Альманах РиЭ

Альманах №19

Альманах №18

Альманах №17

Альманах №16

Альманах №15

Семинары ИЦ «Аксиология»

Аксиология и онтология Зла

Манипуляция сознанием

Akashi

Эзотерика вчера и сегодня

Transhumanism

Аксиология трансгуманизма

 

– Вот поэтому возникает следующий вопрос. Если мы ограничимся только лишь эпохой после де Голля, то можно назвать две партии, которые уже прекратили существование и которые идентифицировали себя как голлистские, это Союз демократов в поддержку республики и Объединение в поддержку республики. А сегодня Союз за народное движение считает себя наследником идеологии голлизма. Но судя по вашему критическому восприятию той политики, которую проводит французское руководство на протяжении последних десятилетий, все эти силы трудно считать подлинно голлистскими, потому что самым главным устремлением де Голля было обеспечение суверенитета Франции, чего, как вы показали в нашем разговоре, уже давно не существует. В связи с этим можно ли считать все эти партии голлистскими? Или же они голлисты только на бумаге, а настоящей голлистской силой сейчас можно назвать только ваш Народный республиканский союз?

– Да, я часто цитирую де Голля. Для Франции де Голль – безусловно, фигура, олицетворяющая национальный консенсус. Более 95 процентов французов считают его настоящим национальным лидером, национальным героем. То есть не просто большинство, а именно практически все французы. Это небывалый рейтинг популярности, который нельзя игнорировать. Вместе с тем нельзя закрывать глаза и на объективные факты. Когда де Голль в 1958 году создал Пятую республику, а потом на протяжении десяти с лишним лет руководил ею, то нельзя сказать, что всё у него было правильно и идеально. Надо признать, что в эти годы он не успевал за многими событиями, что подтверждается хотя бы тем, при каких обстоятельствах он ушел в отставку. Наши левые, например, считают, что во время Второй мировой войны де Голль был на своем месте и всё делал верно, но вот то, как он руководил Францией потом, особенно в 60-е годы, они решительно критикуют. Де Голлю как президенту главным образом вменяется в вину то, как он провел деколонизацию Алжира. И осуждение де Голля за Алжир представляется совершенно справедливым. Мы бездарно, с колоссальными потерями уходили оттуда. Полтора миллиона французов были репатриированы из Алжира, а десятки тысяч просто убиты. И мы не можем просто так забыть эту национальную трагедию. Именно поэтому, из-за Алжира, некоторая часть крайне правого электората – в частности, из Национального фронта – негативно относится к де Голлю. Что же касается Народного республиканского союза, то в него, как я вам уже говорил, входят люди с самыми разными политическими убеждениями. Поэтому, отвечая на ваш непосредственный вопрос, я скажу, что мы не хотим называть себя голлистами. Среди наших товарищей по Народному республиканскому союзу есть и те, кто не любит де Голля, и мы не хотим их из-за этого отталкивать от себя. Но это не мешает мне обильно цитировать де Голля – как, впрочем, и других исторических деятелей Франции. Если говорить о моем личном отношении к де Голлю, то я считаю его самым крупным французским политиком XX века, потому что действительно, как вы заметили, главным для него было обеспечение суверенитета страны. Ради этого он был готов на любые шаги – например, на выход из НАТО или на сотрудничество с Советским Союзом и Китаем. И в том, как де Голль действовал, отстаивая независимость Франции, он очень походил на нашего короля Франциска I, правившего в первой половине XVI века. В то время Франция была окружена землями, которые принадлежали Габсбургам. Власть императора Священной Римской империи Карла V Габсбурга, который был на несколько лет младше Франциска, распространялась на Голландию, Бургундию, Австрию, Германию, Северную Италию, Сицилию и Иберийский полуостров. То есть Франция находилась в плотном окружении земель Габсбургов. Франциск пытался противопоставить Габсбургам свой союз с Англией и даже встречался для этого с Генрихом VIII у Кале в 1520 году. Но Генрих VIII тем не менее после этой встречи заключил союз с Карлом V, в результате Франция оказалась теперь уже полностью окруженной Габсбургами и их союзниками. И что сделал Франциск I? В то время каждый европейский монарх имел в своем титуловании и некоторые формулировки, которые были призваны подчеркнуть особые отношения того или иного монаршего дома с Церковью. Так, к испанскому королю обращались: «Ваше католическое величество». А к французскому королю: «Ваше христианнейшее величество». Когда в монарших дворах Европы того времени говорили: «Христианнейший», – то имели в виду именно короля Франции, а саму Францию называли «старшей дочерью Церкви». К чему я всё это говорю? А к тому, что когда Франциск оказался в полном окружении, он, несмотря на то что был «христианнейшим» и монархом «старшей дочери Церкви», пошел на откровенно антицерковные политические союзы. Он начал договариваться с германскими властителями, которые поддерживали реформационное движение. Для католической Европы такое поведение «христианнейшего» Франциска выглядело просто недопустимым, но что ему оставалось делать? Ему же надо было внести раздор в стан Габсбургов и их союзников. Франциск пытался наладить отношения и с русским царем Василием III. Но подлинным вызовом Европе стал подписанный Франциском в 1528 году тайный договор с турецким султаном Сулейманом Великолепным. Кстати, одним из условий этого договора было обещание Сулеймана защищать христиан в Сирии и Ливане. Именно к тем временам и восходит начало влияния Франции в этих землях. Де Голль действовал похожим образом. Он понял, что строительство объединенной Европы – это американский маневр, необходимый для того, чтобы приручить европейские страны. И чем сложнее и запутаннее будут отношения между этими странами, тем легче станет создающим всю эту ситуацию Соединенным Штатам. Де Голль изложил эту мысль в завуалированном виде на знаменитой пресс-конференции 15 мая 1962 года. Он тогда сказал, что для укрепления единства входивших на тот момент в Европейское экономическое сообщество шести стран – Бельгии, Германии, Италии, Люксембурга, Нидерландов и Франции – необходимо посредничество какой-то другой страны, не входящей в ЕЭС. Понятно, да, какую страну он имел в виду и к какому выводу подводил этим своим намеком? Разразился скандал, проамерикански настроенные министры подали в