Евразийский союз vs. проект «Туманган»: унипланетное сообщество или расовая война?
Виктор Гайкин
Источник: альманах «Развитие и экономика», №6, июнь 2013, стр. 182
Виктор Алексеевич Гайкин – кандидат исторических наук, старший научный сотрудник Института истории, археологии и этнографии народов Дальнего Востока Дальневосточного отделения РАН
Страна-то наша особая, стоящая между молотом Европы и наковальней Азии,
долженствующая так или иначе их помирить.
Дмитрий Менделеев
В прогнозах относительно будущего мира и места в нем России нет недостатка. Один из наиболее известных сегодня – концепция «столкновения цивилизаций» Сэмюэля Хантингтона. Она явилась во многом эмоциональной реакцией на усиление мусульманского присутствия в Европе, наступление иной культуры – наступление, которое приведет к симбиотическому сосуществованию народов в рамках единого экономического пространства. Мусульманские государства Ближнего Востока тесно привязаны к экономикам развитых государств. Доминантный политико-экономический тренд их развития – укрепление (конвергенция), а не конфронтация (дивергенция) отношений с ЕС и США. Прогноз Хантингтона не историчен, он не рассматривает всемирную историю как процесс развития человечества – процесс, имеющий, как и любой развивающийся организм, закономерности, этапы, диалектическое содержание.
Сюрреалистичны и концепция Хантингтона о «столкновении цивилизаций», и инициатива академика Примакова о стратегическом союзе России, Китая и Индии. Понятно, что Китай в любом союзе согласится только на доминирующую роль. Максимум, на что сможет претендовать Россия, так это на роль равноправного участника. А скорее всего – просто ведомого. Да и у Индии слишком серьезные разногласия с Пекином. Таким образом, «волк, коза и капуста» вряд ли окажутся в одной лодке. Кстати, и Пекин, и Дели сразу же открестились от подобной перспективы.
Геополитическая архитектура Евразии в XXI веке может претерпеть изменения, инициатором которых выступают некоторые структуры ООН. Проект «Туманган», продвигаемый ООНовскими стратегами, не так безобиден и «прогрессивен», как об этом говорится в рекламных и программных буклетах. Российская концепция Евразийского союза появилась почти одновременно (начало 1990-х гг.) с проектом «Туманган» в качестве его антипода. Если «Туманган» (и евразийский транспортный коридор) – это изоляция России, дезорганизация евразийского пространства, его геополитическая трансформация в угоду геостратегическим целям Китая, то Евразийский союз – разнорасовое сообщество, символизирующее будущее единство государств Евразии, а впоследствии и мира. Связанные общим экономическим интересом государства-члены Евразийского союза формируют новый мощный полюс глобализирующегося мира.
Первоначальная – «стволовая» – концепция проекта «Туманган» (официальное название – «План развития бассейна реки Туманган») заключалась в создании в устье реки Туманган на стыке трех границ трансграничного территориального анклава, состоящего из трех сегментов (китайского, корейского, российского), который будет управляться некоей международной структурой с постепенной интернационализацией анклава. Отсутствие реальных подвижек в его реализации на протяжении первых 15 лет (с 1991 г.) объяснялось в том числе и тем, что российские власти совершенно справедливо углядели в первоначальном проекте «Тумангана» своего рода убийцу Транссиба и морского порта Владивосток. Бросалась в глаза и сама дата возникновения проекта – 1991 г. – год развала СССР и появления в российском подбрюшье независимых среднеазиатских государств. Это давало возможность проведения по их территории евразийского транспортного коридора и изоляции России.
В результате Китай и ООНовские промоутеры проекта решили поменять его имидж. На VIII заседании консультативной комиссии ООН по развитию района реки Туманган (КНР, Чанчунь, сентябрь 2005 г.) было принято решение переименовать его во внешне аморфную и ни к чему не обязывающую «Расширенную туманганскую инициативу». Изменилась и суть: теперь Китай уже не настаивает на строительстве порта в устье Тумангана. Это предприятие оказалось сложным и по техническим (гидрологическим) причинам – скалистое дно, малая глубина, – и по международно-правовым причинам – принадлежность нижнего течения реки России и КНДР.
Тем не менее выход к Японскому морю Китаю по-прежнему нужен. Поступившись второстепенным (переименование проекта), Китай оставил главное – формирование трансграничного экономического анклава на сопредельных территориях Китая, КНДР, России (хотя об управлении анклава неким международным административным комитетом уже не говорится). В Китае территорией реализации «Расширенной туманганской инициативы» является корейский национальный округ Яньбянь. Надо сказать, что уровень урбанизации в Яньбяне самый высокий среди провинций КНР – 56 процентов (в 2 раза больше, чем средний показатель по Китаю – 27 процентов). Северокорейская часть будущего анклава – это свободная экономическая зона Раджин, которая даже при тоталитарном режиме строится и развивается. Соответственно в приграничных районах Приморья все с точностью до наоборот – депопуляция, развал промышленности.
Трансграничный экономический район обречен на внутреннюю специализацию: высокотехнологичное производство на основе дешевой северокорейской рабочей силы и китайского капитала – в китайском и корейском сегментах анклава, колониальная экономика – в российском сегменте. Контуры специализации начинают вырисовываться уже сегодня: создание на японские, китайские, корейские деньги рисоводческих комплексов, заготовка и переработка леса, исполнение роли железнодорожного (морского) извозчика. Как писала газета «Жэньминь жибао»: «Полностью используя богатые природные ресурсы соседних стран России и КНДР, в том числе лес и полезные ископаемые, морские ресурсы, Яньбянь интенсивно развивает отрасли переработки продукции на экспорт, в то же время ряд мощных предприятий округа инвестирует капитал в экономику России, КНДР».
Экстремальный сценарий может быть следующим. Примыкающая к границе территория Приморья будет постепенно заселяться корейцами (российскими и приезжими), которые будут трудиться на лесных, сельскохозяйственных предприятиях, принадлежащих иностранному (китайскому, корейскому) капиталу. Экспорт квалифицированной рабочей силы из Яньбяня – одна из главных статей дохода этого округа. В 2005 г. рабочая сила экспортировалась в 20 стран мира (доходы округа от экспорта рабочей силы составили в 2005 г. 880 миллионов долларов, что в 2,3 раза выше всех внутренних финансовых поступлений). Доказать, что эта приграничная территория Приморского края в далеком прошлом принадлежала Корее или Чжурчженьскому государству, состоявшему в вассальных отношениях с Китаем, будет несложно. Что тогда помешает изменить ее международно-правовой статус? Прецеденты имеются – Косово, Южная Осетия и Абхазия.
