Сергей Милорадович. Разрыв патриарха Никона с царем Алексем Михайловичем. Конец XIX века

«Перестройка» Церкви-Царства середины XVII века, вошедшая в историю
под названием «церковный раскол», нанесла первый – причем самый
главный – удар по всей византийско-московской онтологии. Речь идет
о прекращении поминовения царя и царствующего дома на проскомидии,
что означало, по сути, уничтожение молитвенной – самой живой и реальной –
скрепы Церкви, страны и народа.

Цер­ковь учит и всег­да учи­ла о том, что им­пе­ра­то­рс­кая власть есть «дер­жай ны­не», «ка­те­хон», всег­да сто­я­щий на стра­же от «близ гря­ду­ще­го ан­тих­рис­та», «без­за­кон­но­го». Та­кое тол­ко­ва­ние ут­вер­ди­лось со вре­мен изъ­яс­не­ния свя­тым Ио­ан­ном Зла­то­ус­том Пос­ла­ния свя­то­го апос­то­ла Пав­ла к Со­лу­ня­нам (2: 6–7) и яв­ля­ет­ся частью цер­ков­но­го пре­да­ния. Это свя­за­но с тем, что имен­но «власть силь­ных рим­лян» не даст со­вер­шить объ­е­ди­не­ния че­ло­ве­че­ст­ва вок­руг Ие­ро­са­ли­ма, где ан­тих­рист дол­жен «вос­сесть яко Бог». В лю­бом слу­чае он­то­ло­гия им­пе­рии и Церк­ви есть еди­ная он­то­ло­гия. Их не­воз­мож­но ра­зор­вать. От­сю­да про­ис­те­ка­ют древ­ние, да­же еще и ста­ро­ри­мс­ко­го про­ис­хож­де­ния, пре­да­ния о хрис­ти­а­н­стве как тай­ном им­пе­ра­то­рс­ком куль­те да­же и до свя­то­го Конс­тан­ти­на. Фран­цу­зс­кий ис­сле­до­ва­тель Жиль­бер Даг­рон в кни­ге «Им­пе­ра­тор и свя­щен­ник» пи­шет о «ле­ген­де о тай­но об­ра­тив­шем­ся Им­пе­ра­то­ре», ко­то­рая «про­топ­та­ла се­бе тро­пин­ку в ис­то­рии, став­шую впос­ле­д­ствии ши­ро­кой до­ро­гой ис­то­ри­ог­ра­фии». Сог­лас­но этой ле­ген­де, «им­пе­рс­кий Рим из­на­чаль­но был внут­рен­не хрис­ти­а­нс­ким», а «об­ра­ще­ние Конс­тан­ти­на – это не что-то на­чи­на­е­мое с чис­то­го лис­та, но лишь важ­ный мо­мент, ког­да в ми­ре сем в сво­ей пер­воз­дан­ной чис­то­те “Ав­гус­ту еди­но­на­чаль­ство­вав­ше­му на зем­ли” про­я­вил­ся пред­веч­ный план Бо­же­ст­вен­но­го до­мо­ст­ро­и­тель­ства». По сло­вам Даг­ро­на, это бы­ло «стрем­ле­ни­ем сов­мес­тить хрис­ти­а­нс­кое вре­мя с на­ча­лом им­пе­рии, а не с ее хрис­ти­а­ни­за­ци­ей». Ав­тор при­во­дит при­ме­ры ле­генд о Фи­лип­пе Ара­бе, Им­пе­ра­то­ре и тай­ном хрис­ти­а­ни­не, об Ав­гус­те, ко­то­ро­му пи­фия отк­ры­ла, что она по­те­ря­ла свой про­ро­чес­кий дар с рож­де­ни­ем та­ин­ствен­но­го Мла­ден­ца, о Не­ро­не, быв­шем вос­тор­жен­ным сви­де­те­лем по­бе­ды апос­то­ла Пет­ра над Си­мо­ном-волх­вом, а за­тем ве­лев­шем каз­нить Пи­ла­та за то, что тот пре­дал Ису­са иу­де­ям, о Вес­па­си­а­не и Ти­те, ко­то­рые ис­пол­ни­ли про­ро­че­ст­во Вет­хо­го 3аве­та, раз­ру­шив Ие­ро­са­ли­мс­кий храм, и, на­ко­нец, о До­ми­ци­а­не, тай­но об­ра­щен­ном Ио­ан­ном Бо­гос­ло­вом. Сю­да же мож­но от­нес­ти так­же и рус­ское пре­да­ние о Ти­бе­рии, ко­то­ро­му свя­тая Ма­рия Маг­да­ли­на (сог­лас­но пре­да­нию, ее сво­бод­но про­пус­ти­ли во дво­рец, пос­коль­ку она са­ма бы­ла царс­ко­го ро­да) пре­под­нес­ла крас­ное пас­халь­ное яй­цо. Ко­неч­но, мно­гое здесь от­но­сит­ся не к «по­зи­тив­ной», а к «сим­во­ли­чес­кой» ис­то­рии. Но тот же уже ци­ти­ро­вав­ший­ся Ло­сев пи­сал о тож­де­ст­ве «пол­но­цен­но­го сим­во­лиз­ма» и «пол­но­цен­но­го ре­а­лиз­ма»…

