Альманах РиЭ

Альманах №19

Альманах №18

Альманах №17

Альманах №16

Альманах №15

Семинары ИЦ «Аксиология»

Аксиология и онтология Зла

Манипуляция сознанием

Akashi

Эзотерика вчера и сегодня

Transhumanism

Аксиология трансгуманизма

 

Что касается ДПП, то для ее идеологов Тайвань – отдельная страна со своей историей и отдельной нацией, которая имеет право на собственное государство. Руководители ДПП часто повторяют, что история Тайваня насчитывает четыреста лет, то есть она началась с переселения на остров китайцев с материка. Тем самым ДПП недвусмысленно отдает предпочтение самой многочисленной группе этнических китайцев на Тайване – хокло – и умаляет статус аборигенного населения. Кроме того, тайваньцы всегда жили в условиях колониального гнета разных пришельцев-захватчиков. Победа ДПП на президентских выборах 2000 г., несмотря на то, что ее кандидат получил всего лишь на 2 процента больше голосов, чем его соперник, открыла новую эру в истории Тайваня. Теперь тайваньский народ получил возможность «идти своим путем», и это путь к «свободе, миру и демократии».

Национальный миф ДПП основывается на двух оппозициях, которым присущ непримиримый характер. Такова, во-первых, оппозиция «старой» и «новой» эпох тайваньской истории. До 2000 г. история Тайваня была историей бесправного и угнетенного народа, с 2000 г. началась эра свободы и культурного расцвета. Не менее важна оппозиция авторитаризма и демократии, где авторитаризм соотносится с Китаем, а демократия – с Тайванем, причем жители континента искони привержены тирании, а тайваньцы – прирожденные демократы.

Логика политической борьбы заставила идеологов ДПП выстроить дискурс, в котором не только КПК, материковый Китай, авторитаризм и бесправие народа, но также Гоминьдан и Китайская Республика оказывались звеньями одной цепи. Естественно, для сторонников ДПП Китайская Республика, этот осколок материкового Китая, не имеет никакого отношения к Тайваню. Как выразился один националистически настроенный публицист, «Тайвань всегда был Тайванем и ничем иным».

Чтобы «учредить» тайваньский народ хотя бы неофициально, лидерам ДПП понадобились особая стратегия этнокультурной дифференциации и некоторая игра воображения. Они отказались от принятого прежде деления жителей Тайваня на «уроженцев данной провинции» (бэньшэн жэнь) и «уроженцев других провинций» (вайшэн жэнь). ДПП проводит различие между коренными жителями Тайваня (группы хокло, хакка и аборигенные племена) и «новыми жителями» (синь чжуминь). Здесь не обошлось без некоторых неувязок и натяжек. Во-первых, жители острова Мацзу не принадлежат ни к хокло, ни к хакка и потому заслуживали бы статуса самостоятельной группы, если бы не их малочисленность. Во-вторых, в глазах аборигенов (по-китайски – «исконных жителей», юаньчжуминь) все китайское население является «новыми жителями» острова, даром что сегодня последние составляют более 98 процентов общего числа тайваньцев.

В то же время лидеры ДПП провозгласили, что переселенцы с материка, став островитянами, лишились китайской идентичности, так что бывшие китайцы и аборигены, смешавшись между собой, стали общими предками современных тайваньцев. Таким образом, водораздел между тайваньцами и китайцами (к которым отнесены и «новые жители») стал различием по крови, что, вообще говоря, совершенно нехарактерно для национального мифа Китая, где главным и даже единственным критерием различения этнических групп являются особенности культуры. Предложенное тайваньскими националистами определение тайваньской нации просто лишено смысла в китайской системе этнокультурных координат – отсюда его резкое неприятие даже демократичес­ки настроенными силами внутри КНР.

