Секция I
Можно ли сделать неосознанные компоненты взаимодействия экономики и социальной среды осознанными факторами развития?
В.Г. Федотова
Источник: альманах «Развитие и экономика», №1, сентябрь 2011, стр. 102
Валентина Гавриловна Федотова – доктор философских наук, заведующая сектором социальной философии Института философии РАН.
Уважаемые коллеги, я благодарна за приглашение на это заседание и считаю такое междисциплинарное сотрудничество действительно имеющим перспективу.
Для меня примером удивительной способности к выявлению этих неосознанных факторов среды является Карл Поланьи и то, что с ним произошло в Америке. Это венгерский эмигрант, который прибыл в Америку в период Второй мировой войны, спасаясь от фашизма. Он был профессором в ряде университетов США, в одном из которых он получил большой грант на написание книги «Великая трансформация», направленной на критику завершающего этапа либерализма XIX века как предтечи фашизма.
Когда читаешь, даже не веришь. Америка находится в войне с фашизмом. Антифашистская пропаганда, весь мир ненавидит фашизм. А Поланьи критикует завершающий этап экономического либерализма XIX века. За что? Он говорит, что в начале своего развития рыночные отношения вписывались в социальные связи, а на завершающем этапе социальные связи вписывались в рыночные отношения. Рынок поглотил общество. И в этом он увидел основную причину конфликта. Увлекшись успехами, общество не увидело грядущих опасностей.
Карл Поланьи:
«В начале своего развития рыночные отношения вписывались в социальные связи, а на завершающем этапе социальные связи вписывались в рыночные отношения. Рынок поглотил общество».
По существу все приведенные примеры иллюстрируют роль внеэкономических факторов в развитии экономики.
Конечно, это не мэйнстрим. Но когда А. Гринспен, глава Федеральной резервной системы США, кается в том, что он слишком полагался на неолиберальную концепцию, нельзя не задуматься, что действительно мир сильно меняется, что внеэкономические факторы приобретают все большее значение для экономики. Прогноз Американского разведывательного совета, подготовленный для Б. Обамы (обычно дается при вступлении в президентство, открытый, опубликованный) состоит в том, что до 2025 года произойдут следующие смены фаз: 1) мир без Запада, победа БРИК ((Бразилия, Россия, Индия, Китай), выравнивание экономического потенциала БРИК и Запада; 2) климатическая катастрофа; 3) развал БРИК из-за нехватки ресурсов для столь интенсивного экономического роста; 4) распад Вестфальской системы национальных государств, хаос и переход к попытке управления со стороны неправительственных организаций.
И, несмотря на то, что этот проект принят именно в указанном виде, мы ощущаем, что он невыполним хотя бы потому, что модель экономического роста сегодня корректируется с помощью новых понятий, о которых говорил Олег Тимофеевич (социального капитала, культурного капитала). Эти понятия ввел Международный валютный фонд. Они отразили универсальность капитализации, ее распространение на нематериальные сферы. А получилось, что социологи, философы, культурологи, используя эти понятия, показали обратное, а именно то, что экономический капитал – это только часть системы капиталов, которая существует в обществе.
В конечном счете, политическая система осуществляет выбор между моделями, в одной из которых экономика отделена от общества и возвышается над ним, и в другой – внеэкономические факторы активно используются в развитии экономики. Только политическая система влияет на выбор. Мне кажется, что у нас произошел неудачный выбор. Пронзительное впечатление произвела на меня статья Олега Тимофеевича в журнале «Мир перемен». Он высказывает позицию ученого, спрашивающего о том, что мы можем, как мы должны действовать.
Я хотела бы высказаться по поводу универсального применения сегодня слова «проект». Оно очень распространено. Например, все говорят: «Модерн – незавершенный проект». Да, Ю. Хабермас это сказал. Но это своего рода метафора. Модерн – это система многообразных и часто противоречивых проектов, а также естественно-исторических изменений и действий, явно непроектных и непредвиденных. Но когда говорит В.Е. Лепский о проектах, он говорит о своей проблематике, о том, что он работает в сфере проектов.
Конечно, нельзя думать, что все можно исправить посредством проектирования. При этом мы недооцениваем, видимо, то, что познание сделало с нашим миром и обществом. Например, если бы К. Маркс не обратился к классовой борьбе, то вся система последующего разворачивания конфликтов по линии классовых, а не каких-либо других конфликтов не могла бы быть осуществлена. Скорее всего, ведущее место имели бы концепции, в которых преобладал бы национальный конфликт. И в жизни мы сквозь эти очки теории видели бы в большей мере национальные, а не классовые столкновения.
