и зла не за пределами философии хозяйства.
Есть и другие, более частные, смысловые опоры, которые являются уже не столько исходными, сколько выводными.
1. а) Философия хозяйства предлагает различать, в частности, «хозяйство» и «экономику», рассматривать экономику как частный случай хозяйства или как особое хозяйство, как особый способ хозяйства, основанный на разделении хозяйства, товарообмена и деньгах, а лучше сказать – на стоимости. В смысловом отношении экономика есть стоимость, а стоимость – экономика, ибо стоимость – самое существенное или самое экономическое в экономике.
б) Философия хозяйства предлагает особое понимание стоимости – как одновременно субстанции, отношения, оценки и меры, да к тому же еще и имеющей твердо выраженную трансцендентность. Философия хозяйства склонна признавать за стоимостью идеальность, ирреальность, виртуальность, хотя находит стоимость абсолютно реальным феноменом.
в) Философия хозяйства легко вводит в обиход понятие экономической цивилизации, возникающей в мире не только в ходе растянутой во времени эволюции, но и в итоге экономической революции, сопровождающейся и иными, т. е. не собственно экономическими, переворотами. Экономическая цивилизация доминирует в настоящее время, имея внутри себя и такие характеристические особенности, как технологическая, сциентическая, индустриальная, неоиндустриальная, информационная и т. п. черты.
г) Экономика, оформленная цивилизационно, проходит особый исторический путь бытия и развития, который может быть подразделен на этапы в соответствии с кризисами и волнами развития, достигнув в настоящее время – согласно философии хозяйства – высшей на сей момент формы бытия – финансово-информационно-сетевой, став, по сути, уже какой-то новой экономикой, или неоэкономикой, важнейшей характерной принадлежностью которой является так называемая финансомика со свойственным ей феноменом финансизма. Данные выводы вполне корреспондируют с философско-хозяйственной трактовкой стоимости и ее собственным историческим развитием – от производства как такового к финансизму, от производства стоимости к ее перераспределению и вменению, от производства стоимостных доходов к их рентному присвоению.
д) Философии хозяйства не чужда и идея постэкономики, ибо, допуская, что экономика есть всего лишь частный случай хозяйства вообще, а также видя, что в истории имели место доэкономика или предэкономика, как и имеет место вообще неэкономика (хотя бы так называемое натуральное хозяйство, в том числе, к примеру, и семейное хозяйство), философия хозяйства способна предположить переход от экономики к постэкономике (какой конкретно – другой вопрос), тем более что она уже замечает признаки возникновения такого постэкономического (допустим, вполне техномического) хозяйства, развивая при этом идею эсхатологии экономики и экономической цивилизации.
2. Философия хозяйства вышла на исключительно важный фундаментальный вывод о наличии феномена хозяйственной демиургии, а не просто труда, производства, творчества, тем более потребностей и их удовлетворения. Стремление (и потребность!) в демиургии – это куда как более серьезно, чем производство потребительских благ, их присвоение или же оптимальный экономико-производственный выбор. Хозяйствуя, человек демиургирует, т. е. переделывает данный ему мир – под себя, мало того, он идет по пути не более и не менее, как пересотворения мира (и человека, и сознания) в соответствии со своим собственным, а вовсе не с тем же божеским, представлением. Нет необходимости говорить, насколько это серьезно – как реальное действо и как обобщающий философско-хозяйственный вывод. Человек хозяйствующий и одновременно демиургирующий идет от природы к неприроде, мало того, к такой неприроде, которая поглощает природу, делая мало что значащей предшественницей неприроды. В этом состоит, по-видимому, теология человеческого хозяйства, их главное целеположение и устремление. Нетрудно заметить, что на планете и в окружающем космосе активно и всеобъемлюще наступает искусственный мир, кладящий конец не только природному миру, но и, вполне возможно, миру неприродному, как, собственно, и наоборот, и если эсхатологический (завершительный) гром еще и не грянул, то эсхатологический шум уже неплохо слышится, и он нарастает. Так возникает перед мыслящим человеком проблема эсхатологии хозяйства (уже не экономики, а именно хозяйства), органично сочетающаяся с идеей хозяйственного апокалипсиса.
3. Философия хозяйства выдвигает идею не только хозяйства, но и антихозяйства. Почувствовать антихозяйство всего проще, если вспомнить легко сопрягающиеся в рамках философии хозяйства три слова: «любовь», «мудрость» и «хозяйство», и, поразмыслив, убедиться, что вряд ли оно есть, это самое хозяйство с любовью и мудростью, во всяком случае его так мало, что впору говорить об антихозяйстве, ведущемся все более человеком, чем о хозяйстве. Так или иначе, но в хозяйстве сидит его противоположность, как и в самой жизни. Временами же, как и местами, можно прямо говорить, что человеком ведется самое что ни на есть антихозяйство (достаточно вспомнить о войнах грабительских, колонизациях, беспощадных революциях, затратных реформациях, коварных перестройках и т. п. событиях, как и безудержном расходовании природы, естественных ресурсов, загрязнениях, антиэкологии, но и бедности, нехватках, голоде, болезнях массовых смертей, невежестве, брошенных детях и любых иных антихозяйственных проявлениях).