Таким образом, на Тайване примордиалистская концепция нации – в отличие, скажем, от соседней Японии – не может служить сколько-нибудь прочной основой для националистической идеологии. Тайваньские националисты вынуждены обращаться к аргументам из других областей знания – например, современной политологии с ее концепциями демократии, прав человека, мультикультурализма или даже геополитики. В националистических кругах Тайваня большой популярностью пользуется, в частнос­ти, противопоставление китайской и тайваньской культур как соответственно «континентальной» и «океаничес­кой», или «островной». Так, в книге «Созидание тайваньской субъектности», написанной близкими сподвижниками бывшего президента Тайваня Ли Дэнхуэя из партии Союз солидарности Тайваня, говорится: «Положение Тайваня как острова было главной причиной того, что Тайвань до недавнего времени не был захвачен Китаем. <…> Климат и природная среда Тайваня стали матерью, вскормившей тайваньскую культуру. Итак, субъектность Тайваня основывается на географическом пространстве Тайваня как ее необходимой предпосылке».

«Любовь к тайваньской земле» – важный лозунг ДПП, а заодно эффективное орудие электоральной политики. Земля Тайваня – едва ли не единственное наглядное и осязаемое свидетельство существования «тайваньского духа». На президентских выборах 2004 г. пропагандисты ДПП постоянно обвиняли кандидатов от Гоминьдана Лянь Чжаня и Сун Чуюя в том, что они «не любят Тайвань» и хотят «продать Тайвань Китаю». В ответ руководителям Гоминьдана в их предвыборных турне приходилось то и дело опускаться на колени и картинно целовать «любимую тайваньскую землю».

Независимо от характера аргументов, используемых приверженцами национальной самобытности Тайваня, создание тайваньской нации предполагает прежде всего методичную и всестороннюю декитаизацию жизненного уклада тайваньцев. Это требование выглядит по меньшей мере экстравагантным, если учесть, что 98 процентов тайваньцев говорят и – что еще важнее – пишут по-китайски и воспитаны в лоне китайской культуры. Подобное культурное харакири еще не удавалось ни одному народу. Впрочем, в нем может и не оказаться надоб­ности, если политическая обстановка позволит Тайваню стать «вторым», или «другим» Китаем. Предпосылки для этого в общественном сознании тайваньцев имеются, но политическая конъюнктура мешает реализоваться этой возможности, причем, кажется, даже в отдаленной перспективе.

Еще до прихода ДПП к власти была предложена относительно гибкая, лишенная жесткос­ти примордиалистской теории концепция тайваньской нации как «жизненной общ­ности», сложившейся в ходе исторического развития. Эта интерпретация национального единства тайваньцев фактически соответствует идее «второго Китая». В своей речи на XIV съезде Гоминьдана в 1993 г. Ли Дэнхуэй сказал: «За последние сорок с лишним лет товарищи по партии и соотечественники из разных провинций и разных местностей составили из себя сильную жизненную общность в своем стремлении искоренить коммунизм и осуществить великое дело воссоединения Китая с демократией, свободой и равенством».

Правда, понятию «жизненной общности» при всей его разумности и прямо-таки фактичес­кой точности недоставало идеологической четкости. По этой причине компромиссная риторика Ли Дэнхуэя не смогла стать основой политичес­кой консолидации тайваньского общества.

Между тем еще в начале 70-х годов XX в. представитель радикального националистичес­кого движения на Тайване Пэн Минминь выдвинул идею тайваньской нации как «общнос­ти судьбы» (минъюнь гунтунти). Подобное представление о нации как сообществе людей, свободно выбирающих свою судьбу, стало доминирующим в общем спектре националистических идей ДПП. При этом риторика «свободы», «демократии» и «равенства», утверждавшая сосуществование двух Китаев или, по крайней мере, разделение Китая на два самостоятельных государства, была в полном объеме перенята лидерами партии, но спроецирована ими на Тайвань как суверенное государство со своей самобытной нацией. Однако такое удобное, хотя и совершенно произвольное, определение нации создавало новую, еще более трудноразрешимую проблему: оно никак не было связано с тем самым историческим «опытом Тайваня», к которому постоянно взывали руководители ДПП.

Положение осложнялось еще и наличием сильной тенденции к глобализации тайваньского общества, что было, по сути, единственным способом решить проблему международного признания Тайваня и к тому же соответствовало природе современной демократии. Это несколько странное на первый взгляд сочетание – утверждение локальной специфики посредством апелляции к глобалистским цен­нос­тям – характерно и для других периферийных и особенно автономных районов Китая, например, Гонконга.

