Печать


Статуя папы Пия IX (1846–1878) в римской базилике Санта Мариа Маджоре

Католическую церковь готовят к перестройке
Ольга Четверикова

Источник: альманах «Развитие и экономика», №6, июнь 2013, стр. 126

Ольга Николаевна Четверикова – кандидат исторических наук, доцент МГИМО (У) МИД России, товарищ председателя Русского экономического общества имени С.Ф. Шарапова

Как «уходили» Бенедикта ХVI

Отречение Бенедикта ХVI стало исключительным и чрезвычайным событием, но его экстраординарность полностью соответствует незаурядности той ситуации, которую в настоящее время переживает Ватикан. Внутри Святого Престола в последнее время идет интенсивная внутренняя борьба. Она является не просто соперничеством консервативной и либеральной группировок (это было всегда), а отражением более серьезного процесса, направленного на такую трансформацию самой системы управления Ватиканом и его службами, которая сделала бы их прозрачными для структур глобального управления миром, открыто перешедших к заключительному этапу строительства системы надгосударственного суверенитета.

То есть речь идет о противоборстве двух концепций существования Ватикана. Одна из них предполагает сохранение его как суверенного образования, а другая – его постепенную перестройку и встраивание в эту сеть глобального управления с оставлением Святому Престолу только тех функций, которые работают на религиозное обоснование его власти. Римский папа видится глобальной элите исключительно как глашатай нового мирового порядка, и именно в этой роли он выступал в последнее время – шла ли речь о необходимости создания наднациональных политических и финансовых институтов или о поддержке «арабской весны», демонстрирующей новые методы управления этим регионом.

Однако в отличие от других государственных образований, которые более или менее легко встраиваются в систему внешнего управления, в Ватикане власть имеет сакральный характер, это абсолютная теократическая монархия, в которой все замыкается на фигуре папы. Поэтому и изменить статус Святого Престола можно, только резко понизив роль понтифика как главы Церкви и государства.

Фактически сегодня мы видим повторение той же схемы, которая была применена в отношении Ватикана в ходе лишения его светской власти в сентябре 1870 г. Тогда низложение папы революционной итальянской армией стало своего рода спектаклем, призванным скрыть реализацию давно разработанного плана отказа понтифика от светской власти над Папской областью. Эта территория должна была быть передана новому Итальянскому королевству со всеми землями, а заодно и всеми долгами, которые папа не мог выплатить Ротшильдам (около 30 миллионов скудо). Обанкротить папу оказалось невозможным, вот и был разработан план такой реструктуризации долгов, который и волков (Ротшильдов) делал сытыми, и овец (папу и его окружение) оставлял целыми – только постриженными наголо. Правда, папа компенсировал утрату светской власти принятием тогда же догмата о непогрешимости, значительно укрепившего его духовную власть.

Сегодня суверенитет Ватикана также поставлен под вопрос. Встраивание Святого Престола в новый мировой порядок происходит опять же с помощью финансового механизма, на этот раз – путем перевода его финансов под тотальный контроль всемирной банкирской мафии. Это ударяет по святая святым – самой закрытой и неприкасаемой структуре Святого Престола – Банку Ватикана, который представляет собой не официальное учреждение Ватикана, а банк папы, являющегося в определенном смысле его единственным акционером и полностью его контролирующего.

В этом плане на протяжении последних трех лет на Бенедикта ХVI оказывалось беспрецедентное давление. Началось оно с публикации в 2009 г. ра­зоблачительной книги Джанлуиджи Нуцци «ООО Ватикан». В ней вскрывались тайные схемы перевода теневых денег Банком Ватикана. Общественный резонанс достиг апогея в мае 2012 г., когда вышло еще более разоблачительное расследование этого же автора «Его Святейшество», положившее начало скандалу «Ватиликс». Теперь на всеобщее обозрение оказалась выставленной уже вся внутренняя кухня самого понтифика. Это было действительно беспрецедентное событие, показавшее полную беспомощность и уязвимость папы в отношении внешних сил. Что это за силы – так никто и не узнал (судили козла отпущения – папского камердинера), но возможности для шантажа сохранились, поскольку в книге излагалась не самая значительная часть закрытой информации, в то время как ее основная часть осталась в руках заказчиков кампании по дискредитации Бенедикта ХVI.

Поскольку давление на папу приобрело крайне дерзкие формы и превратилось уже не только в разоблачение деятельности ватиканских институтов, но и в компрометацию самого понтифика, стало ясным: ему подан недвусмысленный сигнал – он больше не свой. Действительно, несмотря на все старания идти в ногу со временем и соотносить свою политику с велениями эпохи глобализации, Бенедикт ХVI так и остался в глазах глобальной элиты крайне несовременным деятелем. Его консервативные взгляды, исходящие из привержен­ности традиционным ценностям, плохо согласуются с той стратегией дегуманизации человечества, которую реализуют мировые менеджеры. От него требовали признания модернизированной этики и главное, как это явно дало ему понять агрессивное гомосексуальное лобби внутри Ватикана, – благословения однополых браков. В таких условиях Бенедикт ХVI больше не мог продолжать лавировать и оказался перед жестким выбором.