Адам Смит:
«Пивовар для нас ценен не тем, что он хороший человек, а тем, что он варит хорошее пиво. Но общество создано Богом. Поэтому эгоистический пивовар не может оказаться духовным лидером этого общества».
Дж. Арриги, очень известный экономист и социолог, умерший совсем недавно, высказал ряд очень важных новых положений относительно экономики. Во-первых, он сказал много нового об Адаме Смите. Мы знаем, что Адам Смит был, прежде всего, шотландским моральным философом. Он написал книгу о богатстве народов через 17 лет после своей работы «Теории нравственных чувств». В «Теории нравственных чувств» он рассматривает альтруистов, а в «Богатстве народов» – эгоистов. Он находит место эгоистам в хозяйственной деятельности, когда пишет, что пивовар для нас ценен не тем, что он хороший человек, а тем, что он варит хорошее пиво. Но общество, в понимании Смита, создано Богом. Поэтому эгоистический пивовар не может оказаться духовным лидером этого общества. У Смита сбалансированы нравственные и экономические тенденции. Смит привлекает его и тем, что он верил в будущее возрождение Китая.
Сам Арриги говорит следующее: если Китай не построит социализм, это не будет значить, что он построил капитализм. А если Китай не построит капитализм, это не будет значить, что он построил социализм. Это не проект, это некий когнитивный вывод. Но посмотрите, какую социально-конструктивную роль он играет вообще в утверждении неких конвергентных систем, которые не будут ни капиталистическими, ни социалистическими.
Такие возможности, конечно, не исследованы нами. И они не исследованы потому, что, мне кажется, у нас имплицитно в головах сидит классическая концепция истины, что познание отражает мир, какой он есть. Но есть разные перспективы: «Нет, я считаю мир не таким, как у Маркса, не классы, а нации сталкиваются». – «А я считаю, что в Китае будет социализм». – «А я считаю, что в Китае будет капитализм».
Я хотела бы также сказать, почему нередко выбирают первый попавшийся проект. Потому что власть не доверяет науке, она не видит в ней никакой, ни малейшей пользы. Приведу пример. Несколько лет назад Президент предложил передать финансирование президентской стипендии от ученых к общественным организациям. Я присутствовала на совещании в Институте общественного проектирования, где были люди из общественных организаций и некоторые ученые. Раздался голос из общественной организации «Сестры», созданной женщинами, выступающими против насилия: «Мы и так пострадали от насилия, почему мы сами должны изучать причины, ведь мы не ученые». Один из организаторов объяснил, что наука не справляется с общественными проблемами. В частности, он говорил: «Экономика ничего не может, она ничего не сделала, экономическая наука на нуле».
Милтон Фридман:
«Россия не должна идти по неолиберальному пути, это не российский путь, России больше подходит модель экономического развития Гонконга».
М. Фридман, видный представитель Чикагской школы либеральной экономики, к которой относили у нас Е. Гайдара, на мой взгляд, ошибочно, опубликовал в журнале «Общественные науки и современность» в 1993 году статью «Четыре шага к свободе». Неолибералы говорили: «А если голод? Пусть, либеральная экономическая машина все исправит. А если бандитизм? Пусть, экономическая машина все исправит». М. Фридман призывал в этой статье Россию не идти по неолиберальному пути, утверждая, что это не наш путь, что нам больше подходит модель экономического развития Гонконга или что-то подобное. Только чудовищное невежество позволяет ловко навешивать ярлыки, не задумываясь о сущности преобразований.
Далее Г. Павловский говорил на этом заседании: «Мы так доверяли социологии, мы так любили социологию. А что они сделали? Ничего». Я высказала мнение о том, что они сделали. Они привели Ельцина к власти, потому что когда рейтинг Ельцина оказался 4% и приехавшие из Америки имиджмейкеры (имиджмейкеры Клинтона, имиджмейкеры губернатора из Калифорнии) сказали: «Ни в одной стране он не может победить», наши социологи сказали: «Может – в нашей». Они повезли этих имиджмейкеров по России. И они спрашивали людей: «А скажите, пожалуйста, что вы ненавидите больше Ельцина?» – «Гражданскую войну». – «Ура, голосуйте сердцем, иначе у нас будет плохо, у нас будет гражданская война». Они использовали социологов. А теперь им социологи не нужны, они виноваты. Я выступила и сказала: «Вы не дали экономистам изучить ситуацию, при которой вы выбрали проект. Вы не дали социологам проявить свою главную сущность – анализ конфликтов. Ведь когда О. Конт создавал социологию, выдвинул идею социологии, он имел в виду не допустить повторения Великой французской революции. Вы используете науку для затычки ваших дыр, а не для подлинного анализа и не для нахождения и изучения реальных конфликтов».