III

Перед продолжением размышлений о сложившейся на Украине ситуации и поиске возможного выхода из нее небесполезно ответить на один немаловажный вопрос: «Что ему Гекуба, что он Гекубе?» Иначе: «Зачем нам вообще эта Украина и что нам в ней?» Может, верна политика правящей группы, и в самом деле нечего делать РФ на Украине? Может, и вправду это два совершенно разных государства и два совершенно разных народа, и пусть украинский народ сам решает собственные проблемы?

Не станем распространяться на тему – что есть украинский народ. Такого народа как носителя единой системы смыслов, по сути, не было и нет. Были и пока есть граждане условного государства – Украина. Присутствуют также представители субэтносов – малороссийского и великороссийского, – принадлежащих к суперэтносу – русским. Имеются активные пассионарные представители заканчивающего формироваться галицийского этноса. Украинского же народа как такового нет – как нет и такой формы его существования, как нация. Она не была сформирована, но попытки ее создания продолжаются и вполне могут быть успешными. Но для русских и для России это бедственный результат. Мы также не будем сейчас рассматривать вопрос, что подразумевается под словами «пусть украинский народ сам решает собственные проблемы» и как это можно сделать в настоящей ситуации на Украине. И как это согласуется с украинской политикой США и ЕС. Мы выскажемся только по конкретному вопросу: зачем необходимо присутствие РФ на Украине и до каких пределов это присутствие необходимо и возможно распространить с точки зрения наших исконных имперских интересов.

Для внятного ответа на этот вопрос предварительно надо определить, каковы же цели РФ и основных ее противников на пространстве Украины, о чем кратко уже говорилось выше.

Мы учитываем цели только двух акторов украинской политики – России и Запада. К последнему относим в первую очередь США, а также ЕС. Мы понимаем, что интересы США и ЕС несколько различаются, а часто и сущест­венно. Мы понимаем, что на Украине есть собственные внутренние акторы: правящий режим Киева, галицийские националистические организации, олигархические кланы, великороссы Юга и Востока Украины, малороссы Запорожья, Полесья и Подолья, русины Закарпатья и др. Но интересы большей их части на данном этапе украинского противостояния в целом совпадают с интересами соответственно России или Запада. И аборигенные акторы не самостоятельно, а лишь принимая ту или иную сторону, намереваются достигнуть своих собственных целей.

Базируясь на этих предположениях, мы ограничимся конкретизацией только целей России и Запада. Заметим также, что цели, декларируемые или даже проводимые правящими группами России и Запада, могут не совпадать с действительными целями самих обоих этих субъектов. Мы же исходим из представления, что главная цель любого государства есть максимально длительное и успешное его существование как самостоятельного целого в территориальном и смысловом отношениях.

Стало быть, ближайшие цели России на Украине кратко можно сформулировать следующим образом: создать максимально благоприятные условия на территории нынешней Украины для последующего воссоединения российских земель, разделенных в результате развала СССР, в единое государство.

Ближайшие цели Запада на Украине такие: укрепление и легитимация прозападного антироссийского и антирусского националистического режима на всей территории государства с его последующим использованием для давления на РФ.

Позволительно ли нам, Российской Федерации, как одному из многих государств и России как геополитическому образованию ставить такую цель? Несомненно. И даже необходимо! И на то есть причины.

Прежде всего активное присутствие России на Украине обусловлено значительным количеством там русскоговорящих граждан (до 80 процентов населения): великороссов и малороссов, на протяжении столетий живших в едином государстве и относящихся к русскому суперэтносу, имеющему ныне собственное государство – Российскую Федерацию. Жизненные интересы этих русскоговорящих украинских граждан уже с очевидностью собирается ущемлять февральский режим в Киеве. Поэтому защита здоровья, имущества и традиционного образа жизни русскоязычных граждан Украины является вполне веской причиной активных действий России на Украине. Такая причина существовала все 23 года «незалежности» этого государственного образования, хотя и не в столь радикальном виде. Однако правящая группа РФ ранее ничем, кроме вялых внешнеполитических заявлений, не поддерживала русскоязычных граждан этой страны. В результате попрание их интересов перестало быть латентным, приняло агрессивную форму.

