Есть, например, позиция (Владислав Иноземцев), согласно которой нам следует «“разменять” бессмысленный суверенитет на принадлежность к развитым экономикам, на участие в мировых хозяйственных цепочках, на условия нормального эконо­ми­ческого, социального и интеллектуального разви­тия». Россия должна вступить в ЕС и замкнуть «северное кольцо»: Европа – Россия – Япо­ния – Северная Америка. «Россия и Америка, – пишет Иноземцев, – это две исторические окраины Европы, и все они должны воссоединиться, если хотят сохранить свои цивилизационные коды». Такая концепция, разумеется, может тоже рассматриваться, однако при этом надо постараться заранее предвидеть все последствия «размена бессмысленного суверенитета», среди которых может быть вовсе не благост­ное экономическое процветание, коллективная безопасность и духовный расцвет в общем цивилизационном лоне. Если с точки зрения уже су­ществующих звеньев «северного кольца» российская территория и ее недра очевидно необходимы, то вовсе не очевидно, что участники альянса будут стремиться к сохранению языка, культуры, возможности свободного творческого развития всех россиян в русле собственных традиций. С точки зрения остальных участников «северного кольца» обеспечение подобного существования россиян не оправдано ни экономически, ни политически. Экономичес­ки – это непроизводительные затраты на содержание ничего полезного для остальных не производящего населения, а политически – это угроза возникновения альтернативных моделей развития, к чему Россия и населяющие ее народы весьма склонны и уже вкусили опыт проектирования и воплощения собственного будущего. «Дорогие россияне» смогут, паче чаяния, додуматься до новых моделей социального государства, не будут признавать и применять в своей жизни «права человека», «права меньшинств», «общечеловеческие ценности» и прочее, составляющее важный инструмент управления ими. Поэтому при разумном и ответственном проектировании «северного кольца» придется как-то «стерилизовать» необходимую массу россиян и в качественном, и в количественном отношении. Часть россиян сегодня не просто готова, но уже вписалась в западный проект – эта часть, как «товарищ Кац» из последней кинокомедии Гайдая, «предлагает сдаться». Другую часть можно «переделать», а вот остальных – уж извините, придется «стерилизовать». Насколько неотвратимы подобные последствия? Какая группировка среди строителей «кольца» – ежели таковые существуют – победит: настроенная «гуманистически» по отношению к народам «кольца» или «рационалистически»? Ответ неясен, а это означает неприемлемый уровень тревоги. В любом случае мы можем и должны задать самим себе вопрос: может ли Россия рассматривать вариант участия в «северном кольце» без подобных для себя последствий, не поступаясь базовыми ценностями бытия? На наш взгляд, может лишь теоретически, хотя сегодня нет ни самой стратегии, ни намерений по ее разработке, ни ресурсов – природных, экономических, политических, интеллектуальных – для «естественного» воплощения подобной стратегии. Все эти ресурсы надо изыскивать и наращивать, чего, собственно, никто не делает. В том виде, в каком этот «проект» преподносится и пропагандируется сегодня, он не несет в себе ничего, кроме желания поскорее «сдать» Россию Америке и получше лично устроиться в будущем «кольце».

Творческие и политические силы заняты обсуждением и других возможных проектов управления судьбой страны. Среди них вступление России в евро-азиатские международные альянсы, превращение России в процветающий «мост между Востоком и Западом», «между Европой и Азией», поиск моделей «альтернативной глобализации», ожидание прихода нового экономического цикла и своевременное оседлание очередного уклада, упование на благоприятное расположение планет и наступление «эры процветания»… Некоторые из этих «проектов» следует отнести к жанру фэнтези, в то же время другие надо рассматривать и анализировать как вполне рациональные модели. При этом важно не упустить из виду анализ социокультурных взаимодействий и порождаемых ими единений или конфликтов систем ценностей, не просмотреть грань допустимого в расплате духовным за материальное.

В этом смысле представляется не только предпочтительным, но единственно возможным направлением поиска взаимовыгодных интеграционных направлений развитие и углубление всех видов связей как с Европой, так и с Азией, стремление к формированию политико-экономического альянса планетарной значимости, способного сохранить культурно-истори­ческую идентичность участников, поддержать при этом наращивание ими экономи­ческой мощи, политической независимости и способности к дальнейшему самостоятельному развитию. Предпосылки для такого альянса имеются как в самой истории мирового развития и взаимовлияния культур, так и в экономической целесообразности. При этом роль России не должна сводиться к функции «моста» между Европой и Китаем. Россия в этой конфигурации может и должна сыграть роль генератора и строителя новой модели социаль­но-политического и экономичес­кого устройства, в которой будет воплощен ее собственный опыт и опыт других стран.

