Кадр их фильма «Исчезнувшая империя» режиссера Карена Шахназарова

Что же будет с Родиной и с нами?
Борис Межуев

Источник: альманах «Развитие и экономика», №3, август 2012, стр. 58

Борис Вадимович Межуев – кандидат философских наук, доцент философского факультета МГУ имени М.В. Ломоносова, соредактор портала Terra America

Упу­щен­ные шан­сы мед­ве­де­вс­ко­го че­ты­рех­ле­тия

Тер­мин «пе­ре­ст­рой­ка-2» был пу­щен в обо­рот в 2008 го­ду ре­жис­се­ром и по­ли­ти­чес­ким пи­са­те­лем Сер­ге­ем Кур­ги­ня­ном, ко­то­рый выс­ту­пил с од­но­и­мен­ным цик­лом ста­тей в га­зе­те «Завт­ра». Цикл ста­тей был приз­ван раск­рыть коз­ни ми­ро­вой за­ку­ли­сы и ее мест­ной аген­ту­ры, на­це­лен­ной на пов­то­ре­ние тра­ги­чес­ких для рос­сийс­кой го­су­да­р­ствен­нос­ти со­бы­тий кон­ца 1980-х – на­ча­ла 1990-х го­дов.

Об­щий вы­вод был та­ким: «пе­ре­ст­рой­ка-1» раз­ру­ши­ла СССР, «пе­ре­ст­рой­ка-2» сок­ру­шит Рос­сию. Яр­кий об­раз возв­ра­ща­ю­щей­ся ка­та­ст­ро­фы буд­то бло­ки­ро­вал спо­соб­ность вме­ня­е­мых ох­ра­ни­те­лей го­во­рить ра­ци­о­наль­но о не­об­хо­ди­мых для по­ли­ти­чес­кой сис­те­мы Рос­сии из­ме­не­ни­ях. Ги­пер­ло­я­лис­там кур­ги­ня­но­вс­ко­го об­раз­ца во всем ме­ре­щи­лись те­ни «гор­ба­че­виз­ма» и «пе­ре­ст­рой­ки». Меж­ду тем Кур­ги­ня­ну прек­рас­но по­дыг­ры­ва­ли те ра­ди­ка­лы, ко­то­рые нап­ро­тив вся­чес­ки ра­до­ва­лись при­ме­там нас­туп­ле­ния «по­ли­ти­чес­кой вес­ны», жда­ли но­вую «пе­ре­ст­рой­ку» не столь­ко как шанс улуч­шить и оз­до­ро­вить сис­те­му, сколь­ко как спус­ко­вой крю­чок бу­ду­щих «ве­ли­ких пот­ря­се­ний».

Од­на­ко и уме­рен­но-ло­яль­ная часть по­ли­ти­чес­ко­го клас­са вся­чес­ки ос­те­ре­га­лась ас­со­ци­а­ций с «пе­ре­ст­рой­кой» в свя­зи с мед­ве­де­вс­ки­ми при­зы­ва­ми к мо­дер­ни­за­ции. Один из на­и­бо­лее из­ве­ст­ных по­ли­то­ло­гов пу­ти­нс­кой эпо­хи – Глеб Пав­ло­вс­кий – в кон­це 2011 го­да, как бы в про­ти­во­вес ан­ти­ли­бе­раль­но­му «ох­ра­ни­тель­ству», свя­зы­вал нас­туп­ле­ние «пе­ре­ст­рой­ки-2», то есть спон­тан­но­го об­сы­па­ния сис­те­мы, с действи­я­ми Пу­ти­на по возв­ра­ще­нию в пре­зи­де­н­тское крес­ло. По­лу­ча­лось, что Мед­ве­дев как ли­дер стра­ны ох­ра­нял сис­те­му, ко­то­рую раз­ру­шал Пу­тин. Пос­коль­ку кон­ту­ры этой ох­ра­ня­е­мой Мед­ве­де­вым и раз­ру­ша­е­мой Пу­ти­на сис­те­мы ос­та­ва­лись не про­чер­чен­ны­ми со всей наг­ляд­ностью, об­раз «пу­ти­нс­кой пе­ре­ст­рой­ки» – в от­ли­чие от ли­бе­раль­ной «пе­ре­ст­рой­ки-2» – не при­жил­ся.

Ло­яль­ный ла­герь раз­де­лил­ся на три час­ти. Ульт­ра-ло­я­лис­ты хо­те­ли возв­ра­ще­ния «зо­ло­то­го ве­ка» «пу­ти­низ­ма» вто­ро­го сро­ка – 2005–2007 го­дов. «Сис­тем­ные ли­бе­ра­лы», шта­бом ко­то­рых был пок­ро­ви­тель­ству­е­мый ли­бе­раль­ным кры­лом мед­ве­дев­цев ИН­СОР, гре­зи­ли о зре­лом ель­ци­низ­ме – или, точ­нее, о «пу­ти­низ­ме пер­во­го сро­ка». Они не меч­та­ли ни о чем боль­шем, чем о возв­ра­ще­нии вы­бор­нос­ти гу­бер­на­то­ров и чле­нов Со­ве­та Фе­де­ра­ции, а так­же уп­ро­щен­ной ре­ги­ст­ра­ции пар­тий. На­ко­нец, сис­тем­ный центр в ли­це ба­лан­си­ро­вав­ше­го меж­ду «уме­рен­ны­ми ли­бе­ра­ла­ми» и «ульт­ра­ох­ра­ни­те­ля­ми» Вла­дис­ла­ва Сур­ко­ва и еди­но­го с ним иде­о­ло­ги­чес­ки Ана­то­лия Чу­бай­са воз­ла­гал на­деж­ды на «тех­но­ло­ги­чес­кую мо­дер­ни­за­цию», ко­то­рая в хо­де ес­те­ст­вен­но­го сво­е­го раз­вер­ты­ва­ния долж­на ре­шить проб­ле­мы «мо­дер­ни­за­ции по­ли­ти­чес­кой».

Каж­дая из этих трех то­чек зре­ния бы­ла аб­со­лют­но бес­пе­рс­пек­тив­ной. Рос­сия – не ази­а­тс­кая стра­на, и ре­жим лич­ной влас­ти с опо­рой на пол­ностью пос­луш­ную и уп­рав­ля­е­мую пар­тию для нее не под­хо­дит. Тем бо­лее что в пе­ре­ст­ро­еч­ные и пост­пе­ре­ст­ро­еч­ные го­ды Рос­сия нас­ла­ди­лась ес­ли не по­ли­ти­чес­кой сво­бо­дой, то по­ли­ти­чес­кой ди­на­ми­кой, и приз­на­ки нос­таль­гии по вре­ме­ни по­доб­ной «дви­жу­хи» в мед­ве­де­вс­кое че­ты­рех­ле­тие бук­валь­но ви­та­ли в воз­ду­хе. Удов­лет­во­ре­ние же тем, что сфор­ми­ро­ва­лось в 2000-е, убы­ва­ло день ото дня да­же в са­мых ло­яль­ных Пу­ти­ну об­ще­ст­вен­ных сре­дах. «Тех­но­ло­ги­чес­кая мо­дер­ни­за­ция» са­ма по се­бе не яв­ля­лась ни­ка­ким ре­ше­ни­ем ни­ка­кой проб­ле­мы. Хо­тя бы по­то­му что в ус­ло­ви­ях да­же не кор­руп­ции, а кор­руп­ци­он­но­го пе­ре­рож­де­ния всех клас­сов и сос­ло­вий в об­ще­ст­ве и в пер­вую оче­редь клас­са го­су­да­р­ствен­ных уп­рав­лен­цев, ус­пе­хи та­кой мо­дер­ни­за­ции выг­ля­де­ли весь­ма и весь­ма проб­ле­ма­тич­ны­ми.

Что­бы обес­пе­чить ус­пеш­ное раз­ви­тие хо­тя бы од­ной от­рас­ли на­род­но­го хо­зяй­ства, хо­тя бы од­но­го го­су­да­р­ствен­но­го про­ек­та, дол­жен был по­я­вить­ся но­вый слой уп­рав­лен­цев, ори­ен­ти­ро­ван­ных на по­ли­ти­чес­кую сла­ву и об­ще­ст­вен­ное приз­на­ние, а не на три­ви­аль­ное лич­ное обо­га­ще­ние. От­ку­да этот слой лю­дей мог прий­ти в на­шей зак­ры­той по­ли­ти­чес­кой сис­те­ме? Меж­ду тем возв­ра­ще­ние в ель­ци­низм то­же яв­ля­лось до­воль­но сом­ни­тель­ным ре­цеп­том. Отс­туп­ле­ние к ре­ги­о­наль­ной воль­ни­це и мно­го­пар­тий­ной, но по-преж­не­му бесп­рав­ной Ду­ме при­ве­ло бы прос­то к оче­ред­ной бес­смыс­лен­ной встряс­ке го­су­да­р­ствен­но­го ор­га­низ­ма. Прав­да, уже без на­деж­ды на сис­тем­ное улуч­ше­ние. Тем­пе­ра­ту­ра по­вы­си­лась бы, а ин­фек­ция ос­та­лась.

Один из наиболее известных политологов путинской эпохи – Глеб Павловский –
в конце 2011 года, как бы в противовес антилиберальному «охранительству»,
связывал наступление «перестройки-2», то есть спонтанного обсыпания
системы, с действиями Путина по возвращению в президентское кресло.

В то же вре­мя ав­то­ру этих срок и его еди­но­мыш­лен­ни­кам не хо­те­лось при­со­е­ди­нять­ся к ра­ди­ка­лам, возг­ла­шав­шим, что боль­ной без­на­де­жен и сис­те­ма прин­ци­пи­аль­но не ре­фор­ми­ру­е­ма. Сис­те­ма бы­ла впол­не из­ле­чи­мой, толь­ко тре­бо­ва­лось пра­виль­но на­ме­тить пу­ти и спо­со­бы это­го из­ле­че­ния. Вы­ход мог быть сле­ду­ю­щим. Пу­ти­нс­кий ре­жим быст­ро – но при со­от­ве­т­ству­ю­щей пи­ар­но-про­па­ган­ди­с­тской под­го­тов­ке та­ко­го ша­га – ста­но­вит­ся ре­жи­мом пар­ла­ме­н­тско­го ти­па. «Еди­ная Рос­сия» и ее ре­аль­ные, а не но­ми­наль­ные ру­ко­во­ди­те­ли при сох­ра­ня­ю­щем­ся кре­ди­те до­ве­рия на­се­ле­ния к Пу­ти­ну, по­лу­чив боль­ши­н­ство в Го­су­да­р­ствен­ной Ду­ме, об­ра­зу­ют пра­ви­тель­ство. А Мед­ве­дев идет на вто­рой пре­зи­де­н­тский срок со зна­чи­тель­но умень­шив­ши­ми­ся конс­ти­ту­ци­он­ны­ми пол­но­мо­чи­я­ми гла­вы го­су­да­р­ства. В по­доб­ной си­ту­а­ции ра­ди­каль­но сни­жа­ет­ся конт­роль ад­ми­ни­ст­ра­ции пре­зи­ден­та за вы­бо­ра­ми и ЦИ­Ком. И пос­те­пен­но, под на­жи­мом оп­по­зи­ции, с од­ной сто­ро­ны, и пре­зи­де­н­тско­го ок­ру­же­ния, с дру­гой сто­ро­ны, стра­на при­хо­дит к ре­аль­ной де­мок­ра­ти­за­ции. При­чем все си­лы, во­пя­щие о не­об­хо­ди­мос­ти ре­во­лю­ци­он­ных расп­рав, уда­ля­ют­ся с по­ли­ти­чес­кой сце­ны си­лой вновь об­ра­зо­вав­ше­го­ся элит­но­го кон­сен­су­са, над ко­то­рым, са­мо со­бой, нуж­но бы­ло бы серь­ез­но по­ра­бо­тать.

Из­ло­жен­ный план тре­бо­вал не­ко­то­рых пред­ва­ри­тель­ных ус­ло­вий.

Во-пер­вых, оп­по­зи­ция долж­на бы­ла сми­рить­ся с фак­том су­ще­ст­во­ва­ния и вре­мен­но­го пре­об­ла­да­ния «пу­ти­низ­ма» в пар­тий­ном спект­ре и об­ще­ст­ве в це­лом.

Во-вто­рых, сис­тем­ные ли­бе­ра­лы долж­ны бы­ли от­ка­зать­ся от со­вер­шен­но вздор­ной мыс­ли, что Мед­ве­дев предс­тав­ля­ет со­бой ре­ин­кар­на­цию Ель­ци­на и что он спо­со­бен вы­пол­нять роль «ли­бе­раль­но­го дик­та­то­ра» с не­ог­ра­ни­чен­ны­ми пол­но­мо­чи­я­ми.

В-треть­их (не­вы­пол­не­ние это­го ус­ло­вия ока­за­лось ро­ко­вым), пу­ти­нс­кое ок­ру­же­ние долж­но бы­ло убе­дить премь­ер-ми­ни­ст­ра по-нас­то­я­ще­му возг­ла­вить пре­дан­ную ему пар­тию так, что­бы прев­ра­тить ее в ре­аль­ное сре­до­то­чие влас­ти.

Это бы­ли вы­пол­ни­мые ус­ло­вия, ес­ли бы в об­ще­ст­ве наш­лись си­лы, ори­ен­ти­ро­ван­ные на ре­аль­ное прод­ви­же­ние к де­мок­ра­тии, а не на удов­лет­во­ре­ние кла­но­вых и кор­по­ра­тив­ных ин­те­ре­сов.

