Мир как сумма взаимодействий
Александр Неклесса
Город – национальное государство – геокон – мир сообществ
Источник: альманах «Развитие и экономика», №11, сентябрь 2014, стр. 182
Александр Иванович Неклесса – руководитель Группы «ИНТЕЛРОС – Интеллектуальная Россия», председатель Комиссии по социальным и культурным проблемам глобализации, член бюро Научного совета «История мировой культуры» при Президиуме РАН, заместитель генерального директора Института экономических стратегий, директор Центра геоэкономических исследований (Лаборатория «Север–Юг») Института Африки РАН
Сегодня эпоха, предъявившая миру экспансию городской культуры и адекватные ей политические, экономические форматы, близка к завершению. Города – деятельные организмы, заселив планету, они продолжают умножаться в числе. Расползаясь мегаполисами, обрастая фавелами, претерпевая разнообразные мутации, превращаются в хабы, терминалы, закоулки глобального метаполиса.
Разговоры о постиндустриальном или информационном обществе, конфликте цивилизаций, «конце истории», плоском или подвижном мире – попытки опознания сути переживаемого транзита, его сшитая на живую нитку формализация. Токи универсализма и персонализма, миграция народов расплавляют арматуру политических наций, «мировой пожар» охватывает затем территориальные, отраслевые, профессиональные институты/организованности, обжигая огнем бытия. Количество жителей на планете прирастало за прошлый век миллиардами, эффективные коммуникации, транспорт, изощренный технический инструментарий резко повысили интенсивность взаимодействия, результативность комплексных процедур. На трансграничной земле ведется чреватый конфликтами диалог культур и мировоззрений.
Прежний мир развоплощается, его обитатели утрачивают привычный статус, инструменты цивилизации усложняются, функции персонализируются, трескается скорлупа обезличенных институтов. «Восстание масс», растворяясь в индустриальном подъеме, простимулировало бунт элит, а обустроенная на перепутье эпох и культурных миров соборная Ойкумена подвергается теперь трансгрессии и вивисекции со стороны новых варваров Севера и Юга. Национальные государства утрачивают привычную актуальность, их суверенность изменяется под влиянием глобализации, глокализации, субсидиарности, новых формул политического единения. Прагматичный же консенсус былого и будущего – региональные и геоэкономические интегрии, по-своему перемалывающие состояния и границы прежних обществ.
Глобальная революция – грандиозный переворот, универсальная дисперсия, взрыв антропологической вселенной. На планете сегодня складывается полифоничная среда, формируется подвижное многоликое и многолюдное общество. Наряду с прежней политэкономической феноменологией и поверх административной сетки возникает мир сообществ, выстраиваемых по экзотичным лекалам, характерные черты которых: примат культурной гравитации, потоковая социальность, распределенная множественность мест обитания.
Новое мироустройство заметно изменяет прописи практики. В XXI веке страны уже не территории, это социально и культурно мотивированные кооперации: корпоративные и социокультурные интегрии, люди. В сплетении транспортных коридоров, коммуникационных артерий, виртуальных сетей и трансграничных ареалов утверждаются влиятельные субъекты: мировые регулирующие органы, страны-системы, геоэкономические ареалы, государства-корпорации, энигматичные облачные структуры. Социальные, политические, финансовые, знаниевые организмы, рожденные цивилизацией, облекаются в подвижные оболочки – суммы взаимодействий, реализуемые всё чаще неформальным и частным образом.
В этих условиях обостряется конкуренция за источники социального притяжения. Культурная гравитация – пожалуй, наиболее востребованный стратегический ресурс: золотой песок, клондайк Нового мира. Магнетизм, присущий нематериальным активам нации – оригинальному мировидению, политической философии, смыслообразующим началам, осознанной идентичности, – играет роль особой склейки, удерживающей осваивающее трансграничность сообщество от поглощения иными мирами. Вместе с творческими, интеллектуальными, моральными ресурсами социокультурный капитал – одна из наиболее значимых целей и ценностей в борьбе за подвижную конфигурацию XXI века.
Человек, отягощенный прошлым, его вязкой инерцией, привык воспринимать историю как однажды написанную книгу, подзабыв, что текст искрится и мерцает, строки переливаются, а прочтение будущих глав – плод внутренних и внешних усилий.
Миростроительство
Деревню создал Бог, а человек – город.
Уильям Купер
Миростроительство началось с обживания земли, а утверждением присутствия на ней человека стал Город.