После заявления папы о готовящемся отречении выяснились новые подробности, проясняющие закулисный механизм его «отставки». Как стало известно в конце февраля из публикации в Intrepid Report Уэйна Мэдсена (редактора и издателя Wayne Madsen Report), за начавшимся в мае 2012 г. скандалом «Ватиликс» стоял руководитель (до августа 2012 г.) Отдела информации и регулируемых вопросов Белого дома Касс Санстейн, считавшийся главным юридичес­ким советником президента Обамы. «Ватиликс» раскручивался по модели «Викиликса», в реализации которого Санстейн сыграл крайне важную роль.

Когда ресурс «Викиликс», взявший, как известно, первоначально под прицел Китай, был только создан (2006 г.), именно Санстейн обеспечил его популяризацию на страницах ведущих американских СМИ. В своей личной колонке в Washington Post он тогда записал: «WikiLeaks.org, который был основан диссидентами в Китае и других странах, исполнен намерения помещать в Интернете тайные правительственные документы и защищать их от цензуры с помощью “мягкой войны”». Тот же Санстейн в январе 2008 г. в специальной работе, подготовленной для Гарвардского юридического колледжа, рекомендовал правительству США использовать группы тайных псевдонезависимых агентов влияния для «инфильтрации в экстремистские группы», под которыми имелись в виду организации и сайты, насаждавшие, по словам Санстейна, «фальшивые теории заговора». Подобная инфильтрация призвана увести широкую общественность от дискуссий о том, как освободить современный мир от власти олигархов и от нежелательных для руководства США перемен в экономической политике.


 

По словам Мэдсена, хорошо осведомленные источники Wayne Madsen Report в Риме сообщили, что, в мае 2012 г. Санстейн заявил своему близкому окружению: «После “арабской весны” у нас будет “ватиканская весна”». Непосредственным поводом этого заявления стала, как указывает источник, поддержка Ватиканом инициативы стран БРИКС по реорганизации мировой финансовой системы для создания собственной системы расчетов, к которой смогли бы присоединиться страны Латинской Америки и арабского мира. Тогда-то и стал раскручиваться «Ватиликс», в котором в качестве главного злоумышленника был представлен несчастный папский камердинер Паоло Габриэле. Реальными же организаторами этой операции являлись специализирующиеся на информационных спецмероприятиях неправительственные организации и СМИ, связанные с Госдепартаментом США.

Самому скандалу предшествовали соответствующие показательные акции: сначала финансовый холдинг J.P.Morgan в Милане закрыл счет Банка Ватикана под предлогом отсутствия необходимой информации, затем Госдепартамент США впервые включил Ватикан в список стран, уязвимых для отмывания денег. Все это также осуществлялось по команде Санстейна и его коллег из Министерства финансов США. Из того же центра управляли и начатой в мае 2012 г. информационной кампанией, связанной с поиском тела пропавшей еще в 1983 г. Эмануэлы Орланди, дочери сотрудника Банка Ватикана, знавшего о его тайных махинациях. Кампания проводилась под лозунгом: «Эмануэла Орланди была похищена для секс-вечеринок в Ватикане!» В рамках все той же кампа­нии использовали и гей-скандал в Ватикане, когда в СМИ распространили информацию о секретном докладе папе о нетрадиционной сексуальной ориентации представителей высшего католического руководства. Известно, например, какие усилия были предприняты Святым Престолом, чтобы замять скандал вокруг гомосексуальности Марсьяла Масьэля, основателя и руководителя самой что ни на есть «консервативной» конгрегации «Легионеры Христа», одной из главных опор Бенедикта ХVI. Только после смерти этого деятеля в 2008 г. было оглашено, что он совершал поступки, несовместимые с католической моралью, и Ватикан начал расследование деятельности «легионеров» по всему миру. Но вот раструбить об этом на весь мир понадобилось именно в тот момент.

Таким образом, информационная война против Ватикана приняла всеобъемлющий характер и затронула все стороны его деятельности – финансовую, административную, политическую и религиозную. Цель этой кампании была одна – доказать несостоятельность руководства Святого Престола и его неспособность управлять Церковью, нуждающейся в коренных переменах.

В самом начале 2013 г. развернулась заключительная стадия подготовки «ватиканской весны». 1 января Банк Ватикана приостановил обработку всех операций по банковским картам и всех электронных платежей на территории Ватикана опять-таки по причине несоблюдения Святым Престолом в полном объеме международных правил борьбы с отмыванием финансовых средств. Считается, что вследствие этого за месяц объем потерь Ватикана составил около 1,7 миллиона евро.

Тогда к делу подключаются ведущие специалисты по переговорным делам – рыцари Мальтийского ордена. 9 февраля в соборе Святого Петра в Ватикане в честь ордена, основанного в феврале 1113 г., открылись торжества, на которые прибыло более тысячи рыцарей и леди для получения благословения Бенедикта ХVI. С мальтийцами папа провел несколько часов, а 11 февраля заявил о своем отречении от престола. И буквально на следующий день на территории Ватикана возобновились операции по банковским картам, а 15 февраля (как раз в день рождения ордена) папа принял последнее крупное решение. Он назначил новым директором Банка Ватикана (а эта должность оставалась вакантной с мая 2012 г.) мальтийца, немецкого юриста и финансиста Эрнста фон Фрайберга, являющегося специалистом по слиянию и поглощению финансового бизнеса.

