Альманах РиЭ

Альманах №19

Альманах №18

Альманах №17

Альманах №16

Альманах №15

Семинары ИЦ «Аксиология»

Аксиология и онтология Зла

Манипуляция сознанием

Akashi

Эзотерика вчера и сегодня

Transhumanism

Аксиология трансгуманизма

 

7. Идеологии, социально-политические и социально-экономические доктрины и парадигмы являются следствиями, вторичными конструкциями, созданными на базисе этических систем и ценностных матриц. Поэтому, чтобы управлять чем-либо в пространстве идеологий и парадигм, надо научиться опираться на ценностный и этический базис, исходить из него.

8. Практическая политика мало и пока неэффективно использует знания, накопленные в аксиологии и этике. Ее инструменты – это идеологии и так называемые интересы – мотивационно-целевые комплексы. Существует понятийный и методологический вакуум, разрыв между имеющимся знанием и практической политикой. У политиков нет ни языка, ни методов включения ценностных и этических свойств общества в арсенал политической практики. У них нет также выраженного стремления к поиску опоры на этический базис.

9. Ценностная матрица и этическая система должны быть осмыслены, измерены и положены в основу выработки политических стратегий. Практическая политика должна опираться и исходить из знания ценностных матриц и этических систем стран, народов и социальных групп.

10. На России, на ее политических лидерах, на ученых и деятелях культуры лежит историческая ответственность, миссия стать лидерами в разработке и внедрении в практику основ этической политики, понимаемой не как поведенческие аспекты деятельности политических лидеров и государств, а как неотъемлемое свойство, как базис существования стран и народов.

Тезисами мы обозначили некое пространство смыслов и целей: исследовательских, публицистических и политических. Использованные нами понятия нуждаются в уточнении смыслов и сфер применения.

Ценности

Спектр того, что относят к ценностям общества, очень широк. Не существует устоявшегося и общепринятого перечня ценностей. Ценность может быть объектом или идеалом, может быть атрибутом объекта или образа. Ценность – как мера полезности – не является абсолютом, инвариантом, она всякий раз заново определяется – в зависимости от конкретных обстоятельств, условий, а также целей и этических ориентиров оценивающего.

То, что мы называем общественными ценностями, часто воспринимается людьми как нечто само собой разумеющееся, как общепринятое. Грань между личными ценностями и общественными расплывчата. Среди потребностей есть чисто физиологические – естественные надобности, – однако, например, естественная потребность в еде удовлетворяется через совместные действия многих людей. Пройдя путь от совместной охоты и совместной обработки земли до современного потребительского общества, эта потребность превратилась – уже усилиями общества – в ценность изобилия. То есть даже фундаментальные, инстинктивные потребности могут стать базой для формирования социальных ценностей, которыми можно управлять, тасуя их иерархию в интересах тех, кто торгует удовлетворением потребностей.

Общественные ценности не являются чем-то неизменным. Они меняются и от общества к обществу, и от одной социальной группы к другой в пределах одного общества, одной нации и государства. Меняется иерархия ценностей, их состав и – что составляет наибольшую трудность – их содержание, описываемое в одних и тех же категориях. Так, например, категория «справедливость» принимается и признается ценностью во всех обществах и социальных группах. Однако малоимущий видит справедливость в более равномерном распределении богатства, а богатый – в том, что ему воздано по его заслугам и талантам. В современной политике мы со всей отчетливостью видим глубокое несовпадение представлений о справедливости. Достаточно вспомнить рассуждения известных западных политиков о том, что владение Россией ее полезными ископаемыми несправедливо и ими должны владеть или вообще другие страны, или другие наравне с Россией.

Стремление навязать свои ценности другим – отличительная черта современной политики глобализации по-американски. Ценности – оружие войны. Именно ценности – а не «печеньки» – были розданы в Киеве для осуществления переворота. Патронами стреляли тоже, но команду стрелять и убивать отдавали головы и сердца, охмуренные необходимыми ценностями и надлежащим этическим механизмом.

