Альманах РиЭ

Альманах №19

Альманах №18

Альманах №17

Альманах №16

Альманах №15

Семинары ИЦ «Аксиология»

Аксиология и онтология Зла

Манипуляция сознанием

Akashi

Эзотерика вчера и сегодня

Transhumanism

Аксиология трансгуманизма

 

Образ иллюзорной древнеримской республики возникает на страницах произведений Радищева, в «Златой Италии» Пушкина или идеальной республике «Чока» совсем еще юных братьев Муравьевых. Там нет ни господ, ни рабов, ни денег, но повсюду царствуют равенство и свобода. Это родина античных героев. У них учатся жить и умирать доблестно, «по-антич­ному». Им часто подражают буквально: прыгают со стола «в бездну», «как Курций», или жгут руку раскаленной линейкой в подтверждение своих слов, «как Муций Сцевола». Мальчик Никита, будущий декабрист Муравьев, не желая танцевать на детском балу, вопрошает: «Разве Аристид и Катон танцевали?»

Детские впечатления не проходят бесследно. И вот уже взрослый Пушкин восторгается, как прежде восторгался античными героями, вождем греческого освободительного движения Александром Ипсиланти: «Он счастливо начал – и, мертвый или победитель, отныне он принадлежит истории – 28 лет, оторванная рука, цель великодушная! – завидная участь».

Карамзин утверждал, что лучшими нашими воспоминаниями мы обязаны истории. Русские начала XIX века поминали и предпочитали историю античную. Неудивительно поэтому, что приезжая в Италию, они чувствовали себя здесь как дома, как бы переживая минувшее. «Повсюду воспоминания, – пишет Батюшков Карамзину из Неаполя. – Здесь можно читать Плиния, Тацита и Вергилия и ощупью поверять музу истории и поэзии». «Рим мне кажется теперь похожим на дом, в котором мы провели когда-то лучшее время нашей жизни», – вторит Батюшкову Гоголь. И еще: «Мне казалось, что будто я увидел свою родину, в которой несколько лет не бывал я, а в которой жили только мои мысли. Но нет, это все не то, не свою родину, но родину души своей я увидел, где душа моя жила еще прежде меня, прежде чем я родился на свет».

Именно Гоголь Риму древнему в грозном и блестящем величии предпочел Рим «нынешний» в его теперешних развалинах. «Божественная, райская пустыня» – вот Рим Гоголя. Родина «души-христианки», Рим христианский, Рим средневековый, в нем «одном только молятся, в других местах показывают только вид, что молятся».

«Жизни, жизни! Еще бы жизни!»

Главный герой произведения Гоголя «Рим», молодой итальянский князь, уставший от светской и просвещенной жизни «ярмарки Европы» – Парижа, – возвращается домой в Италию, в Рим. Его маршрут повторяет путь Гоголя, а возвращение в Рим становится возвращением самого Гоголя на свою духовную родину, где «целой верстой человек ближе к Богу».

Сойдя с корабля в Генуе, князь идет узкими темными улочками. Отворенные двери церквей, вырывающийся оттуда кадильный дух завораживают его: «Он вспомнил, что уже много лет не был в церкви, потерявшей свое чистое высокое значение в тех умных землях Европы, где он был. Тихо вошел он и стал в молчании на колени у великолепных мраморных колонн, и долго молился, сам не зная за что, молился, что его приняла Италия, что снизошло на него желание молиться, что празднично было у него на душе, и молитва эта, верно, была лучшая».

Но не только особое молитвенное состояние снизошло на Гоголя в Риме. Павел Анненков, который и сам путешествовал по Италии, отмечал, что Гоголь в Риме более чем кто-либо напоминает нам итальянских художников XVI века. Почему? Потому что у Гоголя вера в Создателя идет наравне с верой в человека – свободную личность, превозносимую итальянскими поэтами и художниками эпохи Возрождения. Подобно Алессандро Мандзони в Италии и Шатобриану во Франции, Гоголь возвращает читателя к христианским ценностям. К их числу, безусловно, относятся свобода и возвышающее человека искусство, которые придают благородство и красоту движениям его души. Для Гоголя, несомненно, естественной была связь между преклонением пред красотой и преклонением пред Богом, который и есть красота.

Образы Италии визуальны. Здесь кисть сама просится в руки, и краски ложатся сами собою. По словам Гоголя из письма к Жуковскому, «всякая развалина, колонна, куст, ободранный мальчишка, кажется, воют к вам и просят красок».

Здесь все живительно, и все оживает: «Кажется, как потянешь носом, то по крайней мере 700 ангелов влетают в носовые ноздри», «приходит неистовое желание превратиться в один нос, чтобы не было ничего больше – ни глаз, ни рук, ни ног, кроме одного только большущего носа, у которого бы ноздри были величиною в добрые ведра, чтобы можно было втянуть в себя как можно побольше благовония и весны».

