Альманах РиЭ

Альманах №19

Альманах №18

Альманах №17

Альманах №16

Альманах №15

Семинары ИЦ «Аксиология»

Аксиология и онтология Зла

Манипуляция сознанием

Akashi

Эзотерика вчера и сегодня

Transhumanism

Аксиология трансгуманизма

 

Обществу, сложившемуся к началу прошлого века, были свойственны активное технологическое конструирование, интенсивное производство, взгляд на государство как на политическую машину («аппарат»), на войны как на форму индустриальной деятельности. И – парадоксальным образом по отношению к основам данной цивилизации – на личность как на «машинного человека» (Maschinenmensch). Либо несколько иначе – как на «винтик». Получила развитие социальная инженерия, сформировался новый класс – номенклатура – своего рода страта политических инженеров («аппаратчиков») эпохи индустриальной цивилизации.

В XX столетии континентальные и морские (колониальные) империи окончательно уступают место национальным государствам. А поиск золотой формулы грядущего миропорядка ведется на протяжении всего столетия.

Яркий пример – футуристичная миропроектность Коминтерна. Вспомним строки из манифеста Третьего Интернационала, где провозглашалось: «Национальное государство, давшее мощный толчок капиталистическому развитию, стало слишком тесным для развития производительных сил. <…> Пролетарская революция <…> освободит производительные силы всех стран из тисков замкнутых национальных государств, объединив народы в теснейшем хозяйственном сотрудничестве на основе общего хозяйственного плана».

Схожая тенденция прослеживалась в замысле образованной в том же году Лиги Наций – прообразе будущих мировых регуляторов. В числе других проблем она занималась вопросами госстроительства на обезличенных постимперских пространствах, прочертив границы новых государств, распоряжаясь судьбами народов, обладая подмандатными территориями.

Своя версия «нового общественного порядка» содержалась в идеях и практике итальянского корпоративизма (фашизма), а также в мрачной эскизности его германского варианта.

Послевоенная история – время интенсивной социальной и политической трансформации, включавшей десегрегацию, деколонизацию, контркультурную революцию, обрушение властей и режимов: от «революции гвоздик» до «бархатных революций» в Восточной Европе, от распада СССР до «цветных революций», провозглашающих целью приведение реальности в соответствие с конституционными декларациями.

Элементы нового мирового порядка виделись в биполярной системе великих держав, в массовой деколонизации и становлении третьего мира, в формировании глобального рынка. А еще раньше – в комплексной конструкции Организации Объединенных Наций, инкорпорировавшей к тому же несколько десятков ассоциированных и аффилированных международных организаций, в том числе достаточно влиятельных и автономных. И в существенных изменениях прописей международного права, связанных с делегированием сообществом национальных государств некоторых властных полномочий Совету Безопасности ООН, включая право при определенных обстоятельствах на применение вооруженной силы против суверенных государств.

Дальнейшая судьба феномена мировых регулирующих органов связана с появлением «Большой шестерки/семерки/восьмерки». И с генезисом таких своеобразных регулирующих организмов, как «мировая господствующая держава» (по выражению Колина Пауэлла в бытность его государственным секретарем США) или «новый орган всемирно-политической власти» (Збигнев Бжезинский).

Наряду с феноменом мировых регуляторов отмечу такое явление, как политические интегрии, или страны-системы. В одной из ипостасей это те же Соединенные Штаты – федерация государств Америки, чья административно-политическая граница к тому же не совпадает с границами «национальной безопасности» и «зон жизненных интересов». В наиболее же явном виде – это Европейский союз, особенно родившееся в его лоне «государство Шенген».

В иной версии миростроительства – это постимперские конгломераты, не прошедшие через дивергенцию национальной государственности. Большой Китай – страна с национальными автономиями и языковым разнообразием, интегрирующая симбиотические структуры Гонконга и Макао, а в перспективе – другие территории, к которым имеет прямое и косвенное отношение. Или такое полиэтническое сообщество штатов, как Индия. Потенциально это также аморфное постсоветское пространство, которое на останках структурности СНГ могло бы породить политическую систему как связанную с Россией, так и независимую от нее.

По мере приближения конца века трещины в основаниях мироустройства становились очевидными.

Рушатся классовые, расовые, этнические, национальные перегородки, но параллельно возникают новые. Коллективные несогласия замещаются индивидуальными разночтениями, совершается универсальный культурный переворот. Выход на арену третьего мира, затем глобализация и сопутствующая ей трансграничность ведут к слому цивилизационного стандарта, вселенской мультикультурности, тесному сосуществованию, взаимопроникновению аксиологически и теологически разнородных миров. Совмещение традиционалистских инклюзий с ареалами позднего индустриализма и подвижной реальностью постсовременности подчеркивает кентавричность комплексного сообщества.

Возникают влиятельные транс- и парагосударственные образования, утверждаются альтернативные конфигурации международных связей, при этом государственность сохраняется, но обретает новые формы воплощения – так же, как несколько веков назад политической новацией было само национальное государство.

