Б.М.: Думаю, главное здесь – взаимоотношения человека и будущего. И Стругацкие не просто ставят общие вопросы о том, как человеку следует относиться к будущему, а ясно описывают феноменологию ситуации рубежа 60–70-х годов, когда тема будущего потеряла ту однозначность, которую она имела, как мне кажется, со времен просветителей XVII-XVIII веков, ну, скажем, до утопистов 60-х годов. Оказалось, что это будущее – будущее, о котором мечтали Фрэнсис Бэкон и его многочисленные последователи, – уже невозможно. Возможно какое-то другое, но вот это невозможно. Стругацкие это понимают, они ни в коем случае не хотят вернуться к Средневековью, но при этом сознают, что стратегии и действия просвещенных людей в данной ситуации будут отличаться от стратегий и действий, которые предпринимали их отцы и деды.
А.Н.: Я бы сказал, Борис, что у Стругацких наряду с нарастанием социального пессимизма проявился удивительный дар предугадывания будущих ситуаций. Другими словами фантастика писателей со временем обернулась прогностикой.
С.Ч.: Друзья, должен сказать, что получил огромное удовольствие от беседы. И старался ограничиваться относительно сжатыми комментариями, просто получил большой материал для осмысления. Так случилось, что последние месяцы мне пришлось много соприкасаться с этой темой и с документами по ней. Если бы я начал все их пересказывать – лишился бы возможности услышать вашу точку зрения, учесть ее. В общем, благодарен за то, что подтолкнули, теперь я смогу попытаться отдельно и целостно изложить то видение проблемы, которое сложилось у меня – в том числе с учетом ваших подходов. Можно ведь предположить, что и «Обитаемый остров», и «Трудно быть богом» – это еще и не про сегодняшнюю Россию, но про то, что надвигается. Про то, что может происходить, если в истории двигаться не вперед, а в сторону, вбок, по кругу. И здесь я соглашаюсь с Борисом. Главная проблема, которую ставят Стругацкие: у человека есть выбор – либо в Мир Полдня, либо в Град Обреченный. Сегодня мы пока в Граде Обреченном.
А.Н.: Думаю, выход на российский экран картины Алексея Германа многих – не только присутствующих – подвигнет к обсуждению как фильма, так и загадок творчества прозорливых братьев.