Наступление на ценности народа, который хочется завоевать, устранить, чьими природными богатствами хочется завладеть, идет в разных формах и по разным фронтам. Одно направление – внедрять в сознание народа представления о том, что его ценности являются тормозом его собственного развития. Так, например, указывается, что чувство коллективизма блокирует развитие индивидуальности, лишает общество появления ярких талантливых лидеров, способных к созиданию нового. Или внедряется в сознание тезис: православная религия тормозит всякое развитие, поскольку она считает, что земная жизнь явление вообще малоценное и дана лишь для надлежащей подготовки души к жизни вечной, что единственная цель – личное спасение. То, что оба утверждения неверны и являются информационным оружием, следует, разумеется, знать. Но, к сожалению, это оружие действует, потому что у очень многих людей не хватает средств интеллектуальной самозащиты. Еще один вид информационного оружия в ценностной войне – увязывание всех своих достижений именно и только с «правильной» системой ценностей, умалчивая об истинных источниках достигнутого богатства и комфорта.

Наряду с навязыванием своих ценностей другим народам существует и противоположный процесс – удержание, сохранение существующей системы ценностей. На языке политической борьбы удерживающие называются ретроградами, консерваторами, объявляются тормозом на пути прогресса.

В СССР периода перестройки и в постперестроечной России, когда шло массированное уничтожение ценностной матрицы советского общества, его идеалов, его морали, устоявшихся норм взаимоотношений людей, таких называли антиперестроечными силами. Разрушали советскую ценностную матрицу с разных сторон: пришедшие к власти политические силы внедряли ценности, заимствованные в странах Запада, одновременно в стране возникли течения, реанимировавшие ценностную матрицу, существовавшую в России до революции. Советские ценности защищали неумело, неэффективно, и сегодня они существуют в форме латентной ностальгии у старшего поколения и в форме идеализации прошлого у пока малочисленной части молодежи. Однако советские ценности продолжают существовать как неактуализированная часть ценностного ядра значительной части населения, и профессиональные политики обязаны это учитывать как данность.

Театр военных действий в войне смыслов, в ценностном столкновении сложен и противоречив. Активными проводниками ценностных систем сейчас являются и те политические силы, которые принято именовать либералами, демократами, западниками, и те, которые называют консерваторами, государственниками, имперцами, православными русскими националистами. И если первую – прозападную – группу можно как-то мысленно объединить на основе более или менее определенного ценностного ядра, то во втором перечне объединительным является не общая позитивная ценностная часть – ее трудно определить, – а неприятие базовых прозападных ценностей. Картина усложняется апелляцией к православным ценностям. При этом неявно осуществляется некий не вполне ясный переход от ценностей религиозных к ценностям светским. Образ общества – страны, народа, государства, придерживающегося православных ценностей, – не описан, не сформулирован в категориях политических, экономических, институциональных. Вся эта важнейшая работа не проделана, а понятие «традиционные ценности» уже стало расхожим. Это опасная тенденция: отсутствие образа цели приводит к трагическим ошибкам. Концепция светского государства, опирающегося на православные ценности, в котором одновременно на равных сосуществуют и другие религии, а также неверующие, ориентирующиеся на что-то свое, должна быть разработана более определенно. Без этого невозможно образ желанного общества, государства использовать как возможную или желанную практическую цель.

Общественные ценности изучаются и измеряются социологическими методами. Например, широкое распространение и в мире, и у нас в России получили результаты многолетних исследований Рональда Инглхарта. В них заданы определенные координаты, в которых измеряются и ранжируются страны и народы. Одна шкала простирается от «ценностей выживания» до «ценностей самовыражения», другая от «традиционных ценностей» до «секулярно-рациональных ценностей». Индикаторами являются более сорока параметров, сформулированных в виде парных ценностей, из которых в ходе опроса следует указать предпочтительное. Не вдаваясь здесь в содержательную сторону самих исследований, отметим, что полученный результат сам по себе может быть изучен, дополнен, опровергнут, подтвержден в рамках продолжения исследований. Но как только он переходит в область политики – а он в нее давно внедрен, – он становится образцом, мерилом, ориентиром, нормативным делением стран на «хорошие» и «не очень хорошие», на «достигшие» и «не достигшие». Российская политика ориентируется на подобные зарубежные исследования, за недостатком собственных, и тем самым попадает в пространство, где ее место уже определено и направление должного движения обозначено. А должно быть не так. Задание системы координат – это сам по себе акт установления скелета системы ценностей, приписывания ценностям определенных коннотаций. Поэтому объективность исследований весьма условна, и это важно не упускать из виду. Сегодня мы не располагаем собственной объективной картой общественных российских ценностей, составляемых на основе масштабных, длительных и всесторонних исследований.

