Нельзя забывать, что суть иезуитизма – в его фарисействе, в его приспособительной морали, которая приучает верующих под видом исполнения нравственного закона, в сущности, нарушать его. Очень показательна в этом отношении беседа нынешнего «черного папы» иезуитов испанца Николаса в студии сибирского католического телевидения «Кана», в которой он рассказывал о сути служения иезуитов в современном светском обществе. Николас долгие годы работал в Японии, он является активным сторонником сближения разных культур и особое внимание уделяет Востоку. В своем выступлении он даже не упомянул имени Христа, зато подчеркнул необходимость «контекстуализации» и «инкультурации» благовествования, которые являются его главными формами, способствующими диалогу с разными культурами. Поскольку именно в этом диалоге идет «поиск полноты истины», как к этому призывает римский папа. Сказал Николас и о необходи­мости свидетельствования и веры, только свидетельствовать надо о том, что «наша жизнь – это жизненные реалии», а верить следует в «возможность сохранять полноту человеческой жизни». Наконец, поскольку главную роль играет тот факт, что мы находимся в глобализированном, многообразном и взаимосвязанном мире, этот мир, по мнению Николаса, нуждается в такой системе управления, которая будет эффективна непосредственно сегодня.

Подобная «гибкая» позиция иезуитов осложняла их отношения с Бенедиктом ХVI, который предпочитал опираться на консервативную конгрегацию «Легионеры Христа». Иезуиты же оставались на втором плане. Известно даже, что были составлены своего рода черные списки 250 иезуитских теологов, которым было запрещено преподавать в некоторых университетах. И только падение авторитета «Легионеров Христа» вследствие указанного выше скандала и усугубляющаяся закрытость «Опус Деи» способствовали определенному восстановлению позиций Общества Иисуса, что проявилось в назначении в 2006 г. директора Радио Ватикана иезуита Фредерико Ломбарди главой пресс-службы Святого Престола. Но, как признавались некоторые иезуиты, все равно они «не ощущали себя швейцарскими гвардейцами» и не были склонны рассматривать свой традиционный обет верности папе как синоним слепого подчинения. С избранием Францис­ка орден не просто взял реванш, он добился полной победы. Новый папа – гибкий иезуит – подходит к выполнению экуменической миссии идеально. Весь этот непривычный новый стиль поведения понтифика, которым так восхищаются СМИ, с его показной скромностью и демократичностью, неофициальностью и даже запанибратством (взять хотя бы его последний телефонный звонок «старому другу» Николасу минуя секретаря) – это составная часть иезуитской методики поведения, предполагающей максимальное погружение в окружающую реальность. В условиях повсеместного назревания социального взрыва сильным мира сего очень нужен «бедный папа», усыпляющий нравственную бдительность верующих. Главная задача иезуитов – обеспечить укрепление власти транснационального класса собственников путем создания иллюзий его чудесного перерождения в спасителя челове­чества. И пока папа будет создавать «бедную Церковь», богатые должны завершить ограбление народов в целях установления своего тотального господства над миром.

Так что Франциск на Святом Престоле – это и есть soft power по-иезуитски.

Экуменизм: «новый курс» Ватикана или старые игры иезуитов?

В середине апреля в Россию приехал глава Папского совета по содействию христианскому единству кардинал Курт Кох, который о цели своей поездки еще в марте заявил следующее: «Отношения между Москвой и Римом, без сомнения, стали лучше, чем в прошлом, хотя некоторые вопросы еще остаются открытыми и из Москвы пока поступает мало сигналов о готовности к встрече между патриархом Кириллом и папой Франциском. Но все будет зависеть от того, удастся ли углубить экуменические отношения и диалог. И конечно, этому послужит мой визит в Санкт-Петербург и в Москву в конце апреля, чтобы осуществить последующие шаги».

Что это значит для нас сегодня?

Напомним, что курс на активный экуменический диалог и на достижение «единства всех христиан» Святой Престол начал проводить со времен II Ватиканского собора. Но сегодня, как указал кардинал Кох в своей недавней статье в Osservatore Romano, центральный вопрос экуменического диалога заключается в том, что «различные экклесиологии обладают разными понятиями экуменизма», «нет согласия в том, что означает экуменизм и в чем его цель». «Мы часто не знаем, чего хотим от экуменизма и чего нужно от него ждать». Все это результат плюрализма эпохи Постмодерна. Поэтому, чтобы избежать отдаления друг от друга, «необходимо вновь поразмышлять о конечной цели экуменического пути в свете веры». В связи с этим Кох поясняет, что если сейчас экуменизм рассматривается самое большее как «толерантное признание различий друг друга», то христианский взгляд требует признания единства: «Единство было и остается основополагающей категорией христианской веры».

