В отвесной темно-серой, хмурой скале, скальной стене – пещерный монастырь
Инкерманский. Невысокий бело-золотой храм – замком и ключом ко всей скале.

Здеш­ние края – тра­ги­чес­кие: вздыб­лен­ная зем­ля, жи­лис­тые де­ревья, изо всех сил тя­ну­щи­е­ся тра­вы, ор­ли­ные крылья гор. Тра­ге­дия в приз­рач­ной рам­ке ую­та (гре­чес­ко­го, та­та­рс­ко-ту­рец­ко­го, дер­жав­но-рос­сийс­ко­го).

«Юж­ный бе­рег Кры­ма»: ра­зу­ме­ет­ся, удоб­нее счи­тать это де­ко­ра­ци­ей.

Хму­рые ка­мен­ные ва­зы бы­ло­го по­местья.

Крым 30-х го­дов (не пуш­ки­нс­ких!): от­дель­ная страш­ная те­ма – вет­ка (до серд­це­ви­ны чер­ная).

…Бе­ло­ку­рая, яс­ног­ла­зая, гу­бы сер­деч­ком, бе­лый во­рот коф­точ­ки, бе­лая юбоч­ка с по­яс­ком, бе­лые но­соч­ки-ту­фель­ки, за спи­ной бе­лая ва­за, в пра­вом верх­нем или ле­вом ниж­нем уг­лу сним­ка бе­лая ви­ти­е­ва­тая над­пись: «Ко­ре­из 1935». – Ма­ши­ни­ст­ка НКВД, са­на­то­рий НКВД, Юж­ный бе­рег НКВД…
«Они ны­ря­ют над мо­ги­ла­ми…» – о, этим еще ма­ло ска­за­но…
«Горь­ка мо­рей тра­ва –
Лож­но­во­ло­сая – и пах­нет дол­гой ложью…»
(Из­дев­ки здесь нет – од­на боль.)

Крым и анг­ли­ча­не – ро­ко­вое схож­де­ние. Яд­ра и пу­ли Крымс­кой вой­ны – сэр Уинс­тон Чер­чил­ль, по­же­лав­ший прих­ва­тить на па­мять Спя­ще­го ль­ва из Во­рон­цо­вс­ко­го двор­ца и меж­ду про­чим за­ме­тив­ший, что ки­па­рис-де – тра­ур­ное де­ре­во, умест­ное лишь на клад­би­ще. Про ль­ва, по ле­ген­де, иг­ри­во бро­сил Ста­ли­ну: «А он Вам ни­ко­го не на­по­ми­на­ет?» (Ина­че го­во­ря: «Мо­жет ли лев быть неб­ри­та­нс­ким?») От­ве­та не пос­ле­до­ва­ло. А нас­чет ки­па­ри­сов Ста­лин встре­во­жил­ся – и пош­ли по Кры­му ру­бить де­ревья, по­район­но-по­ба­таль­он­но ра­пор­туя об ус­пе­хах… де­ло, од­на­ко, как-то заг­лох­ло…
И: ко­неч­но же! «Прих­ва­тить на па­мять» (под нег­лас­ным, без­мо­лв­ным, но впол­не внят­ным де­ви­зом: «Та­щи бес­хоз­ное!») – это же лорд Эльд­жин и Эл­ла­да.
«Крым и анг­ли­ча­не» – на­ло­же­ние двух ли­ний: «Рос­сия и анг­ли­ча­не» и «Гре­ция и анг­ли­ча­не». Рок в квад­ра­те.

На об­рат­ном пу­ти из Ли­ва­дии – вид на се­реб­рис­то-се­рый, низ­кий, ушед­ший в зе­лень и зем­лю Дюль­бер: «вос­точ­ные» ку­пол­ки и ба­шен­ки за спи­ной гро­мад­но­го са­на­то­рс­ко­го кор­пу­са. Ве­ли­кий Князь, стро­ив­ший Дюль­бер, возд­ви­гал твер­ды­ню: где она?

Се­реб­рис­то-се­рый – быть мо­жет, как лин­кор «Маль­бо­ро», уво­зив­ший от­сю­да Им­пе­рат­ри­цу Ма­рию Фе­о­до­ров­ну и Ве­ли­ко­го Кня­зя Ни­ко­лая Ни­ко­ла­е­ви­ча…
Нав­сег­да по­ки­ну­тый Дюль­бер.

Ес­ли смот­реть с го­ры, то Дюль­бер сле­ва, а спра­ва – тем­но-се­рый мрач­ный Ко­ре­из: оче­ред­ное юсу­по­вс­кое гнез­до. Италь­я­нс­кое па­лац­цо, у вхо­да ве­не­ци­а­нс­кие ль­вы (го­во­рят: мне-то ту­да не за­хо­те­лось).
А еще го­во­рят, что там бы­ла да­ча НКВД, где Дзер­жи­нс­кий в под­ва­ле уп­раж­нял­ся в стрель­бе. – Юсу­по­вс­кие под­ва­лы… Из-за них же да­чу выб­рал в 45-м го­ду Ста­лин: един­ствен­ное бом­бо­у­бе­жи­ще на весь бе­рег. – Юсу­по­вс­кие под­зе­мелья…

Дру­гое име­ние Юсу­по­вых, гор­ное, зва­лось Кок­ко­зы. «Кок-коз» – «Го­лу­бой глаз», и глаз этот, го­во­рят, кра­со­вал­ся пов­сю­ду, отов­сю­ду гля­дел (фон­тан, уб­ра­н­ство до­ма). По му­суль­ма­нс­ко­му обы­чаю – «от сгла­за». – Сох­ра­нил­ся один фон­тан. – В на­ча­ле вой­ны в Кок­ко­зах обос­но­ва­лось се­вас­то­польс­кое от­де­ле­ние гес­та­по. – По хо­зя­и­ну и гос­ти.

Зву­ки но­вые даль­ше, глу­ше…
Вновь раск­ры­ты Кры­ма лар­цы.
Выс­ту­па­ют на миг – и глуб­же
В свою зе­лень ухо­дят двор­цы.

Воск­ре­се­нс­кая Фо­ро­с­ская цер­ковь пост­ро­е­на куп­цом Куз­не­цо­вым в па­мять спа­се­ния Им­пе­ра­то­ра Алек­са­нд­ра III в Бор­ках; ос­вя­ще­на в 1892 го­ду в при­су­т­ствии Конс­тан­ти­на Пет­ро­ви­ча По­бе­до­нос­це­ва; в 20-е го­ды зак­ры­та и оск­вер­не­на; вос­ста­нов­ле­на в кон­це 80-х – на­ча­ле 90-х (на­род­ная ре­мар­ка: «Спа­си­бо Ра­и­се Мак­си­мов­не» – имен­но так; Гор­ба­че­ва не по­ми­на­ют). «Чай Куз­не­цо­ва»; на мар­ке – Фо­ро­с­ская цер­ковь. Толь­ко ли эти­кет­ка? За­ду­мы­ва­юсь.
Пер­вый нас­то­я­тель – мо­ло­дой се­вас­то­польс­кий ие­ро­мо­нах, впос­ле­д­ствии ар­хи­ма­нд­рит, о. Петр (По­сад­нев), чь­и­ми тру­да­ми вновь по­ды­мал­ся храм, убит на вто­рой день празд­ни­ка Пре­об­ра­же­ния Гос­под­ня в 1997 го­ду (убий­цы, од­но­го из ко­то­рых о. Петр не­ког­да при­ю­тил в сто­рож­ке и вы­вел в лю­ди, ду­ма­ли ог­ра­бить храм).