Мож­но спо­рить, по­че­му это про­и­зош­ло. Фор­маль­ное объ­яс­не­ние – прос­тое за­им­ство­ва­ние гре­чес­ко­го чи­на в то вре­мя, ког­да гре­ки пе­реш­ли на «пя­тип­рос­фо­рие», имея в ви­ду ис­чез­но­ве­ние Им­пе­ра­то­ра в Конс­тан­ти­но­по­ле и ту­рец­кое иго. Из­ве­ст­но, что не­ко­то­рые де­я­те­ли рас­ко­ла с «ни­ко­но­вой» сто­ро­ны (Ар­се­ний Грек, Па­и­сий Ли­га­рид), а вслед за ни­ми и от­дель­ные ар­хи­е­реи сра­зу пос­ле рас­ко­ла (та­кие, как Си­ме­он По­лоц­кий или Епи­фа­ний Сла­ви­нец­кий) – быв­шие ка­то­ли­ки, скры­тые ка­то­ли­ки и да­же пря­мые ие­зу­и­ты. Мож­но вспом­нить и о том, что «ла­ти­н­ство» по­па­да­ло на Русь и рань­ше, в част­нос­ти, че­рез до­ми­ни­кан­цев «нов­го­ро­дс­ко­го круж­ка», как раз пос­ле то­го, как на За­па­де папство со­вер­ши­ло окон­ча­тель­ную по­бе­ду над им­пе­ри­ей Го­ге­нш­та­у­фе­нов. Се­ми­на­рс­кие учеб­ни­ки XVIII–XIX ве­ков бы­ли про­ни­за­ны ка­то­ли­чес­ки­ми или про­тес­та­н­тски­ми за­им­ство­ва­ни­я­ми, в том чис­ле оче­вид­ным пре­у­ве­ли­че­ни­ем ро­ли вет­хо­за­вет­ной ис­то­рии. Мно­гие ре­во­лю­ци­о­не­ры – вы­ход­цы из по­по­ви­чей, прав­да, ут­ра­тив­шие ве­ру. Нес­лу­чай­но еще сла­вя­но­фил Иван Ак­са­ков на­зы­вал ре­во­лю­ци­он­ные идеи «хрис­ти­а­н­ством без Бо­га».

Тем не ме­нее Цер­ковь про­дол­жа­ла по­ми­но­ве­ние Им­пе­ра­то­ра и царс­ко­го до­ма на ек­тень­ях и Ве­ли­ком Вхо­де. Тер­ро­рис­та Сер­гея Не­ча­е­ва спро­си­ли: в слу­чае по­бе­ды ре­во­лю­ции в Рос­сии сколь­ко Ро­ма­но­вых на­до бу­дет убить? Он от­ве­тил: «Всю Ве­ли­кую ек­тенью». Ле­нин на­хо­дил эти сло­ва сво­е­го пред­ше­ст­вен­ни­ка, ко­то­ро­го глу­бо­ко по­чи­тал, «ге­ни­аль­ны­ми».

Уже к концу марта 1917 года все места богослужебных и других чинов Русской православной церкви, где ранее поминалась царская власть, были исправлены. Изменения заключались в буквальной замене поминовения Императора и лиц царствующего дома на поминовение «благоверного Временного правительства». По сути, именно действия Синода сделали революцию необратимой.

Ис­то­рик Баб­кин в уже упо­ми­нав­шей­ся мо­ног­ра­фии, ос­но­вы­ва­ясь на ар­хив­ных ис­сле­до­ва­ни­ях, по­ка­зы­ва­ет, что еще до ре­во­лю­ции 1905–1907 го­дов свя­щен­но­на­ча­лие на­ча­ло ме­нять ли­тур­ги­чес­кие текс­ты, ог­ра­ни­чи­вая по­ми­но­ве­ние царству­ю­ще­го до­ма и пре­у­ве­ли­чи­вая ти­ту­ло­ва­ние ар­хи­е­ре­ев. В вы­шед­шем в 1900 го­ду «по бла­гос­ло­ве­нию Свя­тей­ше­го Пра­ви­тель­ству­ю­ще­го Си­но­да» Слу­жеб­ни­ке ис­че­за­ет обя­зан­ность вы­ни­ма­ния на прос­ко­ми­дии час­ти­цы о здра­вии го­су­да­ря. А еще рань­ше, в 1898 го­ду, Си­нод при­нял оп­ре­де­ле­ние о том, что мест­ный ар­хи­е­рей на ли­тур­гии бу­дет по­ми­нать­ся как «пре­ос­вя­щен­ней­ший» (на су­гу­бой ек­тенье) и «ве­ли­кий гос­по­дин наш пре­ос­вя­щен­ный» (при Ве­ли­ком Вхо­де).