Однако Кох лукавит, не поясняя, как Святой Престол понимает такое «единство». Но об этом хорошо сказано в документах II Ватиканского собора и в последующих декларациях Католической церкви. Так, в догматической конституции собора о Церкви (Lumen gentium) говорится, что Церковь Христова «пребывает в католической Церкви, управляемой преемником Петра и епископами в общении с ним». В ней повторяется «учение об установлении, непрерывности, значении и смысле священного первенства римского понтифика и о его безошибочном учительстве» и утверждается, что «в силу своей должности, то есть как наместник Христа и пастырь всей Церкви, римский понтифик обладает в Церкви полной, верховной и универсальной властью». А далее излагается экуменическая концепция католицизма, в соответствии с которой «те, которые веруют во Христа и должным образом приняли крещение, находятся в известном общении с Католической церковью, пусть даже неполном, а полное общение возможно только с признанием власти преемника Петра, то есть понтифика Рима».

То же положение подтверждает и документ конгрегации доктрины веры 2007 г. «Ответы на вопросы, касающиеся некоторых аспектов католи­чес­кой доктрины». В нем утверждается, что единая Церковь Христова «пребывает в Католической церкви, управляемой преемником Петра и епископами в общении с ним», ей вверена «полнота благодати и истины». В то же время в других Церквах и церковных сообществах, не пребывающих в полном общении с Католической церковью, Церковь присутствует и действует благодаря только некоторым элементам истины и святости. В отношении Православных церквей сказано, что хотя они и обладают истинными таинствами и достойны называться «отдельными или поместными Церквами», но суть их «страдает от некоего недостатка», поскольку «общение с Католической церковью, видимым главой которой является римский епископ – преемник Петра», – по причине разделения между христианами встречает препятствия.

Так что если без лукавства, то подлинное единство христиан, в соответствии с учением Святого Престола, возможно только при условии признания Православными церквами римского папы как преемника Петра и главы Христианской церкви. Это есть и цель, и содержание предлагаемого Кохом единства.

Между тем, несмотря на все усилия Ватикана, по признанию самого Коха, «цель экуменизма не достигнута», и на пути православно-католичес­кого диалога католики встречают трудности. Еще в конце 2011 г., говоря о его состоянии, Кох отметил, что с 2005 г. участники этого диалога обсуждают проблему первенства, поскольку Церковь нуждается в «первенствующем», но так и не смогли продвинуться вперед. Главная причина этого, по его мнению, «в разделении в самом православии». Поэтому такое большое значение Ватикан придает проблеме созыва всеправославного собора, на который он возлагает большие надежды, считая, что собор утвердит первенство константинопольского патриарха, уже готового признать папский примат. Как заявил Кох в интервью в январе 2013 г., «я слежу за развитием этого вопроса с большой симпатией, потому что убежден: если дело дойдет до открытия всеправославного собора, то это станет также большим подспорьем для экуменического диалога с нами».

Именно в целях ускорения данного процесса Святому Престолу и понадобилось вновь «поразмышлять о конечной цели экуменического пути», акцент здесь переносится на «молитву о единстве». С попыток добиться формального признания главенства понтифика Ватикан перешел к более гибкой форме поиска «единства». Теперь его будут продвигать не путем дипломатии, богословских диалогов и формальных договоренностей, а, как выразился Кох, на человеческом, дружеском, духовном уровне. «В будущее нас поведет не экуменизм “на бумаге”, но единство жизни», – заявил он. На одной из католических конференций было даже сформулировано понятие «низовой экуменизм», что означает контакты между рядовыми священниками, общинами и простыми верующими.

С этой же целью в октябре 2012 г. по случаю 50-летия II Ватиканского собора Бенедикт ХVI объявил Год веры – событие, которое наравне с Неделей молитв о единстве христиан (18–25 января) Кох выделил в качестве центрального: «Тем, что нас объединяет больше всего, является таинство крещения, признанное всеми, и апостольское исповедание веры. В этом смысле Год веры – это большой стимул для поиска корней экуменизма, которые находятся именно в вере».

Так что Ватикан не станет теперь так явно навязывать нам обсуждение богословских вопросов, он будет пытаться объединить нас в христианской молитве. В этом – пафос «нового курса». Но парадокс в том, что провозгласивший его папа никак не подходил для его претворения в жизнь. Ратцингер – теолог-доктринер, придерживающийся четких догматических положений и жестких церковных правил. А тут нужен новый революционный подход, осилить который может только тонкий ловец человеческих душ. И у власти оказывается виртуозный папа-иезуит, специалист по экуменической открытости, межрелигиозному диалогу, способный воспринять любую культуру и молиться везде и с каждым.