Вмес­те с тем один ас­пект воз­рож­де­ния иси­хаз­ма в XX ве­ке, на ко­то­рый прак­ти­чес­ки не об­ра­ща­ют вни­ма­ния, нас­то­я­тель­но тре­бу­ет ос­мыс­ле­ния. Речь идет о по­ли­ти­чес­ком из­ме­ре­нии иси­хаз­ма. Без­раз­ли­чен ли мо­на­ху, ищу­ще­му спа­се­ния сво­ей ду­ши и мо­ля­ще­му­ся за весь мир в пус­тын­ном уе­ди­не­нии, по­ли­ти­чес­кий и об­ще­ст­вен­ный строй го­су­да­р­ства? Или же здесь мож­но го­во­рить о ка­ких-то впол­не оп­ре­де­лен­ных пред­поч­те­ни­ях?

Су­ще­ст­ву­ет тен­ден­ция под­чер­ки­вать ан­тип­ла­то­ни­чес­кий смысл па­ла­ми­тс­ко­го уче­ния о нет­вар­ных энер­ги­ях. Сто­рон­ни­ки это­го мне­ния по­ла­га­ют, что ес­ли воз­мож­ность ум­ной мо­лит­вы и обо­же­ния дос­туп­на каж­до­му че­ло­ве­ку, то не толь­ко цер­ков­ная и по­ли­ти­чес­кая, но и кос­ми­чес­кая и ан­гельс­кая ие­рар­хии ста­но­вят­ся не­важ­ны. Од­на­ко та­кая по­зи­ция про­ти­во­ре­чит как са­мо­му фак­ту ие­рар­хи­чес­ко­го строя ви­ди­мой Церк­ви, так и уче­нию Аре­о­па­ги­тс­ко­го кор­пу­са об ие­рар­хии Церк­ви не­ви­ди­мой – уче­нию, бе­зус­лов­но, ав­то­ри­тет­но­му для ос­но­ва­те­лей иси­хаз­ма.

Од­на­ко есть и еще один ар­гу­мент. По­ли­ти­чес­кая ори­ен­та­ция как свя­то­го Гри­го­рия Па­ла­мы и дру­гих от­цов свя­щен­но­без­мо­л­в­ству­ю­щих XIV ве­ка, так и их пос­ле­до­ва­те­лей XX ве­ка бы­ла со­вер­шен­но од­ноз­нач­ной и оп­ре­де­лен­ной.

С са­мо­го пер­во­го дня борь­ба па­ла­миз­ма с вар­ла­амиз­мом бы­ла аб­со­лют­но не­от­де­ли­ма от по­ли­ти­чес­кой и со­ци­аль­ной борь­бы, раз­вер­нув­шей­ся в Ви­зан­тии в се­ре­ди­не XIV ве­ка и вы­лив­шей­ся в раз­ру­ши­тель­ную граж­да­нс­кую вой­ну 1341–1347 го­дов.

Безразличен ли монаху-исихасту, ищущему спасения своей души и молящемуся за весь
мир в пустынном уединении, политический и общественный строй государства?

В этой борь­бе не на жизнь, а на смерть столк­ну­лись не прос­то два прид­вор­ных кла­на, как это час­то бы­ва­ло, а два дви­же­ния с ши­ро­ки­ми об­ще­ст­вен­ны­ми ба­за­ми и по­ляр­ны­ми ми­ро­во­з­зре­ни­я­ми.