В 1905 го­ду мно­гие ар­хи­е­реи пуб­лич­но про­яв­ля­ли со­чу­в­ствие на­чав­шей­ся ре­во­лю­ции. Стар­ший ви­ка­рий Санкт-Пе­тер­бу­р­гской епар­хии епис­коп Нарвский Ан­то­нин (Гра­но­вс­кий) сра­зу пос­ле об­на­ро­до­ва­ния Ма­ни­фес­та 17 ок­тяб­ря 1905 го­да пе­рес­тал на со­вер­ша­е­мых им бо­гос­лу­же­ни­ях по­ми­нать ца­ря как «са­мо­дер­жав­ней­ше­го», а в де­каб­ре 1905 го­да опуб­ли­ко­вал в сто­лич­ной га­зе­те «Сло­во» статью о том, что пра­вос­ла­вие и са­мо­дер­жа­вие не­сов­мес­ти­мы. Это бы­ло пря­мым про­во­зг­ла­ше­ни­ем прин­ци­пов хрис­ти­а­нс­кой де­мок­ра­тии. Ар­хи­е­пис­коп Фин­ля­н­дский Сер­гий (Стра­го­ро­дс­кий) (бу­ду­щий пат­ри­арх) пос­ле каз­ни 6 мар­та 1906 го­да ру­ко­во­ди­те­ля се­вас­то­польс­ко­го вос­ста­ния лей­те­нан­та Пет­ра Шмид­та со­вер­шил па­ни­хи­ду по не­му в Санкт-Пе­тер­бу­р­гской ду­хов­ной ака­де­мии с учас­ти­ем слу­ша­те­лей. Та­кую же па­ни­хи­ду тре­тий ви­ка­рий Санкт-Пе­тер­бу­р­гской епар­хии рек­тор Санкт-Пе­тер­бу­р­гской ду­хов­ной ака­де­мии епис­коп Ям­бу­р­гский Сер­гий (Ти­хо­ми­ров) отс­лу­жил на Пу­ти­ло­вс­ком за­во­де.

Все это прис­хо­ди­ло при пря­мой под­де­рж­ке мит­ро­по­ли­та Санкт-Пе­тер­бу­р­гско­го Ан­то­ния (Вад­ко­вс­ко­го).

Как ука­зы­ва­ет впол­не со­чу­в­ству­ю­щий хрис­ти­а­нс­ко-де­мок­ра­ти­чес­ким иде­ям эмиг­ра­н­тский цер­ков­ный ис­то­рик Дмит­рий Пос­пе­ло­вс­кий, в пос­лед­ние го­ды су­ще­ст­во­ва­ния са­мо­дер­жав­ной Рос­сии «поч­ти все ар­хи­е­реи тре­бо­ва­ли ре­форм, нап­рав­лен­ных на ос­во­бож­де­ние Церк­ви от го­су­да­р­ствен­ной за­ви­си­мос­ти». Мно­гие из них ра­то­ва­ли за «вос­ста­нов­ле­ние пат­ри­ар­ше­ст­ва пу­тем со­зы­ва со­бо­ра и ус­та­нов­ле­ния впредь пе­ри­о­дич­нос­ти со­бо­ров». Ис­сле­до­ва­тель при­во­дит сле­ду­ю­щий факт: 32 пе­тер­бу­р­гских свя­щен­ни­ка соз­да­ли Со­юз цер­ков­но­го об­нов­ле­ния и ут­ве­рж­да­ли, что «Цер­ковь не долж­на свя­зы­вать­ся ни с ка­кой фор­мой го­су­да­р­ства». По­доб­ная связь, по их мне­нию, «ко­щу­н­ствен­на для Церк­ви» и име­ет сво­им про­дол­же­ни­ем «связь с по­ли­цейс­ким участ­ком». То есть об­нов­лен­цы еще да­же до Фев­ральс­кой ре­во­лю­ции от­ри­ца­ли бо­го­по­ма­зан­ность мо­нар­хии.

Твер­дым мо­нар­хис­том (в ос­нов­ном из-за его по­зи­ции уже в 1920–1930-е го­ды) обыч­но при­ня­то счи­тать бу­ду­ще­го кан­ди­да­та в пат­ри­ар­хи и гла­ву За­ру­беж­ной церк­ви мит­ро­по­ли­та Ан­то­ния (Хра­по­виц­ко­го). Од­на­ко свя­щен­ник Па­вел Фло­ре­нс­кий в сво­ей кни­ге «Фи­ло­со­фия куль­та», за­вер­шен­ной в 1918 го­ду, пи­сал: «В цер­ков­ных кру­гах, счи­та­ю­щих се­бя пра­ви­ла­ми бла­го­чес­тия и стол­па­ми ка­но­ни­чес­кой кор­ре­кт­нос­ти, с не­ко­то­рых пор ста­ра­ни­я­ми глав­ным об­ра­зом ар­хи­е­пис­ко­па Ан­то­ния (Хра­по­виц­ко­го) ста­ла куль­ти­ви­ро­вать­ся мысль о бе­зус­лов­ной не­об­хо­ди­мос­ти не­ог­ра­ни­чен­ной цер­ков­ной влас­ти и склон­ность к светс­кой влас­ти так или ина­че кол­лек­тив­ной, нап­ри­мер, ог­ра­ни­чен­ной кол­лек­тив­но вы­ра­бо­тан­ной конс­ти­ту­ци­ей или ре­ше­ни­я­ми то­го или дру­го­го предс­та­ви­тель­но­го ор­га­на».