В ре­зуль­та­те то­го, что при­ве­ден­ные ре­ко­мен­да­ции бы­ли про­иг­но­ри­ро­ва­ны, стра­на вош­ла в си­ту­а­цию по­ли­ти­чес­кой тур­бу­ле­нт­нос­ти с властью, со­вер­шен­но не­го­то­вой к но­вой ре­аль­нос­ти ни кон­цеп­ту­аль­но, ни ор­га­ни­за­ци­он­но. Пос­ле пер­вых же мас­со­вых де­мо­н­стра­ций в Моск­ве во власт­ных ко­ри­до­рах на­чал­ся ха­ос. Мед­ве­дев не­мед­лен­но ввел за­ко­но­да­тель­но поч­ти все на­ра­бот­ки сво­е­го ли­бе­раль­но­го ок­ру­же­ния, «Еди­ная Рос­сия» по­лу­чи­ла мощ­ней­ший нок­да­ун, от ко­то­ро­го так и не смог­ла оп­ра­вить­ся, а о «тех­но­ло­ги­чес­кой мо­дер­ни­за­ции» как па­на­цее от всех бед окон­ча­тель­но за­бы­ли. Оп­по­зи­ция не име­ла дру­гих внят­ных ло­зун­гов, кро­ме «пар­ла­мен­та­ри­за­ции ре­жи­ма» и «конс­ти­ту­ци­он­ной ре­фор­мы», но не очень на­де­я­лась, что ее сло­ва бу­дут ус­лы­ша­ны кем-то во влас­ти. И в са­мом де­ле, пос­ле сни­же­ния вли­я­ния ЕР и от­ка­за Пу­ти­на от ру­ко­во­д­ства пар­ти­ей для влас­ти ока­зы­ва­ет­ся го­раз­до слож­нее в нас­то­я­щее вре­мя со­вер­шить по­ли­ти­чес­кую ре­фор­му, пос­коль­ку ре­жим те­перь не име­ет га­ран­ти­ро­ван­но бе­зо­пас­ных пу­тей отс­туп­ле­ния в пар­ла­мен­та­ризм, ка­кие он имел до судь­бо­нос­но­го 24 сен­тяб­ря 2011 го­да и пос­ле­ду­ю­щих со­бы­тий.

За пос­лед­ние го­ды «Еди­ную Рос­сию» уже столь­ко ру­га­ли, что до­бав­лять в эту кри­ти­ку свои пять ко­пе­ек бы­ло бы де­лом неп­ри­лич­ным. Пра­виль­нее бы­ло бы ра­зоб­рать­ся в том, в чем сос­то­ял смысл это­го столь ус­пеш­но­го в пла­не дол­го­ле­тия про­ек­та. Хо­тя фонд «Стра­те­гия-2020», где мне до­ве­лось быть на­уч­ным ди­рек­то­ром, фор­маль­но и не при­над­ле­жал «Еди­ной Рос­сии», но ос­нов­ным его по­пе­чи­те­лем яв­ля­лась имен­но пар­тия и, ко­неч­но, мы ра­бо­та­ли в тес­ной связ­ке с ру­ко­во­д­ством ис­пол­ко­ма этой ор­га­ни­за­ции.

На­до приз­нать, имидж «пар­тии влас­ти» за пос­лед­ние го­ды нес­коль­ко по­ту­ск­нел. Еще в на­ча­ле мед­ве­де­вс­ко­го прав­ле­ния ЕР ка­за­лась хо­тя и по­ли­ти­чес­ки инерт­ной, но тем не ме­нее мо­гу­ще­ст­вен­ной ор­га­ни­за­ци­ей, со­об­ще­ст­вом не­ких по­ли­ти­чес­ких тя­же­ло­ве­сов, час­тич­но еще действу­ю­щих на по­ли­ти­чес­ком по­ле, час­тич­но ушед­ших в отс­тав­ку. Действи­тель­но, пар­тия как буд­то бы­ла оп­ло­том очень кон­сер­ва­тив­ных, не слиш­ком ори­ен­ти­ро­ван­ных на ли­бе­раль­ные пе­ре­ме­ны, но все же не фик­тив­ных сил. Большой выбор игр на https://vulkandeluxeplay.com/ заходите смотрите. Пар­тия и са­ма объ­я­ви­ла о сво­ем «кон­сер­ва­тиз­ме», что в тот мо­мент восп­ри­ни­ма­лось пря­мым вы­зо­вом мед­ве­де­вс­кой мо­дер­ни­за­ции. На­ша ко­ман­да ис­хо­ди­ла из предс­тав­ле­ния, что «пе­ре­ст­рой­ка-2» не бу­дет ус­пеш­ной, ес­ли она не ста­нет соп­ро­вож­дать­ся в том чис­ле и по­ли­ти­чес­ким про­буж­де­ни­ем кон­сер­ва­тив­ных сил. Как толь­ко кон­сер­ва­то­ры пе­рес­та­нут упо­вать на вер­ти­каль, а при­мут­ся отстра­и­вать го­ри­зон­таль со сво­им учас­ти­ем, тог­да-то и нач­нет­ся в на­шей стра­не под­лин­ная де­мок­ра­тия.

В перестроечные и постперестроечные годы Россия насладилась
если не политической свободой, то политической динамикой, и признаки
ностальгии по времени подобной «движухи» в медведевское
четырехлетие буквально витали в воздухе.

А вот ес­ли все пе­ре­ме­ны све­дут­ся опять к то­му, что пра­виль­но мыс­ля­щие ли­бе­ра­лы бу­дут по­у­чать неп­ра­виль­но мыс­ля­щих кон­сер­ва­то­ров, то мы пов­то­рим ро­ко­вой сце­на­рий на­шей пер­вой «пе­ре­ст­рой­ки». Увы, про­ект ка­ко­го-то «про­буж­де­ния» ЕР мож­но бы­ло за­щи­щать до од­но­го ро­ко­во­го для пар­тии со­бы­тия – до ухо­да с пос­та од­но­го из ее ли­де­ров мэ­ра Моск­вы Юрия Луж­ко­ва. К мо­мен­ту сво­ей отс­тав­ки Луж­ков стал вы­зы­вать не­од­ноз­нач­ные чувства у моск­ви­чей, осо­бен­но у тех, ко­то­рым был не­без­раз­ли­чен ис­то­ри­чес­кий об­лик сто­ли­цы. Но в пар­тии он ос­та­вал­ся од­ним из от­цов-ос­но­ва­те­лей и фак­ти­чес­ки глав­ным предс­та­ви­те­лем кон­сер­ва­тив­ной ан­ти­мо­дер­ни­за­ци­он­ной фрон­ды, ко­то­рая для де­ла де­мок­ра­тии бы­ла цен­на не тем, что она бы­ла ан­ти­мо­дер­ни­за­ци­он­ной, а тем, что хо­тя бы мог­ла фрон­ди­ро­вать, то есть про­яв­ля­ла ка­кие-то приз­на­ки са­мос­то­я­тель­нос­ти. Увы, пос­ле отс­тав­ки мэ­ра вся пар­тия мгно­вен­но от­рек­лась от од­но­го из сво­их ос­но­во­по­лож­ни­ков, еди­но­душ­но при­сяг­ну­ла идее мо­дер­ни­за­ции и, в кон­це кон­цов, да­же сог­ла­си­лась приз­нать Мед­ве­де­ва сво­им един­ствен­ным ли­де­ром. Ко­ро­че го­во­ря, это бы­ла пар­тия, го­то­вая на всё, вклю­чая да­же элек­то­раль­ное са­мо­у­бий­ство.

В КПСС в ро­ко­вой час все-та­ки ос­та­ва­лись лю­ди, не­го­то­вые пос­ту­пать­ся ка­ки­ми-то, пус­кай час­то оши­боч­ны­ми, прин­ци­па­ми. В «Еди­ной Рос­сии» на съ­ез­де 24 сен­тяб­ря прош­ло­го го­да на­шел­ся все­го один че­ло­век, про­го­ло­со­вав­ший про­тив то­го, что­бы пос­та­вить Мед­ве­де­ва пер­вым но­ме­ром в из­би­ра­тель­ном спис­ке пар­тии. И это­го смель­ча­ка как ни ис­ка­ли, так и не смог­ли най­ти.

Проб­ле­ма лю­бо­го по­ли­ти­чес­ко­го мо­дер­ни­за­то­ра в Рос­сии зак­лю­ча­ет­ся в том, что он вы­нуж­ден ре­шать за­да­чу, ко­то­рая ка­жет­ся на пер­вый взгляд за­ве­до­мо аб­су­рд­ной, а имен­но: соз­да­вать и по­ощ­рять кон­сер­ва­тив­ную оп­по­зи­цию. Ибо толь­ко ле­га­ли­за­ция кон­сер­ва­тив­ной оп­по­зи­ции и вклю­че­ние ее в по­ли­ти­чес­кую иг­ру зак­реп­ля­ет ус­пех лю­бой прог­рес­сив­ной ре­фор­мы. В том-то и де­ло, что «Еди­ная Рос­сия» бы­ла цен­на ис­то­рии как пар­тия кон­сер­ва­тив­но­го соп­ро­тив­ле­ния как бы прог­рес­сив­но­му и ли­бе­раль­но­му пре­зи­ден­ту. Будь она ре­аль­но столь кон­сер­ва­тив­ной, ка­ко­вой се­бя предс­тав­ля­ла, рос­сийс­кий ре­жим пре­зи­де­н­тской вер­ти­ка­ли мог бы без боль­шо­го для се­бя уро­на отс­ту­пить в сто­ро­ну рас­ши­ре­ния пол­но­мо­чий пар­ла­мен­та и тем са­мым уст­ра­нил бы все те проб­ле­мы фор­ми­ро­ва­ния ис­пол­ни­тель­ной влас­ти, ко­то­рые се­год­ня об­на­жи­лись столь вы­пук­ло. Ли­бе­ра­лы ди­ко бо­я­лись «Еди­ной Рос­сии», как ка­ко­го-то ре­ак­ци­он­но­го монстра. Од­на­ко имен­но в сво­ем кон­сер­ва­тив­ном ка­че­ст­ве эта пар­тия и мог­ла спо­со­б­ство­вать ус­пе­ху де­мок­ра­ти­за­ции. Од­на­ко пар­тия по­кор­но по­ме­ня­ла Пу­ти­на на Мед­ве­де­ва, приз­на­ла не­об­хо­ди­мость отк­ры­тос­ти, аль­тер­на­тив­нос­ти, чуть ли не по­лит­кор­ре­кт­нос­ти, де­ле­га­ты ее XIII съ­ез­да да­же приз­на­ли, что до сих пор бы­ли не­дос­та­точ­но вни­ма­тель­ны­ми к куль­тур­ным пот­реб­нос­тям пре­зи­ра­ю­ще­го их «кре­а­тив­но­го клас­са». Ну и, ко­неч­но, та­кая пол­ная по­кор­ность ста­ла вы­зы­вать еще боль­шее през­ре­ние.

«Пе­ре­ст­рой­ка» как ис­то­ри­чес­кий нев­роз

Итак, в ре­зуль­та­те пол­ной нес­по­соб­нос­ти пра­вя­ще­го клас­са и по­ли­ти­чес­кой эли­ты в це­лом к серь­ез­но­му раз­го­во­ру об ус­ло­ви­ях и спо­со­бах «ре­во­лю­ции свер­ху», на­ша «пе­ре­ст­рой­ка-2», да­же не на­чав­шись, мгно­вен­но по­дош­ла к ста­дии про­те­ст­ной мо­би­ли­за­ции.

Сре­ди всех го­ло­сов, ве­щав­ших о ре­фор­мах и пре­об­ра­зо­ва­ни­ях в пос­лед­ние го­ды, ме­нее все­го был по­пу­ля­рен тот тип от­но­ше­ния к со­бы­ти­ям кон­ца 1980-х го­дов, ко­то­рый ка­зал­ся на­и­бо­лее здра­вым и оче­вид­ным. «Пе­ре­ст­рой­ка-1» действи­тель­но за­вер­ши­лась ка­та­ст­ро­фой, в ре­зуль­та­те бы­ла об­ре­те­на куль­тур­ная, эко­но­ми­чес­кая и в из­ве­ст­ной ме­ре граж­да­нс­кая сво­бо­да, но за это го­су­да­р­ство зап­ла­ти­ло рез­ким сни­же­ни­ем сво­е­го ге­о­по­ли­ти­чес­ко­го вли­я­ния, от­де­ле­ни­ем боль­шо­го чис­ла тер­ри­то­рий, ги­белью це­лых сек­то­ров на­у­ки и про­мыш­лен­нос­ти и, на­ко­нец, свер­ты­ва­ни­ем про­цес­са по­ли­ти­чес­кой эман­си­па­ции ра­ди стро­и­тель­ства сис­те­мы фак­ти­чес­ки не­ог­ра­ни­чен­ной пре­зи­де­н­тской влас­ти. От­ри­цать это – зна­чит зак­ры­вать гла­за на ре­аль­ность. Но столь же не­ле­по на­хо­дить­ся в пос­то­ян­ном стра­хе пе­ред все­ми воз­мож­ны­ми дви­же­ни­я­ми в сто­ро­ну по­ли­ти­чес­кой мо­дер­ни­за­ции на том ос­но­ва­нии, что в прош­лом они обер­ну­лись фи­ас­ко. Ес­ли мо­ло­дой че­ло­век на­чи­на­ет свою по­ло­вую жизнь с не­у­да­чи, то это не по­вод не пов­то­рять эту по­пыт­ку сно­ва. Ес­ли же он это­го де­лать не ста­нет, он не­из­беж­но ока­жет­ся нев­ро­ти­ком, ра­зор­ван­ным меж­ду сох­ра­ня­ю­щим­ся сек­су­аль­ным же­ла­ни­ем и стра­хом оче­ред­ной не­у­да­чи.

