Борис Кустодиев. Масленица. 1919

Без массового деятельного оптимизма мы рассыплемся, развалимся, разбежимся.
А где же взять его – этот самый деятельный оптимизм? А в самих себе, в своей
собственной истории – позитивно окрашенной и воспринимаемой,
представляющей Россию в красочном светлом образе.

Но ес­ли для са­мо­го се­бя че­ло­век и яв­ля­ет­ся «нрав­ствен­ным субъ­ек­том», то кто яв­ля­ет­ся «нрав­ствен­ным субъ­ек­том» для об­ще­ст­ва? Есть ли у на­ше­го об­ще­ст­ва этот субъ­ект? Ча­ще все­го, как толь­ко речь за­хо­дит об об­ще­ст­вен­ной мо­ра­ли, взо­ры об­ра­ща­ют­ся к цер­ков­ным инс­ти­ту­там тра­ди­ци­он­ных кон­фес­сий, пос­коль­ку воп­ро­сы нрав­ствен­нос­ти всег­да на­хо­ди­лись в цент­ре вни­ма­ния ве­ро­у­че­ний и свя­щен­нос­лу­жи­те­лей. Кро­ме прак­ти­чес­ко­го опы­та, у Церк­вей есть и те­о­ре­ти­чес­кий ба­зис, кри­те­рии мо­ра­ли, сис­те­ма нрав­ствен­ных ко­ор­ди­нат, вос­хо­дя­щая в слу­чае хрис­ти­а­н­ства, нап­ри­мер, к На­гор­ной про­по­ве­ди Ии­су­са Хрис­та. Вы­пол­ня­ют ли се­год­ня Церк­ви эту со­ци­аль­ную функ­цию – быть нрав­ствен­ным субъ­ек­том об­ще­ст­ва? Мне ду­ма­ет­ся, нет, не в пол­ной ме­ре. По ря­ду клю­че­вых мо­мен­тов жиз­ни на­шей стра­ны и об­ще­ст­ва Цер­ковь за­ня­ла вы­жи­да­тель­ную, мол­ча­ли­вую по­зи­цию, са­мо­за­щит­но на­по­ми­ная, что ее глав­ная функ­ция – не де­ла зем­ные, а мир гор­ний.

Бы­ло бы хо­ро­шо, ес­ли бы кто-то на­пи­сал «Ис­то­рию спра­вед­ли­вос­ти». Рас­смот­рел бы из­ме­не­ние со­дер­жа­ния это­го по­ня­тия в раз­ные вре­ме­на и у раз­ных на­ро­дов, по­ка­зал бы от­ли­чия в восп­ри­я­тии спра­вед­ли­вос­ти у раз­ных сло­ев од­но­го и то­го же об­ще­ст­ва, при­вел бы при­ме­ры спра­вед­ли­вос­ти и несп­ра­вед­ли­вос­ти и объ­яс­нил бы при­чи­ны и то­го и дру­го­го. И рас­ска­зал бы о пос­ле­д­стви­ях для об­ще­ст­ва, не рас­поз­нав­ше­го мас­со­вую несп­ра­вед­ли­вость од­них по от­но­ше­нию к дру­гим.

Все раз­мыш­ля­ю­щие о глав­ном ка­че­ст­ве, глав­ном от­ли­чии же­лан­ной Рос­сии бу­ду­ще­го при­хо­дят к од­но­му и то­му же по­ня­тию – спра­вед­ли­вость. Все хо­тят жить в спра­вед­ли­вом об­ще­ст­ве. Но на­до пом­нить, что предс­тав­ле­ния о спра­вед­ли­вос­ти су­ще­ст­вен­но раз­нят­ся в за­ви­си­мос­ти от то­го, по ка­кую сто­ро­ну при­лав­ка ты на­хо­дишь­ся. На­до по­ни­мать, что, со­вер­шив неч­то безн­ра­в­ствен­ное в масш­та­бах все­го на­ро­да, всей стра­ны, нель­зя сде­лать вид, что это­го не бы­ло, или предс­та­вить это как де­я­ние нрав­ствен­ное – в на­деж­де, что «все за­бу­дет­ся». Не по­лу­чит­ся. На безн­ра­в­ствен­ной ос­но­ве не пост­ро­ить чест­но­го и спра­вед­ли­во­го ми­ра. В ис­то­рии ми­ро­вых ре­во­лю­ций всег­да имел мес­то по­рыв на­род­ных масс к спра­вед­ли­вос­ти. Ра­ди ее тор­же­ст­ва уби­ва­ли и гра­би­ли. Про­хо­ди­ло вре­мя, и «кое-ка­кая» спра­вед­ли­вость «кое в чем» ус­та­нав­ли­ва­лась. Всем дос­ти­же­ни­ям со­ве­тс­кой влас­ти – ре­аль­ным и не­сом­нен­ным – и действи­тель­но вы­со­ким иде­а­лам эпо­хи пред­ше­ст­во­ва­ли прес­туп­но-безн­ра­в­ствен­ные пос­туп­ки «ре­во­лю­ци­он­ных масс» и их «ко­мис­са­ров». Да и те, ко­то­рые бо­ро­лись с со­ве­тс­кой властью – за «свою спра­вед­ли­вость», – то­же по­пи­ра­ли нрав­ствен­ные за­ко­ны. Смог­ли ли мы дать это­му взве­шен­ную нрав­ствен­ную оцен­ку? По­ни­ма­ем ли мы – за­чем нуж­на по­доб­ная оцен­ка, ка­кой во­об­ще долж­на быть оцен­ка, нап­рав­лен­ная на под­лин­ное при­ми­ре­ние? Нет, мы лишь уси­ли­ли об­ще­ст­вен­ный рас­кол, по­ля­ри­зуя про­ти­во­по­лож­ные по­зи­ции. Как во­об­ще это­го до­бить­ся, кто дол­жен и мо­жет сде­лать это об­ще­ст­вен­но приз­нан­ным? По­пыт­ки дос­тиг­нуть это­го в фор­ме осуж­де­ния «куль­та лич­нос­ти» и его ре­мей­ка под наз­ва­ни­ем «дес­та­ли­ни­за­ция» не при­нес­ли долж­но­го нрав­ствен­но­го эф­фек­та в си­лу сво­ей оши­боч­нос­ти: оце­ни­ва­ли не тех, не так, не тог­да, не за то и не те.