Так что же делать той части общества, которая отрицает доминирующую по факту ОП-практику, не хочет принимать постмодернистскую ценностную размазню вместо все еще существующего национального ценностного ядра? Мы считаем, что надо шаг за шагом, пядь за пядью отвоевывать занятое «противником» информационное пространство, стремясь хотя бы к равновесию ценностной палитры. Именно информационное пространство сегодня практически полностью контролируется приверженцами чуждых нам ценностей. Это относится ко всем информационным разделам – от «политики» до «спорта» – и ко всем каналам распространения информации. Нам ежедневно и ежечасно навязывается повестка дня в выпусках новостей, нам предписывают о чем думать, про что говорить, что смотреть, что читать, чем восхищаться, а что осуждать. Если в экспертно-аналитическом поле альтернативные доминирующей идеологии точки зрения присутствуют (вырабатываются и публикуются мнения, оценки, исследования, проводятся конференции и форумы), то в общедоступное информационное поле сведения об этом просачиваются с трудом. А ведь именно общедоступное информационное поле формирует общественное мнение. Поэтому нет оснований оценивать роль научно-экспертного сообщества как значимую. Практическая политика, осуществляемая властной элитой, определяется не научно обоснованными рекомендациями, выявленными в качестве наилучших среди многих вариантов стратегии, а конкретными обстоятельствами собственного бытования и присущим элите основным инстинктом – борьбой за удержание и укрепление власти. Научные, экспертные, аналитические и публицистические материалы идут в дело как подспорье, как оправдание или квазиобоснование уже возникших политических намерений или решений. Поэтому нужно не только давать советы власти, не только высказывать недовольство и неприятие чего-либо, но и оказывать прямое воздействие на общественное сознание всеми доступными способами.

Крайне тревожно положение в пространстве культуры: даже не в самом культурном процессе, а в информационном поле, его освещающем. У тех, которые его крепко сегодня удерживают и внедряют в сознание свои ценности, собственные представления о должном, о красоте, об успехе, о надлежащем будущем и о «позорном» прошлом. Здесь налицо практически тотальный контроль со стороны приверженцев ОП-ценностей.

Пространство культуры достаточно явственно структурировано. Мы легко и с высокой степенью точности идентифицируем, скажем, общест­венно-политические и литературно-художественные журналы «по политической принадлежности». Мы ясно видим, какой идеологической линии придерживаются те или иные газеты, теле- и радиоканалы, отдельные передачи, а также информационные агентства, формирующие новостную повестку дня и «раскручивающие звезд». У явления «раскрутки звезд» есть не только очевидная коммерческая мотивация – стать известным, чтобы зарабатывать деньги, – но и политическая, идеологическая. Пространство культуры обладает сильным влиянием на политику, но основную ценность оно представляет само по себе. Это – накопленное национальное достояние, и ценность его – во всех смыслах – определяется тем, чем это достояние наполняется. Важно осознавать, что культурное достояние – это не только картины, книги, музыкальные произведения, фильмы, театральные постановки и т.д. Это прежде всего то, что в головах и сердцах граждан, то, чем они дышат, о чем думают, чему отдают предпочтения, от чего отказываются. Основная битва происходит именно здесь, а не только там, где определяется экономическая политика. Положение может быть улучшено путем настойчивого внедрения в информационную среду своих ценностей, создания альтернативного информационного поля в формате как печатных, так и электронных изданий, каналов, социальных сетей, связанных друг с другом на основе смысловой, ценностной координации. Такая среда и такие издания могли бы выявить, сделать известными образцы подлинной культуры, произведения литературы и искусства, остающиеся сегодня за бортом по воле «неолиберально» мыслящих редакторов, дать толчок появлению новых деятелей той подлинной культуры, которая только способна сберечь наши цен­ности, сделать их опорой формирования идеологии и политики развития. Важная составляющая идеологии развития – целостность позитивного восприятия собственной истории и своего пути. Именно позитивное восприятие собственной истории является фактором развития, а вовсе не смакование ее трагических страниц. Нами накоплен разносторонний опыт, который следует применять на практике для достижения ясно сформулированных целей.

Обозначив лишь некоторые из проблем, связанных с идеологией и ценностями, мы приглашаем авторов и читателей альманаха к дискуссии по затронутым и упущенным вопросам. Мы верим в действенность мысли и слова – тех видов оружия, которыми располагает печатное издание, и в его организующий потенциал.