Рузвельт подписывает акт социального страхования

Историки американской полиции утверждают, что в XX веке полицейское
вмешательство в экономику и социальную жизнь во времена Нового курса
президента Франклина Рузвельта отчасти напоминает устройство тоталитарных
режимов именно сочетанием репрессивности, социальных проектов
и государственного управления экономикой.

По ме­ре то­го как это ста­но­вит­ся все бо­лее яв­ным и все ме­нее тер­пи­мым, нас­ту­па­ет ре­по­ли­ти­за­ция об­ще­ст­вен­ной жиз­ни. Оп­рав­да­ние по­ли­ции тог­да – сум­ми­ру­ем это – ста­но­вит­ся су­гу­бо тех­ни­чес­ким оп­рав­да­ни­ем. Есть функ­ци­о­наль­ное мес­то, без ис­пол­не­ния функ­ций нас­ту­пит ха­ос, зна­чит, на­до сох­ра­нять го­су­да­р­ство по­ряд­ка. Этот ар­гу­мент мы слы­шим и сей­час – это хо­ро­ший, доб­рот­ный ар­гу­мент, но это ар­гу­мент не­но­вый, и действие его, мы пом­ним, расп­ро­ст­ра­ня­ет­ся лишь на тех, ко­му и вов­се не нуж­ны ар­гу­мен­ты. Что же де­ла­ет го­су­да­р­ство? Оно те­ря­ет един­ство це­ле­по­ла­га­ния и вза­и­мос­вя­зи функ­ци­о­ни­ру­ю­щих средств ор­га­ни­за­ции со­бы­тий. С од­ной сто­ро­ны, вся эко­но­ми­чес­кая ло­ги­ка сов­ре­мен­ной жиз­ни по­нуж­да­ет его к то­му, что­бы пе­рес­тать быть го­су­да­р­ством все­об­ще­го бла­га, от­ка­зать­ся от со­ци­аль­ных обя­за­тельств в от­но­ше­нии жиз­не­де­я­тель­нос­ти. С дру­гой сто­ро­ны, оно все боль­ше по­хо­дит на го­су­да­р­ство с вы­рож­да­ю­щей­ся по­ли­ци­ей. Это силь­но на­по­ми­на­ет нам Бо­мар­ше:

Граф (нас­меш­ли­во). Суд не счи­та­ет­ся ни с чем, кро­ме
за­ко­на…
Фи­га­ро. Снис­хо­ди­тель­но­го к силь­ным, не­у­мо­ли­мо­го к сла­бым.

Обо­рот­ная сто­ро­на это­го – прог­рес­си­ру­ю­щее не­до­ве­рие и ано­мия, а вы­ход из си­ту­а­ции – ис­ку­с­ствен­ное уч­реж­де­ние конф­лик­ту­ю­щих по­ли­ти­чес­ких групп. Пос­коль­ку по­ли­ти­чес­кое, как мы ви­де­ли, спо­соб­но про­из­рас­ти из лю­бых раз­ли­че­ний, в слож­но уст­ро­ен­ном об­ще­ст­ве мож­но уси­лить по­зи­ции влас­ти как ар­бит­ра, ес­ли те или иные раз­ли­че­ния спе­ци­аль­но пес­то­вать, до­во­дить до конф­лик­та, прев­ра­щая со­пер­ни­ча­ю­щие груп­пы во вра­гов. Ба­лан­си­ро­вать в этом по­ло­же­нии по­лу­ча­ет­ся да­же и дол­го, но не бес­ко­неч­но, а эф­фек­тив­ная са­ма по се­бе стра­те­гия тер­пит ущерб, по ме­ре то­го как об­на­жа­ет­ся собствен­ный ин­те­рес ар­бит­ров.