Мальтийский орден, представляющий собой парагосударственное образование со своей конституцией, является одним из наиболее влиятельных католических орденов. Он тесно связан с крупнейшими масонскими ложами и имеет ответвления в различных сферах – торговле, политике, банковском секторе, спецслужбах, армии, образовании и т.д. Многие рыцари Мальтийского ордена являются членами Совета по международным отношениям и других наднациональных теневых организаций и поддерживают силы, активно работающие на новый мировой порядок и в то же время ориентирующиеся на Ватикан. Достаточно вспомнить таких рыцарей Мальтийского ордена, как бывшие директор ЦРУ Уильям Кейси, его заместитель Верной Уолтер и госсекретарь США Александр Хэйг.

Отсюда назначение фон Фрайберга главой Банка Ватикана можно рассматривать как подготовку почвы для перевода финансовой системы Святого Престола под внешний контроль. Симптоматично, что Бенедикт ХVI никогда не виделся с новым директором, а сама его кандидатура была предложена известным международным агентством по подбору топ-менеджеров Spencer&Stuart. Видимо, такая отстраненность папы от принятия столь важного решения явилась одним из условий соглашения, принятого на его встрече с мальтийцами.

Первый папа-иезуит

С отречением папы первый этап «ватиканской весны» завершился, и 12 марта – с открытием конклава – начался второй этап этого процесса. Хотя явного фаворита среди участников конклава не просматривалось, итальянские эксперты (в частности, Марко Тозатти) главным претендентом считали итальянца – архиепископа Милана Анджело Скола. Однако последние события в Италии, предшествовавшие конклаву, явно продемонстрировали, что на итальянскую партию осуществляется сильнейшее давление. В начале марта миланский суд приговорил Сильвио Берлускони – влиятельнейшую фигуру итальянского бизнеса – к одному году тюрьмы по обвинению в причастности к раскрытию конфиденциальной информации в деле о покупке страховой группы Unipol банка BNL. И почти тогда же из окна своего кабинета выбросился Давид Росси – глава пресс-службы старейшего в Италии банка Monte dei Paschi di Siena, вокруг которого в январе 2013 г. разразился скандал, когда выяснилось, что банк скрывал информацию об убытках. После этого все руководство Monte dei Paschi di Siena было отправлено в отставку, а прокуратура начала расследование. По оценкам экспертов, смерть назначенного козлом отпущения Росси, скорее всего, скрывает за собой целую цепочку событий, связанных с перестройкой управления мировыми финансами. Но опять-таки произошло все это удивительно вовремя.

13 марта новым понтификом был избран архиепископ Буэнос-Айреса Хорхе Марио Бергольо, взявший имя Франциска. Хотя его имени не было среди фаворитов конклава, на выборах 2005 г. он оказался вторым после Йозефа Ратцингера, так что избрание его нельзя считать неожиданным. Судя по рекордно коротким срокам работы конклава, вопрос о новом папе был решен заранее.

Бергольо стал первым понтификом-латиноамериканцем и первым папой-иезуитом. Его латиноамериканское происхождение свидетельствует о том, что в условиях резкого упадка значения католицизма в Европе возрастает роль Католической церкви в Новом Свете. Однако общемировой процесс антихристианизации охватил и Латинскую Америку, включая Аргентину. Показательно, что Аргентина, в которой провозглашена полная свобода вероисповедания, была на момент избрания Бергольо единственной страной Латинской Америки, где узаконены однополые браки (произошло это в июле 2010 г., а в апреле 2013 г. эти браки признаны и в Уругвае). Как заявил бывший епископ Паленсии Николас Кастельянос, согласно исследованиям, проведенным католическим Обществом Святой Марии, среди латиноамериканской молодежи Католическая церковь в настоящее время не пользуется никаким доверием. Сам Ватикан, по утверждениям хорошо знакомых с ситуацией священнослужителей, сегодня не является авторитетом для католиков в Латинской Америке. Так что избрание папой латиноамериканца не столько свидетельствует о силе католицизма в этом регионе, сколько, напротив, призвано укрепить ослабевший авторитет Святого Престола на континенте.

Символично, что произошло это одновременно с уходом из жизни Уго Чавеса, который воплощал собой антиглобалистскую Латинскую Америку. В последние годы Чавес предполагал, что его раковая болезнь была вызвана искусственно. Он считал, что аналогичная ситуация и у аргентинского президента Кристины Фернандес, также борющейся за ускорение южноамериканской интеграции в противовес доминированию США. А отношения Чавеса с Церковью были настолько напряженными, что дело шло к разрыву между Венесуэлой и Ватиканом, поддерживавшим оппозицию президенту. В одном из своих выступлений Чавес высказался о католичес­ких священниках следующим образом: «Они все еще думают, что являются господствующей силой в государстве. Забудьте об этом, пещерные обитатели!» У покойного венесуэльского президента был альянс с симпатизировавшей ему «Реформированной католической церковью Венесуэлы». Ее пасторами являются клирики, запрещенные в служении католическими епископами за различные канонические нарушения. «Реформаторы» выступают против целибата, не считают грехом гомосексуализм, допускают развод.

Поэтому приход латиноамериканского папы должен означать начало новой эпохи в истории латиноамериканского католицизма, который хотя и сохранит свою социальную ориентацию, но вместе с тем восстановит пошатнувшиеся отношения с Ватиканом, но главное – сделает риторику местных национальных лидеров безопасной для глобальной элиты. В конце концов, всегда останется возможность списать на проявления местной национальной экстравагантности высказывания наподобие того, которое позволил себе преемник Чавеса Николас Мадура во время своей избирательной кампании: «Мы знаем, что наш команданте достиг <…> высот, он находится напротив Христа. Что-то такое он сделал, чтобы папой стал южноамериканец <…> и Христос сказал: “Пришло время Латинской Америки”».