В неп­ре­рыв­ной нрав­ствен­ной оцен­ке – а это всег­да оцен­ка эмо­ци­о­наль­ная – про­ис­хо­дя­ще­го во всех сфе­рах жиз­ни сос­то­ит важ­ней­шая функ­ция и со­ци­аль­ной фи­ло­со­фии, и ис­то­ри­чес­кой на­у­ки, и Церк­ви, и действу­ю­щих по­ли­ти­ков, и де­я­те­лей куль­ту­ры. На­до да­вать нрав­ствен­ную оцен­ку со­бы­ти­ям прош­ло­го, ис­хо­дя как из так или ина­че по­ни­ма­е­мых нрав­ствен­ных ус­то­ев про­шед­ше­го пе­ри­о­да, так и из норм дня се­год­няш­не­го. Но и это­го ма­ло. На­до ак­ку­рат­но раз­би­рать­ся в при­чи­нах, ис­то­ках, мо­ти­ва­ци­ях, под­ви­нув­ших на­род, его по­ли­ти­чес­ких ли­де­ров на те или иные де­я­ния. У нас по­ка нет ме­ха­низ­ма, ко­то­рый поз­во­лил бы это сде­лать. На мой взгляд, его нет и в ми­ре. Те на­ро­ды, ко­то­рым приш­лось за­ле­чи­вать по­хо­жие ис­то­ри­чес­кие ра­ны, лишь зак­ры­ва­ли – бо­лее или ме­нее гу­ман­но – гла­за на проб­ле­му, де­лая вид, что ее уже нет. Но ни один на­род, пе­ре­жив­ший оби­ду – эт­ни­чес­кой, ре­ли­ги­оз­ной или по­ли­ти­чес­кой при­ро­ды, – не за­бы­ва­ет о ней, по­ка он су­ще­ст­ву­ет. Он мо­жет дли­тель­ное вре­мя вес­ти се­бя так, как буд­то «все прош­ло», но при ма­лей­шем разд­ра­жи­те­ле оби­ды ожи­ва­ют и ста­но­вят­ся го­то­вы­ми сно­ва оп­ре­де­лять по­ве­де­ние.

***

Се­год­ня стра­на и ее по­ли­ти­чес­кая эли­та пог­ру­же­ны в пес­си­мизм, у них нет ни ве­ры, ни на­деж­ды. Пес­си­мис­том мож­но, а иног­да и долж­но быть в ака­де­ми­чес­ком инс­ти­ту­те или на уни­вер­си­те­тс­кой ка­фед­ре. Но ес­ли ты хо­чешь что-то конк­рет­ное сде­лать в ре­аль­ной жиз­ни, ес­ли ты по­ли­тик, же­ла­ю­щий че­го-то дос­тичь, ты обя­зан из­лу­чать эн­ту­зи­азм и ве­ру в ус­пех. Без мас­со­во­го де­я­тель­но­го оп­ти­миз­ма мы рас­сып­лем­ся, раз­ва­лим­ся, раз­бе­жим­ся. А где же взять его – этот са­мый де­я­тель­ный оп­ти­мизм? А в са­мих се­бе, в сво­ей собствен­ной ис­то­рии – по­зи­тив­но ок­ра­шен­ной и восп­ри­ни­ма­е­мой, предс­тав­ля­ю­щей Рос­сию в кра­соч­ном свет­лом об­ра­зе. А к тем, для ко­то­рых об­раз Рос­сии иной – гряз­но-не­га­тив­ный, – я и не об­ра­ща­юсь!