Имен­но та­ким нев­ро­ти­ком и бы­ла Рос­сия че­ты­рех мед­ве­де­вс­ких лет. Уже с на­ча­ла 2008 го­да вни­ма­тель­но­му наб­лю­да­те­лю лег­ко бы­ло за­фик­си­ро­вать сле­ды са­мой ост­рой нос­таль­гии по вре­ме­ни «по­ли­ти­чес­ко­го про­буж­де­ния» 1980-х. Та­кая нос­таль­гия как буд­то бы­ла раз­ли­та в воз­ду­хе обе­их рос­сийс­ких сто­лиц. На танцпло­щад­ках вов­сю кру­ти­ли дис­ко­те­ку 80-х с пе­ня­ми «Ми­ра­жа» и «Лас­ко­во­го мая», в Пи­те­ре пос­ле 20-лет­не­го пе­ре­ры­ва вос­ста­но­ви­лась рас­пав­ша­я­ся на за­ре пе­ре­мен и пол­ностью за­бы­тая в пос­ле­ду­ю­щие го­ды рок-груп­па «Стран­ные иг­ры», а на «Мос­филь­ме» ожи­да­лось по­яв­ле­ние но­во­го филь­ма Сер­гея Со­ловь­е­ва с мно­го­обе­ща­ю­щим наз­ва­ни­ем «Ас­са-2». На­и­бо­лее лю­бо­пыт­ным при­ме­ром нос­таль­гии по «пе­ре­ст­рой­ке» – од­нов­ре­мен­но с рас­ка­я­ни­ем в этих чувствах – мог бы счи­тать­ся фильм Ка­ре­на Шах­на­за­ро­ва «Ис­чез­нув­шая им­пе­рия», вы­шед­ший в свет в са­мом на­ча­ле 2008 го­да и в ка­ком-то смыс­ле точ­но вы­ра­зив­ший всю слож­ную гам­му чувств ин­тел­ли­ген­та в от­но­ше­нии тех про­цес­сов, ко­то­рые по­хо­ро­ни­ли со­ве­тс­кую им­пе­рию. Ког­да Глеб Пав­ло­вс­кий воз­вес­тил в сво­ей пе­ре­да­че «Ре­аль­ная по­ли­ти­ка» нас­туп­ле­ние оче­ред­ной «от­те­пе­ли», тут же пос­ле­до­вал гнев­ный ок­рик со сто­ро­ны «ох­ра­ни­те­лей», для ко­то­рых лю­бая «от­те­пель» бы­ла пер­вой лас­точ­кой бу­ду­ще­го ура­га­на.

В ито­ге че­ты­ре ме­де­ве­де­вс­ких го­да ста­ли вре­ме­нем ост­ро­го нев­ро­ти­чес­ко­го раз­ры­ва меж­ду бес­соз­на­тель­ным вле­че­ни­ем да­же не к сво­бо­де, а к сво­е­го ро­да по­ли­ти­чес­ко­му раск­ре­по­ще­нию, ха­рак­тер­но­му для «пе­ре­ст­рой­ки», и ре­аль­ностью, бло­ки­ру­ю­щей са­мо это вле­че­ние. С од­ной сто­ро­ны, шел неп­ре­рыв­ный раз­го­вор о хипс­те­рах, «го­ро­дс­ком кре­а­тив­ном клас­се», не­до­воль­ном бю­рок­ра­ти­чес­кой ску­кой и обы­ден­ностью жиз­ни, с дру­гой – о том, что все по­ли­ти­чес­кие пе­ре­ме­ны долж­ны отой­ти в бу­ду­щее, по­ка этот класс не соз­ре­ет и не об­ре­тет чис­лен­ное пре­и­му­ще­ст­во. В оп­ре­де­лен­ной сте­пе­ни на та­ком раз­ры­ве стро­и­лась эли­тар­ная иде­о­ло­гия мед­ве­де­вс­кой ад­ми­ни­ст­ра­ции – точ­нее, ее кон­сер­ва­тив­но­го кры­ла. Ли­бе­раль­ное кры­ло тре­бо­ва­ло быст­рых и ра­ди­каль­ных из­ме­не­ний, не очень, прав­да, по­ни­мая, в чем они долж­ны зак­лю­чать­ся. Мед­ве­де­ву пос­то­ян­но пред­ла­га­лось стать но­вым Гор­ба­че­вым, двус­мыс­лен­ность та­ко­го пред­ло­же­ния как-то да­же не соз­на­ва­лась со­от­ве­т­ству­ю­щи­ми ини­ци­а­то­ра­ми. Что дол­жен был по­ду­мать пре­зи­дент, выс­лу­ши­вая та­кие ре­ко­мен­да­ции не толь­ко от зав­зя­тых оп­по­зи­ци­о­не­ров, но и от сот­руд­ни­ков близ­ко­го ему «моз­го­во­го цент­ра»? В луч­шем слу­чае то, что ли­бе­ра­лы из его ок­ру­же­ния – это ми­лые, но бес­ко­неч­но да­ле­кие от ре­аль­нос­ти лю­ди, с ко­то­ры­ми мож­но вре­мя от вре­ме­ни об­щать­ся, но и толь­ко. Ес­ли бы ли­бе­ра­лы и в са­мом де­ле хо­те­ли при­хо­да но­во­го Гор­ба­че­ва, им как ми­ни­мум пот­ре­бо­ва­лось бы очи­ще­ние от приз­ра­ка Ель­ци­на, рав­но как и от нас­ле­дия 1991 го­да в це­лом.

Джованни Тьеполо. Менуэт, или Карнавальная сцена

Выход мог быть следующим. Путинский режим становится режимом
парламентского типа. «Единая Россия» при сохраняющемся кредите доверия
населения к Путину, получив большинство в Государственной Думе, образуют
правительство. Медведев идет на второй президентский срок со значительно
уменьшившимися конституционными полномочиями главы государства.

То есть в од­ном слу­чае – по­бе­да прин­ци­па «ре­аль­нос­ти»: не смей пов­то­рять пер­вый не­у­дач­ный опыт, он не­из­беж­но кон­чит­ся пло­хо, как и пре­ды­ду­щий. В дру­гом – тор­же­ст­во бес­соз­на­тель­но­го «вле­че­ния», ко­то­рое тре­бу­ет зак­рыть гла­за на ре­аль­ность: нет, неп­рав­да, прош­лый опыт кон­чил­ся за­ме­ча­тель­но, и по­то­му его сто­ит пов­то­рить еще раз. По тер­ми­но­ло­гии Фрей­да в од­ном слу­чае мы име­ем нев­роз, при ко­то­ром че­ло­век под вли­я­ни­ем прин­ци­па «ре­аль­нос­ти» бо­ит­ся ска­зать, че­го он хо­чет на са­мом де­ле, в дру­гом – пси­хоз, ког­да че­ло­век под воз­дей­стви­ем бес­соз­на­тель­но­го же­ла­ния от­ри­ца­ет или во вся­ком слу­чае ис­ка­жа­ет са­му ре­аль­ность. В 2008–2011 го­дах у нас фак­ти­чес­ки и бо­ро­лись меж­ду со­бой две пар­тии – пар­тия кон­сер­ва­тив­но­го нев­ро­за и пар­тия ли­бе­раль­но­го пси­хо­за. Нев­ро­ти­ки кри­ча­ли: сво­бо­да – это всег­да опас­но, и мы ее не хо­тим. Пси­хо­ти­ки им воз­ра­жа­ли: да что вы го­во­ри­те об опас­нос­ти, все ведь кон­чи­лось тог­да так прек­рас­но, впе­ред – к сво­бо­де и пря­мым вы­бо­рам гу­бер­на­то­ров. Дра­ма пре­зи­де­н­т­ства Мед­ве­де­ва сос­то­я­ла в том, что не по­я­вил­ся пси­хо­а­на­ли­тик, ко­то­рый мог бы ска­зать: нуж­но обя­за­тель­но по­пы­тать­ся пов­то­рить то, что не уда­лось в 1980-е. Что­бы, до­бив­шись ино­го, бо­лее по­зи­тив­но­го ито­га на­шей транс­фор­ма­ции, из­ба­вить наш на­род и из­ба­вить­ся са­мим от тех комп­лек­сов, ко­то­рые са­ми по се­бе, по­ми­мо всех иных внеш­них фак­то­ров, про­во­ци­ру­ют нас на оче­ред­ной ис­те­ри­чес­кий ре­во­лю­ци­он­ный срыв, за ко­то­рым мо­жет пос­ле­до­вать столь же ис­те­ри­чес­кая ре­ак­ция.

«Пе­ре­ст­рой­ка-1»: «по­ли­ти­чес­кое про­буж­де­ние» в ус­ло­ви­ях по­ли­ти­чес­ко­го ин­фан­ти­лиз­ма

Гор­ба­че­вс­кой эпо­хе сра­зу же не по­вез­ло с ис­то­ри­чес­ки­ми ас­со­ци­а­ци­я­ми: на про­тя­же­нии по край­ней ме­ре пер­вых пя­ти лет – с 1985 по 1989 го­ды – ее упор­но со­пос­тав­ля­ли с хру­ще­вс­кой «от­те­пелью». При­чем са­ми так на­зы­ва­е­мые ар­хи­тек­то­ры пе­ре­ст­рой­ки бы­ли яв­но го­то­вы встро­ить­ся в та­кой ас­со­ци­а­тив­ный ряд. Имен­но по­э­то­му пос­лед­ний от­но­си­тель­но спо­кой­ный год гор­ба­че­виз­ма – 1988-й – был оз­на­ме­но­ван ре­а­би­ли­та­ци­ей жертв ста­ли­нс­ких реп­рес­сий и со­от­ве­т­ствен­но ра­зоб­ла­че­ни­ем прес­туп­ле­ний 50-лет­ней дав­нос­ти. Со­рат­ни­ки Гор­ба­че­ва как буд­то су­до­рож­но стре­ми­лись до­де­лать то, что не ус­пел или, точ­нее, не за­хо­тел до­де­лать Хру­щев: оп­рав­дать Бу­ха­ри­на и Ка­ме­не­ва, осу­дить кол­лек­ти­ви­за­цию и т.д.

«От­те­пель­ные» ас­со­ци­а­ции сыг­ра­ли с «пе­ре­ст­рой­кой» злую шут­ку: они сра­зу же за­да­ли очень конк­рет­ное – и од­нов­ре­мен­но со­вер­шен­но лож­ное – предс­тав­ле­ние о «кон­це эпо­хи». Ей предс­то­я­ло, как и пе­ри­о­ду хру­ще­вс­кой ли­бе­ра­ли­за­ции, быть раз­дав­лен­ной кон­сер­ва­тив­ны­ми си­ла­ми свер­ху, те­ми пер­со­на­жа­ми в пар­тап­па­ра­те, ко­то­рые по ка­ким-ли­бо собствен­ным при­чи­нам не за­хо­те­ли при­нять раз­ма­ха со­ци­аль­но-по­ли­ти­чес­ких из­ме­не­ний. Из «от­те­пель­но­го» шлей­фа ас­со­ци­а­ций и тя­ну­лись все эти – на са­мом де­ле бес­смыс­лен­ные уже в 1986 го­ду – спо­ры об «об­ра­ти­мос­ти» и «не­об­ра­ти­мос­ти» пе­ре­мен. Тем са­мым как бы под­чер­ки­ва­лось: на­до до та­кой сте­пе­ни «ра­зог­реть» об­ще­ст­во, спус­тить куль­ту­ру и эко­но­ми­ку с по­вод­ка, что­бы злые кон­сер­ва­тив­ные си­лы парт­но­ме­нк­ла­ту­ры, ког­да-то по­гу­бив­шие Хру­ще­ва, не пос­ме­ли под­нять ру­ку на гор­ба­че­вс­кие пре­об­ра­зо­ва­ния. О том, что гор­ба­че­визм мо­жет иметь со­вер­шен­но иной – «не­от­те­пель­ный» – фи­нал, сто­лич­ные ин­тел­ли­ген­ты за­ду­ма­лись, по­жа­луй, толь­ко в 1989-м. Имен­но тог­да по­я­вил­ся «Не­во­зв­ра­ще­нец» Алек­са­нд­ра Ка­ба­ко­ва и заз­ву­ча­ли при­зы­вы Анд­ра­ни­ка Миг­ра­ня­на к «же­лез­ной ру­ке».

Уди­ви­тель­но, но да­же яв­ная мис­ти­ка чи­сел – двух­сот­лет­ний юби­лей на­ча­ла Ве­ли­кой фран­цу­зс­кой ре­во­лю­ции, при­шед­ший­ся ак­ку­рат на 1989 год, – не зас­та­вил рас­ши­рить го­ри­зонт восп­ри­я­тия эпо­хи. В Гор­ба­че­ве все пред­по­чи­та­ли ви­деть Хру­ще­ва, но поч­ти ник­то – ге­не­ра­ла Ла­файе­та или Лю­до­ви­ка XVI. За­гип­но­ти­зи­ро­ван­ные «от­те­пелью» и стра­хом пе­ред бу­ду­щи­ми «за­мо­роз­ка­ми» ин­тел­ли­ген­ты и слу­шать не хо­те­ли ни о ка­кой «ре­во­лю­ции», и по­то­му, ког­да ре­во­лю­ция все же про­и­зош­ла, она бы­ла при­ня­та не столь­ко с вос­тор­гом, сколь­ко с удив­ле­ни­ем.

