Второму Риму

Византия, отзовись, Византия, –
Всех стройнее, наряднее – где ж ты?
Многостолпные палаты золотые,
Василевса пурпурные одежды,

Кораблей великолепная стая…
Где Царьград твой – око вселенной,
Где зеница – София Святая,
Перед Богом яхонт драгоценный…

Как сквозь толщу: «Кирие элейсон»*…
Как из глуби морской – свеща с амвона…
Взял огонь, расклевало железо,
Поглотили тебя тёмные волны.

Говорят, была льстива, лукава…
Что растленно было, то истлело.
Обветшала твоя пышная слава,
Кривда минула, правда уцелела –

И – не басня то, не выдумка, не сон нам –
Византия, Жар-птица Византия,
В малом храме, снегами занесённом,
Твои крылья плещут золотые.

Первый день Рождества 1992/1993

 

1453

Надменный рыцарь на скалистой круче,
Глядящий вдаль, где вал огня высокий…
Светило закатилось на Востоке.

Тяжёлым багрецом того заката
Миланские доспехи заблистали
И меч двуручный золингенской стали.

Ужели золингенские волчата
Орлу чужому бросятся на помощь?
Ты помнишь ли, Европа… нет, не помнишь.

Черты, как изо льда, взор – чистой стали,
Холодный ветер треплет плащ твой белый…
И вновь тебе невнятны наши беды.

14/27 июля 1993

 

* * *

Купол мглистый, Святая София!
Вековечный, многоочитый!
Как войти в приделы пустые?
Как ступить на гулкие плиты?

Недвижимо воздушное море,
Окна-очи глядят незряче.
О, как много простора для горя,
Как раскрыты выси для плача!

Что здесь: «Радуйся» или «Здравствуй» –
Что и молвить – к тому ж при страже…
Пусть другие дивятся убранству,
Письменам-ятаганам – я же,

В пустоте твоего разора
Не бывав, не бродив – не вправе, –
Слышу отзвук далекого хора,
Вижу всё, как тогда: во славе, –

Ты-то знаешь. Лелея сон свой,
Ввысь и вглубь, в пределы иные
Ты глядишь, закатное солнце,
Купол света, Святая София.

11/24 января 2000