Применяя это к современной ситуации, мы можем переформулировать: Российская Федерация должна иметь большинство во «внутреннем круге» Евразийского союза, включающем большинство республик бывшего СССР. А весь «внутренний круг» должен иметь большинство, позволяющее осуществлять контроль над широким «внешним кругом» разнообразных стран, которые примкнут к Евразийскому союзу. Да и сам Науман сто лет назад называл российский, евразийский Grossraum соседом германского, среднеевропейского: «Северо-Американские Штаты стараются привлечь к себе все государственные формации в Северной и Южной Америке не для того, чтобы их поглотить, а чтобы руководить ими. Также, но несколько иным образом, Россия собрала вокруг себя все нации, находящиеся на ее окраинах: финнов, поляков, малорусов, кавказские народности, армян, туркменов, тунгусов и т.д.»
Все же подчеркнем: сегодня речь может идти только о принципах будущего Евразийского союза и о консолидации его ядра вокруг Москвы и под ее верховным суверенитетом, а ни в коем случае не о прогнозировании списка стран, которые войдут в это объединение через десять, двадцать, тридцать лет, что было бы безответственным фантазированием. На наш взгляд, невозможно предугадать, как будут обстоять дела с теми странами, которые в силу своего промежуточного географического и историко-культурного положения пожелают одновременно примыкать к двум или даже трем региональным объединениям, например, евразийскому, европейскому и ближневосточному или средиземноморскому. Не имеет смысла предугадывать, как именно изменятся нынешние границы самих государств – хотя в том, что они изменятся, сомнений быть не может. Очень многое зависит от того, как будут переформатированы этнические, конфессиональные, языковые, политические рубежи на Ближнем Востоке (что почти не зависит от России), сохранится ли единство Китайской Народной Республики и т.д. Все эти вопросы рано или поздно встанут в повестке дня. Но только после того как уже будет положено прочное основание Евразийскому союзу, после того как станут общепринятыми его базовые принципы. Обозначим их еще раз:
- возможность демографического спасения для русского народа и особо близких ему народов, включая свободное расселение и полноправное проживание по всему пространству евразийского субконтинента;
- возможность направления демографического и социально-экономического подъема мусульманских стран Евразии в конструктивное русло;
- укрепление экономического суверенитета членов Евразийского союза вплоть до создания относительно самодостаточного хозяйственного комплекса, подъем промышленности, сельского хозяйства и финансовой сферы стран-участниц, их защита от диктата глобального капитала, национализация центробанков;
- создание целого пояса независимых региональных центров силы на евразийском пространстве, среди которых значение Москвы как субъекта принятия решений в условиях многополярного мира будет первенствующим, но не абсолютным;
- создание условий для широчайшего распространения русского языка, культуры, традиций по всему субконтиненту;
- вхождение в Евразийский союз всего постсоветского пространства, притом что максимальные границы Евразийского союза и число стран-участниц за пределами бывшего СССР заранее не могут быть спрогнозированы и станут зависеть от того, насколько успешно пойдет становление этого межгосударственного образования на начальных этапах, а также от мировой конъюнктуры.
Какие базовые ценности могут стать скрепой для Евразийского союза в условиях краха коммунистической идеологии и отсутствия монархии? Этот вопрос, поставленный еще ранними евразийцами, требует незамедлительного ответа. Разумеется, личность монарха – общего для всех или хотя бы для части стран будущего Евразийского союза – очень привлекательна. Такой монарх повлиял бы на укрепление евразийского единства самым положительным образом. Вместе с тем очевидных кандидатов на такую роль нет. К тому же даже яркий и сильный вождь не вечен и не может функционально заменить собой легитимную династию. Между тем строительство Евразийского союза должно начинаться прямо сейчас – без ожидания оживления перспектив установления монархии и без жесткой привязки к фигуре императора. А это значит, что скрепой общеевразийского патриотизма должна стать та самая «идея-правительница», о которой говорили евразийцы 20-х годов. Эта идея не может быть чисто негативной («дружить против Запада» или «дружить против радикального исламизма»), она должна содержать в себе и позитивную программу. Такой программой, привлекательной для всех народов Евразии, несомненно, будет поощрение сохранения традиционных религий, этнической и языковой самобытности каждого народа, некоторых патриархальных ценностей традиционного общества, больших и здоровых семей, крестьянства и вообще деурбанизация. Несомненно, при строительстве Евразийского союза следует добиваться формирования единого образовательного пространства, в котором, в частности, ведущие позиции будет занимать русский язык и кириллический алфавит (для большинства языков субконтинента), а официальная трактовка истории в школах и вузах не будет ни русофобской, ни примитивно-пророссийской, замалчивающей спорные и проблемные места, но станет подчеркивать исторические корни единства Евразии начиная с бронзового века и заканчивая нашим временем, уделяя равное внимание всем странам и регионам Евразийского союза. Не у всех народов Евразии было общее прошлое, но все они могут объединиться ради общего будущего – такой посыл должен стать лейтмотивом воспитания и образования в странах-участницах. Воспитание привязанности к своему этносу, к своей малой родине в сочетании с верностью общеевразийскому патриотизму (в идеале – также с верностью фигуре монарха, которого любой вождь может заменять лишь условно и временно) позволит искоренить сепаратистскую пропаганду и фальсификацию истории во всех уголках Евразии.
Русским патриотам старой закалки и националистам следует трезво принять как данность тот факт, что явное демографическое преимущество мусульманских народов уже нельзя отменить, а это значит, что в интересах России и русского народа следует применить правило: «Не можешь победить – возглавь». Русский православный народ пока еще имеет все шансы возглавить процесс экономической и политической интеграции пестрого многоэтнического пространства Евразии. Уже не составляя большинства по численности, он вполне в силах сохранить религиозную, языковую, культурную доминанту русскости на этом пространстве.
В конечном счете, Евразия – надгосударственное объединение численностью населения от 300 до 500 миллионов человек (в зависимости от числа стран-участниц), в котором этнически русских будет скорее всего менее половины, – должна стать такой же областью широкого и повсеместного распространения русского языка и культуры, какими Византия и католический Запад стали для греко-римской традиции. Путь от старой России к будущей Евразии во многом повторит путь от классической Эллады к эллинистическим царствам, от римлян – к ромеям. И тогда, подобно тому как немцы и сирийцы спустя века после падения Рима учили латынь и греческий и писали романы об Энее и Александре Македонском, точно так же спустя пару столетий латыши и монголы, турки и таджики будут писать на русском языке сказания о подвигах Дмитрия Пожарского или Александра Суворова и по-прежнему считать Москву центром Евразии. Ибо империя не умирает – если ей удается найти адекватный способ сохранения и передачи Традиции. Традиции русской – и Традиции общеевразийской.