Что же от­ли­ча­ет ран­ний пе­ри­од ре­во­лю­ции? По­че­му мно­гим впос­ле­д­ствии, пос­ле ис­те­ри­чес­кой вспыш­ки ра­ди­ка­лиз­ма, он вспо­ми­на­ет­ся в столь ра­дуж­ных чер­тах – в от­ли­чие от пос­ле­ду­ю­щих эта­пов так на­зы­ва­е­мо­го пос­ту­па­тель­но­го вос­хож­де­ния (как бы­ло при­ня­то го­во­рить в со­ве­тс­ких учеб­ни­ках)? Мо­жет быть, са­мый глав­ный приз­нак под­лин­ной ре­во­лю­ции, имен­но ее пер­во­го, са­мо­го прек­рас­но­го, вре­ме­ни – вре­ме­ни со­зы­ва Ге­не­раль­ных шта­тов и взя­тия Бас­ти­лии, – это то, что в ре­во­лю­ции ста­но­вит­ся не­воз­мож­но не участ­во­вать? Ре­во­лю­цию во­об­ще не на­чи­на­ют ре­во­лю­ци­о­не­ры, ре­во­лю­ци­о­не­ры вы­хо­дят на сце­ну из-за ку­лис лишь на зак­лю­чи­тель­ных эта­пах ре­во­лю­ции – ре­во­лю­цию де­ла­ет все об­ще­ст­во. Нас­ту­па­ет мо­мент, ког­да все без иск­лю­че­ния – и ра­ди­ка­лы, и кон­сер­ва­то­ры – по­ни­ма­ют, что ста­тус-кво не­воз­мо­жен, что тре­бу­ют­ся со­ци­аль­ные пе­ре­ме­ны, что нас­то­я­щее по­ло­же­ние, еще не­дав­но восп­ри­ни­мав­ше­еся как проч­ное и дол­гов­ре­мен­ное, бо­лее не­тер­пи­мо.

«Системные либералы», штабом которых был покровительствуемый
либеральным крылом медведевцев ИНСОР, грезили о зрелом ельцинизме –
или, точнее, о «путинизме первого срока». Они не мечтали ни о чем большем,
чем о возвращении выборности губернаторов и членов Совета Федерации,
а также упрощенной регистрации партий.

Обыч­но это­му сос­то­я­нию со­пу­т­ству­ет во­ен­ное по­ра­же­ние или фи­нан­со­вая ка­та­ст­ро­фа. Пер­вая рус­ская ре­во­лю­ция, по су­ти де­ла, на­ча­лась не 9 ян­ва­ря 1905 го­да, пос­ле рас­стре­ла мир­ной де­мо­н­стра­ции, а 14 мая – пос­ле Цу­си­мы. Тог­да чуть ли не все га­зе­ты Пе­тер­бур­га, не иск­лю­чая кон­сер­ва­тив­ные ти­па «Но­во­го вре­ме­ни», выш­ли с поч­ти оди­на­ко­вы­ми пе­ре­до­ви­ца­ми – о кра­хе са­мо­дер­жа­вия, о раз­вен­ча­нии его ми­фа, о не­об­хо­ди­мос­ти со­зы­ва на­род­но­го предс­та­ви­тель­ства и т.д. Вслед за этим пос­ле­до­ва­ли уже все ос­таль­ные со­бы­тия, при­вед­шие к 17 ок­тяб­ря.

Гор­ба­че­вс­кой «ре­во­лю­ции свер­ху» пред­ше­ст­во­ва­ли об­валь­ное па­де­ние цен на нефть в 1986 го­ду и аф­га­нс­кий ту­пик, в ко­то­рый по­пал СССР. Ну и, ко­неч­но, сыг­рал свою роль Чер­но­быль. Об­ще­ст­во вдруг осоз­на­ло, что не­об­хо­ди­мы пе­ре­ме­ны, при­чем это осоз­на­ние в ка­кой-то мо­мент да­же при­ту­пи­ло преж­нюю ост­ро­ту иде­о­ло­ги­чес­ких про­ти­вос­то­я­ний. Имен­но та­кое ощу­ще­ние все­об­ще­го подъ­е­ма рож­да­ет у влас­ти – и не толь­ко у нее – ил­лю­зию, что об­ще­ст­во – это неч­то еди­ное, что оно об­ла­да­ет еди­ной во­лей и его ин­те­ре­сы и пот­реб­нос­ти мож­но удов­лет­во­рить оп­том. То есть соз­вать Ге­не­раль­ные шта­ты (ва­ри­ант – Съ­езд на­род­ных де­пу­та­тов), прев­ра­тить их в За­ко­но­да­тель­ное соб­ра­ние, по­ру­чить ему вы­ра­бо­тать оп­ти­маль­ную Конс­ти­ту­цию (ва­ри­ант – Со­юз­ный до­го­вор), и тем са­мым все по­же­ла­ния ока­жут­ся удов­лет­во­рен­ны­ми.

Од­на­ко об­ще­ст­во от­нюдь не мо­но­лит­ный субъ­ект со сво­и­ми го­то­вы­ми зап­ро­са­ми. Эта сла­вя­но­фильс­кая – а точ­нее, рус­со­и­с­тская – ил­лю­зия свой­ствен­на лю­бой нас­то­я­щей ре­во­лю­ции. Это собствен­но и есть жи­вое пуль­си­ру­ю­щее яд­ро со­ци­аль­ных пе­ре­мен – ве­ра в «об­щую во­лю», спо­соб­ную вы­ра­жать­ся опос­ре­до­ван­ным пу­тем – че­рез «на­род­ное соб­ра­ние», съ­езд, Ду­му. На де­ле же очень ско­ро вы­яс­ня­ет­ся, что ни­ка­кой «еди­ной во­ли» у об­ще­ст­ва нет, за­то в из­быт­ке враж­деб­ные друг дру­гу клас­со­вые, кла­но­вые, эт­ни­чес­кие ин­те­ре­сы, каж­дый из ко­то­рых не­сов­мес­тим с дру­гим. Они мо­гут сой­тись, но толь­ко по­на­ча­лу и толь­ко в од­ном пунк­те – по по­во­ду уст­ра­не­ния преж­ней тра­ди­ци­он­ной влас­ти.

И в этой ил­лю­зии – глав­ная ошиб­ка са­мой влас­ти. Она вся­кий раз ве­рит в воз­мож­ность ра­бо­ты с це­ло­ст­ным, ка­ким-то со­бор­ным пу­тем сфор­ми­ро­ван­ным об­ще­ст­вом. (Я пом­ню, как на са­мом пер­вом за­се­да­нии Съ­ез­да на­род­ных де­пу­та­тов Гор­ба­чев иск­рен­не ра­до­вал­ся «еди­ног­лас­но­му» го­ло­со­ва­нию – пус­кай и по про­це­дур­ным воп­ро­сам.) Власть ока­зы­ва­ет­ся не­го­то­вой ра­бо­тать с рас­щеп­лен­ным на ты­ся­чу са­мых раз­ных – и не всег­да бла­го­на­ме­рен­ных – ин­те­ре­сов об­ще­ст­вом. И по­то­му па­су­ет в си­ту­а­ции, ког­да у не­го об­на­ру­жи­ва­ет­ся толь­ко од­на чет­ко вы­ра­жен­ная во­ля – во­ля к раз­ру­ше­нию.

В кри­ти­чес­кой си­ту­а­ции этой во­ле нуж­но про­ти­во­пос­та­вить дру­гую – во­лю к со­зи­да­нию, да­же ес­ли за ним сто­ит толь­ко мень­ши­н­ство на­се­ле­ния, та его часть, ко­то­рая ока­зы­ва­ет­ся спо­соб­ной взять от­ве­т­ствен­ность за судь­бу все­го об­ще­ст­ва, иног­да воп­ре­ки во­ле­изъ­яв­ле­нию его боль­ши­н­ства.

Нас­ту­па­ет мо­мент – он нас­ту­па­ет поч­ти при лю­бой ре­во­лю­ции, – ког­да раз­бу­жен­ное к жиз­ни об­ще­ст­во на­чи­на­ет мстить то­му, кто вы­вел его из оце­пе­не­ния, на­чи­на­ет тре­бо­вать каз­ни ко­ро­ля (смяг­чен­ный ва­ри­ант – су­ве­ре­ни­те­та рес­пуб­лик и отс­тав­ки Гор­ба­че­ва). Ког­да имен­но ли­дер пре­об­ра­зо­ва­ний и на­чи­на­ет воп­ло­щать зло, ко­то­рое яко­бы зак­лю­чал в се­бе ста­рый ре­жим. Лю­ди в этот мо­мент по­па­да­ют под власть час­то со­вер­шен­но не­объ­яс­ни­мых эмо­ций, ко­то­рые лег­че все­го наз­вать сло­вом «бе­сов­щи­на». При этом пос­ле не­о­жи­дан­но­го из­ле­че­ния быв­шие «бес­но­ва­тые» не то что не пом­нят сос­то­я­ния сво­ей одер­жи­мос­ти, а, нап­ро­тив, пре­бы­ва­ют в уве­рен­нос­ти, что толь­ко и де­ла­ли, что имен­но с бе­са­ми и бо­ро­лись. Они не да­ют се­бе ни­ка­ко­го от­че­та в собствен­ных действи­ях и сло­вах вре­ме­ни «одер­жи­мос­ти». Борь­ба с гор­ба­че­виз­мом – яр­кое про­яв­ле­ние по­доб­ных по­лу­фан­тас­ти­чес­ких идей­ных ме­та­мор­фоз.

Ник­то, кста­ти, не пом­нит, от­ку­да взя­лось са­мо это сло­во – «гор­ба­че­визм»? На­по­ми­наю, так на­зы­ва­лась кни­га Алек­са­нд­ра Зи­новь­е­ва, вы­шед­шая в США в 1988 го­ду. Там на об­лож­ке был изоб­ра­жен порт­рет Гор­ба­че­ва, пе­ре­хо­дя­щий в порт­рет Ле­ни­на. Бо­юсь, что ма­ло кто из на­ших сов­ре­мен­ни­ков чи­тал эту кни­гу: вы­да­ю­щий­ся мыс­ли­тель так и не ре­шил­ся пе­ре­из­дать ее по возв­ра­ще­нии на Ро­ди­ну. И не­муд­ре­но. С 1989 го­да Зи­новь­ев по­зи­ци­о­ни­ро­вал се­бя как жест­кий кри­тик «пе­ре­ст­рой­ки» (ко­то­рую он не без юмо­ра ок­рес­тил «ка­та­ст­рой­кой») спра­ва. Од­на­ко ему не­ве­ро­ят­ным об­ра­зом уда­лось ук­ре­пить миф о се­бе как о че­ло­ве­ке, ко­то­рый всег­да за­ни­мал отстра­нен­ную от дис­си­де­н­т­ства, кон­сер­ва­тив­но-ох­ра­ни­тель­ную – в от­но­ше­нии со­ве­тс­кой сис­те­мы – по­зи­цию. Зи­новь­ев лю­бил вспо­ми­нать, как пос­ле ви­зи­та в 1984 го­ду Гор­ба­че­ва в Анг­лию, в хо­де ко­то­ро­го бу­ду­щий ли­дер КПСС не по­се­тил мо­ги­лу Марк­са, фи­ло­соф воск­лик­нул что-то вро­де: с это­го мо­мен­та на­чи­на­ет­ся ве­ли­кое пре­да­тель­ство. В том смыс­ле, что ли­дер ком­му­нис­ти­чес­кой сис­те­мы сам от­рек­ся от марк­сиз­ма-ле­ни­низ­ма.

Меж­ду тем в «Гор­ба­че­виз­ме», рав­но как и в дру­гих стать­ях и выс­туп­ле­ни­ях 1986–1988 го­дов, Зи­новь­ев ут­ве­рж­дал неч­то иное. Его от­но­ше­ние к «пе­ре­ст­рой­ке» мож­но бы­ло бы опи­сать прос­то: это про­во­ка­ция спецс­лужб, при­чем ус­пеш­ная про­во­ка­ция, на­це­лен­ная на по­ли­ти­чес­кую нейт­ра­ли­за­цию дис­си­де­н­т­ства. Зи­новь­ев ут­ве­рж­дал, что дис­си­де­н­т­ство пол­ностью унич­то­же­но гор­ба­че­вс­ки­ми ме­роп­ри­я­ти­я­ми, что власть пе­рех­ва­ти­ла по­ли­ти­чес­кие ло­зун­ги дис­си­ден­тов – «сво­бо­да сло­ва», «глас­ность» и т.д, – для то­го, что­бы сох­ра­нить в не­из­мен­нос­ти со­ци­аль­ный строй, то есть сам ком­му­низм. На ос­но­ва­нии это­го ана­ли­за Зи­новь­ев при­зы­вал к от­ка­зу от по­ли­ти­чес­кой и соз­да­нию «со­ци­аль­ной» оп­по­зи­ции, неп­ри­ми­ри­мой по от­но­ше­нию к то­му злу, ко­то­рым яв­ля­ет­ся ком­му­низм.