Цер­ковь-Царство – это фе­но­мен, пе­ре­шед­ший пос­ле па­де­ния Вто­ро­го Ри­ма (по при­чи­не унии с ка­то­ли­ка­ми 1439 го­да, за­те­ян­ной имен­но им­пе­ра­то­рс­кой властью) на Тре­тий Рим – Рус­ское царство, тог­да Мос­ко­вс­кую Русь (имен­но так, а вов­се не толь­ко на град Моск­ву). Пе­ре­шед­ший пол­ностью, со всей не­зыб­ле­мостью царс­ко­го дос­то­и­н­ства и цер­ков­ных чи­нов. Это и бы­ло за­пе­чат­ле­но Стог­ла­вым со­бо­ром 1551 го­да с учас­ти­ем пя­ти прос­лав­лен­ных Цер­ковью ар­хи­е­ре­ев, в том чис­ле свя­тых Ма­ка­рия Мос­ко­вс­ко­го и Гу­рия Ка­за­нс­ко­го, соз­ван­ным ца­рем Ио­ан­ном Гроз­ным, пос­та­вив­шим под его ре­ше­ни­я­ми свою под­пись. Со­бор ут­вер­дил древ­ний цер­ков­ный чин как ос­но­ву и скре­пу Царства и бу­ду­щей им­пе­рии. Так на­зы­ва­е­мый Боль­шой Мос­ко­вс­кий со­бор 1666–1667 го­дов был раз­бой­ничь­им (его ре­ше­ния приз­на­ны оши­боч­ны­ми По­ме­ст­ным со­бо­ром Рус­ской пра­вос­лав­ной церк­ви 1971 го­да). И не по­то­му, что был соз­ван ца­рем без пат­ри­ар­ха, а по­то­му, что при­су­т­ство­вав­шие на нем «вос­точ­ные пат­ри­ар­хи» яв­ля­лись к то­му вре­ме­ни без­ме­ст­ны­ми, а так­же по­то­му, что он на­ло­жил клят­вы и пре­ще­ния на древ­не­ру­с­ский бо­гос­лу­жеб­ный чин, ис­поль­зо­вав­ший­ся рус­ски­ми свя­ты­ми от свя­то­го Вла­ди­ми­ра до свя­то­го пат­ри­ар­ха Ер­мо­ге­на.

«Пе­ре­ст­рой­ка» Церк­ви-Царства се­ре­ди­ны XVII ве­ка, во­шед­шая в ис­то­рию под наз­ва­ни­ем «цер­ков­ный рас­кол» (это не­точ­но – вна­ча­ле бы­ла имен­но «пе­ре­ст­рой­ка», и толь­ко по­том рас­кол), на­нес­ла пер­вый – при­чем са­мый глав­ный – удар по всей ви­зан­тийс­ко-мос­ко­вс­кой он­то­ло­гии. Речь идет о прек­ра­ще­нии по­ми­но­ве­ния ца­ря и царству­ю­ще­го до­ма на прос­ко­ми­дии, что оз­на­ча­ло, по су­ти, унич­то­же­ние мо­лит­вен­ной – са­мой жи­вой и ре­аль­ной – скре­пы Церк­ви, стра­ны и на­ро­да. Тем са­мым, как го­во­рит свя­щен­ник Ро­ман Зе­ле­нс­кий, мы «тво­рим за­пус­те­ние на свя­том мес­те, мы еще и ре­во­лю­ци­о­не­ры, так как, са­мо­чин­но иг­но­ри­руя, а фак­ти­чес­ки от­вер­гая царс­кую власть, каж­дый раз свер­ша­ем мис­ти­чес­кую ре­во­лю­цию на дис­ко­се, ко­то­рый, кста­ти, оз­на­ча­ет яс­ли, Гол­го­фу, а за­тем и Гроб Гос­по­день».