А.С. Соколов: «Развитие общества всегда соотносилось с развитием музыкального мира и языка»
Интервью ректора Московской государственной консерватории имени П.И. Чайковского Александра Сергеевича Соколова главному редактору альманаха «Развитие и экономика» Сергею Белкину
Источник: альманах «Развитие и экономика», №7, сентябрь 2013, стр. 188
– Александр Сергеевич, хотелось бы поговорить на несколько тем. Скажем, размышляя о месте России в музыкальном пространстве, хочется задать два вопроса. Каковы сегодня роль и место русских и советских композиторов, их сочинений в мировой музыке? И каково значение наших музыкантов-исполнителей и педагогов в современном музыкальном мире?
– Ну, наверное, это очень хорошее начало разговора. Я хотел бы прежде всего выразить свое приятное изумление – даже не удивление, а изумление – Вашим журналом. Столь очевидная ниша среди обилия всех наших толстых и тонких журналов оставалась абсолютно незанятой, и Вы ее как раз впервые заняли. Ваш журнал не узко ориентированный – это издание очень широкого охвата проблематики современной жизни, но через призму того, что есть культура. Потому что очень часто разнообразные замечательные проекты и перспективы упираются в неподготовленность человека к тому, чтобы их реализовать. И неподготовленность эта – не техническая, не чисто утилитарная, а духовная неподготовленность, когда система приоритетов становится тормозом, препятствием на пути к той или иной великой цели. Приоритет ведь не в американском образе жизни, это уже совершенно очевидно, некоторые идеалы рассыпались на глазах, а вот то, что им может быть противопоставлено, оказывается, уже настолько мхом заросло, что его искать приходится. И вот такие поиски, по-моему, журнал ведет – и ведет очень целенаправленно. Во всяком случае, когда я получил первый его номер, то подивился, а потом… Просто, к счастью, я получаю каждый последующий выпуск журнала, и он стал уже семейным чтением.
– Спасибо.
– Даже 15-летняя дочь в этом отношении уже вполне определилась в своих интересах. Поэтому мне большое удовольствие доставляет возможность как-то примкнуть к Вашей замечательной деятельности, и те вопросы, которые мы будем сегодня обсуждать, действительно не по касательной, а совершенно непосредственно выходят на проблему бытия и развития общества в современном его состоянии. И то, что у Вас сначала слово «развитие», а потом «экономика», – уже очень важно, от перемены мест очень многое меняется. Поэтому спасибо за то, что Вы пришли. Ну, и начиная разговор, я возвращаюсь к заданному вопросу, который прямо выводит на проблему, что такое вообще современный мир. Потому что если говорить о том, какова роль русских и советских композиторов в современном мире, то прежде всего возникает очень сложное ощущение того, что есть современный мир. Мир этот, конечно, находится в кризисе – очень сложном и, может быть, даже несоотносимом с теми кризисами, которые бывали раньше, потому что мы находимся не на грани веков – мы находимся на грани эпох. Это связано и с развитием культуры, и с развитием искусства, и с развитием основных категорий – в том числе моральной, нравственной и т.д. И вот тут роль нашей культуры и нашей традиции, конечно, очень интересна и сложна. Ведь с одной стороны, мы переживаем кризис, а с другой – перед нами открывшиеся безграничные новые возможности. То есть возможности коммуникации прежде всего. И таким образом, весь мир связан как никогда и раздроблен как никогда.
– Удивительный парадокс, да? Разрастание связей и возрастание отчуждения идет одновременно.
– Да, вот эта связь и возможность очень быстро распространить любую информацию и использовать все что угодно, даже волну моды, которая может быть и во благо повернута, и во зло. Вот в этом собственно и объяснение некоторых удивительных вещей… Ну, а если вернуться к вопросу, кто сегодня композитор № 1 в мире из русских, то совершенно точно можно сказать – конечно, Петр Ильич Чайковский. Есть уже и статистика соответствующая и по радиоэфиру, и по телеэфиру, и по репертуарам оркестров и солистов. Чайковского играют больше всего – и слава Богу. И слава Богу, потому что это действительно тот случай, когда не мода все определяет, а все-таки некоторое осознание постепенно приходит, какими ценностями следует руководствоваться. Если начать перечислять композиторов, которые представляют Россию в мире, то это прежде всего XIX век – ну, или XIX, переходящий в ХХ. То есть это, допустим, Сергей Васильевич Рахманинов. И его 140-летний юбилей в прошлом году вызвал резонанс во всем мире. Его сейчас играют и записывают очень много. Но это опять та же самая линия, та же самая традиция. Чайковский, Рахманинов – это представители одной культуры и одних ценностей в эстафете поколений. Пойдем дальше. Кого знал Запад в советскую эпоху из наших композиторов? Трех – Шостаковича, Прокофьева, Хачатуряна.