 

Сенсация о первом латиноамериканце на папском престоле оттенила еще более примечательный факт, что впервые в истории Западную церковь возглавил член Общества Иисуса – самой влиятельной, активной и хорошо структурированной католи­чес­кой организации, отвечающей за формирование сознания управленческих элит, способных эффективно действовать в условиях нового мирового порядка. Созданный в самый разгар Контрреформации фактически для спасения папской власти орден иезуитов отличался тем, что к обычным трем монашеским обетам добавил обет беспрекословного послушания и верного служения понтифику. Ему присуща жесткая дисциплина, отточенная система управления и беспрекословного подчинения начальству. Неслучайно генерального настоятеля ордена называют «генералом» или «черным папой» (по цвету сутаны). Главное требование, предъявляемое к иезуиту, – абсолютное послушание. Именно этому учит основатель ордена Игнатий Лойола в своих «Духовных упражнениях»: иезуит «должен смотреть на старшего, как на самого Христа, он должен повиноваться старшему, как труп, который можно переворачивать во всех направлениях, как палка, которая повинуется всякому движению, как шар из воска, который можно видоизменять и растягивать во всех направлениях». Эта иезуитская техника полного подчинения личности привлекла внимание руководителей нацистской Германии. По признанию Вальтера Шелленберга, начальника политической разведки службы безопасности, именно по принципам ордена иезуитов строил организацию СС Гиммлер, о котором Гитлер в свою очередь говорил: «Я вижу в нем нашего Игнатия Лойолу». Орденская структура была заимствована различными спецслужбами.

Свою деятельность орден сконцентрировал на трех направлениях – образовании, миссионерской деятельности и исповедальной практике. Успехом в своей миссионерской деятельности они обязаны выработке уникального метода культурной адаптации и мимикрии, позволяющего им проникать в организации любых религиозных конфессий и приспосабливаться к самым разным социально-культурным условиям. Именно они разработали наиболее гибкие приемы работы с Православными церквами. Особенно на этом поприще прославился французский иезуит Михаил д’Эрбиньи, возглавивший Комиссию Pro Russia, созданную в 1925 г. при конгрегации для Восточной церкви в целях подготовки кадров священнослужителей для Советского Союза. При этом особое значение придавалось криптокатолицизму (тайному католицизму), в соответствии с которым на патриарший престол в России планировалось возвести епископа, тайно давшего присягу папе, то есть тайно перешедшего в католичество. Криптокатолицизм удобен тем, что не требует формального разрыва с Православной церковью. Он предполагает негласное принятие духовного лица в сущем сане в лоно католицизма, то есть в евхаристическое общение и в иерархическую связь с римским епископом, и продолжение его служения в Православной церкви с целью постепенного насаждения среди прихожан симпатии к Святому Престолу и католическому учению.

Для большей эффективности их деятельности иезуитам разрешается вести светский образ жизни, не афишировать свою принадлежность к ордену, пользоваться широкими привилегиями и нести ответственность только перед своим руководством. Поэтому они легко проникают в масонские и другие оккультные структуры. Визитной карточкой ордена стала знаменитая иезуитская мораль, исходящая из приспособительной теологии, позволяющей произвольно толковать основные религиозно-нравственные требования и подстраиваться под воззрения и нравы людей любого времени и места, оправдывая любой безнравственный поступок – положение «цель оправдывает средства». Именно в системе нравственного богословия иезуитов, воспитавших целые поколения представителей европейской католической (и не только – вспомним об известных просветителях) элиты, можно найти истоки той двойной морали, которая стала одним из ключевых принципов западной дипломатии. Именно поэтому слово «иезуит» приобрело переносное и крайне негативное значение. Как бы ни пытались отдельные сторонники православно-католичес­кого диалога преодолевать исторически сложившиеся среди православных верующих крайне отрицательные представления об иезуитах, добиться этого они никогда не смогут. Об этом, в частности, говорилось на встрече в Москве в июле 2010 г. заместителя главы ОВЦС игумена Филиппа (Рябых) с генеральным настоятелем ордена иезуитов Адольфо Николасом.

Впечатляющих результатов достигли иезуиты в развитии образовательных структур и институций. Сегодня они издают более 1100 журналов, которые читают более 40 миллионов человек, руководят 195 университетами во всем мире, среди которых Папский Григорианский университет в Риме, Сент-Луисский, Фордхэмский и Джорджтаунский университеты в США (последний является единственной в США дипломатической школой). Это позволяет им выдвигать своих людей на ключевые посты в государственных структурах не только Европы, но и США. Достаточно напомнить, что иезуитские частные высшие учебные заведения закончили бывшие руководители ЦРУ Уильям Кейси (Фордхэмский университет), Джордж Тенет (Джорджтаунский университет), Роберт Гейтс (Джорджтаунский университет), Леон Панетта (университет Святой Клары). Выпускником Фордхэмского университета является и нынешний директор ЦРУ Джон Бреннан. Укрепление позиций ордена и его генерала, рассматривавшихся как важнейший инструмент в руках Ватикана, со временем позволило иезуитам добиться автономии и начать контролировать уже сам Святой Престол и решения понтифика. Они стали проникать в правительственные структуры разных стран и наднациональные теневые организации, занимаясь под видом приспособления католического учения к реалиям жизни формированием единой мировой религии.