Даже старые развалины кажутся живыми обитателями старинного города. Молодой Сильвестр Щедрин пишет «портрет синьора Колизея». Батюшков «по уши влюбляется» в римский форум. А Гоголь сообщает Марии Балабиной: «Здесь все пребывает в добром здравии – Сан-Пиетро, Монте-Пинчо, Колисей и много других ваших друзей шлют вам привет. Пьяцца Барберини также нижайше вам кланяется. Колисей очень настроен против вашей милости. Из-за этого я к нему не иду, так как он всегда спрашивает: “Скажите-ка мне, дорогой человечище (он всегда зовет меня так), что делает сейчас моя дама синьора Мария? Она поклялась на алтаре любить меня вечно, а между тем молчит и не хочет меня знать, скажите, что же это?” – и я отвечаю: “Не знаю”, а он говорит: “Скажите, почему она больше меня не любит?” – и я отвечаю: “Вы слишком стары, синьор Колисей”. А он, услышав эти слова, хмурит брови, его лоб делается гневным и суровым, а его трещины – эти морщины старости – кажутся мне тогда мрачными и угрожающими, так что я испытываю страх и ухожу испуганный».

Очарованность русской культуры Италией была сродни любви трубадуров, любви издалека, на расстоянии, любви к дальнему и далекому, непостижимому и прекрасному.

По мысли Бердяева, Италия для русских – понятие не географическое, не национально-государственное, а вечный элемент духа, вечное царство человеческого творчества. Нигде русский не чувствует себя так хорошо, так привольно, как в Италии. Здесь, на этом «кладбище вселенной», как скажет Батюшков, где все отошедшее и мертвое есть источник жизни и возрождения души, русскому свободно дышится тем «вольным творческим воздухом», которого ему недостает и который освобождает его от тягостного бремени долга.

И когда «Русь Святая становилась невтерпеж», русские творцы устремлялись прочь, часто в Италию, на время или навсегда, и там лелеяли в своем творчестве «дальнюю» любовь к далекой родине. Незадолго до своего второго отъезда в Италию Гоголь написал: «О России я могу писать только в Риме. Только там она предстоит мне вся, во всей своей громаде». Здесь (или, быть может, там) составлялись «Выбранные места из переписки с друзьями». Здесь мучительно сочинялся, переделывался и сжигался второй том «Мертвых душ».

Был бы без Рима и сам Гоголь, наказывавший сестре передать своему другу Александру Данилевскому, чтобы писал ему почаще, с такими словами: «А вечный адрес мой он знает: Roma»?

Вячеслав Иванов, проживший в эмиграции в Италии до самой смерти в 1949 г., отправляясь в путь, писал: «Туда, туда, где умереть просторней,
где сердца сны – и вздох струны – эфирней». Но не на смерть едет в Рим Иванов: очутившись там, он вдруг после долгого перерыва (правда, «не наˆдолго») ощутил пробуждение поэтического дара от того, что «нагулял себе, несмотря ни на что, запас римского счастья». Для Иванова духовный возврат в Рим был одновременно и восхождением на вершину творчества.

Есть, правда, и другой разворот итальянской «средневековой» темы – готический, инфернальный (опять-таки «если Русь Святая становилась невтерпеж»), виртуозно обыгранный в повести Алексея Константиновича Толстого «Упырь». Сцены сатанинских мистерий в интерьерах палладианского палаццо на озере Комо эхом отдаются в России, где заезжий итальянец, впоследствии утянутый ряженым в домино Вельзевулом в преисподнюю на горе Везувий, отстроил себе дом, который привезенные им «живописцы и ваятели украсили с истинно итальянским вкусом». Может ли священный перезвон колоколов, начатый «полнозвучным ударом» на Иване Великом итальянца Бона Фрязина, развеять это дьявольское наваждение?

Узнаваемая классика

Burj Al Arab 370+

Музыка русских и зарубежных композиторов XIX и XX веков

Burj Al Arab 370+

Произведения Бетховена

Burj Al Arab 370+

Музыка разных столетий: от XVIII до XX

Burj Al Arab 370+

Балетная музыка Чайковского, Адана, Минкуса, Петрова

Календарь РиЭ.
26 октября

События

1815 – Основано литературное общество «Арзамас».

1824 – В Москве официально открылось здание Малого театра.

1930 – В Ленинграде состоялась премьера балета Дмитрия Шостаковича «Золотой век».

В этот день родились:

Доменико Скарлатти (1685–1757) – итальянский композитор и клавесинист.

Василий Васильевич Верещагин (1842–1904) – выдающийся русский живописец и литератор.

Андрей Белый (1880–1934) – русский писатель, поэт, критик.

Дмитрий Михайлович Карбышев (1880–1945) – российский и советский фортификатор, военный инженер.

Николай Леонидович Духов (1904–1964) – советский конструктор бронетехники, ядерного и термоядерного оружия.

 next

@2023 Развитие и экономика. Все права защищены
Свидетельство о регистрации ЭЛ № ФС 77 – 45891 от 15 июля 2011 года.

HELIX_NO_MODULE_OFFCANVAS