Нужно также говорить и о моральном долге России как преемнице СССР и Российской империи не оставаться безучастной в отношении народа, населяющего Украину. Мы не можем не действовать там и не реагировать на происходящие там события. Отказ от русских Украины – это отказ от самих себя, что неприемлемо для России и грозит нам как целому и как нации метафизической катастрофой.

Защищенное и долгосрочное существование России как государства, как системы, обеспечивающей своим гражданам жизнь, безопасность и процветание, требует возвращения страны к ее исконной форме – империи. И Россия либо начнет силою обстоятельств и целенаправленных собственных усилий движение в этом направлении, либо рано или поздно будет развалена на кучу псевдогосударств и погибнет.

Но Россия не сможет возродиться в полной мере как самостоятельная циви­лизационная целостность – империя – без Украины. Не то чтобы Россия пропадет без Украины, но то, что Россия без Украины слабая и недоде­лан­ная, – непреложная истина. Без Украины России не хватает сердца, а тело с душой, но без сердца всегда полно тоской. Интересы России и Украины как частей исконной территории империи требуют единства. Ведь именно с освоения Новороссии и началась по-настоящему имперская Россия. По сути, Украина – это случайно и временно оказавшаяся отделенной от России часть ее территории. Таковой ее воспринимали и воспринимают как граждане России и Украины, так и противники империи. Потому так истерически Запад и воспринимает возобновившееся движение по сбору земель империи, что чувствует в этом не просто «происки коварного Путина», а течение исторического естественного процесса выздоровления Хартленда, и ему становится страшно.

Сегодня, конечно, Украина может, отделившись, попы­тать­ся искать свой путь, но – как и 300, и 400, и 500 лет назад – она не в состоянии обеспечивать собственную целостность, собственную осо­бую идентичность без опо­ры на Россию.

Украина (Малороссия) как метафизическая сущность сродни такой же сущности, как Россия, и, несомненно, она существует. Недаром как сами малороссы, так и их братья великороссы и бело­россы чувствовали не только единство, но и особенность свою, несводимость друг к дру­гу. Но тут необходимо от­ме­тить один очень важный момент, обычно полностью упускаемый что украинскими политиками, что российс­ки­ми, а именно: как протекал процесс образования Украи­ны-Малороссии и ук­раин­цев- малороссов?

Выросла же, сформировалась малороссийская целостность как таковая на двух основа­ни­ях и под воздействием трех сил. Основания эти суть пра­во­славная вера и русский на­род. Силы же, ковавшие мало­россов, следующие.

Первая сила – это противо­стоя­ние регулярному давле­нию Запада, а именно – по­ль­ской шляхте, австрийским не­мец­ким баронам и Католи­чес­кой церкви. С этой сторо­ны было последовательное, непрерывное, постоянное давление с целью поглотить и подчинить, переделать и вытравить. Борьба велась малороссами на выживание. У них было только два выхода: либо изменить своей сущ­нос­ти, своей вере, в том числе своему языку и культуре, превра­титься в польских холо­пов, а потом просто в поляков, либо выстоять и стать достой­ными воли. Все войны с поля­ка­ми и немцами велись мало­рос­сами за право сохранить собственное «я» – право­славное и русское – и велись по своей воле. Здесь земное и живое – русское православное – сражалось с регулярным и мертвым – немецким, польс­ким, католическим. Здесь ме­чом земным велась война за дух, за свободу духовную.