Рождение города окутано тайной. В Библии его создателем назван Каин. Модель протогорода-лабиринта (гипогейума) принципиально закрыта, и чтобы проникнуть внутрь, чужестранцу приходилось подчас идти на хитрость. Драматичный отголосок этой коллизии содержится в одном из центральных эпизодов эпоса Гомера. Но затруднен был не только вход, но и выход, причем данный сюжет присутствует в древних текстах, пожалуй, даже чаще первого.
Мир негативной архитектуры лабиринта вывернут наизнанку: здесь доминирует земная плоть (земля, ставшая небом), предельно ограничена линия горизонта, а свободное пространство («воля», воздух) – вымерено мастерством строителя и подчинено власти клана. За кромкой тяжелых небес таился некий неблагой секрет, и тот, кто чувствовал силы его осмыслить, становился жертвой сумрачного грота – очередным жрецом-архитектором, исчисляющим и продлевающим паутину тоннелей…
Эпоха Древнего мира – это период «отделения тверди от моря». В среде родовых поселений – культуре деревень – складывалась «новая историческая общность»: мозаичный мир земных городов. Генезис города-государства – история интеграции и разделения. Интеграции племен и поселений, отделения от природы и трансформации разобщенного существования в «единство непохожих».
Город возник как особое пространство взаимодействия, интеркоммуникационный узел – сакральное место для родов и поселений. Здесь располагалось общее (особое) кладбище и жертвенник: процесс погребения – точка максимального соприкосновения обыденного и потустороннего. Дополнительным важным фактором была близость «большой воды». Это место выполняло также комплементарные, но устойчивые мирские функции, служило пунктом ежегодного сбора родов в день поминовения усопших, зоной обмена вещами, информацией, то есть являлось базаром, ярмаркой, что еще крепче объединяло близлежащие поселки. Эта особая земля притягивала и дальних странников, которые, однако, не всегда могли войти во внутреннее пространство «белого города», располагаясь на специально отведенной территории.
Первогород был местом социального акта (тинг, вече), где принимались политические, правовые и экономические решения, зарождались институты централизованной – «федеральной» – власти. Постепенно местность обустраивалась. В середине – как правило, на холме – располагалось кладбище. Причем это были не ординарные могилы, а скорее город мертвых со своими особыми «домами», «дворцами», катакомбами. Рядом – ритуальная площадка, нередко объединявшая в единый комплекс гробницу, храм и дворец. Вокруг со временем обустраивались торговые ряды, еще дальше размещались жилища интерплеменного народа – священников, торговцев, охраны, а также временные жилища – городские виллы – уважаемых жителей поселений.
Первым городом человечества – и одновременно обителью богов – был, таким образом, произрастающий из земли некрополь (обитель предков-богов). А первая главная стена возникла не вокруг города, но внутри него. То есть вокруг сакральной территории, отделяя ее от территории мирской – жилой, торговой. Причем внутренние ограды – кладка склепов и гробниц «запретного города» – были массивнее и крепче внешних фортификаций, подчас просто символических. Теперь достаточно было, следуя логике аналогового, синхронистичного мышления той поры, обнести второе пространство внешней стеной – укреплениями, подобными ограде поселений, или просто «магической» (административной) чертой, – чтобы появился город, город-государство как социальный феномен, которого доселе не существовало.
Картография нового организма содержала в себе три логических круга:
- истинный город с горожанами, гражданами – привилегированным населением;
- обширные предместья, где обитали входившие в круг и реестр города-государства селяне-хоритики;
- отдельный терминал для внешнего люда, преимущественно иноплеменных торговцев, – portus.
Центр города, его храм хранили порядок вещей, таблицу судьбы. Внешние стены – ограждали порядок от бурных вод моря житейского. Стража и врата отделяли и одновременно соединяли цивилизацию (организацию) и варварство (хаос).
Генезис города – соединение обиталищ живых и мертвых: здесь гробница, чертог смерти, становится обустроенным пространством культа, а царский дворец является частью некрополя. Тайна городской цивилизации (если это вообще не тавтология), образно говоря, лежит в могиле. Так или иначе в социальном универсуме появилось нечто отличное от прежних поселений, а те в свою очередь обрели специфику: утратив первородство, они стали именоваться деревнями. В древней истории, кажется, сплошь и рядом старшинство, первородство были чреваты падением и проклятием.