Именно иезуит кардинал Августин Беа, входивший в круг ближайших советников папы и возглавлявший партию прогрессистов, сыграл решающую роль в экуменическом перевороте на Втором Ватиканском соборе (1962–1965). Благодаря личным связям и контактам этого влиятельного масона и теолога-модерниста (он возглавлял иезуитский Международный исследовательский центр, Папский Григорианский университет) произошло сближение Святого Престола со Всемирным еврейским конгрессом (ВЕК) и организацией «Бнай-Брит», завершившееся полным пересмотром христианского учения об иудаизме и фактическим переходом на позиции иудеохристианства.

Специальные работы о теневой стороне деятельности ордена при Павле VI и Иоанне Павле II были написаны бывшим иезуитом Альбертом Ривера и бывшим епископом Жераром Буффаром. Последний в течение 6 лет отвечал за переписку между папой и руководителями иезуитов и назвал общество «настоящим духовным контролером» нового мирового порядка, работающим на создание сетевого транснационального правительства. Об этом же говорят и исследования таких авторов, как Бил Хьюз («Разоблаченный враг» и «Тайна террористов») и Эрик Джон Фелпс («Убийцы Ватикана».) Конечно, данные работы написаны с протестантских позиций, но они очень хорошо выявляют цели и методы ордена иезуитов, позволяющие им оставаться эффективными субъектами мировой закулисы.

Миссия папы Франциска

Избрание папы-иезуита доказало, что вся предшествовавшая этому титаническая работа, направленная на смещение Бенедикта ХVI, была проделана не зря. Если раньше ключевые католические ордена действовали в тени, то сегодня они переходят к непосредственному управлению Ватиканом с соответствующим распределением функций. Это позволит встроить Католическую церковь в новый мировой порядок. Финансы Ватикана перешли под контроль мальтийцев (они взяли на себя самую «грязную» работу по «очистке» финансов), а Святой Престол – под прямой контроль иезуитов, которые смогут сконцентрироваться на «миссионерской» деятельности. Главная интрига здесь кроется в нюансах.

Генерал Общества Иисуса Адольфо Николас подчиняется непосредственно понтифику. Но став папой, Бергольо остался членом ордена, так что он будет руководствоваться фактическими отношениями с иезуитами, которые и окажутся его реальными «помощниками». В лице Фран­цис­ка произошло фактическое слияние власти ордена и власти Церкви. Так что самостоятельность понтифика весьма относительна. Невольно встает вопрос: какой папа будет реально править – «белый» или «черный»? Сам Николас отметил, что характерной чертой ордена является «особое единство» с римским папой, с которыми иезуиты связаны «узами любви и служения», и что избрание Бергольо «открывает для Церкви этап, полный надежды».

По-видимому, главные усилия орден сконцентрирует на перестройке системы управления Святым Престолом в целях выведения его из-под влияния старых внутрицерковных кланов, неспособных адекватно реагировать на ветры мировых перемен. В планах иезуитов – реформирование Римской курии, которое будет заключаться в децентрализации власти и интернационализации руководства, до сих пор считающегося «слишком римским». Вероятно, курия будет сокращена, а ее структура и доступ к папе – упрощены. Это поспособствует укреплению позиций и самостоятельности низовых католических организаций, находящихся под контролем ордена.

Главная же задача нового руководства – так называемая новая евангелизация. Под красивой формулой скрывается старое содержание. Его суть – в экуменической открытости и межрелигиозном диалоге, целью которого является дальнейшее размывание христианства в некоей «единой мировой религии» под началом римского папы, который сам пребывает под внешним управлением. Показательно, как тепло поприветствовал нового папу ВЕК, президент которого заявил, что они знают Франциска, который неоднократно посещал межконфессиональные встречи, организованные ВЕК и латиноамериканским отделением конгресса. Он также подчеркнул, что новый папа всегда открыт для диалога и способен навести мосты между католичеством и другими религиями. Глава ВЕК выразил надежду, что понтифик примет меры в отношении тех священнослужителей, которые отрицают Холокост, и что он укрепит связи между Ватиканом и Израилем. А основатель Фонда Рауля Валленберга Барух Тенембаум отозвался о папе еще теплее: «Это человек очень простой, очень скромный и духовный. Как никто другой, он участвовал во всех межрелигиозных встречах. У него множество друзей раввинов, с которыми он публиковал свои книги. Он посещал много синагог. Я говорю не потому, что я иудей, а потому, что это человек, вдохновленный глубоким уважением ко всем лич­ностям, которые имеют право на различия».


 

Нельзя забывать, что суть иезуитизма – в его фарисействе, в его приспособительной морали, которая приучает верующих под видом исполнения нравственного закона, в сущности, нарушать его. Очень показательна в этом отношении беседа нынешнего «черного папы» иезуитов испанца Николаса в студии сибирского католического телевидения «Кана», в которой он рассказывал о сути служения иезуитов в современном светском обществе. Николас долгие годы работал в Японии, он является активным сторонником сближения разных культур и особое внимание уделяет Востоку. В своем выступлении он даже не упомянул имени Христа, зато подчеркнул необходимость «контекстуализации» и «инкультурации» благовествования, которые являются его главными формами, способствующими диалогу с разными культурами. Поскольку именно в этом диалоге идет «поиск полноты истины», как к этому призывает римский папа. Сказал Николас и о необходи­мости свидетельствования и веры, только свидетельствовать надо о том, что «наша жизнь – это жизненные реалии», а верить следует в «возможность сохранять полноту человеческой жизни». Наконец, поскольку главную роль играет тот факт, что мы находимся в глобализированном, многообразном и взаимосвязанном мире, этот мир, по мнению Николаса, нуждается в такой системе управления, которая будет эффективна непосредственно сегодня.