Неудивительно, что тайваньский национализм предстает в двух основных видах – умеренной форме слабо идеологизированной «любви к родине» и радикальной форме произвольного конструирования нации. Эффективность националистического дискурса первого типа определена его способностью сводить воедино два различных полюса тайваньского самообраза как «жизненной общности». С одной стороны, незапамятное прошлое, с другой – невообразимое будущее. Или с одной стороны, забытые историчес­кие «корни», а с другой – текучая стихия повседневности. Популярным символом национализма этого типа стало название романа тайваньского писателя У Чжолю «Азиатский сирота». Написанный еще в годы Второй мировой войны, в период японского владычества на острове, этот роман был посвящен тогдашнему положению тайваньцев и изначально не преследовал собственно политических целей. Однако в последующие десятилетия его название оказалось меткой характеристикой некоторых существенных черт общественного сознания тайваньцев.

Образ «сироты Азии» имеет много привлекательных черт для жителей острова. Он инстинктивно вызывает сочувствие (недаром благожелательное отношение европейцев к Китаю в XVIII в. вылилось в ходячий сюжет о «китайском сироте»). Он побуждает, и притом в равной мере, к тому, чтобы перенимать достижения других стран и преодолевать чужие, наносные идентичности – китайскую, японскую, даже западную. Он позволяет быть открытым всем культурным веяниям и обогащать свой самообраз новыми чертами. Наконец, он обнажает глубинные матрицы сознания, ведь сирота не имеет семейного воспитания, в нем играет его «генетический материал», раскрываются первозданные свойства человеческой природы.

Тайваньское «сиротство» – образ очень емкий и удобный в публичном дискурсе. Он позволяет связать незапамятность Начала и амнезию технократичесой эры, почвенничество и глобалистскую перспективу, нормативность сознания и бессознательную стихию повседневности, всеобщность и исключительность. Но в таком случае надо признать, что своей силой и привлекательностью националистические настроения обязаны именно кризису идентичности, самому по себе довольно болезненному.

В случае Тайваня волевое «учреждение» нации затрудняется еще целым рядом факторов. Тайвань, как известно, населен иммигрантами, изначально живущими в полиэтничес­ком обществе. Само по себе это обстоятельство не кажется непреодолимым препятствием для создания национального государства. Идеологи ДПП часто ссылаются на опыт США, Канады, Австралии, Новой Зеландии и других государств, созданных переселенцами, как на вдохновляющий пример для Тайваня. Это сравнение не совсем корректно. Сомнительно, чтобы Канада или Австралия смогли так легко получить независимость, если бы туда переехала английская королева со своим двором. А на Тайвань в 1949 г. прибыло около 13 процентов его нынешнего населения, причем переселенцы составили костяк армии и государственной администрации. Противопоставить их тайваньскому «народу» и тем более обществу практически невозможно.

Узнаваемая классика

Burj Al Arab 370+

Музыка русских и зарубежных композиторов XIX и XX веков

Burj Al Arab 370+

Произведения Бетховена

Burj Al Arab 370+

Музыка разных столетий: от XVIII до XX

Burj Al Arab 370+

Балетная музыка Чайковского, Адана, Минкуса, Петрова

Календарь РиЭ.
26 октября

События

1815 – Основано литературное общество «Арзамас».

1824 – В Москве официально открылось здание Малого театра.

1930 – В Ленинграде состоялась премьера балета Дмитрия Шостаковича «Золотой век».

В этот день родились:

Доменико Скарлатти (1685–1757) – итальянский композитор и клавесинист.

Василий Васильевич Верещагин (1842–1904) – выдающийся русский живописец и литератор.

Андрей Белый (1880–1934) – русский писатель, поэт, критик.

Дмитрий Михайлович Карбышев (1880–1945) – российский и советский фортификатор, военный инженер.

Николай Леонидович Духов (1904–1964) – советский конструктор бронетехники, ядерного и термоядерного оружия.

 next

@2023 Развитие и экономика. Все права защищены
Свидетельство о регистрации ЭЛ № ФС 77 – 45891 от 15 июля 2011 года.

HELIX_NO_MODULE_OFFCANVAS