Пер­вая пар­тия на­зы­ва­лась зи­ло­та­ми. Ее сос­тав­ля­ли не­ко­то­рые предс­та­ви­те­ли «за­пад­ни­чес­кой» ди­нас­тии Па­ле­о­ло­гов (нель­зя го­во­рить об их пол­ном сли­я­нии, но во вре­мя вой­ны про­тив Кан­та­ку­зи­на про­и­зош­ла их смыч­ка) и ори­ен­ти­ро­вав­ша­я­ся на них про­то­бур­жу­а­зия, го­ро­жа­не, тор­гов­цы, тес­но свя­зан­ные с рос­тов­щи­чес­ким ка­пи­та­лом морс­ких дер­жав, осо­бен­но Ге­нуи. Той са­мой Ге­нуи, ко­то­рая вско­ре пос­ле рас­смат­ри­ва­е­мых со­бы­тий ор­га­ни­зо­ва­ла по­ход Ма­мая на Русь. Эта пар­тия – в ду­хе из­веч­ных па­ле­о­ло­го­вс­ких тра­ди­ций – ре­гу­ляр­но пы­та­лась зак­лю­чить унию с па­пой и бы­ла враж­деб­на к тур­кам, хо­тя и не брез­го­ва­ла по­мощью са­ры­ха­нс­ких эми­ров. По­ли­ти­чес­ким ли­де­ром этой пар­тии стал Алек­сей Апо­кавк. В фи­ло­со­фии зи­ло­ты ори­ен­ти­ро­ва­лись на при­зем­лен­ное ра­ци­о­на­лис­ти­чес­кое тол­ко­ва­ние Арис­то­те­ля (са­мо­го по се­бе весь­ма ра­ци­о­на­лис­ти­чес­ко­го). Они бы­ли тес­но свя­за­ны с гре­ка­ми Юж­ной Ита­лии. Имен­но там ро­дил­ся Вар­ла­ам Ка­лаб­рийс­кий – глав­ный ере­тик, про­тив­ник Па­ла­мы, пре­по­да­вав­ший гре­чес­кий язык ви­зан­ти­но­фо­бу Пет­рар­ке и окон­чив­ший свои дни ка­то­ли­ком. Ут­ве­рж­де­ние об их при­вер­жен­нос­ти к ра­ци­о­на­лиз­му не про­ти­во­ре­чит не­оп­ла­то­ни­чес­ким ре­ми­нис­цен­ци­ям: сред­не­ве­ко­вый и ре­нес­са­нс­ный не­оп­ла­то­низм, как по­ка­за­но в тру­дах Ло­се­ва, от­ли­чал­ся край­ним раз­но­об­ра­зи­ем. Важ­но то, что имен­но вар­ла­ами­тс­кая вер­сия не­оп­ла­то­низ­ма ве­ла к италь­я­нс­ко­му гу­ма­низ­му и даль­ней­шей по­бе­де Мо­дер­на над хрис­ти­а­нс­ким Сред­не­ве­ковь­ем. Вся ма­ги­ст­раль­ная ли­ния но­во­ев­ро­пейс­кой фи­ло­со­фии, о чем не ус­та­ва­ли пов­то­рять отец Па­вел Фло­ре­нс­кий, Алек­сей Ло­сев и Вла­ди­мир Эрн, ве­дет свое про­ис­хож­де­ние от вар­ла­амиз­ма.

Вто­рую пар­тию в Ви­зан­тии XIV ве­ка возг­лав­лял род Кан­та­ку­зи­нов. Ее со­ци­аль­ной ба­зой бы­ла зе­мель­ная арис­ток­ра­тия, во­и­ны (с боль­ши­ми ого­вор­ка­ми мож­но счи­тать их ана­ло­гом за­пад­но­го фе­о­даль­но­го ры­ца­р­ства). Кан­та­ку­зи­нис­ты воп­ло­ща­ли кон­сер­ва­тив­ное, пат­ри­ар­халь­ное на­ча­ло в об­ще­ст­вен­ной жиз­ни. Они бы­ли про­тив­ни­ка­ми унии с папством и сто­рон­ни­ка­ми со­ю­за с тур­ка­ми, то есть в не­ко­то­ром ро­де «ев­ра­зий­ца­ми». Они же­ла­ли в ко­неч­ном ис­то­ри­чес­ком ито­ге крес­тить ту­рок, но при этом от­но­си­лись к ис­ла­му вни­ма­тель­но и ува­жи­тель­но (ес­ли го­во­рить в пер­вую оче­редь о тру­дах са­мо­го свя­то­го Гри­го­рия Па­ла­мы, тон ко­то­рых в этом от­но­ше­нии бесп­ре­це­ден­тен для ви­зан­тийс­ко­го бо­гос­ло­вия).