Подобная «гибкая» позиция иезуитов осложняла их отношения с Бенедиктом ХVI, который предпочитал опираться на консервативную конгрегацию «Легионеры Христа». Иезуиты же оставались на втором плане. Известно даже, что были составлены своего рода черные списки 250 иезуитских теологов, которым было запрещено преподавать в некоторых университетах. И только падение авторитета «Легионеров Христа» вследствие указанного выше скандала и усугубляющаяся закрытость «Опус Деи» способствовали определенному восстановлению позиций Общества Иисуса, что проявилось в назначении в 2006 г. директора Радио Ватикана иезуита Фредерико Ломбарди главой пресс-службы Святого Престола. Но, как признавались некоторые иезуиты, все равно они «не ощущали себя швейцарскими гвардейцами» и не были склонны рассматривать свой традиционный обет верности папе как синоним слепого подчинения. С избранием Францис­ка орден не просто взял реванш, он добился полной победы. Новый папа – гибкий иезуит – подходит к выполнению экуменической миссии идеально. Весь этот непривычный новый стиль поведения понтифика, которым так восхищаются СМИ, с его показной скромностью и демократичностью, неофициальностью и даже запанибратством (взять хотя бы его последний телефонный звонок «старому другу» Николасу минуя секретаря) – это составная часть иезуитской методики поведения, предполагающей максимальное погружение в окружающую реальность. В условиях повсеместного назревания социального взрыва сильным мира сего очень нужен «бедный папа», усыпляющий нравственную бдительность верующих. Главная задача иезуитов – обеспечить укрепление власти транснационального класса собственников путем создания иллюзий его чудесного перерождения в спасителя челове­чества. И пока папа будет создавать «бедную Церковь», богатые должны завершить ограбление народов в целях установления своего тотального господства над миром.

Так что Франциск на Святом Престоле – это и есть soft power по-иезуитски.

Экуменизм: «новый курс» Ватикана или старые игры иезуитов?

В середине апреля в Россию приехал глава Папского совета по содействию христианскому единству кардинал Курт Кох, который о цели своей поездки еще в марте заявил следующее: «Отношения между Москвой и Римом, без сомнения, стали лучше, чем в прошлом, хотя некоторые вопросы еще остаются открытыми и из Москвы пока поступает мало сигналов о готовности к встрече между патриархом Кириллом и папой Франциском. Но все будет зависеть от того, удастся ли углубить экуменические отношения и диалог. И конечно, этому послужит мой визит в Санкт-Петербург и в Москву в конце апреля, чтобы осуществить последующие шаги».

Что это значит для нас сегодня?

Напомним, что курс на активный экуменический диалог и на достижение «единства всех христиан» Святой Престол начал проводить со времен II Ватиканского собора. Но сегодня, как указал кардинал Кох в своей недавней статье в Osservatore Romano, центральный вопрос экуменического диалога заключается в том, что «различные экклесиологии обладают разными понятиями экуменизма», «нет согласия в том, что означает экуменизм и в чем его цель». «Мы часто не знаем, чего хотим от экуменизма и чего нужно от него ждать». Все это результат плюрализма эпохи Постмодерна. Поэтому, чтобы избежать отдаления друг от друга, «необходимо вновь поразмышлять о конечной цели экуменического пути в свете веры». В связи с этим Кох поясняет, что если сейчас экуменизм рассматривается самое большее как «толерантное признание различий друг друга», то христианский взгляд требует признания единства: «Единство было и остается основополагающей категорией христианской веры».

Однако Кох лукавит, не поясняя, как Святой Престол понимает такое «единство». Но об этом хорошо сказано в документах II Ватиканского собора и в последующих декларациях Католической церкви. Так, в догматической конституции собора о Церкви (Lumen gentium) говорится, что Церковь Христова «пребывает в католической Церкви, управляемой преемником Петра и епископами в общении с ним». В ней повторяется «учение об установлении, непрерывности, значении и смысле священного первенства римского понтифика и о его безошибочном учительстве» и утверждается, что «в силу своей должности, то есть как наместник Христа и пастырь всей Церкви, римский понтифик обладает в Церкви полной, верховной и универсальной властью». А далее излагается экуменическая концепция католицизма, в соответствии с которой «те, которые веруют во Христа и должным образом приняли крещение, находятся в известном общении с Католической церковью, пусть даже неполном, а полное общение возможно только с признанием власти преемника Петра, то есть понтифика Рима».

То же положение подтверждает и документ конгрегации доктрины веры 2007 г. «Ответы на вопросы, касающиеся некоторых аспектов католи­чес­кой доктрины». В нем утверждается, что единая Церковь Христова «пребывает в Католической церкви, управляемой преемником Петра и епископами в общении с ним», ей вверена «полнота благодати и истины». В то же время в других Церквах и церковных сообществах, не пребывающих в полном общении с Католической церковью, Церковь присутствует и действует благодаря только некоторым элементам истины и святости. В отношении Православных церквей сказано, что хотя они и обладают истинными таинствами и достойны называться «отдельными или поместными Церквами», но суть их «страдает от некоего недостатка», поскольку «общение с Католической церковью, видимым главой которой является римский епископ – преемник Петра», – по причине разделения между христианами встречает препятствия.

