Скрытые резервы
Кира Ремнёва

В теневой экономике сегодня занято почти 2 миллиарда человек

Всемирный заговор, тайное мировое правительство – каких только конспирологических теорий об управлении миром не услышишь в последнее время. На самом деле мировая теневая финансовая система успешно функционирует уже как минимум несколько десятилетий. Но только в последние годы ей удалось стать частью реальной экономики. Влияние сектора теневого на сектор реальный оказалось столь велико, что ему приписывают даже начало финансового кризиса. Проблема усугубляется ещё и тем, что теневой сектор действует не только бесконтрольно, но и, по сути, совершенно легально.

Недавно Совет по финансовой стабильности – международная организация, созданная странами «большой двадцатки», – опубликовал доклад об объёмах и темпах роста глобальной теневой банковской системы. По оценкам аналитиков, к настоящему моменту объём теневой банковской системы фактически сравнялся с объёмом мирового ВВП. Причём теневой сектор по темпам роста опережает прогнозируемый рост мирового ВВП. «Беспрецедентный объём теневой банковской системы сам по себе может стать источником системных рисков для мировой экономики и вызвать преувеличенную реакцию со стороны глобальных рынков в случае резкого снижения ликвидности. Мы полагаем, что необходимы постоянное проведение адекватного мониторинга и создание формы определённого регулирования теневой банковской системы. Эти действия должны помочь хотя бы частично снизить риски на фоне того гигантского объёма теневой банковской системы, который продолжает расти», – говорится в докладе Совета по финансовой стабильности. По оценкам экспертов, в настоящее время объём теневой банковской системы составляет 67 трлн долларов, что на 6 трлн долларов больше того, что прогнозировали аналитики. Для сравнения: общемировой ВВП по итогам 2011 года составил всего на 2 трлн долларов больше – 69 трлн долларов.

Реальных рычагов управления теневым сектором сегодня просто не существует, да и создать их будет достаточно сложно, если не невозможно. При этом в последние годы наметилась тревожная тенденция фактического сращивания теневого сектора с реальным. Причём первый располагает мощнейшими ресурсами влияния.

Важно отметить, что сам по себе термин «теневая банковская система» вовсе не означает, что она работает нелегально. Под теневым сектором понимаются всевозможные денежные фонды, хедж-фонды, которые используют наличные средства для размещения в том числе и в финансовых инструментах. К примеру, до кризиса такие фонды активно скупали Казначейские обязательства США, перезакладывали их в банках, получая под это наличность. Само слово «теневой» для обозначения подобных фондов используется потому, что такие организации, по сути, представляют собой некие денежные пулы и работают без банковской лицензии, которая, заметим в скобках, по законодательству им и не требуется.

Хедж-фонды изначально задуманы как некие «закрытые клубы» высокопрофессиональных инвесторов, которые привлекают собственные средства или средства своих друзей и партнёров. «Входной билет» в такой фонд, как правило, стоит несколько миллионов долларов плюс под имеющиеся средства фонд занимает ещё примерно столько же денег на рынке. Формально придраться не к чему: пул высокопрофессиональных инвесторов договаривается о вложениях. Предоставлять информацию о своих инвестициях и инвесторах они не обязаны ни центральным банкам, ни комиссиям по ценным бумагам.

По оценкам аналитиков, лидером по теневому банкингу являются США – 23 трлн долларов, затем идут страны еврозоны – 22 трлн долларов, на третьем месте Великобритания – 9 трлн долларов. Правда, деление по странам весьма условно. Подобные фонды не имеют географической привязки: сегодня средства могут находиться на денежном рынке Англии, завтра – в США, а потом всё может быть «вытащено» в офшор или вложено в московскую недвижимость.

По подсчётам американской организации Tax Justice Network, например, в 2010 году порядка 30 трлн долларов было инвестировано в юрисдикции 80 офшорных зон. При этом, по оценкам банка Credit Suisse, общий объём мирового богатства на тот момент составлял порядка 230 трлн долларов. Казалось бы, процент теневых средств хотя и высокий, но не критический. Однако мировой финансовый кризис 2008–2009 годов наглядно продемонстрировал, кто на самом деле правит бал в мировой экономической системе. Аналитики до сих пор спорят, что именно явилось причиной кризиса: то ли что-то пошло не так в теневом секторе и работа реальной финансовой системы нарушилась, то ли всё произошло наоборот. Как бы то ни было, ключевую роль в кризисе в 2008 году сыграли именно средства теневых фондов, вкладываемые в реальную финансовую систему. К примеру, в Англии в период кризиса разразился скандал, в ходе которого выяснилось, что ставка на рынке межбанковского кредитования сфальсифицирована. Круглосуточно услуги электрика Вишневое у нас на сайте Подобное стало возможно именно потому, что традиционные банки зачастую получали свою ликвидность не на межбанковском рынке, а от теневых фондов. В результате в 2008 году работа теневого сектора впервые вторглась в работу сектора реального.

Бесконтрольность – только одна из проблем теневого банковского сектора. Теневой банкинг ко всему прочему является ещё и идеальным механизмом отмывания денег. Посему нетрудно догадаться, какие именно капиталы зачастую оказываются в руках теневых фондов. Одна из популярных, по словам аналитиков, схем отмывания, практикующаяся, например, в России: вложения во всевозможные девелоперские проекты. Действует это так: некая крупная девелоперская компания громко объявляет о начале многомиллионного проекта. Это может быть, например, покупка супердорогой недвижимости за рубежом. Так несколько лет назад поступила одна известная московская компания, которая почти за 400 млн евро приобрела в Турции отель. Стоимость недвижимости была завышена в разы. Однако управлять приобретённой недвижимостью российский девелопер не стал. Сначала он объявил технический дефолт, отказавшись платить по банковскому кредиту, а потом за 12,5 млн евро продал отель прежнему владельцу. Куда делась многомиллионная разница в цене обеих сделок – вопрос риторический.