На са­мом де­ле про­ти­во­пос­тав­ле­ние «по­ли­ти­чес­кий–со­ци­аль­ный» в от­но­ше­нии оп­по­зи­ции ре­жи­му иг­ра­ло в про­из­ве­де­ни­ях Зи­новь­е­ва 1987–
1988 (от­час­ти и 1989) го­дов ров­но ту же роль, что и по­пу­ляр­ная в эпо­ху фев­ра­ля–ок­тяб­ря 1917 го­да аль­тер­на­ти­ва – ре­во­лю­ция «по­ли­ти­чес­кая» и ре­во­лю­ция «со­ци­аль­ная». Зи­новь­ев яв­но хо­тел сыг­рать роль Ле­ни­на над­ви­гав­шей­ся ре­во­лю­ци­он­ной бу­ри, он стре­мил­ся под­че­рк­нуть, что тре­бо­ва­ния «по­ли­ти­чес­кой» ре­во­лю­ции ус­та­ре­ли – ко­вар­ный ком­му­нис­ти­чес­кий ре­жим сам их удов­лет­во­ря­ет, по­э­то­му не­об­хо­ди­мо выд­ви­же­ние но­вых – бо­лее ра­ди­каль­ных и яко­бы не­сов­мес­ти­мых с ком­му­низ­мом – ло­зун­гов «со­ци­аль­ных». Кста­ти, конк­рет­ные ре­ко­мен­да­ции фи­ло­со­фа от име­ни «со­ци­аль­ной оп­по­зи­ции» бы­ли в це­лом впол­не ра­зум­ны­ми и – глав­ное – со­вер­шен­но не­ра­ди­каль­ны­ми и при­ем­ле­мы­ми не толь­ко для Гор­ба­че­ва, но да­же для его кон­сер­ва­тив­ных оп­по­нен­тов в По­лит­бю­ро: соз­да­ние сво­бод­ных яче­ек ино­го аль­тер­на­тив­но­го ком­му­нис­ти­чес­ко­го со­ци­у­ма ти­па сво­бод­ных ре­мес­лен­ных фаб­рик и па­рик­ма­хе­рс­ких.

Идея «со­ци­аль­ной оп­по­зи­ции» бы­ла нуж­на Зи­новь­е­ву преж­де все­го для то­го, что­бы вык­рик­нуть дис­си­де­н­тской ин­тел­ли­ген­ции ста­рый зна­ко­мый ло­зунг: «Ни­ка­кой под­де­рж­ки Вре­мен­но­му (то бишь гор­ба­че­вс­ко­му) пра­ви­тель­ству! Да­ешь пе­ре­рас­та­ние “по­ли­ти­чес­кой” ре­во­лю­ции в “со­ци­аль­ную”!» В 1987 го­ду Зи­новь­ев опуб­ли­ко­вал в «Кон­ти­нен­те» и свои «ап­рельс­кие те­зи­сы» – статью «С че­го на­чи­нать» и «Об­ра­ще­ние к треть­ей рус­ской эмиг­ра­ции». Там мож­но про­честь та­кие стро­ки: «По­ко­рив­шие на­ив­ных за­пад­ных эн­ту­зи­ас­тов улыб­ка, вкрад­чи­вый го­лос и нес­коль­ко фраз на ло­ма­ном анг­лийс­ком Ми­ха­и­ла Гор­ба­че­ва скры­ва­ли на са­мом де­ле злоб­ную гри­ма­су, гру­бый ок­рик и мут­ный по­ток пар­тий­ной де­ма­го­гии со­тен ты­сяч ко­рыс­то­лю­би­вых и тщес­лав­ных на­чаль­ни­ков, го­то­вых ра­зор­вать в клочья вся­кие по­пыт­ки бо­лее или ме­нее мас­со­вой оп­по­зи­ции в Со­ве­тс­ком Со­ю­зе».

Антуан Ватто. Итальянские комедианты. 1720

Партия покорно поменяла Путина на Медведева, признала необходимость открытости,
альтернативности, чуть ли не политкорректности, делегаты ее XIII съезда даже
признали, что до сих пор были недостаточно внимательными к культурным
потребностям презирающего их «креативного класса». Ну и, конечно, такая полная
покорность стала вызывать еще большее презрение.

Са­мо со­бой, все предс­та­ви­те­ли ли­бе­раль­ной ин­тел­ли­ген­ции, по­шед­шие на кон­такт с гор­ба­че­вс­кой властью, бы­ли не­мед­лен­но осуж­де­ны Ле­ни­ным но­вой «со­ци­аль­ной ре­во­лю­ции» как «хо­луи» или же на­ив­ные не­до­те­пы, «всерь­ез по­ве­рив­шие в де­ма­го­гию со­ве­тс­ких влас­тей». Ху­же то­го, вся­кое «сот­руд­ни­че­ст­во с влас­тя­ми» «в сло­жив­шей­ся сей­час обс­та­нов­ке», по мне­нию Зи­новь­е­ва, оз­на­ча­ло «пре­да­тель­ство по от­но­ше­нию к са­мо­му важ­но­му и бла­го­род­но­му де­лу на­шей жиз­ни, пре­да­тель­ство по от­но­ше­нию к на­ше­му (то есть дис­си­де­н­тско­му. – Б.М.) вос­ста­нию».

Сво­е­го ро­да клас­со­вый ана­лиз при­во­дил Зи­новь­е­ва к убеж­де­нию, что иметь де­ло с ком­му­нис­та­ми нель­зя, ве­рить им глу­по, сот­руд­ни­чать – прес­туп­но. Ра­зу­ме­ет­ся, Зи­новь­ев впос­ле­д­ствии сде­лал все, что­бы его по­зи­ция вре­мен ран­ней «пе­ре­ст­рой­ки» бы­ла за­бы­та: ведь с кон­ца 1989 го­да он уже осуж­дал гор­ба­че­визм с пря­мо про­ти­во­по­лож­ных – ар­хи­кон­сер­ва­тив­ных – по­зи­ций. Он, по собствен­но­му приз­на­нию, пе­ре­де­лал гла­вы о пе­ре­ст­рой­ке в «Ис­по­ве­ди от­ще­пен­ца», вы­шед­шие при­мер­но в од­но вре­мя с «Гор­ба­че­виз­мом». Он, по не­ко­то­рым све­де­ни­ям, стал пе­ре­де­лы­вать и эту кни­гу, что­бы под дан­ным наз­ва­ни­ем по­я­ви­лось со­вер­шен­но иное со­чи­не­ние в ду­хе но­вых по­ли­ти­чес­ких воз­зре­ний фи­ло­со­фа. Не­сос­то­яв­ший­ся пост­со­ве­тс­кий Ле­нин очень быст­ро стал пост­со­ве­тс­ким По­бе­до­нос­це­вым. По­ра­зи­тель­но, но ник­то и сло­ва не ска­зал в оп­ро­вер­же­ние, ког­да Зи­новь­ев стал ру­гать Гор­ба­че­ва ров­но за то, к че­му сам ав­тор «Зи­я­ю­щих вы­сот» при­зы­вал в 1987–1989 го­дах, – за раз­ру­ше­ние со­ци­аль­ной ос­но­вы ком­му­низ­ма, «ох­ра­нять ко­то­рую бы­ло свя­щен­ным дол­гом» Со­ве­тс­ко­го го­су­да­р­ства.

Я ни в ко­ей ме­ре не хо­чу под­че­рк­нуть не­иск­рен­ность пе­ре­жи­ва­ний Зи­новь­е­ва. Уве­рен, что он действо­вал по страс­ти и убеж­де­нию. Уве­рен, что им в от­вер­же­нии все­го то­го, что пос­ле­до­ва­ло за 1991 го­дом, дви­га­ли са­мые бла­го­род­ные чувства. За­да­ча не в том, что­бы ука­зать на тем­ные пят­на в идей­ной би­ог­ра­фии фи­ло­со­фа. За­да­ча в том, что­бы ука­зать на столь свой­ствен­ный рус­ско­му ин­тел­ли­ген­ту «ра­ди­ка­лизм», на эту ин­фан­тиль­ную не­на­висть ко все­му уме­рен­но­му, все­му не пах­ну­ще­му реп­рес­си­я­ми, все­му, что при­зы­ва­ет к комп­ро­мис­су, к сог­ла­сию. Что­бы вы­я­вить этот фе­но­мен как неп­ри­ят­ный эле­мент на­ше­го на­ци­о­наль­но­го мен­та­ли­те­та, ко­то­рый бесп­ре­рыв­но по­рож­да­ет в оте­че­ст­вен­ной ис­то­рии раз­но­го ро­да чу­до­вищ – от Ле­ни­на до Ель­ци­на. Этот ин­фан­ти­лизм при от­су­т­ствии в стра­не че­го-то по­хо­же­го на ин­тел­лек­ту­аль­ную кри­ти­ку спо­со­бен в се­кун­ду ме­нять иде­о­ло­ги­чес­кие «зна­ки и возг­лавья», сох­ра­няя толь­ко один об­щий эмо­ци­о­наль­ный наст­рой – «До­лой!», «Ни­ка­ких комп­ро­мис­сов!» Бе­зус­лов­но, эти ин­фан­тиль­ные чувства свой­ствен­ны всем ре­во­лю­ци­о­не­рам во все вре­ме­на, но у нас они до сих пор име­ют ста­тус бо­гем­но-по­ли­ти­чес­кой рес­пек­та­бель­нос­ти. В Рос­сии до сих пор строч­ка ге­ни­аль­но­го по­э­та: «А у по­э­та все­мир­ный за­пой, и ма­ло ему конс­ти­ту­ций», – мо­жет слу­жить ка­ким-то мо­раль­но-по­ли­ти­чес­ким ар­гу­мен­том про­тив конс­ти­ту­ци­о­на­лиз­ма.

Уди­ви­тель­но, что очень мно­гие ярост­ные кри­ти­ки Гор­ба­че­ва по­том бу­дут осуж­дать его ров­но за об­рат­ное то­му, за что они осуж­да­ли его до ка­та­ст­ро­фы 1991 го­да. Зи­новь­ев по­ме­нял свои убеж­де­ния рань­ше ос­таль­ных. На­пом­ню, глав­ным прес­туп­ле­ни­ем Гор­ба­че­ва он счи­тал то, что он вы­пол­нил тре­бо­ва­ния «со­ци­аль­ной оп­по­зи­ции» – раз­ру­шил со­ци­аль­ный ук­лад, ко­то­рый об­ра­зо­вы­вал фун­да­мент ком­му­нис­ти­чес­ко­го то­та­ли­та­риз­ма. А вот пос­лу­ша­ем дру­го­го кри­ти­ка Гор­ба­че­ва – бу­ду­ще­го ев­ра­зий­ца и сто­рон­ни­ка на­ци­о­наль­ной са­мо­быт­нос­ти Алек­са­нд­ра Па­на­ри­на, ко­то­рый в 1990-х бу­дет осуж­дать «пе­ре­ст­рой­ку» за ко­пи­ро­ва­ние за­пад­ных об­раз­цов. Что он пи­сал в 1991-м? А вот что: «Неп­ри­я­тие за­пад­ной ци­ви­ли­за­ции и се­год­ня мо­жет оп­рав­ды­вать­ся серь­ез­ны­ми ар­гу­мен­та­ми “осо­бо­го пу­ти”. Офи­ци­аль­ная “иде­о­ло­гия пе­ре­ст­рой­ки” пос­то­ян­но под­чер­ки­ва­ет, что пе­ре­ст­ра­и­вать­ся предс­то­ит не толь­ко нам, но и все­му ми­ру. На са­мом де­ле преж­де чем де­лать ак­цент на гло­баль­но-ци­ви­ли­за­ци­он­ном кри­зи­се, нам предс­то­ит путь пос­луш­ни­че­ст­ва и рес­тав­ра­то­р­ства. Вся­кая под­ме­на осо­бен­но­го гло­баль­ным спо­соб­на сей­час толь­ко сбить с тол­ку и по­ро­дить но­вые по­пыт­ки вы­дать отс­та­лость за пре­и­му­ще­ст­во, а в не­до­раз­ви­тос­ти ус­мот­реть про­ви­ден­ци­аль­ный смысл». Вспом­ним и то, что пи­сал в фев­ра­ле 1991-го – сов­сем на­ка­ну­не го­су­да­р­ствен­но­го кол­лап­са – бу­ду­щий бо­рец с си­о­низ­мом Юрий Вла­сов: «В этих ус­ло­ви­ях мо­ло­дая энер­гия рес­пуб­лик, под­де­рж­ка их на­и­бо­лее здо­ро­вой частью об­ще­ст­ва долж­на встре­чать по­ни­ма­ние, а не по­дав­лять­ся па­раг­ра­фа­ми со­ве­тс­кой Конс­ти­ту­ции, кста­ти, без­на­деж­но ус­та­рев­шей». И сов­сем уж фе­ери­чес­кое: «С име­нем Ель­ци­на об­ще­ст­во свя­зы­ва­ет чест­ное и пря­мое дви­же­ние к це­ли, за­бо­ту о прос­тых лю­дях, де­мок­ра­ти­чес­кие за­ко­ны, то есть все то, что не да­ва­ла и не да­ет ны­неш­няя цент­раль­ная власть».

Драма президентства Медведева состояла в том, что не появился
психоаналитик, который мог бы сказать: нужно обязательно попытаться
повторить то, что не удалось в 1980-е.

Мы сей­час го­во­рим о, воз­мож­но, луч­ших лю­дях Рос­сии, лю­дях, су­мев­ших оду­мать­ся, но, увы, не по­ка­ять­ся за гре­хи собствен­но­го ин­фан­тиль­но­го ра­ди­ка­лиз­ма. Худ­шие до сих пор до­воль­ны, что при­ня­ли учас­тие во всех прош­лых бе­зоб­ра­зи­ях. Важ­но дру­гое – при сле­ду­ю­щем не­из­беж­ном вит­ке ис­то­рии не дать се­бя ув­лечь но­вым бе­сам ра­ди­ка­лиз­ма, под­дав­шись ес­те­ст­вен­ным под­лым чувствам тол­пы, пре­зи­ра­ю­щей и не­на­ви­дя­щей вся­ко­го, кто об­ра­ща­ет­ся к ней не че­рез при­цел пу­ле­ме­та. И имен­но по­э­то­му сей­час как ни­ког­да нуж­на ра­бо­та по ос­мыс­ле­нию эпо­хи гор­ба­че­виз­ма, что­бы из­бе­жать неп­ра­виль­ных ас­со­ци­а­ций, бес­силь­ных жа­лоб и ис­те­ри­чес­ких прок­ля­тий.