Так что если без лукавства, то подлинное единство христиан, в соответствии с учением Святого Престола, возможно только при условии признания Православными церквами римского папы как преемника Петра и главы Христианской церкви. Это есть и цель, и содержание предлагаемого Кохом единства.

Между тем, несмотря на все усилия Ватикана, по признанию самого Коха, «цель экуменизма не достигнута», и на пути православно-католичес­кого диалога католики встречают трудности. Еще в конце 2011 г., говоря о его состоянии, Кох отметил, что с 2005 г. участники этого диалога обсуждают проблему первенства, поскольку Церковь нуждается в «первенствующем», но так и не смогли продвинуться вперед. Главная причина этого, по его мнению, «в разделении в самом православии». Поэтому такое большое значение Ватикан придает проблеме созыва всеправославного собора, на который он возлагает большие надежды, считая, что собор утвердит первенство константинопольского патриарха, уже готового признать папский примат. Как заявил Кох в интервью в январе 2013 г., «я слежу за развитием этого вопроса с большой симпатией, потому что убежден: если дело дойдет до открытия всеправославного собора, то это станет также большим подспорьем для экуменического диалога с нами».

Именно в целях ускорения данного процесса Святому Престолу и понадобилось вновь «поразмышлять о конечной цели экуменического пути», акцент здесь переносится на «молитву о единстве». С попыток добиться формального признания главенства понтифика Ватикан перешел к более гибкой форме поиска «единства». Теперь его будут продвигать не путем дипломатии, богословских диалогов и формальных договоренностей, а, как выразился Кох, на человеческом, дружеском, духовном уровне. «В будущее нас поведет не экуменизм “на бумаге”, но единство жизни», – заявил он. На одной из католических конференций было даже сформулировано понятие «низовой экуменизм», что означает контакты между рядовыми священниками, общинами и простыми верующими.

С этой же целью в октябре 2012 г. по случаю 50-летия II Ватиканского собора Бенедикт ХVI объявил Год веры – событие, которое наравне с Неделей молитв о единстве христиан (18–25 января) Кох выделил в качестве центрального: «Тем, что нас объединяет больше всего, является таинство крещения, признанное всеми, и апостольское исповедание веры. В этом смысле Год веры – это большой стимул для поиска корней экуменизма, которые находятся именно в вере».

Так что Ватикан не станет теперь так явно навязывать нам обсуждение богословских вопросов, он будет пытаться объединить нас в христианской молитве. В этом – пафос «нового курса». Но парадокс в том, что провозгласивший его папа никак не подходил для его претворения в жизнь. Ратцингер – теолог-доктринер, придерживающийся четких догматических положений и жестких церковных правил. А тут нужен новый революционный подход, осилить который может только тонкий ловец человеческих душ. И у власти оказывается виртуозный папа-иезуит, специалист по экуменической открытости, межрелигиозному диалогу, способный воспринять любую культуру и молиться везде и с каждым.


Но к православию это имеет особое отношение. Как подчеркнул Кох, «в православии богословие находит конкретное воплощение в богослужении, lex orandi – lex credendi (закон молитвы – закон веры. – О.Ч.)». А ведь новый папа – специалист по восточному обряду, бывший ординарий униатов Аргентины, воспитанник священника-галичанина Степана Чмиля. Как отметил стажировавшийся у него нынешний глава украинских униатов Святослав Шевчук, «он хорошо знает наш обряд и даже помнит нашу литургию», «знает нашу духовность». Таким же хорошим специалистом по восточному обряду является и иезуит Милан Жуст – сотрудник Папского совета по содействию христианскому единству, отвечающий за отношения с Православными церквами стран Восточной Европы и Грузии. Получив образование в Католическом университете и в православном Свято-Сергиевском богословском институте в Париже, он хорошо изучил православие. Его докторская диссертация была посвящена о. Павлу Флоренскому. Однако о «глубине» проникновения Жуста в понимание православной духовности очень хорошо свидетельствует следующее его заключение: «Не стоит противопоставлять духовность Игнатия Лойолы православной традиции». Конечно, найти общее в идеях ярого паписта, учившего «повиноваться старшему, как труп, который можно переворачивать во всех направлениях, как шар из воска, который можно видоизменять и растягивать во всех направлениях», и в мистике православных святых мог только представитель просвещенного иезуитизма.

Именно Жусту поручена особая миссия по достижению православно-католического «духовного единения», и здесь он добился определенных успехов. Показательно, что если в конце 90-х, по признанию Жуста, его не пустили в Московскую духовную академию, а в других местах принимали явно неохотно, теперь обстановка изменилась. В 2010 г. он посетил Общецерковную аспирантуру и докторантуру имени святых равноапостольных Кирилла и Мефодия, где, как заявил митрополит Иларион, создается «новое поколение священнослужителей». Здесь он прочел лекцию «Папский совет по содействию христианскому единству и православно-католический диалог», после которой состоялись «увлекательная беседа» и «плодотворный обмен мнениями» со слушателями. В марте 2011 г. он сопровождал Курта Коха в его поездке в Россию. А в марте 2012 г. совместно с руководителем проуниатского центра Istina Иасинтом Дестивелем прибыл в Санкт-Петербург, где встречался с православными иерархами и священнослужителями и посетил Санкт-Петербургскую духовную академию, а затем присутствовал на литургии.