отставку. Де Голль оказался в сложной ситуации. Налицо правительственный кризис. Он не располагал большинством ни в Национальном собрании, ни в Сенате. При этом центристы и социалисты были слишком сильны, и де Голль не мог навязать им свою точку зрения на подлинный интерес Америки в деле создания объединенной Европы. Но он тем не менее решил не останавливаться и идти дальше, делая хорошую мину при плохой игре. Де Голль задался целью так переформатировать американский европейский проект – если уж от него невозможно отказаться вовсе, – чтобы интересы Франции занимали в нем приоритетные позиции. Как я уже сказал, на тот момент в ЕЭС входило шесть стран. Из них три маленькие страны – Бельгия, Нидерланды, Люксембург – не могли конкурировать с Францией. Оставались Германия и Италия. Германия тогда, как вы помните, была поделена на две части. Восточная Германия входила в советский блок. А Западная Германия, хотя она по всем показателям и превосходила Восточную Германию, особо не лезла в большую мировую политику. Она даже в ООН вступила только в 1973 году – вместе с Восточной Германией. Не будет большой натяжкой сказать, что, несмотря на свой экономический потенциал, Западная Германия в 60-х годах оставалась политическим карликом. Такую же характеристику можно дать и Италии того времени. Но совсем другое дело – Франция: самая большая из этих шести стран по площади, ядерная держава, постоянный член Совета Безопасности ООН, реальное влияние на огромном пространстве ее бывших колоний. К тому же после смерти Рузвельта и Сталина, а также после окончательного ухода с политической сцены Черчилля де Голль оставался единственной фигурой такого масштаба в статусе действующего лидера страны. И де Голль рассчитывал – как ему казалось, небезосновательно – на то, что у него получится превратить объединенную Европу во французскую Европу, в Европу, которая будет действовать в интересах Франции. Конечно, он не мог так прямо и сказать: «Я хочу, чтобы объединенная Европа была французской Европой». Поэтому он вместо словосочетания «французская Европа» говорил «европейская Европа». Я считаю, что в тех реалиях это была дельная и – главное – осуществимая задумка. Надо было только неукоснительно соблюсти два условия. Первое условие: никогда и ни при каких обстоятельствах не пускать в ЕЭС Британию, этого троянского коня Соединенных Штатов. К тому же не надо забывать, что на тот момент в ЕЭС было только четыре официальных языка – французский, итальянский, немецкий и голландский, и 60–70 процентов официального делопроизводства велось на французском языке. Теперь в Европейском Союзе примерно 90 процентов всей документации на английском языке. Чувствуете разницу? Так что де Голль изо всех сил препятствовал вхождению Британии в объединенную Европу. И второе условие, которое де Голлю обязательно надо было выполнить, заключалось в отрыве Германии от Соединенных Штатов и ее переориентации на Европу – а значит, на Францию. Ради этого де Голль и подписал в 1963 году знаменитый Елисейский договор с Аденауэром. Это был договор именно о сотрудничестве двух государств, в нем ничего не говорилось ни о США, ни о Британии, ни о НАТО, ни о предшественнике Всемирной торговой организации – Генеральном соглашении по тарифам и торговле. Америка болезненно отреагировала на Елисейский договор. Кеннеди даже вызвал посла Западной Германии и высказал ему, что Соединенные Штаты обеспокоены этим договором. Американцы поняли, что де Голль пытается взять под контроль процесс создания объединенной Европы. И США путем давления на Германию добились, что Елисейский договор не был ратифицирован, причем выглядело так, что по вине именно французской стороны. Когда договор был представлен Бундестагу для ратификации, немецкие парламентарии проголосовали, чтобы в уже подписанный де Голлем и Аденауэром текст была внесена преамбула. В этой преамбуле требовалось зафиксировать, что Германия ратифицирует договор, но при этом настаивает на вхождении Британии в ЕЭС, на осуществлении необходимых мер по обеспечению обороны исключительно в рамках Североатлантического альянса, на продолжении международных переговоров в рамках Генерального соглашения по тарифам и торговле. То есть германские парламентарии полностью обессмыслили Елисейский договор, который как раз был направлен против всего того, что члены Бундестага внесли в преамбулу. И сегодня, полвека спустя, мы вынуждены констатировать, что отношения между Францией и Германией безнадежно испортились. Правда, об этом говорят только лишь во Франции. Возникает впечатление, что нас очень заботит этот несостоявшийся альянс между нашими странами. А вот немцев, похоже, это совсем не задевает – они только и знают, что говорят о союзнических отношениях с Америкой. Я помню такую историю. Как-то выступал с публичной лекцией. В первом ряду сидела одна дама и очень внимательно меня слушала. После лекции она подошла ко мне и сказала, что она немка, муж у нее француз, и она уже 25 лет живет во Франции. И она полностью согласилась со мной, что только во Франции так много думают и говорят о взаимоотношениях с Германией. Немцев же, похоже, вообще не интересует этот вопрос: они его не касаются вовсе… Вернусь несколько назад. Таким образом, де Голль стал по образцу Франциска выстраивать неожиданные политические союзы. В 1964 году он принял решение об установлении дипломатических отношений с маоистским Китаем. В том же году он посетил Латинскую Америку, а двумя годами позже – Советский Союз. Впечатление от этих поездок французского президента было такое, как если бы, скажем, сегодня Олланд приехал в Севастополь и выступил там вместе с Путиным. Или же если бы тот же Олланд решил провести отпуск в Иране. То есть де Голль сознательно шел наперекор всем тем запретам, которые Соединенные Штаты наложили на европейские страны. Америка дозволяла Европе иметь с вашей страной лишь дипломатические отношения, но никак не экономические. Де Голль же во время своего визита в СССР обсуждал перспективы именно сотрудничества в научно-технической области, в частности в сфере цветного телевещания. Появился смартфон – маркетинг видоизменился, каналов связей с потребителем стало много. Мессенджеры доносят информацию оперативно, с желаемым откликом. Например, с помощью мессенджера Viber онлайн , социальных поисковиков, кликабельных ссылок для переходов. Получатель узнает характеристики товара вопросами-ответами, рассылками по мессенджеру.