От­но­ше­ние к са­мо­му Гор­ба­че­ву се­год­ня яв­ля­ет­ся по­ка­за­те­лем на­ше­го от­но­ше­ния к сво­бо­де. Сво­бо­де граж­да­нс­кой, ду­хов­ной, по­ли­ти­чес­кой и ре­ли­ги­оз­ной. По­ка­за­те­лем то­го, нас­коль­ко мы во­об­ще це­ним эту сво­бо­ду, в ка­кой ме­ре она в прин­ци­пе яв­ля­ет­ся для нас цен­ностью. Ес­ли сво­бо­да не цен­ность, ес­ли она нез­на­чи­ма в прин­ци­пе, то нет проб­лем – спи­сок оши­бок, глу­пос­тей, ма­хи­на­ций гор­ба­че­вс­ко­го ру­ко­во­д­ства мож­но рас­ши­рять до бес­ко­неч­нос­ти. Ес­ли сво­бо­да – все-та­ки цен­ность, то на­ция ус­та­ми мно­го­чис­лен­ных пуб­ли­цис­тов раз­но­го тол­ка дав­но долж­на бы­ла бы от­пус­тить экс-пре­зи­ден­ту СССР все гре­хи.

Гор­ба­чев не был ве­ли­ким пра­ви­те­лем, не был по­ли­ти­ком, спо­соб­ным про­лить кровь и со­вер­шить жес­то­кость (а это, увы, од­но из важ­ней­ших ка­честв под­лин­но­го по­ли­ти­ка, от­су­т­ству­ю­щее у боль­ши­н­ства обыч­ных лю­дей), при­чем так, что­бы взять за про­ли­тие кро­ви лич­ную от­ве­т­ствен­ность. Он на­чал пре­об­ра­зо­ва­ния, отб­ро­сив схо­ду анд­ро­по­вс­кий ав­то­ри­тар­ный про­ект и не до­ве­дя до ка­ко­го-то внят­но­го за­вер­ше­ния аль­тер­на­тив­ный – собствен­ный – про­ект. Про­ект со­ци­а­лиз­ма масс, де­мок­ра­тии сни­зу, по­ли­ти­чес­кой мо­би­ли­за­ции мо­ло­де­жи и раз­вер­ты­ва­ния са­мых раз­но­об­раз­ных об­ще­ст­вен­ных ини­ци­а­тив по всей стра­не.

Он ре­шил бро­сить ре­во­лю­ци­он­ный вы­зов кон­сер­ва­тив­ным Со­е­ди­нен­ным Шта­там, опи­ра­ясь на Ев­ро­пу (и шан­сы ско­ло­тить ан­ти­рей­га­но­вс­кую ко­а­ли­цию у не­го, ви­ди­мо, бы­ли), что­бы по­том пой­ти на пря­мой сго­вор с Рей­га­ном и Бу­шем во имя приз­рач­но­го гло­ба­ли­с­тско­го но­во­го ми­ро­во­го по­ряд­ка. Он не сра­зу по­нял то ре­аль­ное мес­то, ко­то­рое мо­жет быть от­ве­де­но Рос­сии в та­ком пла­не­тар­ном уст­рой­стве.

Во внут­рен­ней по­ли­ти­ке он с 1989 го­да за­ни­мал­ся, су­дя по все­му, прос­то по­ис­ком спо­со­бов лич­но­го вы­жи­ва­ния, в чем, кста­ти, блес­тя­ще пре­ус­пел. В этом его нель­зя об­ви­нять – а как ве­ли се­бя доб­ле­ст­ные гэ­ка­че­пис­ты, дав­шие арес­то­вать се­бя Руц­ко­му? Но и осо­бо­го вос­хи­ще­ния его де­я­тель­ность на пос­ту пре­зи­ден­та СССР, ко­неч­но, то­же не вы­зы­ва­ет. Бла­гие на­ме­ре­ния для по­ли­ти­ка – не оп­рав­да­ние сла­бос­ти и без­дей­ствия пе­ред ли­цом отк­ро­вен­ной уг­ро­зы тво­ей влас­ти, тво­ей стра­не, в кон­це кон­цов, тво­е­му клас­су.

Од­на­ко все это мерк­нет пе­ред ли­цом од­ной бе­зус­лов­ной зас­лу­ги, пе­ре­чер­ки­ва­ю­щей его гре­хи. Мы действи­тель­но по­лу­чи­ли сво­бо­ду, при­чем имен­но ту, ко­то­рую хо­те­ли в позд­ние го­ды зас­тоя. Сво­бо­ду чи­тать, го­во­рить, об­суж­дать все­воз­мож­ные проб­ле­мы, при­ни­мать са­мос­то­я­тель­ные ре­ше­ния. Увы, в хо­де пос­ле­ду­ю­щих ре­форм ока­зал­ся мар­ги­на­ли­зо­ван­ным и уни­жен­ным тот класс, ко­то­рый ждал и в ме­ру сил бо­рол­ся за эти сво­бо­ды – ин­тел­лек­ту­аль­ный класс. Кста­ти, од­ним из ин­ди­ка­то­ров и в то же вре­мя фак­то­ров мар­ги­на­ли­за­ции это­го клас­са яв­ля­ет­ся от­но­ше­ние к Гор­ба­че­ву. Нас­то­я­щие ин­тел­лек­ту­а­лы не мо­гут не це­нить граж­да­нс­кой и по­ли­ти­чес­кой сво­бод и со­от­ве­т­ствен­но не ис­пы­ты­вать бла­го­дар­нос­ти к че­ло­ве­ку, их дав­ше­му. Ког­да ин­тел­лек­ту­ал го­во­рит, что сво­бо­да сло­ва не яв­ля­ет­ся для не­го цен­ностью, это, как пра­ви­ло, вы­да­ет не­за­вид­ное по­ло­же­ние в об­ще­ст­ве это­го ин­тел­лек­ту­а­ла.

У нас «ус­пеш­ные» ин­тел­лек­ту­а­лы – это ча­ще все­го лю­ди, прис­лу­жи­ва­ю­щие ли­бо чи­нов­ни­кам, ли­бо биз­нес­ме­нам. Для чи­нов­ни­ка Гор­ба­чев – раз­ру­ши­тель, для биз­нес­ме­на, тем бо­лее круп­но­го, Гор­ба­чев – ру­ко­во­ди­тель, по­бо­яв­ший­ся дать ры­ноч­ные сво­бо­ды. По­э­то­му мод­но сла­вить сов­сем дру­гих лю­дей – лю­дей Боль­шой Влас­ти и лю­дей Боль­ших Де­нег. Глу­бин­ный смысл «пе­ре­ст­рой­ки» сос­то­ял в том, что­бы дать го­лос и дать пра­во что-то са­мос­то­я­тель­но де­лать иной си­ле, за ко­то­рой на са­мом де­ле бу­ду­щее Рос­сии и бу­ду­щее все­го че­ло­ве­че­ст­ва. Лю­дям, про­из­во­дя­щим но­вое зна­ние и со­зи­да­ю­щим мир, оформ­лен­ный для про­из­во­д­ства это­го но­во­го зна­ния. Впро­чем, по­ли­ти­чес­ким и иде­о­ло­ги­чес­ким оформ­ле­ни­ем это­го клас­са как раз в тот мо­мент, ког­да он еще предс­тав­лял ка­кую-ни­ка­кую си­лу, ник­то по су­ще­ст­ву не оза­бо­тил­ся. А те, ко­то­рые оза­бо­ти­лись, не по­лу­чи­ли по­ли­ти­чес­кой под­де­рж­ки.

Бу­ду­щее схлоп­ну­лось. Те­перь нас им драз­нят: «Вот смот­ри­те, как оно там за оке­а­ном, мо­жет, и мы кра­еш­ком, боч­ком, од­ним под­мос­ков­ным го­род­ком ту­да впол­зем». Мед­ве­де­ву нуж­но бы­ло че­рез го­ло­ву ель­ци­нс­кой ди­нас­тии как-то об­ра­тить­ся к Гор­ба­че­ву как к че­ло­ве­ку, по­пы­тав­ше­му­ся вы­вес­ти на по­ли­ти­чес­кую сце­ну си­лу, ко­то­рая толь­ко и мо­жет стать един­ствен­ной опо­рой бу­ду­щих пе­ре­мен. Уже яс­но, что Боль­шая Власть и Боль­шие День­ги до­го­во­рят­ся меж­ду со­бой без вся­кой мо­дер­ни­за­ции. По­во­ю­ют – и до­го­во­рят­ся. До­го­во­рят­ся в том чис­ле и за счет все бо­лее ни­ща­ю­щих ни­зов ин­тел­лек­ту­аль­но­го клас­са – тех са­мых вра­чей и учи­те­лей.

Меж­ду тем вось­ми­де­ся­ти­лет­ний Гор­ба­чев – жи­вой на­мек на все еще про­дол­жа­ю­ще­еся су­ще­ст­во­ва­ние той си­лы, ко­то­рая су­ме­ла в 1980-е толь­ко про­пи­щать ус­та­ми ее «блуд­ных сы­нов»: «Мы ждем пе­ре­мен». Про­пи­щать, что­бы быть сби­той на ле­ту под­жи­дав­шим на по­во­ро­те убий­цей… И на­вер­ное, са­мое глав­ное, что сре­ди всех нас он один предс­тав­ля­ет со­бой то аль­тер­на­тив­ное бу­ду­щее, на вет­вя­щу­ю­ся тро­пин­ку ко­то­ро­го еще, воз­мож­но, бу­дет шанс всту­пить.

Бу­ду­щее «пе­ре­ст­рой­ки-2»

Ана­ло­гия ны­неш­них по­ли­ти­чес­ких со­бы­тий с со­бы­ти­я­ми 20-лет­ней дав­нос­ти – те­ма в на­шей пуб­ли­цис­ти­ке не­но­вая. О ней го­во­рят и те, ко­то­рые жаж­дут пов­то­ре­ния тех со­бы­тий, и те, ко­то­рые это­го пов­то­ре­ния опа­са­ют­ся. Хо­ро­шо ли и нуж­но ли нам пов­то­ре­ние са­мо по се­бе? Нуж­но ли нам по ка­кой-то при­чи­не пов­то­рять то, что прош­ло, то, что ког­да-то выз­ва­ло та­кой подъ­ем на­дежд, но по­том обер­ну­лось горь­ким ра­зо­ча­ро­ва­ни­ем? Ког­да-то в 1843 го­ду датс­кий фи­ло­соф Се­рен Кь­ер­ке­гор на­пи­сал зна­ме­ни­тую кни­гу «Пов­то­ре­ние», в ко­то­рой ска­зал, что имен­но ори­ен­та­ция на «пов­то­ре­ние» яв­ля­ет­ся от­ли­чи­тель­ным приз­на­ком хрис­ти­а­нс­кой фи­ло­со­фии в про­ти­во­по­лож­ность пла­то­но­вс­ко­му «вос­по­ми­на­нию» и ге­ге­ле­вс­ко­му «сня­тию». «Пов­то­ре­ние и вос­по­ми­на­ние, – ут­ве­рж­дал он, – од­но и то же дви­же­ние, толь­ко в про­ти­во­по­лож­ных нап­рав­ле­ни­ях: вос­по­ми­на­ние об­ра­ща­ет че­ло­ве­ка вспять, вы­нуж­да­ет его пов­то­рять то, что бы­ло, в об­рат­ном по­ряд­ке – под­лин­ное же пов­то­ре­ние зас­тав­ля­ет че­ло­ве­ка, вспо­ми­ная, пред­вос­хи­щать то, что бу­дет». Ины­ми сло­ва­ми, ес­ли мы жи­вем «пов­то­ре­ни­ем», а не «вос­по­ми­на­ни­ем», мы смот­рим в прош­лое, что­бы ви­деть бу­ду­щее – не для то­го толь­ко, что­бы уметь его предс­ка­зы­вать, но имен­но по той при­чи­не, что прош­лое име­ет тен­ден­цию пов­то­рять­ся в са­мых при­чуд­ли­вых и не­со­об­раз­ных ре­мей­ках.

Пов­то­ре­ние для по­ли­ти­чес­кой жиз­ни – это и прок­ля­тие, и бла­гос­ло­ве­ние. Прок­ля­тие, ког­да пов­то­ре­ние про­ис­хо­дит бес­соз­на­тель­но, ког­да от не­го пы­та­ют­ся от­де­лать­ся, от­шат­нуть­ся и ког­да оно сво­ей не­отв­ра­ти­мостью до­во­дит до от­ча­я­ния. Для ме­ня прек­рас­ный при­мер та­ко­го на­вяз­чи­во­го пов­то­ре­ния – тра­ги­чес­кий фи­нал «За­щи­ты Лу­жи­на» Вла­ди­ми­ра На­бо­ко­ва, где ге­рой от­ча­ян­но пы­та­ет­ся из­бе­жать возв­ра­та в прош­лое и в кон­це кон­цов сам се­бя за­го­ня­ет в ту­пик. Но есть и иной ва­ри­ант пов­то­ре­ния, ког­да че­ло­век от­чет­ли­во по­ни­ма­ет, что он не смо­жет прос­ко­чить в но­вое бу­ду­щее, не пре­о­до­лев трав­му прош­ло­го, не по­няв, что восп­ро­из­ве­де­ние схо­жей жиз­нен­ной си­ту­а­ции не­о­бя­за­тель­но долж­но соп­ро­вож­дать­ся но­вым ана­ло­гич­ным со ста­рым трав­ма­ти­чес­ким опы­том, ко­то­рый и при­во­дит к нев­ро­зу.