В ходе встречи ректор академии епископ Амвросий Гатчинский поблагодарил Жуста за поддержку петербургских православных студентов, обучавшихся в Риме, и обсудил возможность дальнейших стажировок православных семинаристов и священников в католических учебных заведениях. А Жуст в свою очередь обратился с просьбой рассмотреть возможность обучения католических студентов в санкт-петербургских духовных школах. Вот так «объединяют» православную и католическую духовность, подготавливая «единство в молитве».

Иезуитские корни «нового курса» Коха совершенно очевидны. Он повторяет Жуста, по мнению которого главная проблема в отношениях с православными не в существующих разногласиях и не в разнице в обрядах, а в слабости веры. Но об ответственности папства за оскудение веры на Западе Жуст, естественно, молчит, так же как молчит он и о том, что именно сила веры православных «мешает» им принять Католическую церковь как «сестринскую». Задача иезуитов – привести нашу веру в соответствие с верой католиков, для чего и применяются проверенные веками приемы. Жуст указывает: «То, что нам нужно в первую очередь, – это общение на пастырском уровне, а не только на богословском или иерархическом. Тогда возникает доверие. Всегда можно найти цитату из Писания или отцов, чтобы обвинить другого. Если же есть доверие, то всегда можно найти цитату, чтобы другого оправдать». Это и есть иезуитская мораль – теория оправдания, или теория пробабилизма, в соответствии с которой всякое действие может быть совершено и не будет противно нравственным законам, если в оправдание его можно представить мнение какого-либо авторитетного богослова.

Но какова же цель достижения доверия? Жуст этого и не скрывает, прямо указывая, что через процесс общения и взаимного узнавания в обеих Церквах готовится почва для судьбоносных решений: «Для нас важно, чтобы принятие совместных документов или возможная будущая встреча папы и патриарха не вызывали серьезных протестов. Но пока протесты есть, я первый скажу, что скорее всего время еще не пришло». Вот и вырисовывается логика иезуитов: цель превращается в средство, так как укрепление веры оказывается необходимо, чтобы подготовить встречу между папой и патриархом. Ну а сама встреча должна обеспечить то самое «христианское единство», ту самую «полноту вселенскости», которые только и возможны с признанием римского понтифика главой Церкви.

Иезуитизм, как всегда, совершает идейную подмену, пытаясь примирить непримиримое. Игнорируя богословские расхождения, он отделяет догматику от мистики, в то время как христианство являет собой уникальный пример органи­чес­кой связи всех трех проявлений религиозной жизни – догмата, этики и мистики. Если устранить одну из этих черт из общего учения, оно будет искажено.

Эта мысль с необычайной ясностью и простотой выражена у преподобного Симеона Нового Богослова: «Только тот ум, который соединяется с Богом посредством веры (догмат) и познает Его через делание заповедей (этика), только такой наивернейший сподобляется видеть Его и созерцательно (мистика)». Так же ясно написано об этом и преподобным Исааком Сириным: «Естественное виˆдение, то есть различение добра и зла, вложенное в природу нашу Богом, само убеждает нас в том, что должно веровать Богу, приведшему нас в бытие (догмат); а вера производит в нас страх; страх же понуждает нас к покаянию и деланию (этика). Так дается человеку духовное ведение, то есть ощущение тайн, которое рождает веру истинного созерцания (мистика)».

Что же касается католицизма, допустившего отступления и в догматике, и в сотериологии, и в учении о таинствах, и многие другие, оно давно определяется православием как ересь. Напомним слова наших святых отцов.

Святитель Игнатий (Брянчанинов): «Папизм – так называется ересь, объявшая Запад, от которой произошли, как от древа ветви, различные протес­тантские учения. Папизм присваивает папе свойства Христа и тем отвергает Христа. Некоторые западные писатели почти явно произнесли это отречение, сказав, что гораздо менее грех – отречение от Хрис­та, нежели грех отречения от папы. Папа есть идол папис­тов, он – божество их. По причине этого ужасного заблуждения благодать Божия отступила от папистов; они преданы самим себе и сатане – изобретателю и отцу всех ересей, в числе прочих и папизма. В этом состоянии омрачения они исказили некоторые догматы и таинства, а Божественную Литургию лишили ее существенного значения, выкинув из нее призывание Святого Духа и благословение предложенных хлеба и вина, при котором они пресуществляются в Тело и Кровь Христовы. <…> Никакая ересь не выражает так открыто и нагло непомерной гордости своей, жестокого презрения к человекам и ненависти к ним».

Святитель Феофан Затворник: «Латинская церковь есть апостольского происхождения, но отступила от апостольских преданий и повредилась. Главный ее грех – страсть ковать новые догматы. <…> Латиняне повредили и испортили Святую Веру, Святыми Апостолами преданную. <…> Верить по-латински <…> есть уклонение от Церкви, ересь».

Преподобный Иустин (Попович): «Христа оттеснили на Небо, а на Его место поставили “наместника” – папу; Богочеловека заменили человеком, а любовь – систематичес­ким устранением, уничтожением всего, что не поклоняется папе, даже и через насильственный перевод в папскую веру и сжигание “грешников во славу кроткого и благого Господа Иисуса”».