Это – глав­ная бе­да, и ник­то не мо­жет ска­зать, есть ли вы­ход из та­ко­го по­ло­же­ния. Го­во­ря объ­ек­тив­но, пре­о­до­ле­ни­ем его мог­ло бы стать пре­об­ра­зо­ва­ние гос­по­д­ства гран­дов, под­чи­ня­ю­щих се­бе ап­па­рат го­су­да­р­ства, и ап­па­ра­та, кон­вер­ти­ру­ю­ще­го свое по­ло­же­ние ох­ра­ни­те­ля и ар­бит­ра в по­ло­же­ние та­ко­го же гор­до­го гран­да, в по­ли­ти­чес­кие груп­пы. Эти по­ли­ти­чес­кие груп­пы долж­ны бы­ли бы не скры­вать­ся за все­об­щим, но предс­та­вить се­бя как груп­пы ин­те­ре­сов и внят­но сфор­му­ли­ро­вать не толь­ко собствен­ные ин­те­ре­сы, но и ин­те­ре­сы при­мы­ка­ю­щей к ним со­ли­дар­ной общ­нос­ти. Это, ко­неч­но, оз­на­ча­ло бы прев­ра­ще­ние со­ци­аль­ной жиз­ни в по­ле бит­вы с не­оп­ре­де­лен­ным ис­хо­дом, по­то­му что тог­да нич­то уже не ос­та­но­вит оформ­ле­ние дру­гих со­ли­дар­ных групп – эко­но­ми­чес­ких, эт­ни­чес­ких, ре­ги­о­наль­ных. Это и бы­ла бы под­лин­ная смерть го­су­да­р­ства – до по­яв­ле­ния и по­бе­ды той си­лы, ко­то­рая прек­ра­тит вой­ну всех про­тив всех и ре­а­ли­зу­ет об­щий ин­те­рес: мир. Есть ли дру­гие воз­мож­нос­ти? Ра­зу­ме­ет­ся. Преж­де все­го это по­пыт­ка ре­а­ли­зо­вать прин­цип вож­дя, за­щи­ща­ю­ще­го пра­во. Ис­то­ри­чес­ки вож­дизм дал ре­зуль­тат в пер­вой по­ло­ви­не XX ве­ка, и в нес­коль­ких стра­нах это прод­ли­лось на нес­коль­ко де­ся­ти­ле­тий пос­ле за­вер­ше­ния Вто­рой ми­ро­вой вой­ны. Го­во­рить о пол­ной бес­пе­рс­пек­тив­нос­ти и из­жи­тос­ти та­ко­го ва­ри­ан­та бы­ло бы бе­зот­ве­т­ствен­но. Но не­об­хо­ди­мо пом­нить, что он пред­по­ла­га­ет вы­со­кую сте­пень со­ли­да­ри­за­ции на­ро­да, ко­то­ро­му пред­ла­га­ет­ся силь­ная иде­о­ло­гия – не сис­те­ма идей, но мо­би­ли­зу­ю­щий миф. Но ма­ло это­го. Тог­да пот­ре­бу­ет­ся так­же вы­со­кая сте­пень го­мо­ген­нос­ти на­се­ле­ния – не как ре­зуль­тат действий, а как их пред­по­сыл­ка. Имен­но эта го­мо­ген­ность («со­ве­тс­кий на­род») раз­ру­ше­на те­перь раз­ви­ти­ем пос­лед­них лет, а на ими­ти­ру­е­мой го­мо­ген­нос­ти та­кой стра­те­гии не пост­ро­ить. Мы не бу­дем го­во­рить о ее со­ци­аль­ных и тем бо­лее мо­раль­ных из­де­рж­ках – они из­ве­ст­ны. Но важ­но по­ни­мать, что она не толь­ко опас­на, но и не­ре­а­лис­тич­на. На­ко­нец, мож­но бы­ло бы пой­ти дол­гим и труд­ным пу­тем вос­пи­та­ния по­ли­ти­чес­ко­го на­ро­да в точ­ном смыс­ле это­го сло­ва, то есть пу­тем прек­ра­ще­ния ис­ку­с­ствен­ной по­ли­ти­за­ции и по­ощ­ре­ния по­ли­ти­за­ции ес­те­ст­вен­ной, про­из­рас­та­ю­щей из всех са­мо­и­ден­ти­фи­ка­ций и раз­ли­че­ний, ко­то­рые толь­ко име­ют мес­то сей­час. Враж­деб­ность раз­лич­ных групп, их со­рев­но­ва­ние за пра­ва и ре­сур­сы ни­ку­да не де­нут­ся, но ес­ли они бу­дут ог­ра­ни­че­ны в ин­тен­сив­нос­ти за­дан­ны­ми пра­ви­ла­ми иг­ры, это мо­жет при­вес­ти к по­яв­ле­нию со вре­ме­нем иной куль­ту­ры по­ли­ти­чес­ко­го действия. Это же­ла­тель­ный ва­ри­ант, но счи­тать его ве­ро­ят­ным очень и очень труд­но.