Горбачевской «революции сверху» предшествовали обвальное падение цен
на нефть в 1986 году и афганский тупик, в который попал СССР.
Ну и, конечно, сыграл свою роль Чернобыль. Общество вдруг осознало,
что необходимы перемены.

Итак, прош­лое об­ре­че­но пов­то­рять­ся, по­ка мы не най­дем спо­со­ба справ­лять­ся с ним. И ес­ли мы го­во­рим о нев­ро­зе «пе­ре­ст­рой­ки», то речь идет не о ме­ха­ни­чес­ких пов­то­рах, а о возв­ра­ще­нии прош­лой жиз­нен­ной си­ту­а­ции, ас­со­ци­иру­ю­щей­ся у нас с трав­мой и вы­зы­ва­ю­щей нев­роз. Нев­роз про­яв­ля­ет­ся в пол­ном не­же­ла­нии приз­нать воз­мож­ность пов­то­ре­ния прош­лой жиз­нен­ной си­ту­а­ции и со­от­ве­т­ствен­но в от­су­т­ствии го­тов­нос­ти и во­ли ис­кать спо­соб не до­пус­кать оче­ред­ной трав­ма­ти­чес­кой раз­вяз­ки.

По­пы­та­ем­ся те­перь спрог­но­зи­ро­вать, ку­да мо­жет за­вес­ти нас на­ша ны­неш­няя жиз­нен­ная си­ту­а­ция – си­ту­а­ция, обус­лов­лен­ная разд­во­е­ни­ем меж­ду соз­на­ни­ем не­об­хо­ди­мос­ти соб­лю­дать ка­кие-то де­мок­ра­ти­чес­кие нор­мы и при­ли­чия и стра­хом пе­ред ка­кой-ли­бо всам­де­лиш­ной де­мок­ра­ти­за­ци­ей, чре­ва­той го­су­да­р­ствен­ным кол­лап­сом. Оче­вид­но, что ре­жим, не слиш­ком уве­рен­ный в сво­ей де­мок­ра­ти­чес­кой ле­ги­тим­нос­ти, об­ре­чен бес­ко­неч­но ко­ле­бать­ся меж­ду се­ри­ей ус­ту­пок ли­бе­раль­ной оп­по­зи­ции и ре­ак­ци­он­ны­ми, а час­то и реп­рес­сив­ны­ми ме­ра­ми, приз­ван­ны­ми в том чис­ле и ком­пен­си­ро­вать эф­фект этих ус­ту­пок. Имен­но это ко­ле­ба­ние мы и наб­лю­да­ем в нас­то­я­щее вре­мя. Ре­жим еще в кон­це пре­зи­де­н­т­ства Мед­ве­де­ва, но при бла­гос­ло­ве­нии Пу­ти­на по­шел на се­рию до­воль­но ра­ди­каль­ных по­ли­ти­чес­ких пос­лаб­ле­ний, вклю­чая ли­бе­ра­ли­за­цию за­ко­но­да­тель­ства о пар­ти­ях и возв­ра­ще­ние пря­мых вы­бо­ров гу­бер­на­то­ров. Пос­ле возв­ра­ще­ния Пу­ти­на в Кремль эти ме­ры не бы­ли от­ме­не­ны, од­на­ко ре­жим пос­ре­д­ством ло­яль­но­го боль­ши­н­ства в Ду­ме и След­ствен­но­го ко­ми­те­та отк­рыл «лет­ний» се­зон по­ли­ти­чес­кой ре­ак­ции, вклю­чив­ший в се­бя се­рию мер про­тив ли­бе­раль­ных СМИ, НКО, от­дель­ных де­я­те­лей оп­по­зи­ции и про­тес­тан­тов. Все это бы­ло оце­не­но ли­бе­раль­ны­ми кру­га­ми как нас­туп­ле­ние ре­ак­ции и от­кат от за­во­е­ва­ний позд­не­мед­ве­де­вс­кой эпо­хи.

Я, нас­та­и­вая на том, что ны­неш­ние про­цес­сы вне за­ви­си­мос­ти от же­ла­ния участ­ни­ков восп­ро­из­во­дят со­бы­тия пер­вой «пе­ре­ст­рой­ки», де­лаю рис­ко­ван­ный прог­ноз, что к осе­ни вре­мен­ная ре­ак­ция за­вер­шит­ся и ее сме­нит но­вая ос­то­рож­ная ли­бе­ра­ли­за­ция, ко­то­рую, воз­мож­но, ини­ци­иру­ет сам ре­жим. Су­дя по все­му, пос­коль­ку опи­сы­ва­е­мый нев­роз не осоз­нан и не пе­ре­жит на­шим об­ще­ст­вом, дан­ная ли­бе­ра­ли­за­ция бу­дет вновь про­из­ве­де­на ха­о­ти­чес­ки, спон­тан­но и в ко­неч­ном сче­те све­дет­ся к це­ло­му ря­ду мел­ких ус­ту­пок, ко­то­рые ни­ко­го не удов­лет­во­рят, но вмес­те с тем соз­да­дут ощу­ще­ние от­су­т­ствия у влас­ти не­ко­ей жест­кой пос­ле­до­ва­тель­ной по­зи­ции.

Вспом­ним очень по­хо­жее на ны­неш­ний мо­мент на­ше­го «пе­ре­ст­ро­еч­но­го» цик­ла ле­то 1988 го­да, ког­да мно­гим ка­за­лось, что пе­ре­ст­рой­ка за­бук­со­ва­ла и нас­ту­пил пе­ри­од ре­ак­ции, вре­мен­но­го тор­же­ст­ва кон­сер­ва­тив­но­го кры­ла По­лит­бю­ро, на ус­туп­ки ко­то­ро­му вы­нуж­ден был пой­ти Гор­ба­чев. Для мно­гих наб­лю­да­те­лей тог­да «пе­ре­ст­рой­ка» не то что­бы за­вер­ши­лась, но прев­ра­ти­лась в ка­кой-то офи­ци­оз­ный ло­зунг. Жест­кая кри­ти­ка Ель­ци­на на XIX парт­кон­фе­рен­ции, зна­ме­ни­тое выс­ка­зы­ва­ние Ли­га­че­ва «Бо­рис, ты не прав», пос­пеш­ное осуж­де­ние од­но­пар­тий­ца­ми Вла­ди­ми­ра Вол­ко­ва – един­ствен­но­го че­ло­ве­ка, ко­то­рый ска­зал доб­рое сло­во в ад­рес опаль­но­го ми­ни­ст­ра, – все это оце­ни­ва­лось со­чу­в­ство­вав­ши­ми ли­бе­ра­ли­за­ции ин­тел­ли­ген­та­ми как приз­на­ки на­ча­ла но­вых по­ли­ти­чес­ких за­мо­роз­ков. На­деж­ды на ре­фор­мы, свя­зан­ные с рас­ши­ре­ни­ем пол­но­мо­чий мест­ных Со­ве­тов, бы­ли не слиш­ком зна­чи­тель­ные: гор­ба­че­вс­кая ини­ци­а­ти­ва сов­мес­тить пост гла­вы Со­ве­та с долж­ностью ре­ги­о­наль­но­го пар­тий­но­го на­чаль­ни­ка, ка­за­лось, сох­ра­ня­ла струк­ту­ру влас­ти в пол­ной не­из­мен­нос­ти. В Моск­ве уси­ли­лись реп­рес­сив­ные ме­ры про­тив пер­вых по­пы­ток го­ро­дс­ко­го про­тес­та. 21 ав­гус­та про­тив вы­шед­ших на Пуш­ки­нс­кую пло­щадь от­ме­тить 20-ле­тие вво­да войск в Че­хос­ло­ва­кию ак­ти­вис­тов «Де­мок­ра­ти­чес­ко­го со­ю­за» впер­вые был при­ме­нен ОМОН с ре­зи­но­вы­ми ду­бин­ка­ми.

Од­на­ко сей­час кро­ме Ва­ле­рии Но­вод­во­рс­кой – глав­ной ре­во­лю­ци­о­нер­ки тех лет – вряд ли кто и вспом­нит о том, что чувство­ва­ли лю­ди в том душ­ном ав­гус­те 1988 го­да, ког­да за­го­лов­ки офи­ци­аль­ных га­зет пест­ре­ли прок­ля­ти­я­ми в ад­рес про­во­ка­то­ров из «Де­мок­ра­ти­чес­ко­го со­ю­за». Уже в ок­тяб­ре ре­ак­ци­он­ное дви­же­ние бы­ло сме­те­но еди­ным кад­ро­вым ре­ше­ни­ем: на пен­сию уш­ли мно­гие ста­рые пар­тий­ные на­чаль­ни­ки во гла­ве с фор­маль­ным гла­вой го­су­да­р­ства Анд­ре­ем Гро­мы­ко. Со­ве­тс­кий Со­юз рва­нул­ся мощ­но впе­ред навстре­чу кам­па­нии вы­бо­ров в Со­ве­ты всех уров­ней, вклю­чая Пер­вый Съ­езд на­род­ных де­пу­та­тов, навстре­чу ре­аль­ной по­ли­ти­чес­кой сво­бо­де и… собствен­ной ги­бе­ли. Ра­зу­ме­ет­ся, о том, что в ав­гус­те 1988 го­да где-то на Пуш­ке и Го­го­лях го­ня­ли де­мо­н­стран­тов и хип­па­рей, а сок­ру­шен­ные моск­ви­чи хо­ро­ни­ли «пе­ре­ст­рой­ку», уже ма­ло кто вспо­ми­нал.

Почти при любой революции наступает момент, когда разбуженное к жизни
общество начинает мстить тому, кто вывел его из оцепенения, начинает
требовать казни короля (смягченный вариант – суверенитета республик
и отставки Горбачева). Когда именно лидер преобразований и начинает
воплощать зло, которое якобы заключал в себе старый режим.

Го­во­рю я об этом толь­ко для оче­вид­ной ана­ло­гии с днем се­год­няш­ним. На­ши ны­неш­ние лет­ние кри­ки о нас­туп­ле­нии страш­ной ре­ак­ции, ста­ли­низ­ма и да­же фа­шиз­ма да­же не по­ка­жут­ся смеш­ны­ми, а прос­то за­бу­дут­ся уже осенью, ког­да власть, кач­нув­шись впра­во, сно­ва бу­дет вы­нуж­де­на кач­нуть­ся вле­во. Хо­тя симп­то­мы бу­ду­щих пе­ре­мен за­мет­ны уже сей­час, все мо­жет из­ме­нить­ся в од­но­часье. Я ве­рю, что ис­то­рия скры­ва­ет в се­бе мно­го­чис­лен­ные раз­вил­ки, как «сад рас­хо­дя­щих­ся тро­пок» Бор­хе­са. И тог­да, в ав­гус­те 1988 го­да, все мог­ло пой­ти по-дру­го­му. По­ли­цейс­кая ре­ак­ция не прек­ра­ти­лась бы осенью, По­лит­бю­ро по­ки­ну­ли бы не по­жи­лые ре­ак­ци­о­не­ры, а Яков­лев и Ше­ва­рд­над­зе, вы­бо­ры в Со­ве­ты прош­ли бы с мно­го­чис­лен­ны­ми фаль­си­фи­ка­ци­я­ми, а Ель­цин по при­чи­нам, от не­го не за­ви­сев­шим, не смог бы стать на­род­ным де­пу­та­том. И се­год­ня вы­ра­же­ние «пе­ре­ст­рой­ка-2» зву­ча­ло бы сов­сем по-дру­го­му – прос­то как оче­ред­ной об­ман­ный трюк ре­ак­ци­он­ной влас­ти. Но тем не ме­нее су­ще­ст­ву­ют ве­со­мые фак­то­ры, по ко­то­рым ис­то­рия ста­ла раз­ви­вать­ся так, как раз­ви­ва­лась. И глав­ный из этих фак­то­ров сос­то­ит с том, что все ре­ак­ци­он­ные ме­ры, про­во­ди­мые властью, де­ла­ют­ся как бы в кре­дит под дан­ные об­ще­ст­ву ли­бе­раль­ные обе­ща­ния, ко­то­рые ник­то на­зад не за­би­рал. И вто­рой очень важ­ный мо­мент – сла­бость ре­жи­ма про­яв­ля­ет­ся в том, что он сам вы­нуж­ден до­ка­зы­вать собствен­ную де­мок­ра­тич­ность, пос­то­ян­но идя на ус­туп­ки оп­по­зи­ци­он­ным груп­пам, ко­то­рые ста­но­вят­ся ре­фе­ре­нт­ны­ми как не­за­ви­си­мые и ав­то­ри­тет­ные ар­бит­ры в воп­ро­се о де­мок­ра­тич­нос­ти.

Не­сом­нен­но, сыг­ра­ет свою роль и ре­ги­о­наль­ный фак­тор. Пос­пеш­но возв­ра­щен­ные пря­мые гу­бер­на­то­рс­кие вы­бо­ры, смею ду­мать, сыг­ра­ют роль ка­та­ли­за­то­ра но­вой вол­ны по­ли­ти­чес­ко­го про­буж­де­ния уже в рам­ках не од­ной сто­ли­цы, но всей стра­ны.

