— Что же нам делать, Господи, спаси и помоги!.. — застонала она, молитвенно сложив ладони и простирая их к потолку. Но тотчас красивое лицо ее исказилось, стало незнакомым, обостренным, злым, она боком рванулась к двери, с отчаянной мстительностью распахнула ее и выкрикнула, захлебываясь в непонятном ему гневе:

— Уходите! Сейчас же уходите! Ненавижу себя и вас! Прочь! Я не могу!..

— Прошу вас, успокойтесь, — сказал он с жалостью.

В комнате, врезаясь в упавшую тишину, зазвонил телефон, она вскрикнула, а он, не застегиваясь, не надевая шапку, вывалился на лестничную площадку, бессознательно нажал на кнопку лифта. Но тут же прыжками побежал по лестнице вниз с лихорадочной мыслью: скорее бы, скорее!..

Он выбежал из подъезда в новогоднюю ночь, властно опахнувшую его колючей волной мороза, бросившей ему навстречу хаос огней, праздничных пожаров елок за окнами на всех этажах, розовые ползающие полосы на гребнях сугробов.

«Какая нелепица! Я схожу с ума! — думал он, торопливо шагая по отчужденно, почти зло хрустящему снегу. — Зачем эта неестественная ночь! Я все понял и не понял ничего. Когда я выходил, мне показалось, на ее глазах мелькнули слезы.

Какой же был смысл в ее слове «ненавижу»? Я глупец! Глупец! Я все понял и не понял ничего. Господи, прости. Она тоже сказала: Господи, прости».

У него ослабли ноги, и он обнял фонарный столб, приник лбом к его ледяному уюту, потом поднял голову, едва нашел в светло-туманном небе еле заметные звезды, плача и ядовито смеясь над собой от беспомощности.

Алексей Коленский

Источник: portal-kultura.ru