Вид на Кремль с Большого Москворецкого моста
Вот и получается, что негде гулять, нечем дышать, не на что любоваться. В триаде Витрувия «прочность» применительно к градостроительству означает экологическую устойчивость города как системы, в которой сбалансировано действие природных и антропогенных факторов. Пренебрежение природным фактором грешит исключительной самонадеянностью. Природа сильнее, и организация благополучной жизни людей зависит от постижения и учета ее законов.
Пренебрежение природно-климатическими характеристиками влечет за собой вредное для здоровья людей снижение нормы времени инсоляции жилых квартир. На тех же «основаниях» широко распространилась «стекломания» в архитектуре и чуждая южная, не сезонная, а круглогодичная «ларечность» в организации торговли северного города, вызывающая не только сочувствие к продавцам и покупателям, но и ненужные энергозатраты.
Архитектурно-художественный, стилистический аспект поражает своей беспомощностью и напоминает ситуацию, в которой при свободе слова сказать нечего, часто получается, кукарекая, только «петуха пустить».
Размещение высоких и очень (избыточно) высоких зданий не подчинено идее развития композиции города и его частей, имеет случайный характер, часто разрушающий уже сложившиеся ансамбли. А ведь есть хрестоматийный пример размещения высотных зданий в Москве почти 70 лет назад, сразу после войны.
Сегодня еще сохранился «сторублевый вид» – панорама Кремля и города с Большого каменного моста, а вот не менее важная панорама с Москворецкого моста изуродована строительством комплекса на Пресне, не говоря уже о других – менее заметных, но тоже случайных – постройках. Высотный жилой дом в Чапаевском переулке на «Соколе» мало того, что уничтожил половину парка с регбийным полем, он еще к тому же оказался огромным, но, увы, случайным элементом в пространственной композиции района и города. Так же непреднамеренно над главным фасадом Малого театра гордо реет надпись «Ararat hyatt».
Можно продолжать приводить подобные примеры. Они особенно удивляют потому, что ландшафтно-визуальный анализ обязателен, он предшествует проектированию зданий и сооружений в Москве. Разрушительные для композиции города последствия строительства отражают в числе прочего и качество этого ландшафтно-визуального анализа, лишенного продуманных критериев и обоснованной методики.
Эклектика закономерна для архитектуры безвременья, для подлых времен. Однако и в этих исторических условиях удивляет агрессивность стилистической немощи. Это не только агрессия самоутверждения дурновкусия, но и агрессия отрицания предшествующих исторически значимых стилевых направлений. Мало появления золотых (по затратам) уродов и уродцев – таких, как дом у Патриарших, присвоивший их имя, торговые центры у двух вокзалов – Курского и Киевского, новое здание гостиницы «Интурист» на Тверской, здание в начале Арбата напротив «Праги», последняя пристройка к ЦУМу, жилой дом с какими-то рожками-башенками на Кутузовском, стеклянное ущелье – фон, подавляющий красивую церковь напротив Белорусского вокзала. Несть им числа, вплоть до мелочи – ротонды на площади Никитских ворот. Строительство всего подобного сопровождается сносом или доведением до внешней целесообразности сноса построек всех периодов развития советской архитектуры: и блистательных 20-х – начала 30-х, и высокопрофессиональных пред- и послевоенных, и рациональных 60-х, и действительно отразивших уверенный рост благосостояния 70-х – 80-х.
В этом отношении характерна замена здания гостиницы «Интурист» на Тверской на худшее. Прежнее сооружение, по крайней мере, внятно отражало свое время, его предпочтения, вкусы – в конечном счете – стиль эпохи. А теперь взгляните на новое здание и попытайтесь ответить на простой вопрос: когда его построили? Вероятно, сразу по завершении строительства гостиницы «Националь» пришел дикарь с калькулятором, воспроизвел рядом ее увеличенный в 2,37 раза фасад, выше него, не утратив аппетита, добавил толстую стеклянную нашлепку, а спереди самостоятельно «сочинил» галерею входа. Отдельные элементы этой «композиции» имеют приличные названия – колонны, сандрики, пилястры, – чего категорически нельзя сказать об архитектуре здания в целом.
Гостиница «Риц-Карлтон» на Тверской
Отношение к художественным особенностям городской среды может быть разным, недопустимо лишь пренебрежение стилевым контекстом. Соблюдение этого общего правила градостроительной композиции дает много блестящих образцов. Из лучших – гениальное включение Щусевым здания Мавзолея Ленина в исторический полутысячелетний ансамбль Красной площади. Можно ли в городе таких традиций считать допустимым появление иногда весьма крупных объектов точечной застройки, не создающих нового ансамбля, зато разрушающих сложившуюся градостроительную композицию?
