Николай Пимоненко. Пасхальная заутреня в Малороссии. 1891

Православие есть полнота христианства, и основная цель каждого поколения –
сохранить ее в первоначальной чистоте. Это – глубоко консервативный постулат,
причем консервативный не в смысле застывшей конфуцианской статичности,
а манифестировавший развитие, жизнь.

Как пи­сал свя­ти­тель Фе­о­фан Зат­вор­ник, «За­пад для нас и ис­ку­ше­ние, и на­ка­за­ние». В про­руб­лен­ное Пет­ром Ве­ли­ким ок­но в Ев­ро­пу за­дул ве­тер, чуть не сбив­ший все ос­но­ва­ния ду­хов­ной жиз­ни Рос­сии. Се­ку­ляр­ная ре­во­лю­ция, про­ве­ден­ная «боль­ше­ви­ком на тро­не» (Ни­ко­лай Бер­дя­ев), од­ним из сво­их след­ствий име­ла по­яв­ле­ние ти­па рус­ско­го ев­ро­пей­ца, чуж­до­го ста­рой мос­ко­вс­кой тра­ди­ции, чь­ей ду­шой был ви­зан­тизм. Рус­ский ев­ро­пе­ец, час­то еще и ино­ро­дец, хо­тя и ма­ло­чис­лен­ный, но поч­ти два ве­ка оп­ре­де­лял жизнь го­су­да­р­ства. Блес­тя­щие внеш­не­по­ли­ти­чес­кие ус­пе­хи пе­тер­бу­р­гской им­пе­рии во мно­гом ос­но­вы­ва­лись на эксплу­а­та­ции ви­зан­тийс­ких черт на­род­но­го ха­рак­те­ра. Тем не ме­нее ее светс­кий им­пе­ри­а­лизм, поч­ти ли­шен­ный ре­ли­ги­оз­но­го ос­но­ва­ния, ста­но­вил­ся все не­по­нят­нее для боль­шей час­ти на­ции. Для на­ро­да ку­да бо­лее ве­со­мым ка­зал­ся мо­тив ос­во­бож­де­ния го­ро­да свя­той Со­фии – Царьг­ра­да – и еди­но­вер­цев из-под влас­ти ба­сур­ман, чем ге­о­по­ли­ти­чес­кие рас­суж­де­ния о за­во­е­ва­нии Про­ли­вов. Ну, а вы­рос­ший на финс­ких бо­ло­тах, выст­ро­ен­ный в не­ве­до­мом рус­ско­му че­ло­ве­ку сти­ле, наз­ван­ный не по-рус­ски Санкт-Пе­тер­бур­гом но­вый сто­лич­ный го­род стал прос­то ве­ще­ст­вен­ным до­ка­за­тель­ством раз­ры­ва им­пе­рс­кой влас­ти со ста­рой тра­ди­ци­ей. Петр соз­да­вал но­вую сто­ли­цу как ан­ти-Моск­ву. Расп­ла­та нас­ту­пи­ла не сра­зу, но за­то бы­ла нес­лы­хан­но ужас­ной. Ка­та­ст­ро­фа 1917 го­да и пос­ле­до­вав­шая за ней граж­да­нс­кая вой­на, эпи­де­мии и го­лод унес­ли жиз­ни мил­ли­о­нов че­ло­век.

Зах­ва­тив­ший стра­ну боль­ше­визм пер­во­на­чаль­но, бе­зус­лов­но, мож­но оп­ре­де­лить как ра­ди­каль­ное за­пад­ни­че­ст­во. Од­на­ко пос­ле кра­ха на­дежд на ми­ро­вую ре­во­лю­цию на­ча­лась его по­ра­зи­тель­ная ме­та­мор­фо­за. Гран­ди­оз­ный со­ци­аль­ный экс­пе­ри­мент при­вел в по­ли­ти­ку и об­ще­ст­вен­ную жизнь мил­ли­о­ны лю­дей из низ­ших сос­ло­вий, преж­де все­го кресть­я­н­ства, прак­ти­чес­ки унич­то­жив ста­рые эли­ты, свя­зан­ные с пе­тер­бу­р­гским ев­ро­пе­из­мом. Эти лю­ди нес­ли в се­бе мощ­ный за­ряд тра­ди­ци­он­но­го мос­ко­вс­ко­го ви­зан­тиз­ма. Ле­нин быст­ро по­нял опас­ность, го­во­ря: «<…> на­до приз­нать, что в нас­то­я­щее вре­мя про­ле­та­рс­кая по­ли­ти­ка пар­тии оп­ре­де­ля­ет­ся не ее сос­та­вом, а гро­мад­ным, без­раз­дель­ным ав­то­ри­те­том то­го тон­чай­ше­го слоя, ко­то­рый мож­но наз­вать ста­рой пар­тий­ной гвар­ди­ей». «Тон­чай­ший слой» не су­мел спра­вить­ся с раз­бу­жен­ны­ми ре­во­лю­ци­ей си­ла­ми. Ведь боль­ше­визм, как и иду­щий сле­дом фа­шизм, об­ла­дал ко­лос­саль­ным уто­пи­чес­ким за­ря­дом, а это по­тен­ци­аль­но прев­ра­ща­ло марк­сизм в эр­зац-ре­ли­гию, а пар­тию – в ква­зи­цер­ковь, что, кста­ти, да­ло ос­но­ва­ние Бер­дя­е­ву го­во­рить о нас­ту­пив­шем в Ев­ро­пе Но­вом Сред­не­ве­ковье. В ре­а­ли­ях это­го Но­во­го Сред­не­ве­ковья про­и­зош­ла ре­кон­кис­та рус­ско­го ви­зан­тиз­ма («мос­ко­вс­ко­го че­ло­ве­ка» по Ге­ор­гию Фе­до­то­ву), и слу­чи­лось стре­ми­тель­ное по ис­то­ри­чес­ким мер­кам не­ви­дан­ное воз­вы­ше­ние ос­но­ван­ной Ио­си­фом Ста­ли­ным мо­дер­ни­зи­ро­ван­ной рус­ской го­су­да­р­ствен­нос­ти. А вот глу­бо­ко чуж­дая ду­ху ви­зан­тиз­ма хру­ще­вс­кая от­те­пель, де-фак­то став­шая но­вой вол­ной вес­тер­ни­за­ции, ока­за­лась на­ча­лом кон­ца со­ве­тс­ко­го про­ек­та.

Од­на­ко пос­ле рас­па­да СССР и кош­ма­ра 1990-х ви­зан­тизм – или, по край­ней ме­ре, его ос­тат­ки – сыг­рал не­пос­лед­нюю роль в де­ле ста­би­ли­за­ции и да­же не­ко­то­ро­го воз­рож­де­ния на­шей дер­жав­нос­ти. Рос­сия так и не ста­ла частью за­пад­но­го ми­ра, ос­та­ва­ясь са­мос­то­я­тель­ным цент­ром си­лы.