– Извините, пожалуйста, я перебью вас, господин Асселино, но я хочу сказать, что мы вообще очень скупы на какие-то симпатии в адрес политических лидеров других стран. Но вот если уж кого-то полюбим, так это действительно по-настоящему, исступленно, как у нас говорится, по гроб жизни. В России буквально влюблены в де Голля. Я, конечно, отдаю себе отчет в том, что мы любим какого-то уж очень своего де Голля, имеющего, возможно, мало общего с реальным создателем Пятой республики. Но так ли уж это важно, по большому счету? Имя де Голля связывается у нас со многими апокрифическими историями, по поводу которых трудно с уверенностью сказать, были они на самом деле или являются плодом народной фантазии. К его автор­ству относят те или иные высказывания, рассказывают о каких-то его конкретных поступках во время того самого визита в Советский Союз. Сейчас, когда мы бурно переживаем очередную переоценку роли и места Сталина в нашей истории, чрезвычайно популярным является высказывание, приписываемое – я, во всяком случае, не мог с достоверностью определить, произносилось ли оно в действительности, – де Голлю: «Сталин не ушел в прошлое – он растворился в будущем». Возможно, вам как знатоку и любителю французской истории это мое замечание покажется небезынтересным.

– Да, благодарю вас, то, что вы сказали, действительно любопытно. Феномен этой любви русских к де Голлю следует учитывать и изучать. А я все-таки продолжу. Сейчас Франции, чтобы снова стать Францией, необходимо завязать новые близкие отношения с Москвой, Пекином, вернуться на арабский Ближний Восток, в свои бывшие колонии – а ныне независимые франкоязычные страны. Иными словами – проводить ту политику, которая соответствовала бы ее национальным интересам.

Узнаваемая классика

Burj Al Arab 370+

Музыка русских и зарубежных композиторов XIX и XX веков

Burj Al Arab 370+

Произведения Бетховена

Burj Al Arab 370+

Музыка разных столетий: от XVIII до XX

Burj Al Arab 370+

Балетная музыка Чайковского, Адана, Минкуса, Петрова

Календарь РиЭ.
26 октября

События

1815 – Основано литературное общество «Арзамас».

1824 – В Москве официально открылось здание Малого театра.

1930 – В Ленинграде состоялась премьера балета Дмитрия Шостаковича «Золотой век».

В этот день родились:

Доменико Скарлатти (1685–1757) – итальянский композитор и клавесинист.

Василий Васильевич Верещагин (1842–1904) – выдающийся русский живописец и литератор.

Андрей Белый (1880–1934) – русский писатель, поэт, критик.

Дмитрий Михайлович Карбышев (1880–1945) – российский и советский фортификатор, военный инженер.

Николай Леонидович Духов (1904–1964) – советский конструктор бронетехники, ядерного и термоядерного оружия.

 next

@2023 Развитие и экономика. Все права защищены
Свидетельство о регистрации ЭЛ № ФС 77 – 45891 от 15 июля 2011 года.

HELIX_NO_MODULE_OFFCANVAS