На­ка­ну­не граж­да­нс­кой вой­ны и па­ла­ми­тс­ких спо­ров рас­кол про­и­зо­шел во всех сфе­рах жиз­ни ви­зан­тийс­ко­го об­ще­ст­ва. Кон­со­ли­ди­ро­ва­лись про­ти­вос­то­яв­шие друг дру­гу со­ци­аль­ные слои, конк­рет­ные арис­ток­ра­ти­чес­кие ро­ды и семьи, от­дель­ные об­лас­ти и го­ро­да. По­лу­чи­ли за­кон­чен­ный вид их по­ли­ти­чес­кие и ре­ли­ги­оз­ные прог­рам­мы. С од­ной сто­ро­ны, вар­ла­амизм, отк­ры­вав­ший с бо­гос­ло­вс­кой точ­ки зре­ния до­ро­гу к приз­на­нию filioque и к унии (на­пом­ним, сам Вар­ла­ам, на­чав с ан­ти­ла­ти­нс­ких трак­та­тов, стал в ито­ге ка­то­ли­чес­ким епис­ко­пом). С дру­гой сто­ро­ны, па­ла­мизм, выз­вав­ший ка­те­го­ри­чес­кое неп­ри­я­тие у все­го ка­то­ли­чес­ко­го За­па­да (хо­тя и там име­ли мес­то мис­ти­чес­кие те­че­ния, ко­то­рые мог­ли бы при оп­ре­де­лен­ных ус­ло­ви­ях рас­смат­ри­вать­ся как сход­ные с па­ла­миз­мом, нап­ри­мер, уче­ние Майс­те­ра Эк­хар­та). Ка­то­ли­цизм, со вре­мен Кар­ла Ве­ли­ко­го и по­ны­не бо­я­щий­ся «чрез­мер­но­го он­то­ло­гиз­ма» и по­то­му от­ка­зав­ший­ся от из­на­чаль­но­го ти­па икон, не мог при­нять и по­ни­ма­ние Име­ни Божь­е­го как сло­вес­ной ико­ны, в ко­то­рой так­же Сво­и­ми энер­ги­я­ми при­су­т­ству­ет Бог. Ла­ти­ня­не, по­се­щав­шие Ви­зан­тию, сме­я­лись над иси­хаз­мом как над тем­ным су­е­ве­ри­ем. Из­вес­тен слу­чай, ког­да ев­ро­пей­цы нас­ме­ха­лись над уче­ни­ем Па­ла­мы, ка­та­ясь на лод­ках, и вдруг вне­зап­но уто­ну­ли. Гре­ки восп­ри­ня­ли этот слу­чай как до­ка­за­тель­ство ис­тин­нос­ти уче­ния свя­то­го Гри­го­рия.

Ра­зу­ме­ет­ся, сле­ду­ет иметь в ви­ду, что в граж­да­нс­кой вой­не 1341–1347 го­дов от­дель­ные ли­ца пе­ре­хо­ди­ли из од­но­го ла­ге­ря в дру­гой, наст­ро­е­ние на­се­ле­ния и да­же ду­хо­ве­н­ства от­дель­ных го­ро­дов так­же час­то ме­ня­лось, а Сер­бия и Бол­га­рия вме­ши­ва­лись в вой­ну то на сто­ро­не Кан­та­ку­зи­нов (вна­ча­ле), то на сто­ро­не Па­ле­о­ло­гов (в кон­це), к не­ма­лым тер­ри­то­ри­аль­ным вы­го­дам сербско­го ко­ро­ля Сте­фа­на Ду­ша­на. Од­на­ко это нис­коль­ко не от­ме­ня­ет ука­зан­ной вы­ше тен­ден­ции: по­бе­да прог­рам­мы Па­ле­о­ло­гов зна­чи­ла дви­же­ние Ви­зан­тии в сто­ро­ну фи­ло­со­фии Ре­нес­сан­са, пос­те­пен­ной се­ку­ля­ри­за­ции и обур­жу­а­зи­ва­ния, по­бе­да прог­рам­мы Кан­та­ку­зи­нов пред­по­ла­га­ла дви­же­ние в нап­рав­ле­нии, пря­мо про­ти­во­по­лож­ном ду­ху еще не нас­ту­пив­ше­го тог­да Мо­дер­на.

Свя­той Гри­го­рий Па­ла­ма стал од­ной из круп­ней­ших фи­гур граж­да­нс­кой вой­ны. Его из­го­ня­ли, низ­вер­га­ли, не­за­кон­но «от­лу­ча­ли» от Церк­ви, бра­ли в плен. По­пав в не­во­лю к ту­рец­ким пи­ра­там, Па­ла­ма про­ник­ся сим­па­ти­ей к ним и су­мел об­ра­тить мно­гих в пра­вос­ла­вие, что наш­ло от­ра­же­ние в его позд­ней­шей по­ле­ми­ке с ис­ла­мом. Быть мо­жет, ему уда­лось поз­на­ко­мить­ся с су­фи­я­ми-дер­ви­ша­ми и кри­ти­чес­ки ос­мыс­лить их мис­ти­чес­кий опыт.