Владеющий словом – владеет всем. Теряющий власть над словом,
а, соответственно, и власть самого слова – теряет все.
Это очень важное заключение, необходимое для понимания России и доминирующей в ней власти. Власть в России сильна, свободна, но она при этом и хозяйственно ответственна, разумеется, если под хозяйством понимать не отдельную сферу человеческого бытия, а само жизнеотправление человека-общества, его организацию и течение.
Исторически случилось так, что на евразийском просторе не могло не возникнуть великое имперское образование в виде России. Но могло оно возникнуть и существовать только при условии практически постоянной всеобщей мобилизации и полной взаимной ответственности, что как раз и требовало присутствия и действия особого рода доминирующей и первенствующей власти.
Таков управленческо-хозяйственный расклад в России: доминирующая власть с сильным властным центром, властная управленческая иерархия сверху донизу, подвластная полицентровая региональная сеть с определенными свыше надвластными полномочиями, государственное обустройство властной системы, различные подвластные самоуправляющиеся подсистемы, ячейки, индивиды.
Это отнюдь не азиатская управленческо-хозяйственная матрица. Российская система предполагает – как это ни странно, быть может, для кого-то звучит – весьма значительную свободу всех составляющих ее элементов и частей, ту самую свободу, которая как раз необходима для реализации российского способа властной и подвластной организации общества: властное хозяйственное доминирование возможно лишь при наличии подвластной свободы социохозяйственных локальностей. Это вовсе не тоталитарная матрица.
Нынешняя пореформенная Россия в очередной раз очутилась в точке исторически необходимой и упорно вызревающей фуркации, однако уже не переворотной – во всяком случае, не буйно-переворотной, как это было в начале 1990-х, а проектно-превращенческой. В метафизическом ядре России сегодня идет непрестанная борьба между искажающими и удерживающими ее силами. Образ действительной России, или себе соответствующей России, хотя и отошел под давлением анти-России в пространство нави, но совсем не исчез, оказывая влияние и на ее физическое бытие.
Россия сильно искажена как реальность, она сбита с толку и как идея. Но Россия все-таки есть – более всего как замысел и менее всего как реализующаяся вокруг явленность. И обретение Россией жизненной нормы не произойдет без восстановления ее идейного статуса и без возвращения к ее концептуальным истокам.
Было бы, наверное, правильно рассматривать Россию как единый для всех россиян дом, в котором каждому человеку и социальному элементу есть место, предполагающее ответственное служение общим интересам и делам в рамках осознанного и эффективно воспроизводимого общенационального солидаризма.
Солидаризм близок понятию соборности, но это не то же самое, что соборность. Солидаризм не предполагает собственно собора, сбора, собирания, а восходит просто к взаимопризнанию членов национального сообщества, соблюдению ими правил общежития, взаимопомощи. И все это посредством не только общепризнаваемой национальной идеологии, но и действенной властной, в меру и иерархической, и самостоятельной, и элитарной, и гражданской, и народной, и подотчетной всему социуму организации, охватывающей все национальное солидарное сообщество. Главное в солидаризме – отсутствие (или, во всяком случае, минимизация) как любого рода произвола, с одной стороны, так и беспрекословного монолитизма, за исключением чрезвычайной ситуации, – с другой. Солидаризм – это свобода и воля в сочетании с ответственностью и самоограничением.
Первенствующую роль в возникновении и бытии нации играет слово – целеустремленное, волевое и действенное слово, непременно концептуальное, несущее замысел, обозначающее цель, обрисовывающее конструкцию, а в итоге определяющее бытие. Всякая реформа – это прежде всего целеположенное слово, а затем уже и действие, как предположенное этим словом, так и возникающее уже вне этого слова и даже ему вопреки – как вольная стихия или как перехваченная целеустремленная инициатива. И любая революция тоже поначалу слово – слово-диверсант, слово-взрыватель, слово-прорыв. Но и каждое преобразовательное действо власти всегда начинается с соответствующего слова – слова-призыва, слова-проекта, слова-деяния.
Владеющий словом – владеет всем. Владеющий национальным словом – владеет нацией, ее созиданием и развитием. Теряющий власть над словом, а, соответственно, и власть самого слова – теряет все. Творить национальное слово – значит творить нацию. Сегодня нужно новое отечественное слово как замысел новой российской нации. Ведь нация – это идеальность, общая идеальность, и в основе нации всегда лежит национальная идея, развернутая в национальную концепцию и оформленная в национальную парадигму.