При моделировании актуального миропорядка обнаруживается ряд оригинальных слоев социополитического текста. Происходит диверсификация суверенитета в форме как мирной дефедерализации (СССР, Чехословакия), так и военных действий, в том числе ведущих к образованию суверенных государств (Бангладеш, Эритрея, новые балканские государства). Энергетика субсидиарной «денационализации» ощутима в Северной Ирландии, Шотландии, Басконии, Каталонии, Корсике, Фландрии, Квебеке, других регионах. А также в генезисе непризнанной государственности (Северный Кипр, Карабах, Приднестровье и др.), в венчурных формах частичной легитимации (Палестинская Автономия, Косово и др.), в поиске способов адаптации к мировому сообществу (Абхазия, Южная Осетия).

Специфическая этническая либо «национально-освободительная» государственность проявляется в Африке во многом как следствие искусственно прочерченных границ в виде этноконфессиональных (Дарфур), трайбалистских (ареал Великих африканских озер), демодернизированных (территория Сомали) образований. Можно также вспомнить эксперимент по строительству бантустанов в ЮАР. Либо опыт повстанческих, криминальных и полукриминальных латиноамериканских «республик сельвы». Или историю разнообразных несостоявшихся, непризнанных, обанкротившихся государств, мятежных автономий (северо-восток Маньямы), параполитических конструкций «золотых земель», лоскутных образований – от квазигосударственности каренов и монов в Юго-Восточной Азии до зоны племен на афгано-пакистанской границе.

В футуристично прочитанную субсидиарность вовлекаются не только регионы, автономии, мегаполисы, но и разного рода амбициозные корпорации, обладающие трансэкономическим и трансграничным целеполаганием. Черты грядущего строя можно различить в глокализации метаполисного (основанного на гравитации хабов) ландшафта, космополитичном мультигражданстве, растворении гражданского (то есть «городского», «национального») общества в мультикультурной трансграничной среде, становлении постгородского, деэтатизирующегося и отчасти виртуального универсума.

В постиндустриальном тексте прописываются позиции критического, интеллектуального, креативного класса, происходит революция элит. Глобализация, проявляющаяся как космополитизм и подвижная транспарентность, размывает очертания прежней картины мира, становясь лоном иной организации человечества с новыми доминантными группами и оригинальной механикой управления.

Гражданское общество – органичная часть культуры национального государства, но поздний индустриализм, породив массовое общество, снизил его политическую упругость. Происходит приватизация управленческих функций элитой и одновременно продвижение к непосредственной (прямой), асимметричной кратии пассионарностей, ориентированной скорее на социальное, нежели политическое, глокальное, а не национальное пространство. В самом же обществе нарастает бешенство превращений, ведется борьба за право на индивидуальность, самовыражение, индивидуальный суверенитет. Логический предел процесса – суверенность по формуле: «Государство – это я». Человек-предприятие (manterpriser) институализируется как аутосуверен, следуя формуле: «Нет общества, есть только индивиды и их деятельные проекции».

Сообщество новых персонажей совокупно трансформирует среду международных отношений национальных государств (inter-national relations), гомогенность которой размывается, а правовые регуляции меняются под воздействием обстоятельств и политического веса агентов перемен, прагматично ранжируемых в соответствии с уровнем оказываемого ими влияния на состояние мировой среды (intra-global relations).

Контуры нового миропорядка

Время в своем движении тоже сталкивается с препятствиями и терпит аварии, а потому осколок времени вполне может затеряться в какой-нибудь кладовой.
Габриэль Гарсиа Маркес

Девальвация представлений о национальном государстве или сообществе национальных государств как исключительных обладателях суверенитета отражается на стратегиях госстроительства, транснационального сотрудничества, формате международных связей и организаций.

Пример транзита категории «суверенитет» от верховенства и независимости государственной власти – динамика статуса меньшинств. Вплоть до признания их права не только на равноправие, культурную автономию, гражданское сопротивление, но также права на призыв в исключительных случаях к гуманитарной интервенции. Иначе говоря, массовые нарушения прав и свобод человека, равно как этнической, конфессиональной, расовой группы, признается международной, а не исключительно внутригосударственной проблемой, предполагая возможность соразмерного обстоятельствам принуждения к миру, альтернативой чему в свое время стали трагедии Камбоджи и Руанды.

Узнаваемая классика

Burj Al Arab 370+

Музыка русских и зарубежных композиторов XIX и XX веков

Burj Al Arab 370+

Произведения Бетховена

Burj Al Arab 370+

Музыка разных столетий: от XVIII до XX

Burj Al Arab 370+

Балетная музыка Чайковского, Адана, Минкуса, Петрова

Календарь РиЭ.
26 октября

События

1815 – Основано литературное общество «Арзамас».

1824 – В Москве официально открылось здание Малого театра.

1930 – В Ленинграде состоялась премьера балета Дмитрия Шостаковича «Золотой век».

В этот день родились:

Доменико Скарлатти (1685–1757) – итальянский композитор и клавесинист.

Василий Васильевич Верещагин (1842–1904) – выдающийся русский живописец и литератор.

Андрей Белый (1880–1934) – русский писатель, поэт, критик.

Дмитрий Михайлович Карбышев (1880–1945) – российский и советский фортификатор, военный инженер.

Николай Леонидович Духов (1904–1964) – советский конструктор бронетехники, ядерного и термоядерного оружия.

 next

@2023 Развитие и экономика. Все права защищены
Свидетельство о регистрации ЭЛ № ФС 77 – 45891 от 15 июля 2011 года.

HELIX_NO_MODULE_OFFCANVAS