Важно отметить, что понятие «традиционные ценности» в последнее время используется все чаще и чаще. Но содержание этого понятия определено недостаточно четко, каждый волен вкладывать в него свой смысл.

Обращение к понятию «традиционные ценности» встречается и в речах политического руководства России. Так, в ходе выступления перед Федеральным собранием в 2013 году Путин объяснял свое отношение к традиционным ценностям, вспоминая слова Бердяева о консерватизме: «И потому смысл консерватизма не в том, что он препятствует движению вперед и вверх, а в том, что он препятствует движению назад и вниз, к хаотической тьме, возврату к состоянию, предшествующему образованию государств и культур». В августе 2014 года в своем выступлении в Ялте Путин вновь обратился к этой теме: «Мы должны укреплять традиционные ценности, нас в этом многие поддерживают и на Западе, где эти ценности планомерно разрушались. Мы должны раскрыть потенциал нашей страны». То есть словосочетание «традиционные ценности» вошло в политический лексикон, но при этом становится все очевиднее проблема наполнения этого понятия содержанием, проблема разночтений. Произвол, царящий в этой сфере, позволяет трактовать смысл традиционных ценностей весьма широко, используя подобные трактовки как инструмент дискредитации политики России, фундаментальных основ ее существования и стратегических целей ее развития. Утверждают, что, мол, Кремль установил новый международный бренд – защиту традиционных ценностей, – который служит идеологической основой для любой антизападной агитации. Наряду с критикой заметны и позитивные оценки и ожидания. Президента РФ называют «новым лидером мирового консерватизма», утверждая, что именно Путин стал самой влиятельной в мире фигурой, которая противостоит мультикультурализму, радикальному феминизму и гомосексуальности.

Словосочетание «традиционные ценности» является широко используемым, и в то же время в общественном сознании понимание того, в чем именно состоят традиционные ценности России, почему их следует сохранять и оберегать, почему они не являются тормозом развития, а наоборот, составляют его основу, остается нечетким. И одновременно любые конструктивные попытки выработать такое понимание подвергаются постоянному давлению, шельмованию и передергиванию.

Узнаваемая классика

Burj Al Arab 370+

Музыка русских и зарубежных композиторов XIX и XX веков

Burj Al Arab 370+

Произведения Бетховена

Burj Al Arab 370+

Музыка разных столетий: от XVIII до XX

Burj Al Arab 370+

Балетная музыка Чайковского, Адана, Минкуса, Петрова

Календарь РиЭ.
26 октября

События

1815 – Основано литературное общество «Арзамас».

1824 – В Москве официально открылось здание Малого театра.

1930 – В Ленинграде состоялась премьера балета Дмитрия Шостаковича «Золотой век».

В этот день родились:

Доменико Скарлатти (1685–1757) – итальянский композитор и клавесинист.

Василий Васильевич Верещагин (1842–1904) – выдающийся русский живописец и литератор.

Андрей Белый (1880–1934) – русский писатель, поэт, критик.

Дмитрий Михайлович Карбышев (1880–1945) – российский и советский фортификатор, военный инженер.

Николай Леонидович Духов (1904–1964) – советский конструктор бронетехники, ядерного и термоядерного оружия.

 next

@2023 Развитие и экономика. Все права защищены
Свидетельство о регистрации ЭЛ № ФС 77 – 45891 от 15 июля 2011 года.

HELIX_NO_MODULE_OFFCANVAS