–А Стравинский не воспринимался уже как наш?
– Это уже совершенно особое явление. Потому что Прокофьев, Шостакович, Хачатурян были делегированы во внешнее пространство через «железный занавес», через все препоны, которые были. Это на самом деле выдающиеся композиторы, и нет никаких возражений, что Запад знакомство с Советским Союзом должен был начинать именно с этих имен. Но очень долгое время этими именами все и ограничивалось. Потому что у нас уже был андеграунд, у нас уже было то движение, которое совсем не хотелось показывать Западу, а Запад все равно это, естественно, увидел, выделил и, таким образом, еще больше приподнял. И тут возникла другая троица, как их называли – «московская троица», – Шнитке, Денисов, Губайдулина. Тоже замечательные, выдающиеся композиторы, но уже представлявшие на совершенно другой волне нашу культуру. И естественно, именно как некоторую компенсацию того, что не приветствовалось… Не душилось, я бы не сказал, что в музыке были такие же трагические вещи, как в литературе. К счастью, нет. Не было расстрелов и ссылок, но тем не менее имело место замалчивание и самое печальное для композитора – безмолвие его музыки. Следом за Денисовым, Шнитке и Губайдулиной на Запад очень активно стали проникать и более молодые. Но, к сожалению, такое проникновение уже стало эмиграцией. Мы тогда очень многих потеряли, но тем самым и Запад узнал больше, чем мог бы узнать. И сейчас можно назвать очень многих композиторов разных поколений начиная со старшего – скажем, Родиона Щедрина, – которые никоим образом не утратили связи с Родиной.
– И Губайдулина сейчас в Германии живет.
– Да, в Ганновере. Многие уехали – и Фирсова, и Смирнов, оба ученики Денисова, тоже там. Список можно продолжать. Но эмиграция музыкантов, которая приняла широкий размах в 80–90-е годы, явилась не следствием идеологического протеста, а результатом экономических несуразиц. И люди, которые могли обеспечить себя и свои семьи заработками за рубежом, так и поступили. Но вот опять же нет худа без добра: в результате отъездов композиторов пространство не оголилось, оно тут же восполнялось, потому что как грибы после дождя появляются молодые и юные дарования, которые попадают в те же трепетные и чуткие руки, и поэтому у нас никогда не возникало ощущения, что случилась катастрофа. Были обиды и разочарования, что не все доступно в мире, в котором хотелось бы быть, но тем не менее поводов для того, чтобы посыпать голову пеплом, никогда не было. В чем заключается роль русского музыканта на Западе? Это всегда представление великой культуры и всегда гордость за то, откуда ты пришел. И это на самом деле очень существенно. И если нам иногда с горечью приходится говорить, что мы в свое время резко отстали в генетике, компьютерной технике, в каких-то научных изысканиях, которые не получали государственной поддержки, то здесь, к счастью, до самого недавнего времени (потом поясню, почему делаю такую оговорку) все-таки имело место восполнение покинутого пространства. Ну и соответственно, конечно, не только о композиторах здесь надо говорить, а может быть, даже в первую очередь об исполнителях, потому что они более заметны. Их имена можно часто встретить на зарубежных афишах. Можно назвать, скажем, Гидона Кремера или Виктора Третьякова и многих других. Они, конечно, не отринутые от нас фигуры, но тем не менее центр тяжести их деятельности там, что и хорошо, и несколько досадно, хотя их школы и традиции у нас сохраняются. Кстати, о школах. Тут, может быть, действительно стоит пояснить для читателя, почему это понятие особенно выделяет сейчас русскую традицию на Западе. Если мы возьмем любую западную консерваторию – их, правда, не везде так называют, – то принцип формирования педагогического состава там совершенно не такой, как у нас. Там контрактная система: приглашают на определенный срок – обычно где-то на 5 лет или около того – действительно выдающегося мастера, который часто при этом еще и действующий исполнитель. Но через пять лет он собирает чемоданы и уезжает, а на его место неизвестно кто приедет – может быть, столь же выдающийся, но никак с ним не связанный.
