Новые времена – новые мигранты
Другой важной особенностью современного этапа миграционных процессов является изменение состава миграционных потоков новых возрастных когорт, прибывающие в Российскую Федерацию из государств-членов СНГ. Сегодня речь также идет о качественно иной по содержанию миграции. Когда чуть ли не всем аулом (аилом, махаллей, кишлаком) приезжают люди из сопредельной страны, где не преподавался русский язык, где школа или СМИ уже не формируют никакого позитивного отношения к России. В лучшем случае они знакомят с мифами о российском колониализме и голодоморах. Когда твой же земляк, «выбивший в люди», знающий, кому давать взятки в Москве или Питере, вербует полсела для работы на стройке, рынке или в теневом цеху. А сам при этом становится главой этнического или земляческого клана. Когда у тебя нередко отбирают паспорт и, даже «отмазывая» от полиции, делают бесправным членом клана, диаспоры, теневой корпорации. Когда ты накрепко прикреплен к этому этническому анклаву-муравейнику и с внешним миром общаешься преимущественно через его лидеров, в том числе заведомо полукриминальных. Перечисленные факторы подчас усугубляются негативным отношением к иноверцам, особенно если растет влияние ваххабитских улемов и активистов, подогревая негативное отношение к «гяурам».
Что касается легальных процедур интеграции, то мигрантам предлагается то, что дорого или чем почти невозможно воспользоваться. К тому же они чаще всего заведомо менее эффективны с точки зрения личности. Вот и строятся семейно и кланово этнические земляческие экономические связи – они же теневые и неявные институты выживания, мобильности, страховки, защиты (во всех формах), социальные лифты, инструменты политического влияния, этнические лобби. Именно за такие связи в самой примитивной кланово-племенной или земляческой (а нередко криминальной) форме цепляется атомизированный индивид, потому что ему нередко больше не за что цепляться для выживания в чуждой, а часто враждебно настроенной социальной иноэтнической среде, других социальных институтов и связей ему просто не дали.
Впору говорить о реальной опасности «подсесть на миграционную иглу» дешевой неквалифицированной рабочей силы – иглу, препятствующую модернизации экономики и ее инновационному развитию. Эта угроза более чем реальна для ряда регионов и страны в целом. Широкое использование трудовых мигрантов на неквалифицированных работах и мизерная оплата их труда отдаются бумерангом на оплате труда российских работников. Более того, последним становится некомфортно работать и по условиям труда, и по его оплате в тех сферах, которые освоены трудовыми мигрантами. Предпринимателям более выгодно использовать дешевую рабочую силу, лишенную к тому же каких-либо прав, чем вкладывать средства в инновационные проекты. Высокая степень износа основного капитала, приобретение за рубежом подержанного оборудования, в том числе транспортных средств, включая авиационные, участившиеся аварии – лучшее тому доказательство.
Перечисленные проблемы подводной части миграционного айсберга – на грани (а нередко и за гранью) криминала, наркоторговли, торговли людьми – не решить ни изучением русского языка (даже бесплатным), ни иными паллиативными мерами. Вид сезонного неквалифицированного строителя или рыночного торговца, цитирующего наизусть Пушкина, размышляющего о проблемах российской истории или анализирующего государственно-правовые проблемы, конечно, привлекателен, но выглядит несколько абстрактным и оторванным от российских реалий. В СМИ упоминался печальный опыт провалившейся московской культуртрегерской программы бесплатного для мигрантов посещения музеев для приобщения к богатствам русской культуры и искусства. Задумка не удалась, поскольку гастарбайтеры были согласны посещать музеи лишь за дополнительную плату, соразмерную с ценой билета, – порядка 300–500 рублей.
В свете сказанного выше не очень реалистичным выглядит и воплощенное в закон предложение обязать самих мигрантов оплачивать свое обучение языку, культуре, истории, конституционным основам. Можно смело прогнозировать появление новых сегментов черного рынка, торгующего новыми документами вдобавок к имеющимся.
Проиллюстрировать специфику современной миграционной ситуации можно разными примерами.