Во-пер­вых, вы­бо­ры всег­да яв­ля­ют­ся ис­точ­ни­ком по­ли­ти­чес­кой мо­би­ли­за­ции на­се­ле­ния. Вы­бо­ры во­об­ще всег­да под­ни­ма­ют гра­дус по­ли­ти­чес­кой нап­ря­жен­нос­ти, и мож­но се­бе предс­та­вить, что ес­ли Моск­ва за го­ды «ну­ле­вой» ста­биль­нос­ти ус­та­ла от по­ли­ти­чес­ко­го од­но­об­ра­зия и предс­ка­зу­е­мос­ти, то нас­коль­ко же ус­та­ли ре­ги­о­ны. И да­же ес­ли по­пу­ляр­ный кан­ди­дат от про­те­ст­ной оп­по­зи­ции бу­дет заб­ло­ки­ро­ван мест­ны­ми ре­ги­о­наль­ны­ми соб­ра­ни­я­ми, он при­об­ре­тет по­ли­ти­чес­кий вес как ге­рой по­ли­ти­чес­ко­го дви­же­ния сни­зу.

Во-вто­рых, вы­бо­ры в лю­бом слу­чае рас­ша­та­ют так на­зы­ва­е­мую вер­ти­каль влас­ти – од­но из глав­ных дос­ти­же­ний пе­ри­о­да пу­ти­нс­кой ста­биль­нос­ти. Се­год­ня ча­ще все­го об­суж­да­ют­ся два слу­чая: Та­та­рс­тан, где ужес­то­ча­ют­ся пра­ви­ла ре­ги­ст­ра­ции для ре­ли­ги­оз­ных объ­е­ди­не­ний, и Крас­но­да­рс­кий край, гу­бер­на­тор ко­то­ро­го Алек­сандр Тка­чев выс­ка­зал­ся за не­об­хо­ди­мость соз­да­ния ре­ги­о­наль­ной ми­ли­ции, сос­то­я­щей из ка­за­ков, для от­ра­же­ния не­ле­галь­ной миг­ра­ции с Се­вер­но­го Кав­ка­за. Пос­коль­ку миг­ра­ция ста­но­вит­ся од­ним из фак­то­ров нап­ря­жен­нос­ти сре­ди на­се­ле­ния, то, вне вся­ко­го сом­не­ния, мы ста­нем сви­де­те­ля­ми по­пы­ток са­мос­то­я­тель­но­го ре­ше­ния этой проб­ле­мы действу­ю­щи­ми гу­бер­на­то­ра­ми, ко­то­рым при­дет­ся ис­кать приз­на­ния сво­их бу­ду­щих из­би­ра­те­лей. Ок­ри­ки из цент­ра в этой си­ту­а­ции бу­дут толь­ко ра­бо­тать на по­пу­ляр­ность по­ли­ти­ка, ко­то­рый мо­жет ре­шить­ся на жест­кие действия.

Так что вер­ти­каль, ка­ки­ми бы ме­ра­ми ее ни удер­жи­вать, ед­ва ли сох­ра­нит­ся в не­из­мен­нос­ти, и слу­чай не­по­топ­ля­е­мо­го Тка­че­ва сви­де­тель­ству­ет об этом с пол­ной оп­ре­де­лен­ностью. Ду­маю, к на­ча­лу сле­ду­ю­ще­го го­да мы за­бу­дем о мно­гом из то­го, что се­год­ня ле­де­нит нам ду­шу. Но­во­ст­ные свод­ки бу­дут пест­реть име­на­ми ре­ги­о­наль­ных на­чаль­ни­ков, ко­то­рые от­ва­жи­лись сде­лать что-ни­будь рез­кое и сме­лое на­пе­ре­кор Моск­ве и ди­рек­ти­вам из цент­ра. Ли­бе­раль­ные по­ли­то­ло­ги сно­ва нач­нут го­во­рить о нас­туп­ле­нии эры не­из­беж­ной ре­ги­о­на­ли­за­ции и фе­де­ра­ли­за­ции, при­чем ви­ну за все неп­ри­ят­ное вновь, как и в бы­лые вре­ме­на, воз­ло­жат на не­ус­туп­чи­вость цент­ра, ко­то­рый упор­но не да­вал са­мос­то­я­тель­нос­ти ре­ги­о­нам, да­вил ини­ци­а­ти­ву, за­жи­мал оп­по­зи­цию…

Ра­но или позд­но вол­на нес­та­биль­нос­ти кос­нет­ся на­ших му­суль­ма­нс­ких ре­ги­о­нов, где обя­за­тель­но нач­нет­ся ка­кое-ни­будь де­мок­ра­ти­чес­кое дви­же­ние с зе­ле­ны­ми фла­га­ми, а по­том еще и воз­ник­нут тре­ния кав­ка­зс­ких рес­пуб­лик с рус­ски­ми со­се­дя­ми. В об­щем вто­рой ра­унд на­шей «пе­ре­ст­рой­ки-2» – ра­унд ре­ги­о­наль­ной дес­та­би­ли­за­ции – не­из­беж­но нас­ту­пит. На­де­юсь, что до треть­е­го ра­ун­да все же не дой­дет и не­га­тив­ные про­цес­сы так или ина­че бу­дут пре­се­че­ны, ско­рее все­го, за­ко­но­да­тель­ным об­ра­зом.

Ко­неч­но, предс­ка­зу­е­мая не­у­да­ча вто­ро­го ра­ун­да при­ве­дет к но­во­му ва­лу дис­кус­сий о по­ли­ти­чес­кой куль­ту­ре Рос­сии: что это та­кое, не­у­же­ли стра­на об­ре­че­на ко­ле­бать­ся меж­ду зас­то­ем и сму­той, меж­ду ре­ак­ци­ей и анар­хи­ей. Опять од­ни пуб­ли­цис­ты об­ви­нят во всем прок­ля­тые тра­ди­ции са­мо­дер­жа­вия, Пра­вос­лав­ную цер­ковь, дру­гие – мод­ные за­пад­ные идеи, весь пан­те­он мо­дер­ни­за­ци­он­ной мыс­ли в це­лом и премь­ер-ми­ни­ст­ра Мед­ве­де­ва пер­со­наль­но.

Шарль де Голль

Задача состоит в том, чтобы сформировать серьезную голлистскую политическую
альтернативу, способную влиять на политику страны в том числе и после ее отхода
от нынешней модели, при которой победитель на президентских выборах получает
на шесть лет всю полноту власти, которую он впоследствии оказывается
вынужденным передавать по наследству.

Меж­ду тем сле­до­ва­ло бы прос­то за­дать­ся воп­ро­сом: нас­коль­ко в прин­ци­пе под­хо­дит для Рос­сии ны­неш­няя мо­дель ис­пол­ни­тель­ной влас­ти в субъ­ек­тах фе­де­ра­ции? От­ку­да во­об­ще по­я­ви­лась идея, что боль­шой на­чаль­ник в ре­ги­о­не – это ка­кой-то оп­лот сво­бо­ды и де­мок­ра­тии в том слу­чае, ес­ли он толь­ко изб­ран на свою долж­ность? Увы, идея сде­лать став­ку на гу­бер­на­то­ров как не­за­ви­си­мых от ле­гис­ла­ту­ры на­чаль­ни­ков вос­хо­дит к тем же 1990-м го­дам, ког­да у нас бы­ло при­ня­то лю­бить все аме­ри­ка­нс­кое. Вот и ре­ши­ли, что в каж­дом ре­ги­о­не дол­жен быть свой на­чаль­ник, а в 1996 го­ду Конс­ти­ту­ци­он­ный суд да­же зап­ре­тил ре­ги­о­наль­ным ру­ко­во­ди­те­лям вы­би­рать­ся за­ко­но­да­тель­ны­ми соб­ра­ни­я­ми, что не по­ме­ша­ло то­му же су­ду впос­ле­д­ствии раз­ре­шить тем же на­чаль­ни­кам во­об­ще не из­би­рать­ся. Ник­то, од­на­ко, не при­дал зна­че­ния прос­то­му обс­то­я­тель­ству, что в Аме­ри­ке про­из­вол гу­бер­на­то­ров ог­ра­ни­чен не­за­ви­си­мостью су­деб­ной влас­ти и очень ши­ро­ким мест­ным са­мо­уп­рав­ле­ни­ем.

Ра­зу­ме­ет­ся, по­лу­чив в 1990-е в по­да­рок от «пе­ре­ст­рой­ки» фи­гу­ру ре­ги­о­наль­но­го бос­са, Рос­сия прев­ра­ти­лась в фе­де­ра­цию ре­ги­о­наль­ных на­чаль­ни­ков, ко­то­рые вско­ре ста­ли весь­ма вли­я­тель­ной си­лой в стра­не, с ко­то­рой Крем­лю при­хо­ди­лось счи­тать­ся. Тем бо­лее что из тех же са­мых на­чаль­ни­ков ста­ла сос­то­ять верх­няя па­ла­та Фе­де­раль­но­го соб­ра­ния. Так что ни­че­го осо­бо де­мок­ра­ти­чес­ко­го в этом инс­ти­ту­те не бы­ло: в 1990-е на са­мом де­ле ма­ло го­во­ри­ли и ду­ма­ли о де­мок­ра­тии, а го­раз­до боль­ше – о пе­ре­хо­де к рын­ку, для осу­ще­с­твле­ния ко­то­ро­го нуж­на жест­кая длань ка­ко­го-ни­будь на­чаль­ни­ка. И ес­ли от­ме­на вы­бор­нос­ти гу­бер­на­то­ров еще име­ла свою ло­ги­ку, то возв­ра­ще­ние этих вы­бо­ров, на мой взгляд, бы­ло ли­ше­но ло­ги­ки вов­се. Ни­ка­ко­го ре­аль­но­го фе­де­ра­лиз­ма с ре­ги­о­наль­ны­ми ба­ро­на­ми мы не по­лу­чим, а прос­то за­и­ме­ем еще од­ну проб­ле­му с уп­рав­ля­е­мостью, ко­то­рую по­том все рав­но при­дет­ся ре­шать ка­ки­ми-то чрез­вы­чай­ны­ми ме­ра­ми по­жар­но­го ха­рак­те­ра. А вмес­то то­го что­бы при­ни­мать пос­пеш­ные ре­ше­ния, сто­и­ло бы об­ра­тить вни­ма­ние на дру­гие фе­де­ра­ции. Нап­ри­мер, на гер­ма­нс­кую, где нет во­об­ще ни­ка­ких гу­бер­на­то­ров, а есть из­би­ра­е­мые ланд­та­га­ми пра­ви­тель­ства зе­мель. Или, еще луч­ше, на Ин­дию, в ко­то­рой наз­на­ча­е­мые пре­зи­ден­том гу­бер­на­то­ры фор­ми­ру­ют пра­ви­тель­ства шта­тов из сос­та­ва по­бе­див­ших на мест­ных вы­бо­рах пар­тий. Вот тог­да бы мы и в са­мом де­ле по­лу­чи­ли фе­де­ра­лизм, но не силь­ных лю­дей на мес­тах, а хо­тя бы мест­ных элит, спо­соб­ных объ­е­ди­нить­ся в мощ­ные об­ще­фе­де­раль­ные пар­тии. На­вер­ное, не все эти пар­тии сос­то­я­ли бы из са­мых сим­па­тич­ных лю­дей, но у них не бы­ло бы, по край­ней ме­ре, по­по­лз­но­ве­ний объ­я­вить весь ре­ги­он сво­ей вот­чи­ной, что­бы по­том пе­ре­да­вать его по нас­ле­д­ству сво­им пре­ем­ни­кам вмес­те с при­ва­ти­зи­ро­ван­ной собствен­ностью.

Итак, Рос­сия на­чи­на­ет но­вый круг дви­же­ния по спи­ра­ли, фак­ти­чес­ки сох­ра­няя не­из­жи­тый нев­роз. При­чем от­су­т­ству­ет тот субъ­ект, ко­то­рый мог бы по­пы­тать­ся сыг­рать роль пси­хо­те­ра­пев­та в на­шей си­ту­а­ции, а имен­но – не­за­ви­си­мая по­ли­ти­чес­кая экс­пер­ти­за. По­ли­ти­чес­кая на­у­ка на­хо­дит­ся в стра­не в край­не тя­же­лом по­ло­же­нии. Фак­ти­чес­ки она ока­за­лась рас­ко­ло­той на ан­га­жи­ро­ван­ный по­ли­ти­чес­кий кон­сал­тинг, обс­лу­жи­ва­ю­щий ин­те­ре­сы то­го или ино­го за­каз­чи­ка, и на ака­де­ми­чес­кую по­ли­то­ло­гию, ко­то­рая да­ле­ка от ре­аль­но­го по­ли­ти­чес­ко­го кон­суль­ти­ро­ва­ния. Су­ще­ст­ву­ют, ра­зу­ме­ет­ся, и по­ли­то­ло­ги, ко­то­рые иг­ра­ют роль про­па­ган­дис­тов на служ­бе тех или иных сил. В от­ли­чие от це­ха эко­но­ми­чес­кой на­у­ки, ко­то­рый смог ор­га­ни­зо­вать­ся во вли­я­тель­ное экс­пе­рт­ное лоб­би, с мне­ни­ем ко­то­ро­го вы­нуж­де­на счи­тать­ся власть, по­ли­ти­чес­кая на­у­ка не смог­ла соз­дать ни­че­го по­доб­но­го. Оп­ре­де­лен­ную роль в этом нап­рав­ле­нии пы­та­ет­ся иг­рать фонд «Ли­бе­раль­ная мис­сия», ра­бо­та­ю­щий на ба­зе Выс­шей шко­лы эко­но­ми­ки, но его по­ли­ти­чес­кое вли­я­ние в ра­зы сла­бее вли­я­ния это­го уни­вер­си­те­та как ла­бо­ра­то­рии эко­но­ми­чес­кой мыс­ли.