Вторая сила – борьба с мусуль­манским югом. Крымское ханст­во было не только угро­зой, но и символом противо­стояния малороссов как пра­во­славных христиан иному врагу – Османской империи и вообще исламу как силе, повергшей Второй Рим и посягающей на Третий Рим. Но поскольку долгое время крымские ханы и не помыш­ляли, в отличие от като­лического Запада, о систе­ма­тическом захвате земель вдали от крымских пределов, то здесь противостояние больше напоминало игру и давало возможность показать удаль. Да, игра смертельно опасная. Но набеговая экономика Крымского ханства вполне походила на соответствующие принципы организации За­порожской Сечи. Никто не требовал ни смены веры, ни подчинения своим законам, не навязывал постоянную духовную неволю. Всё зави­село от тебя и от твоих това­рищей. Это была игра на терминаторе, на ничейной тер­ритории. Здесь мечом зем­ным велась война за телесную свободу.

По сути, малороссы в своей непрерывной борьбе пред­ставлялись себе передовым отрядом православного Хрис­то­ва воинства, сдерживавшего натиск впавшего в ересь Запада и хаос мусульманского Юга. В этой бесконечной борьбе им необходимы были опора и тыл – оплот веры и мiра. То, за что можно быть всегда покойным в бурях и сечах, в победе и беде лихой жизни. В душах и умах прос­тых казаков и всего малорос­сийского народа это место заняла третья сила – Московс­кое царство. А с XVIII века – Российская империя. Эта сила всегда воспринималась как дружественная сила и покро­витель, к которому в случае чего всегда можно обратиться. На такую силу всегда можно было положиться, отдохнуть в ней душой. Там находился и земной царь – представитель Царя Небесного. Там храмы белокаменные с золотыми куполами небес, там звон колоколов неземной… Нали­чие за спиной сильного и надеж­ного товарища, едино­верца, родной славянской русской души – России, – от которой точно не будет удара в спину, было важнейшим фактором формирования малороссийского суб­этни­чес­кого сознания. Надо отметить, что элемент воли и бесшабаш­ности, привычка к опасности и риску не пропали втуне с оседлостью малороссов, ос­вое­нием Новороссии и успо­кое­нием крымчаков. Этот эле­мент, эти традиции вполне впи­тались и передались дон­ским и кубанским казакам.

Окончательное вхождение в XVIII веке украинских земель в состав Российской империи серьезно уменьшило опас­ность физического уничто­жения или порабо­щения населения. Все силы мало­российского народа на­пра­­вились на освоение новых земель нижнего Днепра и Но­во­россии.

И вот теперь, отринув Россию, Украина лишилась тыла, уве­ренности и смысла, который растает, развалится, протечет как песок сквозь пальцы самолюбивых и недалеких ее политиков. Строительство новой Украины в опоре на Запад породило только слабую и никчемную галицийскую самостийность, которая в течение 10–20 лет полностью будет поглощена Западом. Она окажется удостоенной им «чести» периферийной слабой окраины, интересной только противостоянием с Россией – эдакой Прибалтики с 40 мил­лион­ным нищим населе­ни­ем. Интересна такая Украи­на может быть и полякам с их планами возрождения Речи Посполитой. Потому гали­цийская самостийность, по­строен­ная и питаемая одной только ненавистью к схидня­кам и москалям, является, по сути, самостийностью коло­нии. И предлагать провин­циаль­ную убогую национа­листическую идеологию галицийского толка в качестве основы государственной идео­логии Украины – это не просто тупик, это создание мула, годного к тяжелой работе, но неспособного от природы к продолжению рода. Следовательно, Малороссии как идейной зачинательнице России невозможно существо­вать без и вне нее.

К тому же России, как и любому государству, требуются – и в этом ее право – по границам дружественные – а лучше союзные – государства. Очевидно, что настоящий режим в Киеве таким не является и не будет по определению. Установление на Украине антироссийского русофобского режима чревато для РФ как государства и народов, его населяющих, многими бедами и несчастьями, а по катастрофичности своих последствий вполне сравнимо с распадом СССР в конце XX века. Происходящая потеря нами Украины есть одновременно и первый гвоздь в настоящий гроб Русского мира.