Наркополицейские изъяли в ходе спецоперации в Истринском районе Подмосковья 3 кг героина. Оптовым сбытом наркотиков занимались три уроженца Таджикистана во главе с уроженцем республики, который получил гражданство РФ и обучался в Таможенной академии.
Сотрудники ФМС задержали на Казанском вокзале столицы около 40 иностранных граждан без документов и гражданку Узбекистана, торговавшую поддельными документами. У нее обнаружены поддельные бланки и печати ФМС.
Омбудсмен Киргизии попросил правозащитников помочь в возвращении 30 молодых кыргызстанок, завербованных мошенниками в нижегородской области. Работницы не зарегистрированы, не владеют русским языком, завербованы в отдаленных районах республики. Хозяева цеха заперли их, отключив в помещении воду и свет, пугают возможностью быть посажеными в тюрьму.
МИД Казахстана подтвердил факт того, что граждане республики неоднократно попадали в Москве в трудовое рабство: «Владельцы сети московских продуктовых магазинов, некоторые уроженцы Южно-Казахстанской области, которые в настоящее время являются гражданами РФ, имеют прямое отношение к многочисленным фактам вывоза казахстанских граждан с целью их последующей незаконной трудовой эксплуатации».
Данные и многие аналогичные примеры наглядно показывают, что нередко неформальные организации некоторых землячеств и диаспор маскируют целые полифункциональные этнокорпорации. Подобные этнокорпорации нередко оказываются теневыми, замкнутыми и полукриминальными, организующими миграционные потоки в обход «чужого» Российского государства, генерирующими и стимулирующими коррупцию и государственного аппарата, и правоохранителей, и ФМС, демпингующими в некоторых сегментах рынка труда. И что очень важно – самовоспроизводящимися и уже научившимися в ряде регионов перекладывать все возникающие издержки собственного развития и процветания на бесправных соотечественников и на коренное население принимающего региона. Овощебаза в Бирюлево может служить ярким примером такой этнокорпорации, тесно связанной и с криминалом, и с нелегальной миграцией, «внезапно» обнаруженной после массовых беспорядков. (Вместе с выявленными также «вдруг» неэффективностью срочно уволенных руководителей правоохранительных структур и якобы царившей там антисанитарией.) Равно как и примером отношения местного населения к этому десятилетиями существовавшему под носом у всех властей, контрольных и надзирающих структур очагу рисков. Неслучайно, хотя и с запозданием, появилось специализированное отделение по раскрытию преступлений, связанных с организацией незаконной миграции в управлении уголовного розыска ГУ МВД России.
По мнению, например, юриста Международной организации по миграции Романа Рыбакова, «нужно понимать, что нелегальная миграция организуется мощными преступными группировками, которые уводят огромные потоки денег из госбюджета, отчего и государство, и нелегальные работники остаются в проигрыше».
«Основная масса, которая русским языком не владеет, – это люди, никогда не видевшие Мавзолей, не знающие культуру России. Их привозят с аэропорта на рынок и отдают феодалам. У нас к ним доступа нет. Есть устная договоренность властей с Таджикистаном: этих людей не трогайте, они будут заниматься черновой работой, – отмечает лидер мигрантской организации Каромат Шарипов. – Пока трудовые мигранты в России – это китайцы, вьетнамцы, часть Кавказа, люди из Средней Азии – это рабы».
Крайне важно отметить, что эти архаичные, казалось бы, изжитые еще в СССР институты получили второе дыхание в нынешних рыночных условиях, стали (включая нелегальную этническую трудовую миграцию) мощным конкурентным преимуществом сравнительно с «белыми» и полностью легальными секторами.
Как не надо проводить миграционную политику, чтобы не сделать граждан России второсортными
И тут уместно вспомнить о Сколково.
Казалось бы, причем тут Сколково?
Но напомню, что именно в связи с образованием Сколково в действующем законодательстве появились новации, касающиеся высококвалифицированных специалистов, для въезда которых, регистрации и обустройства был введен особый льготный миграционный режим. То есть фактически признавалось, что действующие на территории всей остальной страны нормы в миграционном законодательстве не решают проблем облегченного въезда нужных стране специалистов.
