Но к православию это имеет особое отношение. Как подчеркнул Кох, «в православии богословие находит конкретное воплощение в богослужении, lex orandi – lex credendi (закон молитвы – закон веры. – О.Ч.)». А ведь новый папа – специалист по восточному обряду, бывший ординарий униатов Аргентины, воспитанник священника-галичанина Степана Чмиля. Как отметил стажировавшийся у него нынешний глава украинских униатов Святослав Шевчук, «он хорошо знает наш обряд и даже помнит нашу литургию», «знает нашу духовность». Таким же хорошим специалистом по восточному обряду является и иезуит Милан Жуст – сотрудник Папского совета по содействию христианскому единству, отвечающий за отношения с Православными церквами стран Восточной Европы и Грузии. Получив образование в Католическом университете и в православном Свято-Сергиевском богословском институте в Париже, он хорошо изучил православие. Его докторская диссертация была посвящена о. Павлу Флоренскому. Однако о «глубине» проникновения Жуста в понимание православной духовности очень хорошо свидетельствует следующее его заключение: «Не стоит противопоставлять духовность Игнатия Лойолы православной традиции». Конечно, найти общее в идеях ярого паписта, учившего «повиноваться старшему, как труп, который можно переворачивать во всех направлениях, как шар из воска, который можно видоизменять и растягивать во всех направлениях», и в мистике православных святых мог только представитель просвещенного иезуитизма.
Именно Жусту поручена особая миссия по достижению православно-католического «духовного единения», и здесь он добился определенных успехов. Показательно, что если в конце 90-х, по признанию Жуста, его не пустили в Московскую духовную академию, а в других местах принимали явно неохотно, теперь обстановка изменилась. В 2010 г. он посетил Общецерковную аспирантуру и докторантуру имени святых равноапостольных Кирилла и Мефодия, где, как заявил митрополит Иларион, создается «новое поколение священнослужителей». Здесь он прочел лекцию «Папский совет по содействию христианскому единству и православно-католический диалог», после которой состоялись «увлекательная беседа» и «плодотворный обмен мнениями» со слушателями. В марте 2011 г. он сопровождал Курта Коха в его поездке в Россию. А в марте 2012 г. совместно с руководителем проуниатского центра Istina Иасинтом Дестивелем прибыл в Санкт-Петербург, где встречался с православными иерархами и священнослужителями и посетил Санкт-Петербургскую духовную академию, а затем присутствовал на литургии.
В ходе встречи ректор академии епископ Амвросий Гатчинский поблагодарил Жуста за поддержку петербургских православных студентов, обучавшихся в Риме, и обсудил возможность дальнейших стажировок православных семинаристов и священников в католических учебных заведениях. А Жуст в свою очередь обратился с просьбой рассмотреть возможность обучения католических студентов в санкт-петербургских духовных школах. Вот так «объединяют» православную и католическую духовность, подготавливая «единство в молитве».
Иезуитские корни «нового курса» Коха совершенно очевидны. Он повторяет Жуста, по мнению которого главная проблема в отношениях с православными не в существующих разногласиях и не в разнице в обрядах, а в слабости веры. Но об ответственности папства за оскудение веры на Западе Жуст, естественно, молчит, так же как молчит он и о том, что именно сила веры православных «мешает» им принять Католическую церковь как «сестринскую». Задача иезуитов – привести нашу веру в соответствие с верой католиков, для чего и применяются проверенные веками приемы. Жуст указывает: «То, что нам нужно в первую очередь, – это общение на пастырском уровне, а не только на богословском или иерархическом. Тогда возникает доверие. Всегда можно найти цитату из Писания или отцов, чтобы обвинить другого. Если же есть доверие, то всегда можно найти цитату, чтобы другого оправдать». Это и есть иезуитская мораль – теория оправдания, или теория пробабилизма, в соответствии с которой всякое действие может быть совершено и не будет противно нравственным законам, если в оправдание его можно представить мнение какого-либо авторитетного богослова.
Но какова же цель достижения доверия? Жуст этого и не скрывает, прямо указывая, что через процесс общения и взаимного узнавания в обеих Церквах готовится почва для судьбоносных решений: «Для нас важно, чтобы принятие совместных документов или возможная будущая встреча папы и патриарха не вызывали серьезных протестов. Но пока протесты есть, я первый скажу, что скорее всего время еще не пришло». Вот и вырисовывается логика иезуитов: цель превращается в средство, так как укрепление веры оказывается необходимо, чтобы подготовить встречу между папой и патриархом. Ну а сама встреча должна обеспечить то самое «христианское единство», ту самую «полноту вселенскости», которые только и возможны с признанием римского понтифика главой Церкви.
Иезуитизм, как всегда, совершает идейную подмену, пытаясь примирить непримиримое. Игнорируя богословские расхождения, он отделяет догматику от мистики, в то время как христианство являет собой уникальный пример органической связи всех трех проявлений религиозной жизни – догмата, этики и мистики. Если устранить одну из этих черт из общего учения, оно будет искажено.
Эта мысль с необычайной ясностью и простотой выражена у преподобного Симеона Нового Богослова: «Только тот ум, который соединяется с Богом посредством веры (догмат) и познает Его через делание заповедей (этика), только такой наивернейший сподобляется видеть Его и созерцательно (мистика)». Так же ясно написано об этом и преподобным Исааком Сириным: «Естественное виˆдение, то есть различение добра и зла, вложенное в природу нашу Богом, само убеждает нас в том, что должно веровать Богу, приведшему нас в бытие (догмат); а вера производит в нас страх; страх же понуждает нас к покаянию и деланию (этика). Так дается человеку духовное ведение, то есть ощущение тайн, которое рождает веру истинного созерцания (мистика)».
Что же касается католицизма, допустившего отступления и в догматике, и в сотериологии, и в учении о таинствах, и многие другие, оно давно определяется православием как ересь. Напомним слова наших святых отцов.
Святитель Игнатий (Брянчанинов): «Папизм – так называется ересь, объявшая Запад, от которой произошли, как от древа ветви, различные протестантские учения. Папизм присваивает папе свойства Христа и тем отвергает Христа. Некоторые западные писатели почти явно произнесли это отречение, сказав, что гораздо менее грех – отречение от Христа, нежели грех отречения от папы. Папа есть идол папистов, он – божество их. По причине этого ужасного заблуждения благодать Божия отступила от папистов; они преданы самим себе и сатане – изобретателю и отцу всех ересей, в числе прочих и папизма. В этом состоянии омрачения они исказили некоторые догматы и таинства, а Божественную Литургию лишили ее существенного значения, выкинув из нее призывание Святого Духа и благословение предложенных хлеба и вина, при котором они пресуществляются в Тело и Кровь Христовы. <…> Никакая ересь не выражает так открыто и нагло непомерной гордости своей, жестокого презрения к человекам и ненависти к ним».
Святитель Феофан Затворник: «Латинская церковь есть апостольского происхождения, но отступила от апостольских преданий и повредилась. Главный ее грех – страсть ковать новые догматы. <…> Латиняне повредили и испортили Святую Веру, Святыми Апостолами преданную. <…> Верить по-латински <…> есть уклонение от Церкви, ересь».
Преподобный Иустин (Попович): «Христа оттеснили на Небо, а на Его место поставили “наместника” – папу; Богочеловека заменили человеком, а любовь – систематическим устранением, уничтожением всего, что не поклоняется папе, даже и через насильственный перевод в папскую веру и сжигание “грешников во славу кроткого и благого Господа Иисуса”».
